Змейка

      За лишь за четыре ночи Ивар свыкся с новым местом для сна. Наверное, он бы вообще поселился в библиотеке, если бы в ней имелась возможность нормально помыться. Так что ему всё равно пришлось на пару часов посетить родной дом.       Лодброк, больше не чувствуя угрозы в лице Сигурда, засыпал на коротком диванчике крепко и безмятежно и просыпался поистине отдохнувшим. Этельстан, встречая Ивара ранними утрами, радостно внимал его речам о трудоголизме и ответственном подходе к работе, забывая задать логичный вопрос, а как, собственно, библиотекарь умудряется постоянно оказываться на территории церкви раньше, чем священник, который приходит на службу ни свет ни заря.       Как-то раз, в начале трудового дня, Ивар направился в туалет. Он был уверен, что находится один в здании, и немного удивился, увидев полоску света под дверью.       Лодброк надавил на ручку, клацая язычком замка, нахмурившись, когда тот не поддался. Он попробовал снова, и тогда в уборной раздались торопливые шаги. Дверь резко отворилась, и перед Иваром предстал юрист. В замешательстве Лодброк отвёл глаза от него и внезапно уставился на бортик раковины умывальника.       — Вы колитесь?! — задушено вскричал он перебегая взглядом от использованного шприца, лежащего на белоснежном фаянсе, к лицу Бишопа.       — Что? — мужчина проследил за плохо скрываемой паникой в глазах Лодброка. — Нет! Конечно, нет. Это лекарство...       — Ну да. Мой брат тоже так говорил, когда начал закидываться первыми колёсами, — Ивар болезненно скривился. Он никогда бы не подумал, что такой рассудительный и безмятежный, как штиль, Бишоп мог оказаться жалким наркоманом. Почему-то это было так горько осознавать. Словно бы ему сказали, что их знаменитая гранитная Каттегатская Скала на деле оказалась сделанной из пенопласта подделкой. — А как же ваше духовенство? Епархия? Они знают, что ты принимаешь?..       Вместо ответа, мужчина раздражённо цыкнул и, выхватив из раковины небольшой несессер, достал из него упаковку ампул. Он кинул её Ивару на колени и сложил руки на груди.       — Читай, — приказал он, прожигая Лодброка бесстрастным взглядом.       — Мексидол*? — Ивар покрутил в руках картонную коробочку и достал инструкцию. Прочитав предназначение препарата, он съёжился от лёгкого стыда. — Простите. Я... Я не...       — Ты просто близко знаком с наркоманией и сразу подумал о худшем, — закончил за него Хемунд, убирая использованный шприц и лекарство. — Не хочешь поговорить?       — Что? — Ивар поднял взгляд на человека, от которого меньше всего ожидал такое предложение. — Нет, спасибо. Не стоит...       — Поэтому ты здесь ночуешь? — юрист оборвал его лепет и вышел из уборной. Он, неспеша, направился в сторону своего кабинета.       — Откуда вы...       — Камеры, Ивар. На территории церкви расположены камеры слежения. Обычно, записи не просматриваются, если не случилось никакого форс-мажора. Но, — мужчина притормозил и повернулся, — недавно я забыл в кабинете папку с бумагами и очень удивился, обнаружив тебя спящим в подсобке. Естественно, после этого я проверил, как часто ты здесь ночуешь.       — И ты... Вы ничего не сказали, — поразился Лодброк.       — Ты просто ночуешь здесь. Ты же не делаешь ничего предосудительного, верно?       Ивар не нашёлся, чем ответить.       — Ты бы не стал разговаривать на тему ночёвок, придумав какую-нибудь отговорку типа протравки термитов или чего-то подобного, — словно прочитав его мысли, сказал Бишоп. — Теперь же ты сам выдал корень своих зол.       — Туше, — Ивар поднял руки в знак капитуляции.       — Так что, расскажешь, что происходит?       — Ничего особенного, — деланно скучающим тоном проговорил Лодброк, скользя взглядом по книжным полкам. Что ж, Хемунд сам подкинул причину его нахождения в библиотеке по ночам. И она не настолько постыдна, как реальное положение дел. — Один из моих братьев зависим. Он пару раз лежал в центрах помощи, но они ни черта не помогли... Теперь, когда старший брат ушёл в рыболовецкий рейд, он совсем разболтался.       — А поселения не пробовали?       — Какие поселения?       — Есть специальные программы по реабилитации зависимых. Их принимают в изолированные поселения, и там они проходят трудотерапию...       — Это какие-то концлагеря? — брови Ивара взлетели на лоб.       — Нет. Это больше похоже на коллективное хозяйство. Реабилитируемые сами выращивают себе еду, ухаживают за скотом. Излишки продукции сдают на продажу. Сейчас такие общины есть у некоторых религиозных организаций**. Наше духовенство также работает в данном направлении.       — И что, помогает? — Ивар заинтересованно прислушивался к словам юриста, давя в себе порыв залезть в смартфон и поискать подробности.       — Скажем, процент излечившихся довольно высок. Если хочешь, я могу найти контакты и связаться с организаторами таких поселений здесь, в Норвегии.       — Спасибо. Я подумаю.       — Дай знать, когда будешь готов обсудить проблему, — и, словно бы и не было этого разговора, Хемунд попытался скрыться в кабинете.       — Постойте! — Ивар подкатил чуть ближе.       Бишоп бросил недовольный взгляд. Непрошибаемый мужик, подумалось Ивару.       — Что, уже готов?       — Нет, — Лодброк провёл пальцами по волосам, задержавшись на макушке. — Просто хотелось спросить... С чего это ты... Вы так милы со мной? Предлагаете помощь? Какого ляда***?       — Допустим, — Хемунд возвёл глаза к потолку, словно в поисках экрана телесуфлёра, — устроившись сюда, ты попал под мою ответственность. Такой ответ устроит?       Ивар неловко кивнул.