***
– Крис, ты подумал, как собираешься всё им объяснять? – шёпотом спросила Алекс, поймав его за руку, отчего тот чуть не уронил антикварное кресло. – Черт, Алекс, осторожнее, ты же знаешь, я не могу нормально реагировать на твои прикосновения! – прошипел Крис, картинно от неё отстраняясь. Алекс вскинула брови и послала ему воздушный поцелуй. Крис ухмыльнулся и поймал поцелуй, прилепив его на щеку. – Так что? – Алекс вернулась к сути своего вопроса, приятно отвлечённая его манёвром. – Солнце, я нарисовал три таблицы, две диаграммы и один график вчера ночью, – он ухмыльнулся. – Так вот куда ты делся вечера ночью, – протянула девушка, нахмуривая брови, а Крис, предупреждая бурю, наклонился, чтобы поцеловать её. – А ещё мне удалось уговорить Харрисона прийти сюда, поэтому всю историю мы получим из первых уст, – добавил Крис. В кресле около разожжённого камина уже сидел Ричард, чуть нахмурившись, он изучал какую-то книгу, откопанную в закромах библиотеки. Кэтрин тихо подошла к камину, только сейчас почувствовав, что продрогла от утренней прохлады, и вытянула руки к теплу. Весёлый огонёк игриво подмигнул ей. Она уже заметила Ричарда в комнате, и отчасти испытывала стыд перед ним за своё жёсткое поведение несколько дней назад. Но так было лучше. Теперь она хотя бы может себя контролировать. Хотя бы думает, что может. Ричард посмотрел на неё поверх книги, не то обеспокоенно, не то подозрительно. – Как ваши занятия с Сагредо? – осторожно поинтересовался он, откладывая книгу и вставая со своего места. – Сказал, что с помощью блоков и тренировок, я смогу убедиться в том, что контролирую своё сознание. Он вторгается в мои воспоминания, пока я у меня не получается выставить ментальный блок и выгнать его, – вздохнула девушка, вспоминая свои бесплодные потуги противиться вмешательству извне, – надеюсь, я не совсем безнадёжна. – Ты очень сильная волшебница, Кэтрин, ты справишься, – сказал уверенно Ричард, – а потом мы найдём способ выгнать эту ведьму из твоего сознания. Кэтрин лишь немного улыбнулась, польщенная его похвалой. – Прости, что наговорила тебе всяких гадостей тогда, – тихо прошептала она, чтобы их никто не услышал, – я не хотела, чтобы ты ещё раз подвергался опасности из–за меня. И всё ещё не хочу. – Это не твой выбор, Кэтрин, – серьёзно ответил Ричард, много размышлявший на эту тему в последние дни, – ты была со мной, несмотря на то, что я настойчиво просил тебя уйти, – чуть приподнял краешек губ Рик, медленно, точно спрашивая разрешения, взяв её холодные руки в свои, – и теперь я понял, каково тебе было. И я не хочу, чтобы ты оставалась одна в эти тёмные дни. – А я теперь понимаю, почему ты всё время пытался меня оттолкнуть, – хмыкнула девушка, – но я всё равно бы не променяла время с тобой на что–то другое. – Ты о наших встречах в старом классе Трансфигурации? – молодой человек улыбнулся своим воспоминаниям, – например, как ты радовалась, когда вызвала Патронуса, – он хитро сощурился, – но если это личное можешь не рассказывать, – он приподнял бровь. – Разумеется, – улыбнулась Кэтрин, вспоминая их первый поцелуй, – но я могу показать, – она уже приподнялась на цыпочки, как из дверного проёма послышался голос: – Ванесса, Алекс, Кэтрин! – на пороге стояла Мэри, а позади маячил Декстер, – вы не представляете, как я рада вас видеть! Она слетела невысоких ступенек и заключила в объятья Алекс, затем Кэтрин и в самом конце подошла к Ванессе. – Я не могу вообразить через что тебе пришлось пройти, но я готова сделать все что угодно, чтобы помочь, – с этими словами она крепко обняла подругу, понимая, как ей сейчас нужны эти слова. – Спасибо, – прошептала подруга, зарываясь носом в её пушистые русые волосы. Отстранилась, она внимательно всмотрелась в лицо подруги, не в силах уловить смутное изменение в её внешности и взгляде. Мэри слегка улыбнулась и чуть опустила голову, разглядывая свои любимые чёрные кеды, которые неловко смотрелись с голубым сарафаном. Вот что случается, когда позволяешь Декстеру помочь тебе с выбором одежды. А почему они вообще вместе выбирали? Ах, да потому что он хотел «проверить, что ты не грохнешься в обморок». Мэри закусила губу, пряча улыбку. Ванесса едва уловимо нахмурилась. – Ты покрасилась? – спросила она, – или у меня что-то с восприятием цвета? – Нет, когда бы я успела, я же в школе была, – Мэри поправила выбившуюся прядку, пряча своё смущение, – освещение, наверное, такое, – сейчас явно было не время говорить о печальных последствиях её опыта. Ванесса пожала плечами, но пытать не стала. Только потому что в комнату вошёл Джеймс и, ни на кого не глядя, упал в ближайшее кресло. Декстер, что–то обсуждавший с Крисом в углу, посмотрел на друга, но не подошёл. Мэри проследила за этой сценой и, повернувшись к Ванессе, произнесла: – Мы с Декстером встретили Джеймса на террасе перед входом, на нем лица не было, он так сухо нас поприветствовал, сказал, что идёт курить, – она внимательно посмотрела на Ванессу, – у вас с ним что–то произошло? – Не время об этом говорить, – прервала её девушка, избегая неприятной темы, – мы не для этого собрались, – она обошла подругу и направилась к камину, ругая себя за излишнюю резкость. Её раздражение Джеймсом не должно переходить на подруг. Посмотрев ей вслед, Мэри заключила, что всё-таки что-то произошло. – Всё в порядке? – тихо спросил подошедший Декстер, словно почувствовав её тревогу. Мэри подняла на него глаза. Как только их с утра нашёл профессор Мэнсфилд и пригласил в Штаб–квартиру Либры, она, конечно, согласилась, но потом поняла, что слишком многое ей придётся объяснять. – Мне кажется, нам предстоит тяжёлый разговор… Ведь уже ничего не может быть прежним.***
– Мисс Торнтон, к вам посетитель, – почтительно произнёс домовой эльф, появившийся из ниоткуда и напугавший девушку до чёртиков, – мистер Бёрк-младший. Вам угодно его принять? Алин, сидевшая на кровати и бесцельно смотревшая в одну точку, встрепенулась при этом известии. Вот уже третий день после происшествия с доктором она была заперта в комнате, в полном одиночестве, посещаемая лишь домовиками, приносящими еду с противной до тошноты точностью. Они предлагали ей поменять постельное белье, взбить подушки, заплести причёску и еще уйму всякой чепухи. Хотя на причёску она всё–таки согласилась. Она же хотела поговорить с её надсмотрщиками и узнать, какая судьба ей уготована, но никто, как назло, не появлялся, а время шло. И это сводило с ума. А тем временем она отчётливо понимала, что в доме творился какой–то переполох: в коридорах постоянно хлопали двери, у подъездной дорожки скрипел гравий, а в соседних комнатах разговаривали на повышенных голосах. Она боялась подумать, с чем связана такая повышенная активность домочадцев, которые думать забыли о чужой девушке в их поместье. – Да, пускай приходит, – ответила она просто, непривыкшая к общению с домовиками – у нее в доме не было ни одного. Она же полукровка. С этой мыслью пришла и неприязнь, связанная со всеми чистокровными-мать-их-дери членами семейства Бёрков. Но желание выяснить, как же будет протекать её жизнь в будущие восемь месяцев, было сильнее. В конце концов она была готова отстаивать своё право на возможность увидеться с семьёй и подругами, объясниться и попрощаться. Она встала с кровати, накинула бежевый халат поверх белоснежной шелковой ночнушки и кинула взгляд в зеркало на будуаре. Выглядела она чуть бледно, но весьма неплохо. Заправив выбившиеся из косы пряди, она присела в кресло у окна, пытаясь придать себе приличествующий вид. Поразмыслив несколько минут, она метнулась и стянула с кровати изумрудное покрывало, накинув его на ноги. Так было аккуратнее и теплее. Она глубоко вздохнула, морально готовясь к стычке. Ведь иначе они не умели. Дверь со скрипом приоткрылась, и Алин сделала вид, что непринуждённо смотрела в окно. За которым кстати уже во всю шёл дождь. Она медленно обернулась, только когда Адам присел в кресло напротив. На нем были обычные тёмные брюки и клетчатая рубашка синего цвета, к чему она совсем не была готова. В школе он ходит убийственно элегантным и отглаженным. Он в свою очередь тоже внимательно ее рассматривал. Алин чуть выпрямила спину и попыталась придать своему лицу капельку презрения. – Тебе нечего пытаться выглядеть благороднее, чем ты есть, – усмехнулся он наконец, откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на ногу, – тебе не идёт. Алин сощурила глаза, задетая его точным замечанием. – Если ты пришёл оскорблять меня, – отчеканила она, – можешь уходить. – Я пришёл спросить, как ты себя чувствуешь, – столь же ровно спросил он, не глядя на нее. Девушка заметила какую-то усталость в его взгляде и лице. Совсем измучила тёмная магия? – Нормально, – Алин наплевала на правила приличия и пожала под себя ноги, – еда ваша бесит только. – Моя maman лично занималась составлением меню, – процедил тот. – Так передай своей maman, что есть эту жижу едва представляется возможным, – передразнила его девушка, – я хочу нормального мяса и картошки. И кабачков, – добавила она, подумав, – да, кабачков. – Я передам ей, – ответил молодой человек, сцепляя руки и встречая ее упорный взгляд. Еще с минуту они побуравили друг друга взглядом, как Адам начал подниматься. Алин тоже вскочила с места. – Уже уходишь? – не сумев скрыть удивления, сказала она. – Если бы у меня хватило мозгов уйти еще раньше, мы бы не оказались здесь, – ехидно заметил он, все же задерживаясь. – Я хотела узнать, – осторожно начала она, – когда я увижусь с мамой и подругами? Адам чуть задумался, будто что–то перебирая в уме. – Дядя не давал никаких указаний на твой счёт, – ответил он, – но, видимо, тебе придётся с ними встретиться и убедить, что ты уезжаешь на лечение в Швейцарию. И нужно это сделать до того, как тебя разнесёт, – мило добавил он. Алин фыркнула, но не обиделась на очевидную вещь. – Поговори с дядей, – попросила она, – я хочу с ними повидаться. Может быть, даже на выпускном… – Он сейчас очень занят, – оборвал он ее, – не могу его беспокоить. Алин нахмурилась, подозревая, что может стоять за «очень занят». – Это связанно с Тенебрисом? – спросила она напрямую, не боясь его гнева. В конце концов она должна быть в курсе событий, если застряла тут. – Не твоё дело, – отрезал он, стремительно покидая комнату, – всего хорошего. Алин от злости топнула ногой. Но отчаиваться не стала. Она сумеет его разговорить.***
Дубовая дверь отворилась, и в неё вошёл пожилой человек в тёмной мантии, в котором ребята не сразу узнали профессора Харрисона. Он выглядел несколько более мрачным, чем обычно. – Профессор? – недоуменно спросил Джеймс, вставая с места. Увидеть здесь этого странного мужчину было удивительно, но с другой стороны Мэнсфилд тоже оказался не простым учителем. Крис тут же поспешил объяснить ситуацию, чтобы избежать неловкости. Он помнил, что так и не рассказал ребятам о том, что узнал от Солсбери ещё в свой первый визит. И это добавляло баллов в копилку сложностей. – Я пригласил мистера Харрисона сюда с разрешения Солсбери. Он сможет лучше всех рассказать нам о событиях прошлого и их последствиях, которые мы видим сейчас. – Но вы же учитель Зельеварения, а не истории, – нахмурилась Мэри, вставшая с дивана по привычке приветствовать учителя. Алекс потянула её за руку вниз. – Рассказ очевидца вам будет полезнее, чем любая историческая справка, – заметил Харрисон, – а я прибыл из прошлого. Ребята на пару секунд замерли, озадаченно переглядываясь. Они никогда прежде не сталкивались с такой магией, разве что в книжках читали. И тем более никто не ожидал, что профессор Хогвартса оказался из такого древнего прошлого. – Что ж похоже у нас появился путешественник во времени, – пробормотала Кэтрин, откидываясь в кресле. Становилось все интереснее. – Через воронку времени? – уточнил Джеймс. – Пока это не самая важная информация, – спокойно заметил Харрисон, располагаясь в кресле напротив камина и расправляя складки чуть намокшей мантии. – Да, это обсудим позже, – быстро вклинился в разговор Крис, – главное, что профессор, – у него чуть зубы не свело от этой лжи, но он справился с собой, – может рассказать нам, как всё произошло. Пожалуйста, – он кивнул. Все в библиотеке удобнее устроились на своих местах, нетерпеливо ожидая, что же расскажет этот неожиданный гость из прошлого. – Если вы хотите услышать рассказ о жизни Нериссы из Уэстхея, то я знаю крайне немного. Она родилась в начале I века нашей эры, как вы теперь говорите, в Великобритании. Её мать Идрис, насколько я понимаю, была волшебницей, и дар передался её дочерям, – он увидел заинтересованность в глазах слушателей, – у Нериссы было две младшие сестры. Их звали Крессида и Айрис. Кэтрин вздрогнула при звуке первого имени. Этот рассказ ей уже не нравился. – В наше время пришельцы из Римской империи вторглись на наши земли и стали насаждать свои правила. Кельтов, и именно друидов они боялись и винили во всех бедах, пытались нас поработить, а неугодных убивали. Идрис сожгли на костре во время одного рейда, а на сестёр объявили охоту. – Но ведь известны случаи, когда волшебницы спасались от огня, – удивилась Кэтрин, – взять хотя бы Вильгельмину Огненную, которая 26 раз попадала на костёр ради забавы. Харрисон на неё посмотрел с раздражением. – Я не знаю, почему ей не удалось спастись так же успешно, возможно, потому что в наше время никого не обучали магии так, как делают сейчас. Она была всего лишь травницей, а не верховной жрицей. Перед глазами Ванессы встало яркое пламя из её сна, после которого её сердце разрывалось на части от ужасной боли. Тряхнув головой, она отогнала ужасные образы. – Сёстры поселились недалеко от места, где жил я со своим сыном, – мужчина чуть запнулся, но никто кроме Криса, пристально за ним следившего, ничего не заметил, –как-то раз я видел Нериссу на местной ярмарке – тогда ей было не больше 15-16 лет, но выглядела она гораздо старше. Она была похожа на злого волчонка, загнанного в угол, но отчаянно скалившего зубы, – у Ванессы от подобного сравнения пробежали мурашки по телу. – Мой сын подружился с Айрис, её самой младшей сестрой, но я не знал об этом. Они вместе занимались магией на опушке леса, когда их нашли легионеры из отряда Ловцов ведьм, – он опустил голову, – после этого случая мой сын и девчонка с сёстрами пропали. От одного из охотников я узнал, что мой сын упал в реку, когда их преследовали, и пропал бесследно, – Крис почувствовал неподдельную боль в его голове и немного смягчился. Бог знает, что пришлось ему пережить в то время, – а девчонки сбежали. – Я много лет искал своего сына, не теряя надежду, и это навело меня на след сестёр. Они обосновались в одной из немногих тогда магических деревушек, скрытых от взглядов магглов для защиты. Айрис сказала мне, что мой сын не мог умереть, потому что у неё сохранился подарок, который был создан его магией. Если бы он был мёртв, подарок бы исчез. И это дало мне надежду, – мужчина посмотрел на ребят. – От оракула Олеандры я узнал, что мой сын попал в будущее, но я не мог узнать, как и где. Мэри почувствовала резкий прилив жалости к этому человеку, который потерял так много. Она видела боль в его глазах, пусть и тщательно скрываемую. – На несколько лет я потерял эту семью из виду, много путешествовал, искал любые лазейки, которые могли мне помочь. А когда я вернулся в родные земли, Нерисса уже взяла себе имя Тенебрис и боролась против римлян, стремясь выгнать их и установить господство волшебников. Причём под её руководство перешли несколько семей волшебников из Римской империи, которые жаждали власти. Волшебники нападали на позиции римлян и их города, не оставляя камня на камне, используя новые жестокие заклинания, изобретённые сёстрами. Я не могу ответить, почему они пошли на это, но очевидно, что ненависть и стремление отомстить застлали им разум, – он покачал головой, – Нерисса узнала, что я изучал магию теней у племени северных друидов. Я думал, что если у меня получится уйти в Мир теней и остаться там, то я смогу позже найти сына, – пояснил он, – но вскоре понял, что это того не стоит. Слишком высока была цена за эту магию. «За всякую магию приходится платить», – печально подумала Мэри. – Она попросила меня открыть ей этот обряд. В обмен на кое–что другое, я отдал ей эти свитки, думая, что у неё ничего не получится, ведь цена была огромна. Но как вы можете догадаться, я ошибался на её счёт, – он выразительно приподнял брови, – она овладела магией теней и стала ужасом всей Англии. – Я не знаю всех деталей успеха её армии. Но прежде чем я покинул своё время, я узнал, что светлым волшебникам удалось победить Тенебриса, и он сбежал в Мир теней, а пути возврата ему отрезали. Насколько я знал тогда, Крессида и Айрис при этом погибли. Я не думал, что она сможет вернуться из–за Завесы, – профессор посмотрел на ребят, – если она объединится с сёстрами – вам не удастся остановить их. – Вы можете понятно объяснить, что сделала Нерисса, чтобы побеждать? – попросила Ванесса, – потому что ведь фактически она стала бессмертной? – Я подозреваю, что отголоски этих знаний дошли до ваших времён в весьма искаженных формах, – предположил мужчина, – вы же знаете, что у нашего мира есть другая сторона – мир теней? – Да, мы слышали, – кивнула Алекс. – А вы знаете легенду друидов, которая объясняет это? – слушатели покачали головой, – друиды говорили, что из света первой звезды, которая зажглась во тьме, появился молодой человек, по имени Феллий. А из тьмы появилась девушка – Альмира. Они встретились и полюбили друг друга с первого взгляда. Но свет Феллия причинял боль Альмире, а тень Альмиры обжигала Феллия, и они не могли касаться друг друга. И тогда между ними появилась лёгкая завеса, через которую они могли смотреть друг на друга, но не могли быть вместе. Вот этой завесой был наш мир, между светом и тенью. – Как романтично, – пробормотал Декстер. – Так вот друиды знали, что мир теней существует, что туда уходит магия умерших людей, поскольку Альмира была волшебницей и передала этот дар детям нашего мира, в то время как душа уходит в мир света, поскольку это был подарок чистого и доброго Феллия. – Нерисса освоила древний способ подчинения теней и с их помощью нашла вход в Мир теней, где впоследствии и скрылась. Светлые маги запечатали этот вход, но он был открыт несколько дней назад. Харрисон резко замолчал, словно осмысляя что–то. – Нериссе удалось открыть эту границу, ценой огромных жертв. Она поколебала баланс, оставила раны в ткани миров, времени и пространства, ведь все это взаимосвязано, свёрнуто в клубок. С этим связан и временной портал, через который прошли я и мой сын. Я думаю, они призваны помочь исправить ошибки и восстановить баланс, – немного подумав, он добавил: – Как я понял уже позже, её сестёр убили, но ей удалось поймать их тени, которые она спрятала в свой фамильный медальон. – Мы… мы открывали его, – сказала Алекс, вспоминая тот день перед Черным озером. – Он был на обряде, – сглотнула Ванесса. – Тени не являются полной копией человека, как и душа, которая является высшим человеческим началом, идеальным и светлым. Тень – это отпечаток характера, воспоминаний и манер. Тени – это портреты умерших людей, которые висят в кабинете директора и на стенах в Хогвартсе. Они не умершие люди, они лишь эхо, которые обладают остаточной информацией. Призраки Хогвартса такие же эхо, только сохранившие оболочку... – Интересно, а призраки, которые появляются благодаря Воскрешающему камню, тоже тени? – предположил Крис, внезапно вспомнив единственный откровенный рассказ Гарри Поттера о его встрече с родителями в день Битвы за Хогвартс. – Что за Воскрешающий камень? Крис понял, что события семьи Перевеллов произошли намного позже, чем жил Харрисон, поэтому сделал себе ментальную закладку рассказать ему о Дарах смерти позже. – Но почему тени можно использовать, а души нет? – спросила Ванесса. – Потому что магия теснее связана с нашим миром, ибо Мир теней – это фактически источник магии, а про Мир света нам почти ничего неизвестно. Кэтрин встретилась взглядом с Ванессой, которая тут же отвела глаза в сторону. – Так вот Крессида и Айрис, как я уже сказал, сохранились в виде отпечатков личности, и когда вы открыли медальон, они скользнули в тела, которые посчитали пригодными для себя. – Так просто? – подняла бровь Алекс. Ей не верилось, что всё это случилось по чистой случайности. – Здесь, я не могу дать точного ответа, – покачал головой профессор, – простите. – Но с Нериссой дело обстояло сложнее. Её тело было сохранено, потому что в Мире теней ему не место, Логофеты спрятали его, очевидно. Но нужно было призвать Тень Нериссы. Вы знаете лучше меня, что им для этого было нужно. В разговор вступил Джеймс: – А для этого нужна была магия убитых волшебников, личная вещь Нериссы, а именно медальон, и ещё один ключевой компонент. Двойник, – он бросил взгляд на Ванессу. – Вот с этого места я правда не поняла, – решила уточнить Мэри, – почему у Нериссы появился двойник? Откуда о нём стало известно? – Когда она нарушила законы магии, и её тень перешла в Мир теней не после смерти, а в результате обряда, противоречащего природе, то магия создала двойника в нашем мире, который бы поддержал хрупкий баланс. – А куда делась её душа, я боюсь даже спросить, – пробормотал Декстер. – Она пожертвовала ей, чтобы стать тем, кем она стала, – просто ответил Харрисон, – Магистром теней. – Но как это всё связано с тем, что наших подруг похитили в ночь обряда? – спросила Мэри, боясь и желая услышать ответ. Вся эта информация слишком хорошо ложилась на то, что рассказывал ей Романо про Магистров пути. – И так сложилось, что в этой комнате среди нас сейчас находится двойник Нериссы и девушки, в которых попали тени двух сестёр, – проговорил Харрисон. Все слушатели подобрались, словно завлекаемые в пучину истории его грубоватым голосом. – Ванесса как две капли похожа на Нериссу в юности, ещё не испорченную ненавистью и чёрной магией. Скорее всего, Логофеты нашли тебя по заклинанию поиска с помощью медальона. Мэри пораженно выдохнула. Декстер напрягся. – Кэтрин была захвачена под контроль Крессидой, средней сестрой, которая, по моим воспоминаниям, всегда была самой высокомерной и заносчивой, – он чуть хмыкнул. Кэтрин глубоко вздохнула, украдкой глядя на Ричарда. – Айрис – младшая и, пожалуй, сама милосердная из них, сейчас в теле Алекс. Девушка неуверенно улыбнулась, понимая, как странно и абсурдно звучит последнее предложение, но другого способа объяснить не было. – Почему так сложилось? – тихо спросила Ванесса. – Вселенная стремится к балансу. Тьма должна быть уравнена светом. Вы всего лишь её инструменты. Это ваша необходимость. Предназначение. – Но что теперь нам делать? – воскликнула Кэтрин, – получается, что мы банально стоим на пути возрождения великих бессмертных. – Вы не должны дать им возродится, иначе они призовут... то что они призвали в прошлый раз, – он замолк на секунду, – и тогда весь мир будет на грани катастрофы. – Как нам действовать? – спросила Алекс, едва ли надеясь получить ответ. – Искать путь их отправить навсегда в небытие. Но предупреждаю, что тут я вам не помощник. – Очень полезно, – тихо фыркнул Декстер. Воцарилась тишина. Кэтрин выглянула в окно. Дождь прекратился. – Но вы можете рассказать мне в деталях, что именно произошло в ночь парада и, может быть, мы сможем найти зацепку, – предложил профессор. Дождевые капли медленно скатывались по стеклу, оставляя после себя едва заметный след, который через пару секунд исчезали и вовсе. – Мы прибыли с Либрой в Стоунхендж где–то около двенадцати ночи, сразу же кинулись в бой, но я не успел перехватить Ванессу, – Джеймс чуть запнулся, – меня оглушили... это была Крессида. «Какая печальная аллегория человеческой жизни» – подумалось Кэтрин, которая чуть отвлеклась от рассказа, отвернувшись к окну и наблюдая за каплями. Ричард подхватил рассказ: – Потом я попытался помочь Ванессе отодрать руку от алтаря, на котором лежали останки Нериссы, но рука словно приросла к тому месту. На этих словах в голове Ванессы появилась отвратительная картина полурассохшегося скелета с ярко серыми глазами, которые пронзали её тело, вместе с адской болью. Ванесса сглотнула ком в горле. А ей казалось, что воспоминания уже несколько померкли. – Когда мы думали, что битва проиграна неожиданно на помощь пришли какие–то потусторонние силы, которые на несколько минут вывели Логофетов из строя. И тогда же Ванесса смогла освободится от удерживающей силы, – на этих словах Ричард посмотрел на девушку. Ванесса вынырнула из воспоминаний, понимая, что упустила какую–то важную часть разговора. Судя по тому как все внимательно прислушались к Мэри, которая нервно теребила подол сарафана. – Я говорила вам, что вижу призраков, – проговорила она, – что они могут со мной общаться. Потому что они застряли на Пути между миром света и миром тени из–за того, что Логофеты отобрали у них магию для обряда воскрешения. Это было как раз те, кого вы назвали душами. Но они не обрели покой, потому что их магию насильно отобрали. – Меня нашёл мужчина, Алессандро Романо, он представился Магистром пути, – говорила она, чуть опустив голову, – в ночь парада планет, при дополнительном магическом заряде, можно было открыть переход… дальше, – проговорила она, не до конца понимая, что заключалось в понятии «дальше». – Я мало что помню из той ночи, но я точно знаю, что поставила душам условие. Они помогут вам в Стоунхендже, завершат своё незаконченное дело, а я пропущу их дальше, – она посмотрела на друзей, – у меня чудом получилось. Несколько секунд они обдумывали сказанное. Профессор Харрисон проговорил: – Вы обладаете удивительной силой, Мэри, если смогли открыть Завесу между нашим миром и Миром света. Я никогда не встречал подобных вам, – про себя он отметил, что эту девушку нельзя выпускать из виду. – Я хотя бы немного вам помогла? – не обращая внимания на научные трактовки, спросила девушка, боящаяся реакции друзей. Каждый из них теперь думал, что не только он оказался в тяжёлой ситуации в ту ночь. Как выясняется, Мэри тоже была в огромной опасности, помогая им в том числе. – Конечно! Это повергло в ужас половину волшебников, и Либра смогла их нейтрализовать, – проговорил Ричард, искренне восхищенный этой девушкой. Кто бы мог подумать, что такая тихая девушка... – Как связана магия и тень человека? Это не одно и то же? – спросила Ванесса, всегда любившая вдаваться в детали. – Магия лишь энергия, которая уходит из человека после смерти, но она тесно связана с тенью, и помогает ей уйти в свой мир, – расплывчато объяснил Харрисон, но точнее сам не знал. Слишком тонкие материи. Много догадок и никаких точных ответов. – То есть ты медиум или что-то в этом духе? – уточнила Кэтрин, вся подавшаяся вперёд в своём кресле. Она просто не могла уложить это в голове. Они знали друг друга большую половину жизни, но, как оказалось, тайны ещё не кончались, – я не представляю, что тебе пришлось перенести во время этого обряда... – Сэм назвал меня «мостом» между мирами, – Мэри легонько пожала плечами, – я отказывала в это верить, пока один особо агрессивный дух не попытался меня убить, чтобы вернуться в мир живых. – А вот это страшно, – пробормотала Алекс, которая была несколько уязвлена, тем что Мэри не посветила её в свои переживания и планы. Хотя бы банально не рассказала о том, что с ней приключилось. А ведь раньше они всем делились друг с другом. В их небольшой гриффиндорской кампании так с 1 курса повелось, что Ванесса теснее общается с Кэтрин, Алекс с Мэри, а Алин, как-то редко делившаяся глубокими переживаниями с кем-либо, почти не вела с подругами задушевные разговоры. Алекс вновь пригляделась к Мэри. Сколько же времени прошло. И как плохо получается, она знала свою подругу. Совершенно не интересовалась её делами в последний год. Это ведь она помогла Мэри с заклинаниями на первом курсе, когда у неё руки тряслись вместе с палочкой. Это она привела её на кухню, чтобы наесться пирожными до отвала после удачного экзамена. Это она учила её краситься в 13 лет, смело орудуя тенями и маминой красной помадой. Это она раньше всех узнала о влюблённости Мэри в Декстера, ещё на 3 курсе. Это она утешала её в кабинке туалета Плаксы Миртл после очередного разочарования в своей безответной любви. Но ведь и Мэри столько всего для неё сделала, прежде всего осаждала, когда Алекс со своей легкомысленностью и дерзостью переходила границы. А делала это она с завидной регулярностью. Как странно, что раньше она никогда не задумывалась об их отношениях, о значении их дружбы. Принимала это как должное. А когда появился Крис, почти перестала с ней как следует разговаривать, лишь перебрасываясь новостями. И теперь Декстер занял место поверенного в её делах, не так ли? Как смешно получилось. Хотя сама Алекс прежде всего виновата в том, что больше времени проводила с Крисом, а не с подругой. Да и Криса она никогда не понимала до конца. И почему она не заметила, когда Мэри стала такой взрослой? Алекс смотрела на подругу и не видела больше смешливой, озорной, хотя и не для всех и не при всех, девчонки. Которая смущалась почти в каждой неловкой ситуации, но зато всегда смеялась над её глупыми шутками, которая боялась вставить слово в разговор, потому что постоянно считала себя глупой и бесцветной. Теперь она видела в ней стрежень. И она подумала, что смерть брата сыграла в этом не последнюю роль. Как ей должно было быть страшно. Алекс зажмурилась, сдерживая слезы. Плохая девушка, а теперь ещё и плохая подруга. – Так это призрак освободил мою руку, – сказала Ванесса, кажется, что–то понимающая. Картинка сложилась у неё в голове. Тень у алтаря, которая помогла ей освободиться от действия обряда. Это была та женщина, умершая в Хогсмиде, мать Арлины. Это Мэри прислала им помощь в самую тяжёлую минуту, когда, казалось, всё было потеряно. Их взгляды встретились, и Ванесса сквозь пелену неожиданно навернувшихся слез улыбнулась ей. Она не могла передать силу своей благодарности. – Правда потом все стало ещё хуже, – чуть резко продолжил Джеймс, – Кэтрин нарисовала что-то на земле, а Нерисса расправила крылышки и разбросала всех по углам. А Кэтрин напала на Ричарда, а потом чуть не придушила Ванессу. Я всегда знал, что женщины станут нашей смертью, – он посмотрел на Криса и чуть ухмыльнулся. Крис покачал головой. Кэтрин опустила голову, сжимая руки в кулаки. – И собственно потом мы оглушили Крессиду, – сделал упор Ричард на это имя, – и перенеслись сюда. Больше ничего не происходило, – он бросил взгляд на профессора. – Я так и думал…– пробормотал он. Подняв глаза на слушателей, он пояснил: – Когда мне сказали, что двойник выжил, я крайне удивился, не в обиду будет сказано. Ведь он должен быть умереть, отдав всю жизненную энергию. Но Крессида нарисовала руну тьмы, которая облегчила Нериссе переход и позволила войти в своё тело. Она сейчас слаба, но скорее всего она найдёт способ восстановить силы без двойника, но это, определённо, будет стоить большой крови, – мрачно сказал Харрисон, – но она не может без особой эффектности, так сказать. – То есть в ближайшее время мы можем ожидать ещё одного нападения? – спросила Мэри тихо, с болью только ей понятной. – Нерисса будет идти к власти отнюдь не дипломатическими путями, ей либо нужен страх, либо восхищение людей. Пока я не знаю, что она выберет, – заключил мужчина, – она будет собирать союзников, а потом начнёт создавать свою армию. – Но ведь ей нужно время освоиться в новом времени, – предположил Крис, – она не будет действовать, не зная обстоятельств. Ей нужен план. – Это верно, – кивнул Харрисон, – но не забывайте, что мне потребовалось всего лишь два месяца, чтобы понять ваш мир, прочесть историю, узнать бытовые детали, ваши странные технологии и устройства. А я был в полном одиночестве. Не буду говорить, что я теперь эксперт, но кое-какие понятия я усвоил. Потому что магия была и осталась путеводной энергией в этом мире, хоть и приняла несколько иные формы. Но вот семейка Олливандеров, кто бы мог подумать! – фыркнул он, что-то припомнив. – А у Нериссы толпа подобострастных помощников, – глядя в пустоту, бросил Коулман. – И скорее всего у них уже есть план, хоть и в набросках. – Это не подлежит сомнению, они должны были все продумать, прежде чем идти на такой риск, – проговорил Джеймс, – но мы должны их опередить. – Если бы у нас был шпион в их стане, – проговорила Алекс, вспоминая маггловские фильмы, – кто-нибудь с доступом в их дом. Крис невольно посмотрел на Ричарда, но тот, перехватив его взгляд тут же отверг невысказанное предложение: – Я, конечно, слизеринец, но Абигейл точно знает, что я никогда не буду на их стороне, – сказал он весомо. – Не обязательно шпион, лишь осведомитель, – сказала Алекс, – кто будет следить за Бёрком и его дружками, потому что, давайте это признаем, тюрьма им пока не грозит, доказательств нет. – Я упомяну это, если ещё буду разговаривать с Солсбери, – кивнул профессор, – у него уже есть наброски плана действий, как я понял. – Вы с ним уже познакомились? – удивилась Алекс. – Вчера вечером я ещё раз переговорил с ним и рассказал про профессора, – сказал Крис, – сегодня с утра они переговорили, – он бросил взгляд на мужчину, с недовольством вспоминая его нежелание содействовать. Но только видя, что Крис не собирается отступаться от идеи победить Нериссу, он согласился помочь. Хотя его цели были совершенно иными. – Постой, – удивлённо моргнула Кэтрин, первая почувствовавшая несостыковку, – Крис, откуда ты узнал, что профессор может помочь? Вы ему сами рассказали? – она перевела взгляд на мужчину, – как вы вообще оказались в будущем, если жили во времена Нериссы? Харрисон посмотрел на Криса, ожидая его ответа. Молодой человек, ждущий этой минуты, понял, что придётся раскрыть все карты, раз уж зашли так далеко. – Если сегодня день откровений, так настал мой черёд, – заметил он, выдохнув, – ещё до смерти моих родителей я узнал, что они не мои родные родители. Они меня усыновили в возрасте восьми лет. Но я ничего не помнил из своего детства, совсем ничего и это меня пугало. Но когда я захотел получить ответы, родителей уже не стало. Я узнал, что родители и моё усыновление каким-то образом было связано с Либрой, и спросил у мистера Солсбери лично в нашу первую встречу, что случилось с моими настоящими родителями. Крис на несколько секунд умолк, подбирая слова. – Всё оказалось запутаннее, чем я мог бы себе вообразить. В Альтаировой впадине существует аномалия, возможно, вы слышали, – он опустил глаза на ковёр, – так вот это временной портал. Я прошёл через него, – и не давая возможности опомниться, он продолжил, – я тоже родился в I веке нашей эры в Англии, а потом переместился в 2008 год, когда мне было восемь лет. Либра меня поймала, но не смогла отправить домой, стёрла воспоминания, предварительно их изучив, и поместила в обычную семью. Я сам был в ужасе, когда узнал, но, как я теперь понимаю, это вряд ли сильно отразилось на мне. Просто иногда я нахожу у себя навыки, которые вряд ли мог развить в наше время, как, например, разжигание костра кремнем, сбор питьевой воды с листьев, знание ядовитых грибов и растений. Это осталось у меня ещё из прошлой жизни… Друзья сидели молча, медленно осознавая новую информацию. Но больше всех были потрясены, конечно, Джеймс и Декстер. Их друг. Их товарищ. О котором они не знали самого важного. Их в Гриффиндорской спальне было пятеро, но Филлип О’Нил, их сосед, с самого начала, с первого курса больше общался со своими братьями, с Рейвенкло, поэтому в их компанию не влился. Кто их знает, это ирландские семьи. А Франц Ла Фер перевелся в Хогвартс из Шармбатона только на пятом курсе, и вёл себя с высокомерием достойным минимум графа, поэтому мальчики его не сильно жаловали. А Крис так вообще питал тихую ненависть, потому что именно после влюблённости Алекс в этого французишку (Джеймс до сих пор помнил восклицание Криса «Да что же она нашла в этом бледном, тощем упыре!», брошенное в сердцах), он понял, что сам влюблён в неё по уши. Всегда были только они трое. Крис – креативный изобретатель. Декстер – идейный вдохновитель. Джеймс – бесстрашных исполнитель. По крайней мере так Джеймс себе представлял их маленький триумвират в упрощённой, разумеется, форме. С первых курсов и до последних они всегда ходили вместе на уроки, а также прогуливали вместе уроки, тусовались в Хогсмиде (если, конечно, один из них не был на свидании, а это зачастую был Декстер), открывали тайные проходы и скрытые места в Хогвартсе и окрестностях, делились всеми новостями и идеями, обсуждали девчонок. Столько первых моментов в жизни было связано с друзьями: первые уроки, первое нарушение школьных правил, первое наказание, первые экзамены, первый поход в Хогсмид, первый квиддичный матч, первый визит на кухню, первые девушки… Никто не задумывался, кто кому был лучшим другом, они все трое были лучшими друзьями, во многом похожие, но всё-таки каждый по-своему особенный. Всегда было видно, что Крис чуть более серьёзный и взрослый, хотя и любил дурачиться и шутить, наверное, больше двух других. Это было его своеобразным щитом от жестокого мира. Он считал себя менее симпатичным и обаятельным, чем товарищи, поэтому частенько страдал от неуверенности в себе, компенсируя это своими шутками и подколами. То же действовало и с девушками: если Джеймсом восхищались как отличным игроком в квиддич и компанейским парнем, а Декстера считали роковым красавчиком и сердцеедом, то Крис занял роль милого шута, немного неловкого, но всегда готового посмеяться над собой и поднять настроение. И Джеймс прекрасно его понимал, потому что сам иногда выступал в этой роли, особенно с Ванессой. Наверное, если бы Джеймс и Декстер были бы более восприимчивыми и наблюдательными, они бы заметили некоторые странности их друга на первых порах. Крис плохо знал школьные предметы, взять хоть бы географию, которую и маги и магглы учили в детстве, хотя вскоре компенсировал все пробелы и даже перегнал друзей в этой сфере. Но некоторые тонкости жизни так и не были им постигнуты за три года жизни в новой семье. Он не знал, где живут сироты, но почему-то уверенно перечислял масти лошадей, не подозревал кто такой Бард Биддль, зато знал какаю-то старинную сказку о джинне. Джеймс и Декстер терпеливо объясняли детали и особенности маггловской и магической жизней, приписывая все другим воспитанием и семьёй, в которой не обо всем принято говорить. Но в процессе взросления все пробелы заполнялись, до чего-то он доходил сам, что-то просто принимал как данное. Возможно, он и сам этого никогда не замечал, ведь все они были детьми, все они учились. Но иногда он прямо-таки поражал их своими знаниями в редких областях жизни, например, когда на третьем курсе оттащил Декстера от ядовитого плюща, живущего в Запретном лесу, хотя сам признался, что ни в каком учебнике не видел этого растения, но что–то в голове подсказало ему. В другой раз он лихо перемахнул через расстояние между двумя крышами, говоря, что много упражнялся в лесу, перепрыгивая через ручейки. У него вообще была какое-то редкое знание леса, как теперь понимал Джеймс уже задним числом. Может, потому что с детства он жил рядом с ним? Теперь Джеймс понимал, почему его друг так не похож на своих светловолосых и светлоглазых родителей и сестру. Выныривая из мыслей, Джеймс посмотрел на друга, пересекаясь с ним глазами. Все становилось на свои места. Профессор Харрисон из-под полуопущенных век смотрел на сына, ожидая, когда он расскажет… но только спустя несколько минут молчания он понял, что эту тайну он сегодня раскрывать не собирается. – Я узнал, что Нерисса нанесла своей магией вред самой ткани пространства-времени. Я решил, что мой сын мог попасть в трещину во времени, которая была в Альтаировой впадине. Это было чистое безрассудство отправляться туда, но я это сделал. И вот я оказался в вашем 2015 году. – То есть вы из одного периода того времени? – уточнила Кэтрин, – но почему вы попали в разные временные точки? Крис в 2008, а вы в 2015? – Время не линейно, трещина так же движется, как и время, и переносит на одно и то же количество лет вперёд, – пояснил профессор, – впрочем эти тонкости должны вас волновать меньше всего. Вам нужно найти слабое место Нериссы и ударить по нему, пока она не окрепла. – Слишком много всего за один день, – сказал Декстер, потирая переносицу. Не ждал он, когда аппарировал сюда, что столько нового узнает о своих друзьях. Ванесса опустила глаза на руки, сложенные на изумрудном атласе платья. Вся атмосфера их обсуждения её тяготила, она боялась, что друзья не так воспримут известие о ней, хотя она сама толком не могла пояснить, что значит это загадочное двойничество. Наверное, в отличии от Кэтрин и Алекс она практически не чувствовала больше связь с Нериссой. Хвала Мерлину. Кэтрин же всё больше боялась, что в какой-то момент потеряет контроль и станет вновь опасна для друзей, хотя задним числом понимала, что чем больше страх и неуверенность, тем более опасность. Откровение Криса и Мэри не произвело на неё сильного впечатления, что-то подобное уже не могло её удивить или тронуть. Скорее, она была рада, что не одна оказалась далёкой от понятия «нормальность». – Пожалуй, я оставлю вас, – тактично заметил Харрисон, вставая из кресла, – было приятно поговорить с такими умными и талантливыми молодыми людьми. – Погодите, так вы будете помогать Либре с.. со всем этим? – уточнил Джеймс, чувствовавший, что все это тяготит мага, но что–то в то же время заставляет. – Боюсь, мистер Солсбери теперь так просто меня не оставит, – усмехнулся мужчина, – всего хорошего. Как только дверь за загадочным гостем закрылась, в комнате повисло молчание. Каждый подбирал слова, чтобы поддержать других, выразить сочувствие, но все они застревали в горле. – Мне интересно, – вдруг проговорила Кэтрин чуть дрожащим голосом, – мне одной сейчас безумно страшно? Друзья растерянно посмотрели друг на друга. – Я просто не понимаю, как все могло так получиться, – прошептала Ванесса, – как мы зашли так далеко, и стали частью этой безумной игры. – Да, в таком дерьме мы ещё никогда не были, – качнула головой Алекс, прекрасно понимая подруг. – Раз мы уже вляпались, так давайте доведём дело до конца, – предложил Крис. – Потонем? – с издёвкой спросил Декстер. – Выплывем, – твердо сказал Джеймс.