***
Мягкая щётка плавно двигается по золотисто-рыжим волосам, которые точно излучают солнечный свет. Положив расчёску на будуар перед собой, Ванесса касается волос пальцами, чувствуя, какие они мягкие и пушистые. Она бросает взгляд в стоящее напротив зеркало и с удивлением отмечает, что выглядит очень мило и свежо в своём любимом голубом платье. Она поднимает тонкие, молочно-белые руки, забирая волосы в высокую причёску, но тут же отпускает и от переизбытка эмоций радостно крутится на месте, заливисто смеясь. Какая же она всё-таки хорошенькая! Она берет с будуара блеск для губ и приближается к зеркалу, чтобы завершить образ, добавив немного цвета. Но тут же отшатывается от него, роняя тюбик. Ее губы выглядят так, как будто она не пила по меньшей мере неделю: они сухие, потрескавшиеся. Она испуганно прикасается пальцами к губам, ощущая мерзкую сухость. Опять смотрит в зеркало. И тут же отдёргивает руку, вытягивая перед собой. Ее рука ссыхается и истончается на глазах, обнажая кости и суставы. В ужасе она смотрит в приближающееся зеркало. В одночасье ее лицо иссыхает, щеки впадают, губы превращаются в тонкую полоску, светлая кожа отходит полотнами под её пальцами, словно обои со стен, зубы выпадают, а волосы отпадают клоками, едва она касается их. Она не может это остановить: уже челюсть и ключицы торчат, прорывая остатки ткани. И вот в зеркале отражается серая мумия с провалившимися глазницами. – Ты сдохнешь, тварь! – говорит мумия ее же голосом и разражается громким смехом. И она кричит. Вопит от ужаса. Захлёбывается слезами. – Ванесса! Ванесса! Проснись! – Ванесса! Всё хорошо. Это всего лишь сон! – она различает какую–то фигуру, сидящую рядом с ней. Она приподнимается на кровати, и протирает глаза. Рядом с ней в тёмном плаще сидит Кэтрин, крепко держа её за руку. – Кэтрин! – облегчённо выдыхает девушка, – мне было так страшно! – Тебя ведь так легко одурачить, – сладко пропевает девушка, сверкая глазами, – именно поэтому ты такая идеальная жертва! – Ванесса вскрикивает, но не успевает отстраниться. Прижимая подушку к ее лицу, Кэтрин опрокидывает Ванессу на кровать, прижимая всем своим весом. – Думала, так просто от меня уйдёшь? Ты сдохнешь, тварь! – проносится в ушах девушки, которая судорожно пытается высвободиться из захвата. Всё кружится. Темнеет. Она падает. Она кричит, плачет, извивается, задыхаясь, задыхаясь, задыхаясь… Резкий вдох разрывает горло. Она вскакивает на кровати и закашливается. Прикладывая руку к груди, она пытается выровнять дыхание. Прислушивается, как бешено бьётся сердце. Горло нещадно зудит. Пальцы едва заметно трясутся. Она осторожно делает маленький вдох. Сжимает непослушные пальцы, ощущая мягкость простыни. Шевелит пальцами ног. Медленно поворачивает голову вправо. Деревянный стол и дверь. Поворачивает голову влево. Зашторенное окно и шкаф. Она не до конца верит, что проснулась. Что если это продолжение кошмара? Какая-то спальня. Тут никого, кроме нее. Шторы задёрнуты. В комнате полумрак. Воспоминания в голове роятся, как потревоженные пчелы. Какими-то отрывками в голове всплывают картины. Огонь. Кинжал. Алтарь. Мумия. Медальон. Боль. Ричард. Нерисса. Кэтрин. Темнота. Она должно быть искусала губы в кровь, потому что сейчас они нещадно болят. Нерисса возродилась. Она двойник Нериссы. Ей удалось сбежать. Это осознание нахлынуло на неё. Подтянув ноги к груди, она уставилась в пустое пространство перед собой, пытаясь вспомнить как можно больше деталей, но все это больше и больше походило на сон, забывающийся с каждой минутой бодрствования. Но одно она знала точно. Они вернутся за ней. И дрожь по телу прошла от этой мысли. Она не хотела переживать это снова. Она не сможет пережить это снова. – Ванесса? – она вздрагивает от неожиданности. Перед спинкой кровати стоит молодой человек, с изумлением глядящий на неё, – ты проснулась? – Я… я не знаю, – бормочет она, не до конца уверенная. Конечно, это Джеймс. Она, слава Мерлину, не потеряла память, – Джеймс! – с облегчением выдыхает она. Словно вихрь эмоций вырывает её из кровати, и она кидается к нему. Несколько секунд она просто наслаждается его теплом, крепкими объятьями, потому что они прогоняют прочь страх. Картинки вчерашней ночи всё ещё мелькают перед глазами, она зажмуривается, чтобы прогнать их. Она в безопасности рядом с Джеймсом. – Джеймс, мне было так страшно, так страшно, Джеймс, – шепчет она, утыкаясь носом в его шею, ещё крепче прижимаясь к нему, – просто какой-то кошмар. – Всё позади, Несси, ты в безопасности, – говорит он, проводя рукой по волосам, – теперь всё будет хорошо. Тебя больше никто не тронет. Они стоят, обнявшись ещё несколько минут. Ванесса вдыхает знакомый запах его одеколона и потихоньку успокаивается, приводя мысли в порядок. Она поворачивает голову и заглядывает ему в лицо. Джеймс смотрит на неё обеспокоенно, но немного отрешённо. Она чувствует, что к аромату сандала примешивается сигаретный запах. – Что произошло? – спрашивает она, – как вы все оказались в том месте? – по коже пробегают мурашки, когда она видит, как во сне, тёмную поляну с факелами и странными гигантскими камнями. – Мы с Ричардом были в поместье Бёрков, там я нашёл его дневник. В нём была твоя фотография и запись, что он нашёл двойника. Как только мы это обнаружили, мы побежали обратно в замок, к Мэнсфилду, чтобы рассказать всё, что знаем. Там уже были Мэри и Крис, они каким-то образом тоже были в курсе, Мэри, кажется, перерасчитала дату парада, а с Крисом долгая история... И потом мы отправились с Либрой в Стоунхендж, а там... они уже начали обряд. Ванесса садится обратно на кровать, потому что ноги отказывались стоять, а голова немного кружится. Она внезапно вспоминает, как отчаянно она надеялась, стоя около алтаря, что Джеймс придёт и вызволит её. Он был там, но не спас. Это был Ричард, кто вытащил её, рискуя своей жизнью. Где же был Джеймс? Девушка несколько минут молчит, пытаясь унять учащённое сердцебиение, пока она вспоминает подробности их последнего разговора. И тут всё встаёт на места в её голове. Она вскидывает взгляд на его чуть заострённое лицо, и сердце болит. Она уже пожалела, что бросилась ему на шею. – Я полагаю, ты был занят, – сухо произносит Ванесса, отворачиваясь, чтобы спрятать подступающие слезы, – мучая и убивая людей. Ведь только так мы сможем победить это зло, так ты мне говорил? И ей до онемения в кончиках пальцев хочется обнять его, и в то же время она все ещё помнит его злые, унизительные и бессердечные слова, его упрёк её наивности и доброте, и она не может его простить. В тот момент он стал ей до боли чужим. Она думала, что человек, которого она полюбила всем сердцем, никогда не предаст. Но это был точно другой человек. Неужели она правда выдумала себе принца и влюбилась в него? Джеймс не ожидал от неё подобного выпада. Она казалась такой хрупкой, измотанной, но её слова звучали острее бритвы. И они попадали точно в цель. Ему нечем было крыть. Но как ей объяснить, что иначе нельзя? – Ты не понимаешь, мы теперь на войне, здесь другие законы, и твоему миролюбию здесь не место! – начал говорить молодой человек, закипая, – Логофеты убили трёх мракоборцев вчера, а ты призываешь меня стать пацифистом? Тебя саму чуть не зарезали, как ягнёнка на алтаре, а ты всё ещё хочешь сохранить им жизнь? – Я не про убийство, Джеймс, я про тебя, – резко произносит Ванесса, – ты словно стал другим. Жестоким, бессердечным, равнодушным! Отдаёшь приказы направо и налево, точно все твои подчинённые. А ещё держишь меня за полную идиотку, верно? – Потому что тебе пора снять розовые очки, – отрезал Джеймс, складывая руки на груди, – твои идеалы рухнут в тот же момент, когда тебе придётся сделать выбор, твоя жизнь или чужая... – Я не хочу больше ничего слышать, – почти выкрикивает Ванесса, желая лишь, чтобы он ушёл, – ты уже всё сказал. Я не хочу тебя видеть. Если он смог хоть на секунду принять ту позицию, о которой он ей говорил. О том, что можно пытать, убивать ради будущего блага, ради её счастья… Она больше не хотела иметь с ним ничего общего. – Прекрати строить из себя мать Терезу, – потребовал Джеймс, пытаясь коснуться её плеча. А ведь он не хотел, чтобы их отношения заканчивались, он хотел защитить её, пусть даже от самой себя. – Как ты можешь трогать меня, зная, что этой же рукой причинял страдания другому человеку? – спросила она, старательно пряча дрожь в голосе. Джеймс убрал руку, и отошёл на шаг от кровати. – Бёрк этого заслуживал, – сухо сказал он, – но ты знаешь, что я никогда трону невинного человека! – О, конечно! Куда же делся тот жёсткий командир, который был готов оправдать любые средства ради своей цели? Где тот бессердечный человек, который убил всю мою веру в добро и милосердие? – едко бросила девушка, отодвигаясь на другой край кровати, – Есть черта, Джеймс, которую нельзя переступать, даже если тебе очень хочется или очень надо. Но ты ее переступил, когда использовал магию, чтобы причинить боль человеку. Любому, – она подчеркнула это. – Я бы поняла, если бы ты сразу же раскаялся. Но в наш последний разговор я не увидела ни капли сожаления. Только ненависть и жажду мести. Откуда это в тебе? Когда ты стал таким? – она оборвала себя, не желая, чтобы он отвечал на эти риторические вопросы. – Просто оказалось, что я совсем тебя не знала, Джеймс, не знала твоей сущности. Я видела только хорошее, – она горько усмехнулась, – ты был прав, я вижу в людях только хорошее, пока они не докажут обратного. И теперь я думаю, что ты доказал мне это. Иди к своей Эшли, которая узнала тебя настоящего. Уходи, – с этими словами она, завернувшись в одеяло, отвернулась к стенке. Дверь за ним закрывается, а в сердце образуется дыра размером с галактику. Она сама не знает, почему так остро отреагировала, но что-то подсказывало, что она сделала все правильно. Сейчас, когда жизнь перевернулась с ног на голову, она как никогда нуждалась в поддержке. Но она разочаровалась в Джеймсе после его слов. Она думала, что он будет её опорой и светом в этом царстве зла и тьмы, но, получалось, он сам потерял свой путь.***
Истошный крик пронзил ночь. Надрывный, протяжный, он заполнил все углы дома на Вишнёвой улице. Миссис Мэнсфилд, накинув на плечи халат и схватив палочку, босыми ногами побежала вниз по коридору. Крик становился ещё громче и звонче. Отворив светлую дверь, она быстро приблизилась к широкой кровати, на которой извивалась как рыба, выброшенная на сушу, девушка, впиваясь ногтями в мягкий матрац и стуча по нему ногами. – Ванесса! Ванесса! – позвала женщина, теребя девушку за плечо, – проснись! Но ничего не было слышно за ужасными криками, поэтому доктор направила палочку на девушку и прошептала какое-то заклятие. Та, мгновенно вскочила на кровати и, судорожно глотая ртом воздух, вцепилась в руку миссис Мэнсфилд. – Выпей, Ванесса, выпей, – женщина поднесла к её губам стоявший на прикроватной тумбочке стакан. Не в силах удержать стакан дрожащими руками, Ванесса пролила половину успокаивающего зелья на себя. Она подтянула ноги к груди и крепко обхватила их руками, немного покачиваясь вперёд-назад. – Всё в порядке, это был всего лишь сон, – устало проговорила женщина, – всё позади. – Я хочу зелье без сновидений, – прошептала девушка, поглядев на неё глазами с почти чёрными зрачками, – я не могу больше так. – У этого зелья есть масса побочных эффектов, – начала говорить доктор, но Ванесса её перебила: – Я превращаюсь в живой труп в своём сне! – прокричала она, – мне всё равно какие эффекты! Я хочу забыться и уснуть! – Пожалуйста, успокойся, Сагредо найдёт способ тебе помочь, – тихо проговорила Элизабет, осторожно поглаживая девушку по спутавшимся волосам. – Уходите, – глухо проговорила Ванесса, глядя на свои колени, – вы не можете мне помочь, если не дадите зелья. Миссис Мэнсфилд отняла руку и, поставив стакан обратно, тихо вышла. Ванесса судорожно захватила воздух ртом, чувствуя, как в голове вертятся осколки того отвратительного сна, и разрыдалась, уткнувшись лицом в коленки. Казалось, все слезы уже должны были выйти за эти четыре дня, но организм просто удивлял запасом влаги. Обессиленная, разбитая, с полным хаосом в голове, она упала обратно на кровать. Что теперь будет с её жизнью? Этот вопрос на протяжении всех этих дней крутился у неё в голове. Солсбери сказал, что она должна остаться здесь, а её родителей спрячут, чтобы никто не смог её шантажировать. Он сказал, что Алекс и Кэтрин тоже будут здесь жить. Потому что Кэтрин находится под каким-то ментальным влиянием, раз пыталась убить её тогда. Что произошло с Алекс она не знала. Но одно было ясно. Она не сможет никуда отсюда выйти, пока не разберутся с Нериссой. Но если она разберётся с ней раньше? Паника, чистая паника приливала к ней в этот момент. Она найдёт её, потому что обряд не закончен. Она доведёт его до конца. Уж лучше она бы сразу умерла, чем жила бы в постоянном страхе. Ванесса перевернулась на бок. Простыни были все мокрые и мятые, неприятно тёрлись об кожу, да и вообще в комнате было ужасно душно для летней ночи. Девушка встала с кровати, поправив ночнушку, и подошла к окну. Ни дуновения ветерка. Лишь липкий пот на висках. Как оказалось, её счастье было таким коротким. Всего полгода. Теперь ничего не осталось. Джеймс, которого она знала, исчез. С Кэтрин пыталась её убить. Родителей увезли. В Хогвартс она больше не вернётся. Она опёрлась лбом о косяк. Не так она представляла взрослую жизнь. Внезапно ей захотелось холодной воды. Ледяной. Воды. Смыть с себя весь пот и всю грязь. Все воспоминания. Всю боль. Оттереть её хоть шершавым камнем. Кажется, здесь был пруд на территории особняка, она видела его ещё в свой первый визит. Только вот как сбежать незамеченной? Через дверь нечего и пытаться, скорее всего кто–то сидит на страже в коридоре. Ванесса посмотрела на окно. Второй этаж. Если наколдовать верёвку… Её палочка, привезённая из Хогвартса, лежала на тумбочке. Только вот миссис Мэнсфилд сказала, что она не сможет колдовать ещё несколько дней после полного истощения, так что Ванесса даже иголку не могла заточить. А она пыталась. Поэтому её взгляд упал на простыни. Конечно, до земли оставалось ещё метра два, но ей было уже плевать. Оказавшись на земле, она потёрла лодыжку и чертыхнулась. Но наваждение не проходило, поэтому она босиком пошла по дорожке из гравия в сторону деревьев. Камни больно впивались в ноги, но это была приятная боль и прохлада. Территория старинного особняка была гораздо больше, чем девушка могла предполагать, но на её счастье пруд нашёлся достаточно быстро. Неглубокий и чуть посеребренный луной, он замер без движения. Вода была чудесной. Едва только она зашла по лодыжки, она поняла, что это то, что ей было нужно. Галька под ногами приятно расходилась, пока девушка не дошла до самого глубокого места, которое ей было примерно по грудь. Замерев на несколько секунд, она подняла голову на луну. А затем погрузилась в воду полностью. Сжавшись в клубок, она опустилась на дно и закрыла глаза, слушая, как вода давит на перепонки. Наконец-то горящая кожа, соприкоснувшись с холодной водой, стала остывать. Спустя минуту Ванесса вынырнула из воды и встала на ноги, чувствуя невероятный подъём сил и эмоций. Словно слой чего-то жирного и отвратительно пахнущего с неё смылся. Не только с тела, но и с мыслей. Она ещё раз умыла лицо и провела рукой по волосам, прежде чем выйти из воды. Опустившись на траву у берега, она выжала подол ночнушки и отбросила назад волосы. – Ещё пара секунд и я бы начал думать о твоём спасении, – проговорил мужской голос где-то среди деревьев, и Ванесса резко обернулась. – Ричард? – спросила она удивлённо, узнав голос. – Твои связанные простыни просто ужасны, как ты ещё ногу не сломала, – хмыкнул тот, выходя из тени. – Неприлично подглядывать за купающимися девушками, – в темноте было физически ощутимо как она покраснела. Она не думала, что кому-то тоже не спится в этот час. – Ты разве что немногим походила на Самару из старого маггловского фильма, – отшутился Ричард, – давай я использую заклятие Высушивания. – Мне и так нормально, – пробубнила девушка, ещё крепче прижимая колени к груди. – Я оттащил тебя от грёбанного алтаря, и не в моих интересах, чтобы ты умерла от переохлаждения, – строго сказал тот, поднимая её за локоть. После того, как заклятие подействовало, Ванесса снова села на землю и задумалась, невольно вспоминая подробности той ужасной ночи. – Да, ты действительно меня спас тогда, – сказала, она, повернув голову к присевшему рядом Ричарду, – и потом защищал от Кэтрин. И я так и не поблагодарила тебя, – она посмотрела на молодого человека, – спасибо тебе. Я была бы уже мертва. Ричард посмотрел на её освещённое луной лицо несколько секунд и серьёзно кивнул. – Только это была не Кэтрин, а двойник Нериссы – Крессида, – уточнил он, пытаясь восстановить правду. – Мне всё равно, – покачала головой девушка, – мне это лицо снится в кошмарах, и я боюсь, что теперь не смогу спокойно с ней рядом находиться. – Это пройдёт, – заверил молодой человек, – это забудется. – Я не уверена, – пробормотала та. – Человеку свойственно забывать всё плохое. Да и всё хорошее, – Ричард пожал плечами, – это будет жить где-то внутри, ведь у нас очень хорошая память, но очень избирательная. – Ты сможешь забыть, как Кэтрин пыталась тебя убить? – спросила девушка. – Это была не она, – как будто сам себя убеждая, сказал Ричард, – она бы никогда такого не сделала, – они больше не виделись с того момента, как Кэтрин выставила его за дверь, одновременно разозлив и напугав своим поведением. – А ты? – неожиданно спросила Ванесса, – смог бы ты убить человека? Парень с непониманием посмотрел на неё, но встретил лишь вопросительный взгляд. – Я превратил свою мать в статую, – проговорил он медленно, – это считается? Девушка задумалась. – Нет, ведь её можно расколдовать. Я имею в виду на совсем убить. Ричард посмотрел куда-то вдаль. – Наверное, я бы смог, – выговорил он спустя минуту, – но я бы не стал, если бы ситуация не была патовой. Он повернул голову к Ванессе: – Потому что это убивает душу, и… – он запнулся, – это делает меня похожим на отца, – он сжал челюсть так, что зубы скрипнули, – а этого я не могу допустить. Ещё несколько секунд они молчали. – А зачем ты спрашиваешь? – Джеймс сказал мне, что он убил бы человека, – объяснила Ванесса, – но я не могу понять, будет ли это спасением с точки зрения Вселенной. Нужно ли такое спасение. – Мир жесток, Ванесса, а люди ещё более жестоки, – сказал Ричард сухо, – ты не обязана никого убивать, но война сама внесёт коррективы в твою жизнь. И если придётся, то ты сама выстрелишь первой, поверь. – Но я не могу выдержать эту жестокость, которая завладела Джеймсом, – прошептала та, – которая сейчас завладела всем миром. – Джеймс хороший парень, и рано или поздно он поймёт, что потеряет гораздо больше, если будет так дальше идти, – проговорил Ричард чуть тише, – нужно лишь время. – Время? – встрепенулась Ванесса, – ты говоришь время? Но если у меня его нет? Если меня скоро убьют? За мной придут. Ричард посмотрел на взволнованную девушку. – Тебе разве никто не сказал? – Что? – Мы решили, что раз Крессида пыталась тебя задушить, то ей был отдан приказ тебя убить, а значит Нериссе ты больше не нужна. Конечно, мы ещё просмотрим все источники по магии теней, но в целом, мы решили, что тебе больше ничего не грозит. У Ванессы сердце пропустило удар. – Значит, я в безопасности? – дрожащим голосом спросила она. – Никто сейчас не в безопасности, формально. – Но меня больше не поведут на обряд? – Нет. Ванесса бросилась ему на шею от переизбытка эмоций. – Мерлин, это была самая ужасная мысль. Я думала, что если обряд был не закончен, то я буду ещё нужна, а значит… но слава Мерлину всё это неправда! Ричард неловко похлопал девушку по спине, стараясь как можно быстрее отодвинуться на безопасное расстояние. – Не мудрено тогда, что тебе снились кошмары. – Ты слышал? – она моментально смутилась. – Боюсь, их было тяжело не услышать. Но все сейчас на нервах. Кэтрин... тоже сама не своя, – проговорил он, стараясь выражаться мягче. – А за ней могут прийти? – внезапно осознала Несси. – Мы этого не допустим, – сурово сказал Ричард, – мы справимся с этим. – Как бы я хотела, чтобы это было правдой.