Endlessly Yours (Бесконечно твой)

      Бывают дни, которые длятся бесконечно долго. И этот день не собирается заканчиваться. Собственно, этот день уверенно занял первое место в топе худших дней в моей жизни, с учетом того, что до этого я жила в одном доме с двенадцатью девушками и двумя ванными.       Господи.       Я провожу рукой по волосам, начиная нервничать.       Я стучу кулаком в дверь, прекрасно понимая, что это ничего мне не даст. Я лоханулась. Я лоханулась по полной программе.       Я проспала и так торопилась приехать вовремя на новую работу, что схватила не те ключи. Вместо ключей от моего маленького дома, за первый взнос на который я еле наскребла, схватила ключи от старых апартаментов.       Я прислоняюсь головой к двери и закрываю глаза, когда начинает идти дождь в пару шагов от меня. После суматошного, трудного первого дня на работе и езды на общественном транспорте я готова заснуть и не больше никогда не просыпаться. Я промокла уже через пару секунд, как отошла от остановки.       А теперь не могу попасть домой.       Я обхожу вокруг дома в последней, отчаянной мольбе ко вселенной, чтобы прошлая я оставила окно открытым. Не повезло. - Черт! - кричу я, идя обратно к крыльцу.       Теперь я стою под дождем. Нет смысла искать укрытия, ведь я уже промокла до костей.       Я потираю висок.       Я не могу попасть домой.       У меня нет запасного комплекта ключей.       Остается последняя надежда на риэлторскую компанию в Нью-Йорке, до которой ехать 30 минут на машине, и гораздо больше на автобусе.       Я лезу в сумочку и достаю телефон. У меня все еще сохранился номер риэлтора, но когда я включаю телефон, вижу только черный экран. Снова пытаюсь включить его. Ничего не происходит. - Нет, нет, нет, - я почти плачу, пытаясь включить телефон, удерживая кнопку питания. Ничего не происходит.       Он промок под дождем. Это единственное объяснение. Я не защитила его от воды и у несчастного телефона не было ни единого шанса под этим ужасным ливнем. Теперь я не могу даже посмотреть расписание автобуса или вызвать такси, чтобы доехать до станции.       Я закрываю глаза и считаю до десяти, несмотря на то, что мое тело дрожит от холода.       "Радикальное принятие." - напоминаю себе. Я каждый день вбиваю это в голову детям, с которыми работаю. Некоторые вещи находятся вне моего контроля. Я не могу изменить сложившиеся обстоятельства. Я могу только принять их и двигаться дальше.       Боже, неудивительно, что дети считали меня сумасшедшей.       Как, черт возьми, я должна принять это?       Я не знаю, когда приедет следующий автобус, и единственный иной вариант - разбить окно. И я не могу предпринять что-то другое, по крайней мере пока.       Нет смысла терять время. Я дохожу до конца подъездной дорожки. Я выбрала этот дом, потому что он был недорогим. Частично из-за его размера, а частично из-за того, что он находится в самой глуши.       Риэлтор говорил мне, что рядом со мной нет соседей. Есть только несколько ближе к городу, у автобусной остановки, но меня предупредили, что жильцы этих домов связаны с бандами. Другой сосед - мужчина, живущий в километре вверх по дороге. Я не встречала его, и риэлтор сказал, чтобы я не рассчитывала встретить его когда-нибудь. Он живет в том доме 6 лет и его никто никогда не видел.       Мне нравится сама дорога. В солнечный день она умиротворяет. Вы почти забываете, как близко Джерси, просто слушая щебетание птиц и тихий шелест деревьев. Но сегодня я иду, и она кажется нескончаемой.       Я вижу свет фар на деревьях раньше, чем вижу машину. Она маленькая, черная и, должно быть, принадлежит тому самому мужчине. Больше здесь некому ездить.       Машина замедляет ход и съезжает на обочину, останавливаясь в трех метрах от меня. Дверь открывается, и из нее выходит мужчина. - Тебя подвезти?       Он высокий и красивый. Темные волосы до плеч и борода. Одет в костюм-тройку. И ему, кажется, все равно, что я промокла под ливнем. - Мне только до автобусной остановки, - я мотаю головой. - Следующий автобус только в девять вечера, - это то, чего я боялась. - Ты новая владелица маленького голубого дома? - я киваю. - Куда тебе нужно? - В Нью-Йорк.       Он кивает, оценивая ситуацию. - Почему бы тебе не пойти домой и не переодеться, а я отвезу тебя на станцию?       Черт, я действительно не хочу признаваться в этом себе, не то что симпатичному соседу. - Все нормально, я могу и сама дойти. - И потом ждать под дождем? По крайней мере, позволь мне отвезти тебя домой, чтобы ты могла обсохнуть и подождать там. - Я не могу попасть внутрь своего дома, - говорю я, и вдруг мне ужасно хочется объясниться перед этим незнакомцем. - Я схватила не те ключи, еще мой телефон намок, а еще я продала свою гребанную машину, чтобы хватило денег для первоначального взноса за дом, - он кивает в ответ, а затем спрашивает. - В Нью-Йорке находится запасной комплект ключей? - Там находится риэлтор, - я пожимаю плечами. - Это моя лучшая идея попасть внутрь. - Я живу в пару километрах отсюда. Почему бы тебе не поехать со мной и не обсохнуть? Мы сможем посмотреть, работает ли риэлтор так поздно. - Я... - это слишком, чтобы просить об этом незнакомца. - Я не могу просить тебя- - Тебе не нужно просить. Я предлагаю. Пожалуйста.       На улице все так же льет дождь. Он потратил две минуты, чтобы помочь незнакомке и стал таким же мокрым, как и я. - Ты уверен? - я прикусываю губу.       Он кивает и указывает на пассажирскую дверь.       Я замечаю логотип на машине, когда подхожу ближе. Он ездит на "Мустанге".       Черт.       Я открываю дверь, а он залезает обратно в машину. Сиденья кожаные, я даже не представляю, что будет, если намочу их. - Плевать мне на сиденья, ну же.       Я сажусь, и он включает обогреватель. Только сейчас замечаю, как мне чертовски холодно.       Он заводит машину. Я обхватываю себя руками и сжимаю челюсти, пытаясь перестать стучать зубами. - Спасибо, - говорю я, когда мы начинаем ехать, и он кивает. - Я Джон. - Хелен, - неловкое молчание. - Я, э-э, как видишь, совсем недавно переехала, - уголок рта Джона дергается. - Ты работаешь в Нью-Йорке? - В Джерси. Я социальный служащий по работе с подростками, - уголок рта поднимается еще и превращаетчя в ухмылку. - Там они нужны.       Он не ошибается. Мало того, что мое новое место работы сильно недоукомплектовано персоналом, но и во всем городе не хватает социальных работников, чтобы охватить всех подростков, нуждающихся в поддержке.       Он въезжает в открытые белые ворота, и становится виден его дом. Господи. Он в стиле модерна. Изящный. Сам по себе особняк извилистый и сделан из современных материалов. Теперь не могу даже представить, кем он работает. Он нажимает кнопку, прикрепленную к солнцезащитному козырьку, и первое из четырех гаражных мест открывается. Мы въезжаем и я не вижу других машин.       Он ставит паркуется и легко вылезает из машины. Я расстегиваю ремень и иду следом. Абсолютно все белое. Не покрашенное, в превозданном виде. Я почти боюсь ступать по полу, но еще больше боюсь заставить его ждать. Я догоняю его, когда он подходит к двери.       Мы поднимаемся в огромную гостиную. - У меня наверху есть душ, можешь пользоваться. Согреешься. - Пожалуйста.       Мы поднимаемся еще по одной лестнице. Наверху маленький коридор с несколькими книжными шкафами и кожаными креслами. Открытая дверь в спальню. Простые белые стены с белой мебелью. Он входит, и я не уверена, что тоже могу последовать за ним. Он открывает комод и достает темно-серый "хенли" и черные спортивные штаны. - Душ здесь.       Я захожу в комнату и направляюсь в хозяйскую ванную. Господи. С его балкона открывается великолепный вид на зеленые холмы. Сама ванная просто огромная. В ней большая душевая кабина с голубой плиткой. Одна только душевая размером с ванную в моей старой квартире. Джон кладет одежду на туалетный столик и достает из него полотенце. - Не торопись, - говорит он и оставляет меня одну. Как только дверь закрывается, я раздеваюсь, желая поскорее расстаться с мокрой одеждой. Бросаю ее на пол и пересекаю комнату, чтобы включить душ.       Напор воды потрясающий, теплая вода приятно согревает.       Я стою под душем, пока не перестаю стучать зубами, а затем закутываюсь в мохнатое полотенце, которое он мне дал.       Быстро одеваюсь, вытирая волосы полотенцем.       Его одежда пахнет так чертовски вкусно.       Я выхожу из ванны. В спальне никого, но на крючке у двери сушится его одежда.       Я иду по дороге, по которой пришла: выхожу из комнаты, спускаюсь по лестнице. Он заходит в дом, когда я ступаю по последним ступеням лестницы. - Чувствуешь себя лучше? - Намного. Спасибо, - он кивает в ответ. - Для кофе уже поздновато, но я могу предложить. Или чай. - Честно говоря, с таким днем, как у меня, я предпочту кофе, - уголок его рта снова дергается. - Сливки? Сахар? - Сливки. Без сахара, - я иду следом за ним на кухню. На кухонной стойке лежит ноутбук. Забираюсь на барный стул. - Могу я...?       Он кивает, и я ищу своего риэлтора. Рабочее время… закрывается в пять. - Черт. - Закрыто. - Да, - я кладу голову на руку. Что делать, что делать... - Может быть, я могу помочь, - он протягивает мне простую зеленую кружку, и я делаю большой глоток горького напитка. - Ты мне и так очень помог, - в ответ он мягко улыбается и забирается на стул рядом со мной. - У меня... было тяжелое детство. Может быть, а может и нет, я смогу попасть внутрь. Ты знаешь, какой у тебя замок? - Не знаю, - я мотаю головой. - Обычный, в дверной ручке. - И все? - Ну да. - Минут пять, максимум. - Серьезно? - я поражаюсь, а он кивает в ответ. - Честно говоря, я бы посоветовал тебе поставить новый замок. А лучше несколько. Дома без хорошей защиты, да еще и вдали от соседей - легкая мешень. В мое время ты была бы классической добычей. - Буду иметь ввиду, - улыбаюсь я. - Пойду возьму инструменты. Не торопись.       Я киваю в знак благодарности.       Он возвращается с кучей отмычек. - Господи. - Я был настоящим бунтарем. - Могу представить. А теперь ты чем занимаешься? - Выполняю контракты. В политике. - В Нью-Йорке? - бормочу я, а он кивает. - Это центр политической жизни. - Как ты ввязался в это? - Меня завербовали. Что насчет тебя? Как ты стала социальным работником? - он опять садится рядом, а я продолжаю потягивать кофе. - Я была приемным ребенком, - Джон понимающе кивает. - Я вырос в детском доме в Беларуси, пока в шесть лет меня не привезли в США. - Мертвы или бросили? - у большинства людей я бы и не подумала спросить такое, но я чувствую, что мы с ним похожи. Он справился с этим и двинулся дальше. - Мертвы. Папа умер еще до того, как мама узнала, что беременна, а она умерла при родах. Ты? - Попала в приют в четыре. Тетя пыталась удочерить меня, а всем остальным семьям препятствовала в этом, и так продлилось до одиннадцати лет. Меня удочерили, а одиннадцатилетние дети в приемной семье… - я пожимаю плечами. - Много где побывала. В подростковом возрасте некоторое время опять в приютах. Потом снова в приемной семье, пока не достигла совершеннолетия. - Этот мир - дерьмо. Я сбежал от людей, которые меня воспитывали, в четырнадцать лет. - Жил на улице? - Джон кивает в ответ. - Мне повезло, что я мог сойти за восемнадцатилетнего, как только появилась борода. Брался за любую работу. - А когда не находил работу, обворовывал дома? - спросила я не без злобы. - Что-то типа того.       Я допила кофе. - Беспризорным трудно ореинтироваться в мире. - Но у тебя был хороший социальный работник? - Боже, нет, - я мотаю головой, - Он был чертовски ужасным. Может быть, у него было слишком много детей, но на меня он вообще не обращал внимания. Игнорировал мои звонки и неделями не перезванивал. Не слушал, когда у меня было все плохо, - я пожимаю плечами. - Именно из-за него я стала социальным работником. Потому что я хочу, чтобы следущее покаление получало больше заботы и поддержки, чем было в мое время. Так мы спасем больше детей от нашей участи.       Мы встаем из-за стойки и направляемся обратно в гараж. Я рада, что нам больше не придется мокнуть под дождем. Дорога от гаража до моего дома занимает меньше минуты, и, на этот раз, Джон захватил для нас зонтик. Мы подъезжаем, Джон вылезает из машины и бежит ко мне, чтобы открыть дверь.       Вместе мы несемся к моему дому.       Джон достает кучку отмычек и опускается на колени у двери. - Я действительно рада, что по этой дороге никто не ездит, - говорю я с легкой улыбкой. - Мне бы не хотелось объяснять, что злесь происходит.       Джон усмехается и вставляет в замок два инструмента, пристально прищурившись. Я наблюдаю, как он шевелит какую-то деталь, склонив голову набок в некотором замешательстве. - Если не получается, я могу поискать слеса--       Раздается громкий щелчок, и Джон поворачивает ручку.       У меня отвисает челюсть. Я в изумлении смотрю на него и на открытую дверь. - Только и всего? - Как я уже сказал, тебе нужны новые замки, - он ухмыляется и поднимается на ноги. - И никаких автономных замков. По крайней мере, тебе нужна задвижка. Но даже ее можно будет взломать. - Господи. Спасибо. Большущее. Ты буквально спас меня. - Без проблем, - отвечает Джон, складывая отмычки. - Спасибо за компанию, - он открывает зонтик, собираясь идти обратно к машине. - Подумай, может быть, ты научишь меня когда-нибудь взламывать дверные замки? - спрашиваю я и Джон кивает мне с легкой улыбкой. - Завтра. - Завтра, - киваю я. Может быть, это был не самый худший день.