***
— Всё в порядке? — раздался за спиной встревоженный мягкий баритон, так что девушка затаила дыхание, стоя перед библиотечной полкой. «Свод законов средневековых гоблинов» определённо не в этой секции, промелькнуло у неё в голове ещё до этого, когда корешки на средней полке закончились, а она осталась стоять, застыв с прикрытыми глазами. Она лениво повернула голову влево, не размыкая глаза, чувствуя спиной его близость. — Я знаю, что Вы следите за мной, — сказал она игриво, стараясь отвлечь внимание от постоянной тревоги и напряжённости, которая преследовала их обоих. — Как я могу оторвать взор от такой прекрасной девушки, — чуть склонившись, прошептал он ей на ушко, принимая правила игры. Она позволила себе чуть отклониться, прижимаясь к его груди, чувствуя исходящее от него тепло, которого ей так не хватало в течение дня. Он же осторожно обнял её за талию, переплетая её холодные пальчики с его чересчур длинными и большими, как ему казалось с тех пор, как они сделали это в первый раз. Она положила голову на его плечо и блаженно зажмурилась, позволяя себе отвлечься от всех проблем, занимавших её до этого. Вот как должны они проводить время, а не расшифровывая очередные письмена и решая, как спасти мир. Она с удовольствием подумала, что всё-таки смогла научить его проявлять свою нежность, которая раньше не могла найти выхода, копилась нерастраченная на семью. Ведь ещё в начале их отношений она от него нежного прикосновения в ответ с трудом могла добиться, настолько он не умел этого делать, но очень хотел научиться. Поэтому это могло считаться её личной победой. — Чем мы можем заняться сегодня вечером? — промурлыкала она, кокетливо смотря на него вполоборота. — Если ли у Вас пожелания, миледи? — поинтересовался он, хитро улыбаясь. — У миледи нет пожеланий, она предоставляет это решить Вам, — ответила она, отворачивая лицо и против воли улыбаясь тоже. — Тогда мы можем прогуляться у озера, потом отужинать в одном прекрасном местечке на втором этаже, знаете там протрясающие шоколадные пудинги, а потом подняться в уютную комнатку и прочитать томик Шелли…. Как вам такая идея? — серьёзно сказал он. — Прекрасно, — ответствовала девушка, поворачиваясь в его объятьях, чтобы заглянуть в его смеющиеся голубые глаза, — мне очень нравится ход Ваших мыслей, господин Ричард. — Для меня высшее наслаждение угодить Вам, леди Кэтрин, — серьёзно сказал он, растягивая слова и все ближе наклоняясь к её лицу. — Молодые люди, вы в Библиотеке! — неприятным, визгливым голосом прокричала мадам Понд, неожиданно выпрыгнув из-за стеллажей. Молодые люди, одновременно бросив на неё взгляд, отошли на полшага друг от друга. — Совсем совесть потеряли! O tempora, o mores! — забормотала библиотекарша, исчезнув из виду. — Старая карга, — недовольно пробормотала Кэтрин, скрестив руки на груди. — Не обращай внимания, — сказал Ричард, поднимая её сумку с пола, — ей нужно быть благодарной, что такие книжные черви как ты, дают ей работу. — И такие наглые юноши как ты, — парировала девушка, тем не менее, чинно взяв его под руку. — Что ж, к озеру, миледи? — послушно спросил он, чуть склонив голову. — С удовольствием, — улыбнулась она, встряхнув кудряшками.***
После того как Джеймс торжественно принёс свои глубочайшие извинения Ванессе за непотребное поведение после матча, а она благосклонно приняла его искреннее раскаяние, он уговорил её пойти погулять. Ведь в нём было что-то такое, что на него просто нельзя было долго злиться, когда он так простил и улыбался, точно он самый милый парень на свете. Её несколько пугали его перепады настроения. Но картинно поупрямиться ей никто не запрещал. — Джеймс, куда ты меня тащишь? — восклицала Ванесса, впрочем, не мешая парню настойчиво вести её за собой по дорожке, — мне нужно заниматься Травологией! У меня экзамен… Мерлин, через три недели! — осознание заставило девушку остановиться как вкопанную, с широко раскрытыми глазами, — чертовы три недели! — повторила она с ужасом, — ведь недавно было два месяца… Джеймс закатил глаза и прибег к стратегическому оружию. Он её поцеловал, заставляя забыть обо всем, кроме него любимого. — Нет, скажи, что это ужасно! — отстраняясь, хлопнула его по плечу девушка, но он вновь наклонился к её губам с большим напором, чтобы напрочь выбить дурь из милой головки. — Ни слова, — шепнул он, — забудь. — Да, — протянула Несси, улыбаясь, и думая, что вся её воля просто ломается при встрече с его губами. Она просто влюблённая идиотка. Они снова пошли по дорожке, ведущей прочь от Хогвартса. Тёплое весеннее солнце весело играло в голубом небе, а в воздухе пахло распускающимися цветами и травами. Лучшее время года в Хогвартсе, по мнению Ванессы. Осенью всё увядало и промокало, зимой носа за пределы замка не высунешь, а вот весной пейзаж играл по-настоящему яркими красками. — Джеймс, что ты удумал? — уже любопытствующим тоном спросила девушка. — Догадайся, — предложил Джеймс. — К Хагриду? — он скривился и покачал головой, — хотя да, я в прошлый раз чуть зуб не сломала о его печенько, — Несси задумалась, — в Запретный лес? — Хорошее предположение, но не сегодня, — хитро ответил парень. — На квиддичное поле! — радостно протянула девушка. — Не совсем, но мы зайдём в чулан, чтобы взять мою красотку, — он улыбнулся как кот, наевшийся сметаны, но быстро опомнился, — и для тебя что-нибудь пригодное прихватим. Сегодня мы будем летать! — он резко остановился и стремительным движением поднял не ожидавшую подвоха девушку за талию и закружил над землёй, смеясь в голос. Ванесса охнула, вцепившись ему в плечи, а потом захохотала, вторя ему. Оказавшись на земле, она не преминула удивиться его солнечному настроению: — Мне кажется, мы должны радоваться жизни, пока у нас есть возможность, — он пожал плечами. «Улыбайся — завтра будет ещё хуже», — подумала Ванесса, но не позволила тоске взять верх. Сегодня слишком чудесный день для этого. Все ссоры и разногласия они оставят на потом. — Нимбус-2010 подойдёт? — сосредоточенно спросил он, высоко держа зажжённую палочку и оценивая школьную метлу. — Я все равно плохо разбираюсь в марках, давай мне, которая поспокойнее и понадёжнее, — сказала она, оглядывая пыльное помещение, в котором никогда не была. Всё-таки квиддичная сторона жизни Джеймса ей почти незнакома. Возможно, отсюда у него эти командирские замашки, ведь нужно держать команду в узде. — Лови, — он профессиональным броском передал ей метлу, но Несси не успела её поймать, отчего сейчас шарила по полу в потёмках чулана. Выпрямившись, она ойкнула, потому что Джеймс потушил свет и оказался ближе, чем стоял до этого. — Тёмный чулан… я… ты… — глубоким, волнующим девичье сердце, голосом прошептал молодой человек, приближаясь к ней ещё ближе, прижимая к скрипящей стене. Между ними оказалась перевёрнутая вверх ногами метла Ванессы, от неожиданности поворота оказавшаяся прижатой к ней крепко-накрепко, хотя в темноте этого не было видно. Джеймс, не ожидавший прутьев, попытался дотянуться до шеи девушки, чтобы оставить лёгкие поцелуи на нежной коже, одновременно положив руку ей на талию, как девушка резко дёрнулась и издала нечленораздельный звук, выронив метлу из рук. Тут пришла очередь Джеймса вскрикнуть от боли, потому что метла пришлась ему прямёхонько по мизинчику. Чулан наполнился тихими ругательствами. Джеймс зажёг палочку и увидел встрёпанную Ванессу, зло глядящую на него. — Ты же знаешь, что мне щекотно! — запальчиво сказала девушка, поглаживая плечо, которым ударилась при скачке. — Чёрт, прости, я забыл, — виновато сказал он, — ты нормально? Они посмотрели друг на друга при колеблющемся свете Люмоса и через пару секунд засмеялись неудержимым смехом. — Чёрт, прости меня, — выдавила Ванесса, понимая комичность ситуации. — Вот и пытайся тебя после этого соблазнить! — сказал Джеймс, показывая, что его достоинство оскорблено. — Извини, извини, но это было неожиданно! — девушка обняла его, продолжая смеяться. Потихоньку смех сошёл на нет, и Джеймс шутливо сказал: — Каши с тобой не сваришь, Вольф, неопытная, наивная, скромная… — Это ты точно обо мне, Миддлфорт? — удивлённо сказала девушка, повернув голову в его сторону. — Щекотки боишься, — заключил он, — безнадёжна. — Это мы ещё посмотрим, — многозначительно сказала Ванесса, наигранно отталкивая его и с гордо поднятой головой выходя из чулана, покачивая бёдрами. Джеймс, ероша волосы, вышел за ней, с улыбкой качая головой. — Летать с первого курса не разучилась? — крикнул он ей вдогонку. Та только тряхнула головой, даже не повернувшись к нему. «Упрямица и гордячка», — подумал Джеймс, наблюдая за её действиями с метлой. Как всегда пытается сделать всё сама, хотя и может попросить о помощи. Нет, подняться она смогла, но, видимо, метла привыкла к более весомым пассажирам, и начала крениться вбок. Джеймс быстро оседлал свою Молнию-2015 и, подлетев к девушке, поддержал её за плечо. — Она сейчас освоится, — сказал он, оценивая инструмент. — Без тебя знаю, — огрызнулась девушка, тут же улетая от него выше и выше. Джеймс прищурился, но природное упорство взяло своё, он решил не отступаться и играть до конца. Ванесса действительно давно не летала, наверное, курса с пятого, когда последний раз пробовалась в команду по квиддичу, отчаянно краснея и боясь опозориться перед самоуверенным и блистательным Джеймсом Миддлфортом. И ведь правда опозорилась, так что синяк под глазом три дня не сходил, но он, по-моему, и не заметил. А сейчас он послушно летит позади, наблюдая, чтобы она не сделала нечаянного движения и не упала. Может немножко попугать его? Что ж, он вполне заслужил. Кто у нас тут неопытная и наивная? Пусть теперь он помучается. Настроенная на боевой лад, девушка вылетает за пределы поля и стремительно несётся в сторону Чёрного озера, с наслаждением подставляя лицо свежему ветру. Пара резких взлётов и падений, чтобы заставить его понервничать — так девушка только входит во вкус, пробуя возможности метёлки. Вода озера лениво переливается под майским солнцем, она невероятно притягательна для учеников, высыпавших на луг перед замком. Хитро ухмыльнувшись, Ванесса вводит метлу в резкое пике, направляясь прямо к воде на высокой скорости, крича от восторга. Кажется, она слышит, как он выкрикивает её имя? Замечательно. Едва успев сама испугаться, девушка выруливает метлу параллельно волнам и протягивает руку, чтобы почувствовать прохладное прикосновение воды. Замерев на пару секунд, вглядываясь в своё отражение в тёмных водах озера, Ванесса также резко взмывает вверх, а затем берет вправо, по направлению к Запретному лесу. Она не утруждает тем, чтобы поглядеть назад, ведь знает, что он летит за ней. Вот и верхушки леса, на первый взгляд кажущегося самым обычным из самых обычных лесов Англии, но на деле полного невиданными зверями и растениями. Девушка спускается ниже, почти задевая ногами зелёные макушки, а затем снижается в глубину. Скорость приходится уменьшить, чтобы не врезаться в дерево, зато она много виляет среди стволов, запутывая свой путь. Между тем, то что она видит － прекрасно: лучи солнца, пробиваясь сквозь еловые лапы, мягко освещают землю и стволы деревьев, создавая игру бликов и теней, и ей кажется, что лес живой, переливающийся на солнце, как и озеро. Величественный олень, стоящий рядом с оленихой, вскидывает голову, почувствовав приближение чужаков, он провожает девушку внимательным взглядом, а та почтительно кивает ему. Вот перед ней расступаются ели и сосны, а её глазам предстаёт большая поляна с разноцветными цветами, поразительной красоты. Она притормаживает, ноги касаются земли, и метла отставляется в сторону. Ванесса с довольной улыбкой оборачивается и имеет удовольствие лицезреть недовольного и вымотанного Джеймса, следом за ней спускающегося на землю. — Ты меня замотала! — воскликнул он, отбрасывая метлу, на самом деле ловя кайф, — я сдаюсь! Ты победила! — Неопытная? Наивная? Скромная? — поинтересовалась девушка, подходя ближе, тыкая пальчиком ему в грудь, — А? — Был неправ, — покаялся Джеймс, целуя её руку, — прекрасная, очаровательная, восхитительная! Но бессердечная, — сказал он в сторону. — Что? — Бесподобная! — исправился молодой человек, и только тогда Ванесса соизволила заключить его в объятья. Джеймс, расплывшийся в улыбке от находчивости своей девушки, тут же взял ситуацию в свои руки (ну не мог он долго доверять это Ванессе, вон что учудила!), и завалил девушку на ковёр из ярких и душистых трав. Запах разнотравья окутал их с головой, надёжно укрывая от чужих глаз. Оказавшись лежащей на его широкой груди, девушка просто не могла больше дуться и наклонилась за поцелуем. Джеймс провёл рукой по её щеке, отводя несколько рыжих прядей ей за ухо. На его руке подаренный Ванессой браслет переливался мягким внутренним светом. — Извини, если я тебя обидел, — сказал Джеймс серьёзно, — что-то с головой у меня не в порядке сегодня. Ты её вскружила. Ванесса довольно улыбнулась, это было по-настоящему приятно. — Ты прощён, хотя по большому счёту, это я должна тебя благодарить за этот прекрасный день, — сказала она, гладя его по щеке. — Всегда пожалуйста. Джеймс Большой Праздник Миддлфорт всегда к вашим услугам, — шутливо кивнул он головой. — Нет, а если серьёзно, как тебе это удаётся? — спросила девушка, заглядывая ему в глаза, — как ты способен отвлекаться от всей этой… кутерьмы? Джеймс не ответил, а лишь долго-долго посмотрел на неё своими тёплыми карими глазами, и Ванесса поняла, что проблемы и печали никуда не уходят из его мыслей, он веселится и дурачится специально, только для того, чтобы она забыла обо всем и развеселилась тоже. — Я люблю тебя, — говорит он и улыбается. Это первый раз, когда он говорит эти слова кому-либо. Но он чувствует, что это правильно. — Я люблю тебя, — выдыхает Ванесса, припадая к его губам и долго целуя, чтобы заставить забыть обо всем и его.***
«Алин, Это зелье я купила у старой торговки в Лютном переулке. Ты не представляешь, какого унижения мне это стоило. Будешь должна мне всю жизнь. Старая ведьма предупредила меня, что за магию всегда приходится платить сполна. Это прозвучало настолько зловеще, что я думаю, она имела в виду не только деньги. Я прошу тебя, подумай ещё раз обо всем. Я поддержу тебя в любом случае. Джулия» Алин покачала головой, пробегая по этим строчкам глазами, замечая множественные исправления, что делала сестра при написании. Первые строчки были довольно жёсткими, но в последних она пыталась, как могла, показать свою заботу и беспокойство. Жаль, что они смогли сблизиться только в этой незавидной ситуации. Сидя на полу в пустынном женском туалете, Алин равнодушно отбросила письмо и извлекла из конверта небольшой пузырёк, наполненный густой бордовой жидкостью. Её легко можно было принять за кровь. Открыв крышку, она скривилась от противного резкого запаха, которым тотчас же наполнились её лёгкие. Её затошнило. В последние две недели эта реакция на любые запахи неотрывно следовала за ней. Это выводило из себя и вызывало закономерную неприязнь к причине этого процесса. «Маленькое, скрюченное существо, высасывающее из меня жизненные силы, прости, но именно таким ты мне представляешься по картинкам из начальной школы. Я не чувствую ни умиления, ни жалости. Почему-то мне кажется, что ты будешь мальчиком, но это не важно, ведь тебя вообще не должно существовать. А если ты всё-таки родишься, то будешь постоянно кричать, требуя внимания и заботы, которые я не смогу тебе дать. Ты будешь похож на него, почему-то я в этом не сомневаюсь, ведь от меня тебя нечего взять. Ты отравишь мою жизнь напоминанием о моей ошибке молодости, никогда не дашь забыть моей глупости. Я буду ненавидеть тебя, потому что ты сломал мою карьеру, не дал воплотить в жизнь мои желания, заставил отказаться от себя. Никто не захочет брать меня замуж с ребёнком, я навсегда потеряю возможность быть любимой и создать семью с любимым человеком, родить от него любимых детей. Я буду обречена остаться одна наедине с тобой, и буду ненавидеть тебя за это. Но ты не будешь этого понимать своим маленьким детским мозгом, не будешь знать, за что я буду ругать и бить тебя в порыве злости, будешь обижаться и плакать. Мы будем едва-едва сводить концы с концами, я буду работать круглые сутки, забирать тебя из садика и школы поздно, и ты не будешь слышать ни одного ласкового слова от меня, потому что я буду вымотана и способна только ругать за проступки. Оставив попытки вызвать во мне тёплые чувства, ты станешь таким же злым, чёрствым и агрессивным, будешь бить своих одноклассников, ведь я не смогу тебе дать ничего кроме этой нелюбви. Я не смогу научить тебя доброте, милосердию, верности, воспитать тебя как надо, потому что я сама плохо понимаю, как это делается. Ты вырастешь и станешь водиться с плохой компанией, начнёшь пить, курить, колоться, а я не смогу тебя остановить, потому что слишком поздно, я уже сломала твою жизнь, дав тебе появиться на свет. По-человечески я не могу пожелать никому такой судьбы, именно поэтому я делаю свой выбор. Будет ли считаться избавление от подобной участи убийством? Если оно спасает жизни сразу двух людей, то, думаю, нет. Как ты думаешь?» Алин робко положила руку на живот, повторяя древнее, как мир, движение всех матерей, чувствуя, что только больше добивает себя этими мыслями и действиями. Ей представился маленький темноволосый мальчик, который качался вперёд-назад, заливисто смеясь и показывая первые зубки. В животе как-то по-особенному стало тепло. Разве она сможет причинить боль этому ангелочку? Тихие слезы бессилия и отчаянности потекли из глаз. Тут же ей вспомнились слова медсестры в Больничном крыле. Она сказала, что его магия вылечила её сломанные ребра. Правда ли это? Или та что-то напутала? Ведь невозможно трёхнедельному существу такое сотворить. Или оно действительно хотело её защитить. Нет, определённо, это невозможно. «Зачем я к тебе обращаюсь? У тебя же ни сердца, ни мозга, ни эмоций. Ты не чувствуешь ту же боль, что и я. Тебя ещё нет в полном смысле этого слова». Алин вновь взяла склянку и зажмурила глаза. Если бы кто-то мог решить за неё. Взять всю ответственность на себя и пообещать, что все будет хорошо. Или какой-нибудь знак указал бы ей путь. Но, увы, была лишь одна, даже Плакса Миртл куда-то подевалась. Выпить залпом и разбить на мелкие кусочки. Выпить и забыть, как о страшном сне. Рука потянулась к крышке, но неожиданный хлопок двери заставил её открыть глаза и быстро спрятать склянку в карман. Другой рукой она потянулась и вытерла слезы. Чёрт, надо было зайти в кабинку, а не сидеть напротив рукомойников у пустой стены на виду. Она хотела подняться на ноги, но от длительного сидения они затекли. — Ой, — дёрнулась от неожиданности Кэтрин, едва подошедшая к зеркалу, но тут же заметившая фигуру у стены. Она пару секунд смотрела на Алин, словно осознавая, кто перед ней. — Моргана, так до нервного тика довести можно, — облегчённо вздохнула она, проводя рукой по лбу, — ты чего тут сидишь? — она нахмурилась, заметив дорожки слез на её щеках, — тебя кто-то обидел? «Вот он мой знак», — подумала про себя Алин. Староста школы, умнейшая волшебница Гриффиндора, чистокровная, идеальная девушка и нелюбимейшая подруга. Кто как ни она должна застать её в таком раздрае? Ведь с идеальной Кэтрин такое бы никогда не случилось. Думается, Коулман с неё пылинки сдувает. Бóльшего унижения придумать нельзя. — Нет, — покачала головой она, — а ты чего тут забыла? — Я шла по коридору, когда голова резко закружилась. Ухватилась за стену и вниз чуть не сползла, — она опустилась рядом с подругой. — Придя в себя через пару секунд, решила зайти в туалет, чтобы освежиться, — она внимательно посмотрела на Алин, — но что-то мне подсказывает, что у тебя случилось что-то намного серьёзнее моего. Почему ты выглядишь как будто только что кого-то убила и очень сожалеешь об этом? Алин опустила голову, издавая смешок. Сама того не зная, гениальная Кэтрин практически попала в точку, с той поправкой, что она только собиралась это сделать. Она вздохнула и снова вспомнила все свои мучения, закусив губу, чтобы снова не расплакаться. Но глаза снова наполнились слезами. Алин совсем отвернулась от подруги, поспешно вытирая их. — Эй, ты чего? — тревожно спросила та, осторожно тронув её за плечо, и этот жест жалости окончательно добил девушку, как это обычно бывает. Она закрыла лицо руками и дала волю слезам. Как ни странно, она не плакала, когда узнала о беременности, скорее она была шокирована, она не плакала после, потому что была уверена в своём решении, не плакала, когда рассказывала об этом сестре, потому что хотела казаться твёрдой и стойкой. Сейчас же она в конец растерялась, и, хотя хотела покончить с этим, что-то внутри противилось всеми силами, не давало ей этого сделать. Кэтрин с непониманием и беспокойством смотрела на подругу и, пододвинувшись ближе, стала гладить её по голове, шепча какие-то слова утешения. Она никогда не видела сильную и порой наглую Алин такой… подавленной? — Алин, скажи, что произошло? — настойчиво попросила Кэтрин, крепко сжимая её руку, — почему ты так мучаешься? Алин серьёзно посмотрела на подругу. Может ли она довериться ей? Однако пока этот разумный вопрос пролетел в её голове, чувства взяли верх. Ей нужно было кому-то высказаться. Пусть даже она будет осуждена. — Я беременна, — произнесла она с горечью, словно это было её проклятие, — от Адама Бёрка. Я переспала с ним после того, как была у Бёрка-старшего. Я не знаю, как это получилось, мы просто накинулись друг на друга, — она простонала, закрыв лицо руками, — я его ненавижу! И от ребёнка хочу избавиться, — она подобрала с пола склянку с зельем, — вот, это то, что позволит мне это сделать. Лицо Кэтрин сделалось каменным и серьёзным. Она встала на ноги и теперь смотрела на неё сверху вниз. — Что же тебе помешало сделать это раньше? Ты же ведь пыталась это сделать до того, как я пришла. — Я не знаю, — прошептала Алин, и её лицо скривилось, — я не могу решиться, хотя понимаю, что это необходимо! Но это слишком для меня! — она глубоко вздохнула, — и вот ещё что. Помнишь, я упала с метлы на матче. Так вот у меня было сломано ребро, но когда меня доставили в Больничное крыло, оно уже заросло. Медсестра сказала, что только очень сильный ребёнок способен на такое. Кэтрин, внимательно выслушав это, кивнула, будто бы что-то уяснив для себя, и уверенным движением вынула зелье из дрожащих рук подруги, рассматривая его. — Ты действительно хочешь на всю жизнь остаться без детей, Алин? — вкрадчиво спросила она, присаживаясь перед ней на корточки. — Почему? — удивилась та. — Такова будет цена за убийство этого ребёнка, — сказала она уверенно, — магия все видит, пусть ты и не знаешь об этом. Разве этой судьбы ты себе хочешь? — Но и быть матерью-одиночкой с ребёнком от нелюбимого человека тоже не хочу! — запальчиво сказала она, сокрушенно качая головой. — Ты забыла, из какой семьи его отец, — многозначительно сказала Кэтрин, — Бёрки входят в «Священные двадцать восемь», а более того, они, видимо, заправляют у Логофетов. — Тем более! Зачем ему ребёнок от полукровки! — воскликнула Алин, перебивая её. — Но, насколько я знаю, у них осталась только одна ветвь и только один наследник, и это именно Адам, его дядя, судя по всему, слишком фанатичный, — проговорила девушка, наблюдая за ростом удивления в глазах подруги, — я чистокровная, забыла? Так вот если ребёнок действительно обладает такой силой, то возможно это сработало Благословение рода. Это особый механизм защиты чистокровных семей, когда род находится на грани исчезновения, и в этом случае на свет появляется очень сильный наследник-волшебник, способный вернуть роду его величие. Блэкам бы это не помешало, — себе под нос добавила девушка, но потом с воодушевлением добавила, — так вот, может тебе переговорить с Бёрком-старшим, объяснить ситуацию, не качать свои права, но хотя бы поставить в известность. Алин долго смотрела на подругу, взвешивая её слова: — Так ты предлагаешь мне родить? — Если тебе предоставят все условия, то да, — заключила она, — ты отдашь его Бёркам и при хорошем раскладе получишь что-нибудь за это, а потом будешь свободна и способна завести свою семью. Мне кажется, это самым резонным и безопасным выходом для тебя и для ребёнка, — она осторожно дотронулась пальцами до её живота, но тут же отдёрнула их. — Что? — взволнованно спросила Алин, наблюдавшая за её движением. Кэтрин качнула головой: — Кажется, он действительно силён магически, — сказала она с загадочной улыбкой. Алин задумчиво закусила губу. То, что предлагала подруга, было разумным, но уж очень неожиданным и непонятным. Неужели она сможет оставить ребёнка? — Но я не готова унижаться перед этим уродом, — сморщила нос Алин, — и объясняться с Адамом. Как это будет ужасно! — она вспомнила, что к тому же избегала его вот уже несколько недель, а до этого сдала воспоминания его дяде своим друзьям в отместку за покушение на Джеймса. Боже, чем она думала? — Ты не должна, — покачала головой Кэтрин, — в этой ситуации они должны заискивать у тебя. Алин, тебе нужно самой ещё раз хорошо все взвесить. Я не хочу испортить всё своими советами. — Мерлин, я никогда не думала, что ты способна до такого додуматься, — высказала мысль, которая зародилась в её голове пару минут назад, — ты даже не стала обвинять меня в неосторожности, — смущённо добавила она, отдавая должное подруге. — Ты ждала какого-нибудь решения помимо аборта, я тебе его предложила, — пожала плечами она, — ты — моя подруга, и я всегда буду на твоей стороне. У тебя всё должно быть хорошо. Алин порывисто обняла подругу, благодарная судьбе, что она всё-таки дала ей знак, а Кэтрин, пользуясь тем, что подруга не видит её лица, расплылась в довольной улыбке. Попалась.***
Вечером четверга, после тяжёлого дня, вся компания собралась в гостиной Гриффиндора, удобно устроившись в креслах напротив камина, с удовольствием попивая сливочное пиво, тайно пронесённое из Хогсмида. Ванесса, прикрыв глаза, привалилась к боку Джеймса, с которым они умудрились поместиться в одно кресло, и обвела комнату взглядом. Третьекурсницы просматривали журналы за столом напротив, шушукаясь о своём, мальчишки с первого азартно играли в волшебные шахматы, а пятикурсники, кажется, готовы были завыть от тоски, листая свои учебники. Обратив внимание на фигуру у окна, Ванесса встретилась взглядом с Эшли, которая стояла вполоборота к камину, отчего огонь освещал лишь половину её лица. Да уж взгляд был не из самых весёлых, скорее… полный презрения. Кто вообще впустил слизеринку в гриффиндорскую гостиную? Или это все лишь игра теней? Ванесса всё равно поёжилась и покрепче прижалась к тёплому боку Джеймса, закрывая глаза вовсе. Кажется, сон вот-вот распахнёт перед ней объятья. Декстер задумчиво смотрел на эту счастливую парочку и вспоминал о своём разговоре с кузиной. — У тебя совсем нет друзей? — как бы невзначай поинтересовался он, заметив, как в Большом зале она наблюдает за Гриффиндорским столом. Эшли закатила глаза: только не сочувствующая речь. — Для чего вообще нужен друг? — заметила она, отмахиваясь, — только время своё на него трать. — Ну, например, чтобы рассказать ему, что ты втрескался в его лучшего друга, — прищурившись, сказал Декстер, довольно наблюдая, что её глаза вспыхивают. — А вот чтобы дать кому-то в глаз, друзьями быть не надо, — прошипела она, угрожающе разминая пальцы. — Полегче, полегче, — поднял руки парень, — для этого обязательно быть друзьями, иначе вся прелесть теряется! — он все же с опаской взял её за плечи, — спокойно, сестричка, никто больше об этом не знает, и не узнает. Могила, — он скрестил руки. — Поосторожнее в выражениях, ведь может осуществиться, — подняла брови девушка. — Не буду обнадёживать тебя, может, такого же ты не найдёшь, но что-то похожее ещё осталось в нашем прогнившем мире, — патетично сказал Декстер, — потому что тут тебе ничего уже не светит. Мрак! Эшли поджала губы и неодобрительно на него посмотрела: — Иди к ним, не порти свою репутацию, стоя рядом со мной, — хмуро бросила она. — Моя репутация? — удивился парень, — о таком звере никогда не слышал. Давай лучше по стаканчику огневиски, у меня под кроватью есть, — он хитро улыбнулся. Последнее время он был отвратительно хорошим. Мэри плохо на него влияет. Надо исправляться. — А как же ненаглядная Мэри? — словно прочитав его мысли, подколола его Эшли, — как бы чего не вышло, пока ты надираешься со мной. Декстер обернулся, мельком посмотрев на блондинку, сидящую за столом. — Я думаю, она будет рада отдохнуть от моих плоских шуточек. — Какая самокритичность, — покачала головой девушка, но потом сказала уже искренне: — спасибо, что ты со мной Декс. Без тебя бы я тут повесилась давно. — Ну и без бутылки огневиски точно. Декстер, сидящий в гостиной, ухмыльнулся. — Алекс, Алекс, срочно выходи из гостиной, ты нужна мне! — голосом Криса быстро проговорил материализовавшийся в воздухе пёс. Алекс резко села в кресле, отложив альбом и озабоченно посмотрев на друзей, вскочила с места. В голове пронеслась целая толпа тревожных мыслей. — Что это он? — поинтересовалась Кэтрин, недовольно разомкнув правый глаз. Джеймс лишь загадочно улыбнулся и переглянулся с Декстером. Девушка, выскочив из гостиной, оглядела пустой коридор, заметив на противоположной стене прилепленный самоклеящийся листик. Нахмурив брови, она сняла его и прочитала: «Иди направо по коридору» и маленький подмигивающий смайлик. Алекс засмеялась, подумав серьёзно ли он. Однако любопытство взяло верх, и она двинулась по коридору. На стене в конце висела ещё одна бумажка со стрелочкой влево и смайликом. Алекс уже начала сомневаться в душевном здоровье молодого человека. Но это её веселило. Словно она попала в «Страну Чудес». Дойдя до развилки, она огляделась в поисках других ориентиров, но тут проворные пальцы закрыли ей глаза, отчего она ойкнула, но тут же успокоила себя тем, что это же Крис. — Что ты творишь? — весело спросила она, стараясь вывернуться, но это было безуспешно. Он вёл её куда-то в неизвестном направлении. — Осторожно порожек, — предупредил он, размыкая руки и толкая дверь. Алекс, получившая зрение обратно, засмеялась, поняв, что тот привёл её в полутемную Выручай-комнату, только всю уставленную цветами и свечами. На софе, стоявшей посередине комнаты, были разбросаны несколько разноцветных подушек, она так и манила прилечь. Девушка обернулась и удивлённо посмотрела на молодого человека, который улыбался её реакции. — Ты ограбил цветочный магазин? — шутливо поинтересовалась Алекс, понимая, что этот вечер она наконец-то поведёт со своим любимым. Она подошла ближе и коснулась ворота его форменной рубашки. — Для тебя все что угодно, — расплылся он в довольной улыбке, наклоняясь, чтобы её поцеловать. Всё возвращалось на круги своя.***
На площади толпился жаждущий расправы народ, эта картина была прекрасно видна из укромного уголка, где они спрятались. В центре, на возвышении, стоял высокий деревянный столб, а вокруг него громоздились связки хвороста, ждавшие своего часа. Она поежилась. — Ведьма, ведьма! — кричала разъярённая толпа, пропуская двоих мужчин, безжалостно волочащих слабую женщину в белой одежде. Ее поставили рядом со столбом и крепко привязали. Тёмные длинные волосы, обрамлявшие ее лицо, придавали ему мертвенную бледность. Она не сразу узнала в этой измученной женщине их мать. — Именем наместника и его волей, — объявил глашатай, — Вы, Идрис Томсон, в девичестве Линдс, приговорены к смерти через сожжение за тяжкие преступления против людей и плодородных земель, нанесённые вашими колдовскими обрядами! Женщина, казалось, была мало заинтересована оглашением приговора, она усиленно высматривала кого-то в толпе. — Исполнять, — громко крикнул мужчина, и толпа заликовала, когда несколько слуг подожгли хворост. На фоне спокойного ночного неба это ярко оранжевое пламя казалось опасным хищным зверем, который медленно подбирался к жертве. Несколько секунд женщина молчала, безумно шепча что-то себе под нос, но как только пламя лизнуло ее ноги, она закричала. Закричала так, что кровь застыла в жилах, и волосы встали дыбом. Борясь с рыданиями, подступающими к горлу, она схватила за руки своих сестёр и потянула их прочь. Они должны бежать. Так приказала их мать. Крик преследовал их по пятам, пока резко не оборвался, и не наступила леденящая тишина. — Алекс, если ты сейчас же не отдашь мне мой конспект, я клянусь…- громко объявил женский голос над ухом. — Да, погоди ты! — раздражённо ответил другой. — Мерлин, чего же так орать, — поморщилась Ванесса, открывая глаза и поднимая голову с подлокотника кресла, чувствуя, насколько сильно затекла ее шея и рука. Ей не впервой было засыпать посередине учебного процесса. И каждый раз в голове калейдоскопом проносились безумные образы, которые она забывала тотчас же после пробуждения. — Я же просила потише, — недовольно сказала Кэтрин, сидящая в соседнем кресле, — Алин, тебе бы банши заменять. Извини, не стала тебя будить, ты так сладко спала, — обратилась она к подруге. Оглядевшись, Несси вспомнила, что девушки сидели в Выручай-комнате и готовились к экзаменам, потому что в гостиной было слишком многолюдно и шумно в вечерние часы. — Ага, точно, голова теперь, как мешок с камнями, — стиснув зубы, проговорила девушка, проводя рукой по волосам, — пора завязывать с отключками посреди дня. — Вообще-то уже половина девятого, так что ты можешь смело идти ложиться, — заметила Мэри, перебирая учебники по Зельеварению за разные года. — Не думаю, что смогу теперь уснуть, — покачала головой Несси, — пойду проветрюсь что ли. Выйдя из комнаты, она твердо решила спуститься к озеру и немного посидеть на берегу, но потом о себе дал знать глубоко затаённый страх незащищённости. Да и Джеймсу она обещала не гулять по замку в одиночестве. Но ведь у нее в кармане волшебная палочка, а озеро видно из окон, так что не было причин опасаться нападения там. Можно и рискнуть. Однако ее мечтам не было суждено сбыться. Как только она сошла с лестницы на первый этаж и прошла через холл, какое-то странное ощущение затормозило ее. Сглотнув, она прижала руку к груди, внутри которой словно что-то внезапно загорелось. Она огляделась, пытаясь понять, кто мог заставить ее это почувствовать, но вокруг никого не было. Слегка закружилась голова, так что девушке пришлось другой рукой опереться на стену. «Что это? Что происходит?» — проносилось у нее в круговороте мыслей. Послышался шум со стороны лестниц, и Несси чуть подняла глаза, посмотрев на выросшую перед ней фигуру. Человек стоял спиной к свету, так что Ванесса не смогла разобрать лица, но около него светилось золотым что-то маленькое и на цепочке, которое как будто парило в воздухе само по себе. Человек постучал по предмету палочкой и тот упал ему на ладонь, перестав светиться. Странные ощущения мгновенно прошли, и Ванесса подняла голову выше, пытаясь понять, кто это. — Вот я тебя и нашёл, — сказал густой мужской голос. В нем слышалось торжество, — но тебе об этом помнить не обязательно. Из того вечера девушка запомнила только, что передумала гулять и вернулась в спальню, сразу же упав на кровать и отключившись. В ту ночь ей плохо спалось, мучила беспрестанная смена фигур, лиц, она даже помнила, что видела во сне Кэтрин и Алекс, злополучный свиток, накладывала на него какие-то заклинания.