Endlessly Yours (Бесконечно твой)

- Прости меня отец, ибо я согрешила.       Отец Джон сглатывает, по его телу пробегает дрожь от этого голоса. Хелен.       Хелен уже долгое время прихожанка его церкви. С тех пор как ее семья переехала в Нью-Йорк, когда она была подростком, она всегда была преданным и набожным членом его общины. - Прошла неделя с моей последней исповеди, но...       Пауза. Отец Джон ждет. Долго ждет. - Но что, дитя? - спрашивает он.       Хелен прерывисто дышит, и отец Джон сжимает бедра, отчаянно стараясь не обращать внимания на ноющий член.       Это неправильно. - Прошло уже много лет с тех пор, как я по-настоящему ис-исповедовалась, отец. Я закрывала глаза на свои грехи. - Расскажи об этом. - Я... - она замолкает, и Джон опять ждет. - Отец, я полна похоти.. Она поглощает меня день и ночь. Я не могу войти в дом Господень не… чувствуя, как я возбуждаюсь.       Религиозная школа не готовила его к такому.       Он давал советы убийцам, насильникам, несчетному количеству подросткам-онанистам, но…       Хелен. Это была милая и прекрасная Хелен. - И ты, - он снова сглатывает, - поддавалась этим желаниям? - Да, отец, - говорит она и его сердце замирает. - Я трогала себя. Я пыталась сдерживаться, но иногда это выше моих сил и я делала это. Если я не трогаю себя, то возбуждение не пропадет.       Ох. Он задается вопросом, не целомудренна ли она еще. - Когда ты последний раз поддавалась этим чувствам? - Вчера, отец. После вашей исповеди. - Здесь? - спрашивает он, пораженный до глубины души. - Я извинилась и пошла в уборную, - объясняет она. - Я... я была слишком возбуждена, отец. Я не хотела возбуждаться, но это было не возможно. С каждым твоим словом это становилось невыносимее. Я была настолько мокрой, что боялась промочить юбку. Я чувствовала запах.       Он прикусывает губу, чтобы не застонать. - Что сделало тебя такой развращенной, дитя? - Я... - после недолгого молчания она признается. - Я слышу твой голос, и чувствую, как становлюсь влажной. Я вижу тебя и желание поглощает меня. И я знаю, что это не правильно. Я знаю.       Отец Джон вдруг понимает, что его рот открыт и закрывает его. Ох. Ох.       Милая, нежная Хелен.       Он всегда считал ее такой невинной.       Будет ли она по-прежнему выглядеть невинной с этими милыми розовыми губами, обхватывающие его набухший член?       Нет. Он не мог так думать. Он был ее священником. Это было неправильно. По многим причинам. И как он смог так подумать?       Но она пришла к нему.       Исповедаться в своих грехах.       В развратных грехах.       Если бы она хотела его хотя бы на долю так, как он хотел ее... - Отец?       Он тянется к двери и выходит из исповедальни.       Атриум пуст, когда он подходит к исповедницам и открывает дверь.       Глаза Хелен широко раскрыты, а губы приоткрыты от удивления, когда он захлопывает за собой дверь. - Отец... - опять повторяет она, после чего отец Джон хватает ее за голову, тем самым заставляя ее встать на ноги. Он страстно целует ее.       Это извращение, он знает, но не может противостоять приливу гордости, когда она целует его в ответ. Хелен стонет ему в рот, когда он прижимает ее к стене, за которой сидел минуту назад.       Его руки спускаются ниже от места, где он крепко держал ее лицо.       Огибая ее груди, они падают и оказываются на бедрах.       Он притягивает ее ближе к себе и сильно вжимается. - Да, отец, - стонет она и отец Джон рычит от удовольствия.       Это грешно и безнравственно, но он всего лишь человек. А люди свойственны поддаваться искушениям, и отец Джон без сомнения знал, что если бы Хелен предложила ему яблоко, он бы поглотил его за один укус, прежде чем сделать то же самое с ней.       Он задирает ее платье выше бедер. Он собирает подол в кучку и прижимает к ней, опускаясь на колени.       В исповедальне темно, но ее трусики бледно-розовые и мокрые от возбуждения.       Одним махом они падают с ее ног на пол. Он с жадностью прижимается губами к ее вагине. Она сладкая, пикантная и очень вкусная. Он лижет ее один раз, затем второй.       Она всхлипывает и он чувствует себя Богом.       Это богохульство.       Но он не может заставить себя прислушаться к голосу разума.       Он смотрит на нее с колен. Есть гораздо лучшие вещи для поклонения, чем абстрактные концепции и теории творения.       Он сглатывает и покусывает ее бедро. - Три "Авы Марии".       Она прикрывает глаза, пока он продолжает покусывать ее плоть. - Здравствуй, Мария, преисполненная милости! - Она вскрикивает, когда он кусает ее губы. - Господь с Тобою... благословлена... благословлена ты среди женщин! О! - Он всасывает ее клитор в рот, лаская языком. - И... благословлен плод утробы твоей, Иисус. Святая Мария! Мать Бога! - Она стонет. - Бооооооожееееее! О! - Продолжай, - приказывает он, посасывая ее и поглаживая пальцами возле ее входа. - Молись за нас, грешников, сейчас и в час нашей смерти. Аминь. - Еще раз. - Здравствуй, Мария, преисполненная милости... да, отец! - Его палец проникает в нее, исследуя самые интимные места. - Господь с Тобою... - она бормочет молитву, вскрикивая, когда он просовывает в нее средний палец. - Аминь. - Еще раз.       Он целует ее клитор и встает, когда она начинает молитву заново. - Здравствуй, Мария, преисполненная милости, - он сгибает пальцы внутри нее и она смотрит на него с таким гребанным отчаянием. - Господь с Тобою, - она запускает руку в его волосы, - благословлена ты среди женщин и благословлен плод утробы твоей, Иисус! - Она вскрикивает, когда его пальцы раздразнивают ее. Большой палец давит на ее клитор, и она задыхается, закрыв глаза. - Не останавливайся, - он снова нажимает на клитор, и она вскрикивает. - Пожалуйста... - стонет она, когда его губы снова касаются ее. - Войди в меня. - Нет, пока ты не закончишь свое покаяние. - Я-я не помню, где.. - шепчет Хелен. - Святая Мария. - Святая Мария, мать Бога, молись за нас, грешников.       Отец Джон убирает руку, отстраняясь.       Он расстегивает ремень.       Он знает, что это неправильно, еще до того, как достает член, но он такой твердый. Эта девушка, которая давала ему бесчисленные часы эрекции, хочет его. Возможно, она одержима, но ему все равно, когда она легко спускает его штаны после последней молитвы. - Сейчас и в час нашей смерти. Аминь.       Закончив молитву, она тянется к нему и обнимает за шею. Он поднимает ее на руки и прижимает к стене. - Я так давно хотела тебя, - она шепчет, как его собственный ангел, и он входит в нее во всю длину. - Каждое воскресенье, в течение многих лет, - он вращает бедрами, пока не входит до основания, - я видел, как ты падаешь на колени, молясь Богу, когда ты должна была поклоняться мне.       Это все неправильно. Быть всю жизнь праведным, чтобы теперь выбрать ад. Он проклинает себя все больше с каждым толчком внутри нее, но вдруг понимает, что ему уже все равно.       Может быть, он уйдет из церкви. Уйдет и будет трахать ее каждую ночь без исключения.       Или может быть он останется и будет хранить все в секрете. Трахать ее на исповеди и в темных углах собора. Использовать ее тело для собственного удовольствия, чтобы после этого пожать ей руку, когда она будет каждое воскресенье выходить из церкви.       Бесконечные возможности, потому что он выбрал рай на земле ценой жизни в аду. - Отец... - стонет она, царапая его спину, и он рычит, двигая бедрами тысячью новых способов. - Пожалуйста. - Грязная девчонка, соблазняющая священника? Ты заслуживаешь кончить, Хелен? Подпрыгивая на члене своего отца, находясь в доме господнем? Это не похоже на поступки праведной христианки.       Она только кричит в ответ, и каждый звук отдаляет его от Бога и приближает к религии.       Она сжимается на его члене, ртом припадает к его плечу и кусает ткань, чтобы не закричать, когда кончает. Хелен бьется в его объятиях, когда он чувствует, что присоединяется к ней.       Он со стоном кончает в нее, поднимая голову к Богу, к которому больше не может обратиться, потому что какой бог удержит его от этого наслаждения?       Отец Джон прижимается к ней, переживая последний оргазм, наблюдая, как она дрожит. Ее руки хватаются сильнее, и она утыкается головой в его шею, тяжело дыша.       Если он сгорит за свои грехи, она сгорит вместе с ним.