One Meeting Changed My Life...

Приходила в себя Люси тяжело. Голова казалась чугунной и как будто не ее. Да и руки почему-то болели, будто их вывернули под неправильным углом. С трудом открыв глаза, Хартфилия осмотрелась вокруг, пытаясь понять где она и что с ней. И лучше бы не открывала… Потому что когда зрение наконец сфокусировалось, волосы на голове будто зашевелились от ужаса, а в горле застрял панический крик. И стало понятно, почему так неудобно рукам, а спине, да и всему телу, так холодно. Ведь Люси Хартфилия находилась в какой-то темной, осветленной лишь пламенем факелов пещере, лежа на холодном каменном алтаре в позе морской звезды — руки заломлены над головой, а ноги совершенно неприлично широко раздвинуты в разные стороны. И одеждой на ней даже не пахло, не говоря уж о ключах. Только мерзкий и вонючий кляп во рту. И куча каких-то незнакомых людей в длинных балахонах вокруг. Что? Осознав все это, блондинка начала мычать сквозь кляп и бешено извиваться на алтаре. Нет-нет-нет, только не это. Только бы это не было тем, о чем она подумала… А все эти балахонники тем временем начали становится кругом вокруг алтаря, держа в руках факелы. К ней подошел один из них, видимо, главный в этом театре абсурда, в который Люси до сих пор не могла поверить, и заговорил: — Братья мои! Настал тот час, когда звезды сопутствуют нам! Они подарили нам молодую магически одаренную, а главное — невинную девушку! Все мы так долго ждали этого времени и сейчас… Люси даже слушать не хотела весь этот бред. Она лихорадочно обдумывала планы побега, стараясь не думать о том, что она светит голым телом перед толпой неизвестных мужиков, ведь оправдались ее самые худшие страхи — она попала в лапы секты сумасшедших фанатиков, которые похищают молодых девушек-волшебниц и забирают у них их волшебную силу, здоровье да и саму жизнь через мерзкий ритуал. Но самая главная суть этого ритуала — девушка должна быть девственницей. Всей сути она не знала, только то, что однажды как-то прочла в газете несколько лет назад. На досках висели задания на поимку этих чокнутых фанатиков, но их все никак не могли обнаружить. Нацу с Греем тогда еще орали о том, что они не позволят никому похитить их девушек, и что они обязательно найдут и прикончат этих ублюдков, но начался экзамен на волшебника S-ранга, а потом все те события на острове Небесного Волка, и стало решительно не до того. Вот и настигла расплата за забывчивость. Главный балахонник продолжал вдохновенно что-то вещать, а Люси пыталась сбежать, не впадать ни в панику, ни в истерику, и не думать о том, что если сейчас никто не появится ее спасать, то здесь ее жизнь и закончится. Но она не хочет! Она ведь еще так мало прожила и сделала! Она не дождалась друзей и не услышала оправдания их уходу. Не узнала кто тот таинственный колдун, что насылал на нее неприличные сны, а тем более — кто же тот не менее таинственный незнакомец, что рассорил ее с Ароном, назвав своей собственностью. Не сказала Саске о том, что… Саске! Они ведь были вместе на задании! Он точно должен спасти ее! Она не хочет умирать! Она слишком молода для этого!!! Но вот главный фанатик закончил свою речь, и все вокруг странно воодушевились. Он повернулся лицом к алтарю и… сбросил свой балахон на землю. А под ним не было ничего! Голое тело! От ужаса Люси забрыкалась еще сильнее, но явно магические путы держали крепко, а мужик этот только довольно заухмылялся. Великая Фейри! Он ведь не собрался делать это прямо сейчас? Великая Фейри ее панических мыслей не услышала — мужик поднял руки и факелы вспыхнули ярче. После чего приковал свой взгляд к ней и начал медленно приближаться к алтарю с перепуганной чуть ли не на смерть Люси на нем. Саске! Локи! Усатый дядька! Мастер Макаров! Ребята! Помогите! Услышьте хоть кто-нибудь! Но вокруг была только тишина, разбавленная потрескиванием факелов на стенах и в руках фанатиков. А главный фанатик уже каким-то образом оказался на алтаре и с предвкушением смотрел на свою жертву. Люси отчаянно рвалась из пут, но освободится не получалось, магическая сила не откликалась, друзья и напарник не спешили на помощь и все очень походило на то, что ее здесь бросили. Нет! Нельзя так думать! Ее обязательно спасут! Обязательно! Толпа вокруг начала что-то негромко и монотонно напевать, а мужик сначала вытащил кляп из ее рта, обосновав это тем, что ее крики будут только вдохновлять его и его братьев, отчего кричать Люси резко расхотелось, а потом без лишних слов навалился на нее и начал лапать за грудь. Точнее, это даже лапаньем с трудом можно было назвать — ее бедную грудь просто жестко сжимали и грубо мяли. До боли, так, что на глазах выступили слезы. «Берегла-берегла… Кому? Для чего? Вот и добереглась. Чертова девственность! Чертово аристократическое воспитание! Надо было давно переспать с любым нормальным парнем и забыть о ней! Но нет, мы гордые, нам воспитание не позволяет! Вот где я сейчас оказалась из-за этого чертово воспитания!!!» Еще одна вспышка боли прервала этот внутренний монолог — ее очень больно вкусили за сосок. Мерзко… Как же это все мерзко… Ситуация мерзкая, мужик этот мерзкий, мерзко то, что он собирается сделать с ней… Все мерзко. Новая вспышка боли от мучительно выкрученного соска, и у девушки сдали нервы. Со всей силы она заорала куда-то в пространство, искреннее надеясь, что ее мольбы услышит хоть кто-то: — ПОМОГИТЕ!!! Спасите меня кто-нибудь!!! Щеку тут же обожгло болью — мужику не понравились ее крики, хоть он вроде как утверждал об обратном, и он со всей дури зарядил ей пощечину, да так сильно, что аж голова дернулась. А речитатив балахонников не сбился ни на йоту, будто такое для них давно уже обыденность. — Можешь орать сколько угодно — тебя все равно никто не услышит. — главарь фанатиков мерзко ухмыльнулся и больно ущипнул за тот же многострадальный сосок. — Неужели ты считаешь нас дураками? Пещера магически защищена от любой магии — нас невозможно ни найти, ни подслушать, ни обнаружить каким-либо другим образом. — теперь щипок пришелся на ее правую ягодицу, заставив зашипеть от боли. — Вот поэтому уже столько лет нас так никто и не смог найти. Так что смирись, детка, сегодня ты умрешь. — мерзкая улыбка главаря больше стала напоминать зловещий оскал. — Была бы умнее — давно бы с кем-то переспала. Ты же знаешь, как высоко в черной магии ценятся волшебницы-девственницы. Но, видимо, ты реально тупая блондинка, если вела себя так беспечно. Поэтому сегодня ты послужишь для благого дела. — хищно улыбнувшись, он вдруг укусил ее за грудь так, что пошла кровь. Люси закричала от боли, но получила еще одну болезненную пощечину и притихла. Ей оставалось только беззвучно плакать и до последнего надеяться на спасение. Ведь так было всегда! Всегда в момент отчаяния, в последние минуты, когда ты уже уверен, что враг победил, случится что-то, что изменит ход событий в лучшую сторону. Придет неожиданный спаситель и восстановит справедливость. Он обязательно придет! Ей просто надо дождаться его, вот и все. Ведь ничего другого ей не остается, кроме как верить в чудо… Но чуда она уже вряд ли дождется. Потому что главарю этой банды сумасшедших фанатиков, видимо, уже надоело играться с ее грудью (вот сейчас она ее искреннее ненавидела), и он решил приступить к главному событию — насильственному отниманию девственности. Тем более, его соратники изменили тон своей мелодии — она зазвучала выше и быстрее, а факелы начали мерцать. Главарь же теперь разместился прямо возле ее лона, и предвкушение прямо-таки светилось в его глазах. Люси отстраненно подумала, что не удивилась бы, если бы он начал довольно потирать руки. Почему-то вдруг стало плевать. Плевать на то, что этот мужик видит ее лоно, на которое она сама стеснялась смотреть иной раз, плевать на то, что ее сейчас изнасилуют и убьют, плевать… Да на все. Какая разница? Ее все равно уже никто не спасет. Крошечная искра надежды, которая все это время заставляла девушку бороться и верить, что ее спасут, погасла одновременно с тем, как этот мерзкий мужик приставил свое хозяйство ей между ног. Друзья бросили ее и ушли… Напарнику все равно… Гильдия погрустит и забудет… А она отправится на небеса к мамочке и папе… И там ей будет лучше… Ведь здесь она никому не нужна… Главарю не хватило буквально минуты, чтобы сделать свое черное дело — пещера неожиданно задрожала, потом заходила ходуном, а тогда вдруг просто взорвалась. Миллиарды осколков и каменной крошки разлетелись в разные стороны. От неожиданного порыва ветра факелы погасли. Главарь фанатиков так и застыл в одной позе с глупым выражением лица, просто не веря, что кто-то сумел найти их. Его люди прервали свою странную песню и теперь ошарашено смотрели на огромную дыру в пещере, посреди которой стоял парень в черной одежде. И вроде бы обычный себе парень, только вот глаза его были странными — один красный, второй — белый, а за ним в проеме виднелось нечто тоже очень странное, похоже на огромного человека в доспехах, окруженного фиолетовым сиянием, у которого вместо рук были крылья, на кончиках которых находились… ладони? Первым не выдержал нервного напряжения главарь — он гневно завопил: — Кто ты такой и как посмел явится сюда и прервать таинство ритуала?! И вообще, как ты нас нашел?! Эти пещеры зачарованы — никакая магия здесь не работает и никакой магией нас не обнаружить! Саске (ведь это был именно он) на его вопли не обратил ровным счетом никакого внимания. Глаза его увидели лежащую на алтаре под этим мужиком Люси Хартфилию с пустым взглядом, тогда прошлись по ранам на ее обнаженном теле, после чего остановились на том месте, где, собственно, чуть было и не произошло непоправимое, и потемнели от ярости. — Чидори Эйсо. Бледно-голубой потрескивающий луч появился будто из ниоткуда и пронзил главаря насквозь. Задыхаясь, тот пошатнулся, попытался поднять руку, чтобы сколдовать что-то, но бездыханным телом упал на землю. — Чидори Сенбон. Не успели фанатики осмыслить случившееся и побежать мстить, как их тела пронзило нечто, напоминающее длинные электрические иглы. Смерть наступила мгновенно. Переступая через лежащие на полу тела, Саске подошел к алтарю, где все еще неподвижно и с таким ж потухшим взглядом продолжала лежать Люси. Взмах Кусанаги — и путы опали. Завернув девушку в свой плащ, парень взял ее на руки и пошел обратно к дыре в пещере, где уже не было никакого великана. Пройдя какое-то расстояние от пещеры, не отпуская свою ношу из рук и не оборачиваясь, Учиха молвил только одно единственное слово: — Аматерасу.