Змейка

      ...Как-то после похорон мамы, Ивару приснился сон. В нём был пустынный берег моря и полнейший штиль. На водной глади не было ни единого намёка на рябь. Отец стоял по колено в воде и ссыпал с ладони мелкие камешки. Он мягко улыбался, завороженно глядя на расползающиеся круги.       — Смотри, — прошептал отец, когда стоящий рядом на своих ногах Ивар хотел спросить, что же он делает. — Смотри, какие круги. Любопытно, правда?       До Ивара тогда окончательно дошло: действия Рагнара будут преследовать Лодброков ещё долгое время. Его проступок — брошенный камень, от него будут идти круги. Цепочка событий, что будет расходиться шире и шире...       В подвале, сидя на тонком матрасе, Ивар холодно и отрешённо подумал, что сегодня наступило время последнего расползающегося круга. Сквозь головную боль в сознание просачивалось лихое отчаяние.       Его ёбнутый брат не должен одержать над ним верх. Нет.       Лодброк не знал, сколько времени прошло. С момента первого пробуждения он пару раз снова окунался в забытьё. И теперь даже не знал: всё ещё вечер воскресенья или же утро понедельника. Или он тут ещё дольше... Но, если бы он провалялся здесь свыше суток, не испытывал бы он чувство голода, не хотел бы справить нужду? Из-за дурмана от удара по голове, ему было сложно сосредоточиться.       Единственное, что билось в воспалённом сознании: нельзя рассиживаться. Сигурд сейчас бродит где-то в доме, и, когда он спустится в подвал, Ивар должен быть готовым. Он подтянул занемевшие от тугой перевязки руки ко рту и попытался разобрать скотч зубами.       Скользкая лента не хотела поддаваться. От резких движений снова накатила тошнота, и Ивар содрогнулся от сухого спазма. Переждав приступ, он обнаружил, что стало немного легче, но вместе с прояснением сознания добавился сильный озноб. Влажные пряди неприятно холодили шею... Стоп. Если волосы ещё не до конца высохли, то прошло не так уж и много времени...       Он снова принялся за свои путы.       Сигурд всегда был не от мира всего. Молчаливый. Замкнутый. Иногда он пропадал на пару дней с какими-то мутными типами, больше похожими на немытых хиппарей, но он возвращался без следов употребления наркоты или алкоголя, так что Бьорн не слишком и переживал, его больше интересовал Хвитсёрк. В принципе, с выкрутасами Хвитсёрка было легко упустить что-то из виду.       Ивару, по мере взросления, становилось всё больше не по себе, когда Сиг был рядом, когда смотрел на него в упор. Но он никогда всерьёз не задумывался, чем это может обернуться. Они же выросли вместе! Ивар думал, что знает его. Он был уверен, что Сигурд не способен на нечто подобное — слишком уж труслив. Да, его брат — чёртов мелкий пакостник, но ведь не психопат!       Краешек липкой ленты с тихим щелчком лопнул под натиском зубов. Лодброк оскалился и с ещё большим остервенением продолжил освобождаться. Чувствуя, как покалывает руки, стянутые от запястья до локтей, он старался не думать о том, что на уме у его брата. Но, когда тихо скрипнула дверь и на лестнице послышались шаги, такие мысли обрели свою актуальность.       — Какого хрена, Сиг? — прошипел Ивар, жмурясь от включенного освещения.       Брат не отвечал. Он медленно обошёл помещение, касаясь кончиками подрагивающих пальцев до стен. Завершив круг, он остановился напротив Ивара. Похватав ртом воздух словно не понимая, что хочет сказать, Сигурд нервно тряхнул головой. Когда он заметил, что его брат попытался освободить руки, то нахмурился и закусил губу.       — Не надо, — пробормотал он. — Ты не должен...       — Не должен что? — прошипел младший брат. — Ты думал, я буду тут просто сидеть? Таков план?       Ивар, глядя в змеиные глаза, снова поднёс руки к лицу. Зубы снова впились в скотч.       — Нет. Нет же, — Сигурд поморщился и, подобрав скотч, валяющийся недалеко от матраса, подошёл ближе.       Он нацепил очки, чтобы лучше видеть, что делает, и, как бы Ивар не пытался увернуться, усилил путы на его руках. Брат покрепче стягивал клейкую ленту, периодически заглядывая Ивару в лицо.       Когда скотч закончился, он бережно заправил кончик ленты с кусочком бумаги от втулки между запястьями Ивара. Осмотрев свою работу, он слегка улыбнулся.       — Сиг, так что происходит? — младший Лодброк почти зачарованно наблюдал, за чужими действиями.       — Ты брал мои очки, — Сигурд мягко обхватил лицо Ивара и вгляделся в его глаза.       — Что? Ты из-за очков так психуешь?       — Ты взял мои очки, — повторили более настойчиво и усилили хватку, — а потом этот мужик... Вы вместе. Ты играл со мной. Сначала заигрываешь, а потом этот...       — Боги... Ты... — для Ивара не было логики в словах брата. Какие «вместе»? Какие игры? О чём он вообще? — Что ты несёшь, Сиг?       — Я заметил, как ты носишь мои очки. Думал, это такая игра... флирт. Но ты лишь посмеялся надо мной. Всё это время ты был с этим. Смеялся... А я же люблю тебя, — ненормально монотонная в начале речь быстро перешла на сиплое задушенное шипение. — Я же ждал тебя. Терпел... Зачем ты так со мной?       Ивар ощущал чужое горячее дыхание на лице, вглядывался в глаза напротив и не понимал, что на такое можно ответить. Что ответить больному человеку, который фанатично верит в свои дикие фантазии? Попытаться разубедить? Отвлечь? Подыграть?       — Сигурд, — Ивар позвал брата со всем спокойствием, на которое был способен. — Сигурд, мне очень жаль. Я не хотел тебя разочаровать. Ты должен мне поверить.       — Как я могу... Ты обманываешь...       — Нет, Сигурд. Я не обманывал тебя. Тот мужчина просто подвёз меня. Мы не вместе. Мне просто помогли: подвезли и поддержали за руку. Сигурд, ты это понимаешь?       С минуту Сигурд вглядывался ему в глаза, а затем отступил.       — Мне надо подумать.       — Сиг...       — Подумать, — отрезал брат и взбежал вверх по лестнице, прочь из подвала.