***
Европейская кухня была хороша. Как и факт, что Юнги выпил весь кофе ещё в машине. Смущённый Чимин выглядит очаровательно. — Я могу отвезти тебя домой? — Наверное, я на метро доберусь, — робость всё ещё никуда не делась. И он знает, что это слишком заметно. Юнги подходит до неприличия близко, а его правда звучит невероятно чётко: — Не хочу так рано отпускать тебя. Пак хочет ответить. Сказать, что он тоже против, чтобы Юнги отпустил его сейчас. Но лишь смотрит на припаркованный автомобиль. И старается как можно лучше запомнить слова мужчины. Они не виделись целых десять дней, за которые Чимин несколько раз порывался приехать к Мину. Так сильно он хотел увидеть Юнги. — Садись в машину, сегодня холодно. И Пак сел. Даже не вынудил Юнги держать ему дверь. Сделал всё сам, как того и желал Юнги. Мин бережно захлопывает водительскую дверь и поворачивается к студенту, что уже успел наклонить голову, в попытке задержаться взглядом на своих коленях. И накрывает ладонью бедро Пака. — Отдохни на этой неделе, а в выходные мы сможем провести больше времени вместе, хорошо? Чимин наклоняется к Юнги, непозволительно нагло касаясь подбородком его плеча. — Чимин? Лёгкие поглаживания через джинсы успокаивают. Расслабляют. Плавят. Пак осмеливается повернуть голову и коснуться кончиком носа шеи мужчины. Как же он приятно пахнет. Какая тёплая и мягкая у него кожа. Ему так много позволяют сейчас. — Я оставил тебя слишком надолго, — проникновенно говорит Мин. От этого бархата звука и нежности касаний, Чимин закрывает глаза, готовый умолять остаться в этом моменте как можно дольше. С Юнги. — И извинюсь за это как полагается, Чимин, — он ласково ведёт ладонью выше, чуть надавливая между лопаток. Несомненно, мужчина готов гладить Пака не только по бедру и спине. Невообразимо нежный Чимин в его руках доверяет ласкать душу. — Юнги?.. — М? — Правда ничего, что я приехал? — голос едва надламывается и звучит до боли уставшим. — Правда, — дотрагиваясь кончиками пальцев затылка. — Хороший. Юнги позволяет Чимину слишком много. Невесомый поцелуй в шею. И целых полчаса не выезжать с парковки. Он слишком занят своим Чимином. Не может оставить его на соседнем сиденье, не согрев тёплым дыханием мочку уха. Не может не провести кончиком носа по чуть отросшим волосам на висках. Не может промолчать: — Полагаю, твоё дыхание изменилось не из-за беспокойства о времени? Не может не насладиться улыбкой Чимина перед тем, как попросить его пристегнуть ремень безопасности.***
Студент знал, что лишь один звонок может вырвать из вороха мыслей и тоски, но не знал, что это удастся сделать кому-то кроме Юнги. — Тэ? — Да чтоб тебя, звонок сломанный что ли? — Звонок? — он хмурится в непонимании, чувствуя, что тишина становится оглушающей в ожидании ответа. — Дверь входную, говорю, открой. А ещё Пак не знал, что в его коридоре такой скользкий пол, пока сам чуть не разложился прямо на нём, так сильно спеша выполнить просьбу друга. И в самом деле. Перед ним стоит Ким, самый сюрприз из сюрпризов, Тэхён. С чемоданом. — Родители денег заняли, поэтому когда получу первую зарплату, всё равно буду без неё, — говорит Ким и затаскивает чемодан в квартиру. — Ну-ка отойди. Чимин почти забыл как же приятно крепко обнимать друга.***
— Съесть двойную порцию рамёна было ошибкой, — с тяжестью в голосе почти стонет Ким, положив ладонь на живот. — Почему ты меня не остановил… — Сам попросил, — честно отвечает Пак и двигается ближе к другу, оставляя целую половину дивана пустой. — И с каких пор ты ешь меньше? — Старею, — вымученно говорит он, делая маленький глоток воды в надежде, что это поможет, неким, определённо точно, волшебным способом. — А ещё говорил, что сразу гулять пойдём, — как бы к слову вспоминает студент, сразу рассмеявшись, как только посмотрел на страдальческое выражение лица Тэхёна. Он придуривается. Но так правдоподобно.***
Смотреть Сеул они всё же не пошли. Это было довольно предсказуемым решением уставшего с дороги Тэхёна и поддавшегося лени Чимина. Включить аниме стало взвешенным и единогласным решением. Картина, которую они смотрели уже не один раз вместе, наполняет квартиру по-настоящему домашним уютом, а травяной чай, что привёз Тэхён, так незаметно усыплял. — Надеюсь, там сочная обнажёнка, — не сдерживается от шутки Ким, замечая, как Чимин уже в который раз отвечает на всё новые сообщения, перестав смотреть на экран ноутбука. — Прекрати, — Пак почти потерял слово в растерянном смехе, но всё же успел слабо ударить друга в плечо. И даже после второй полнометражной картины не смог отказаться от мыслей. Он ведь ни разу не видел мужчину без одежды полностью. И он сомневается, сможет ли вынести вид Мина без одежды и остаться в своём уме, если от воспоминаний его груди приходится отвлекаться на что-то куда менее сексуальное и волнующее. 21:34 Юнги: Я не стану возражать, если ты снова выберешь появиться в рубашке и брюках. Мужчина пригласил Чимина на мастер-класс. Снова. А у Чимина не могло быть другого ответа, кроме согласия.***
Игра с температурой. Это всё, что было известно Паку перед тем, как надеть красный браслет. Сегодня он приехал сам, опасаясь помять пиджак, который помогал отпаривать Тэхён. Тэхён, что не давал Паку спать, потому что: «давай ещё серию, мы ведь это тысячу лет не делали». Потому что Чимин ужасающе сильно опаздывал и его раздражали короткие волоски, которые он приглаживал ладонью так долго, а они всё равно оставались непослушными. Потому что он, в стараниях не срываться на Тэхёне, закрылся в ванной и не помнил, куда положил кисть для теней. Выдыхал через нос, когда едва заметная растушёванная линия на нижнем веке получалась слишком насыщенной. И исправлял свою ошибку под громко включённую соседями музыку этажом выше. Намерение придраться к себе в очередной раз разбилось о негромкое: «Что-то неважно чувствую себя» Подбор колец Пак отложил. Только убеждения Тэхёна и не очень высокое давление дали возможность допустить мысль, что он не бросает Кима. Что он правда справится сам. Полежит, поест и станет лучше. Лёгкая полуулыбка мужчины разрешает оказаться здесь и сейчас. Рядом с Юнги. Совсем рядом. Необъяснимо притягательный, во время приветствия знакомых перед или после Намджуна. Такая высокая и мощная по ауре компания Чимина слегка настораживает, ведь студент находит некоторую схожесть двух мужчин. Галантность и до невозможности приятное напряжение. Неизбежность. Это всё, что ждёт Чимина. Он покорён вновь. И до тянущего чувства в груди испуган тем, что вспомнил. — Юнги, я… — почти неразборчиво. — Я оставил телефон в машине, выронил, наверное… — С ним ничего не случится за пару часов, — его непроницательная сдержанность восхищает. Но Пак не унимается, сильнее сжав кулаки. — Вдруг позвонит Тэхён… Благо, Чимин, как он считал, имел неосторожность рассказать мужчине о своём друге, но в действительности, оказалось, уберёг себя от неловкости, которую вспоминал бы ещё очень долго. — Вы что-то запланировали после мастер-класса? — Нет, он… Плохо себя чувствовал, — выдыхая. — А я… Оставил его дома одного. — Ты хочешь сейчас поехать к нему? Совсем не то, что ожидал услышать студент. Даже если бы его тревога отступила. — Он сказал, что отдохнёт и этого хватит… — ещё тише. — И мы так давно не виделись с тобой. Юнги не дали ответить. А подошли ближе, чем того требует приветствие: — Не выйдешь на сцену сегодня? — обволакивающий голос звучит за спиной студента. — Я помню, как замечательно ты смотришься с плетью в руках. Какого. Чёрта. Чимин медленно, словно боится увидеть что-то пугающее, поворачивает голову и видит до неприязни обаятельного мужчину. И его завлекающую улыбку, словно он играется с Юнги. С Юнги, к которому Чимин готов рваться когда угодно и где бы он не был. С нужным ему Юнги. Как. Он. Посмел. — Нет, сегодня я исключительно зритель, — Юнги смотрит на Чимина, но не на лицо, а на карман пиджака, обращаясь к парню: — Побудь пока с Намджуном. Паку стоило бы ответить или хотя бы кивнуть, но жгучее чувство обиды и возмущения сжимают его тело невидимыми петлями. Ему до невыносимого горько осознавать, что ничего не может сделать. И что Юнги ушёл. Не один. — Хосок, думаю, ты хочешь мне что-то сказать, — озвучил Мин то, в чём уверен, направляясь к выходу из клуба. — Ты всегда мог понять мои желания, — умело понижая голос говорит Хосок. И следует за Юнги. Открыв дверь машины, Мин знал, что Чон неотрывно следит за каждым его движением. Он всегда так делал. Но сейчас важнее был телефон Чимина, из-за отсутствия которого студент не находит спокойствия даже рядом с Юнги. Наклоняясь к сиденью и забирая смартфон, мужчина слышал, как подходит Хосок. Хосок, рассматривающий ягодицы Мина, обтянутые чёрной тканью брюк, не постеснялся начать: — Ты же знаешь, под градусом я бываю… Немного рассеян, — чуть растягивая слова на окончаниях. — Сейчас у меня новый телефон, а твоего номера там нет. Молчание Юнги испытывает Чона. И Хосок продолжает, заведомо зная, что его выслушают: — Полагаю, было бы некрасиво вламываться к тебе домой, хотя такая мысль, признаюсь, меня посещала, — он улыбается, кладя свою визитку в нагрудный карман пиджака Юнги. — Вряд ли ты помнишь его наизусть. — Думал, ты сейчас с кем-то. — Был, — тихо хмыкает. — Ты знаешь, что я не стану подходить к Дому, имея уже одного. Юнги смотрит с лёгким прищуром. И с этим Чон знаком тоже. — Да и дело вообще не в этом, — нахмурившись. — Мы могли бы встретиться, выпить кофе и просто поговорить, как делали это раньше. — Хосок, — начинает Мин. — Прости, но я тебя перебью, — он уже завёлся лишь от того, что с ним говорят холоднее, чем он ожидал. — Пусть и расстались мы с тобой нормально, но я всё равно ещё тебя не забыл. — Я больше не беру сабов. — И не прошусь, — его голос стал чуть выше. — Я проводил время не только с Домом, но и с Мин Юнги. — Проводил. — Разве ты не думал обо мне после нашей последней встречи? Хотя бы как просто о человеке, а не о партнёре? — Думал. — И что же ты думал? — эта сладкая улыбка, но больше похожа на ухмылку. — Что нам было хорошо, но если мы расстались, то недостаточно. Хосок молчит, а Юнги отчётливо видит, что он недоволен ответом. — Ты никогда не поступал как мудак, — Чон делает ещё один шаг и мягко касается ладонью нагрудного кармана Мина. — Там личный номер. Этот взгляд мужчина помнит. Требовательный, но готовый выжидать. И эту уверенную походку он помнит тоже. Хосок не принял отказа. Он всего лишь временно отдалился, скрывшись за дверью клуба. Такое поведение Хосока было вполне предсказуемо. Он часто пренебрегал правилами, если чего-то хотел по-настоящему. Но воспоминания Мина слабели с каждым мгновением, в которое он приближался к Чимину. До симпатичного, растерянного. — Кажется, Вы заказывали срочное спасение телефона, — мужчина протягивает смартфон и крадёт лёгкую улыбку студента. — Хочу быть ближе к сцене, — говорит Намджун, наконец дождавшийся Юнги. — Буду там. — Идём? — вопрос был задан лишь из-за того, что парень не поднял взгляд на Мина. Короткие и частые кивки стали тем самым сигналом. — Чимин? — замечая, что студент так и не положил телефон в карман, но сжал его в ладони. — Нет, я просто… — врать бесполезно. — Было не очень привычно стоять с одним Намджуном среди тех, кто буквально успел оттрахать меня взглядом. Откровение успешно удивило самого Чимина и позабавило Юнги. — Многие подумали, что ты стоишь рядом со своим Домом, поэтому только смотрели, — объясняет он, посчитав, что парень к этой правде готов. И не стал скрывать, что именно с этой целью попросил Чимина оставаться с Кимом. — Я уже думал закатывать рукав и показывать браслет, — нервозность всё же проскользнула в тихом смешке. — Неплохая тактика, — Мин, слыша, что зрители ушли к сцене, скользит рукой под расстёгнутый пиджак Чимина, слабо сжимая бок. — И подумай, как ты отблагодаришь меня за телефон. Это было совсем недолго. Стало тайным настолько, чтобы трепет вновь захлестнул сердце Пака. Насколько, что по пути к сцене, Чимин пару раз касался рукава мужчины, желая с силой схватиться за чёрную ткань. Но всё же смог сдержаться и соблюдать дистанцию между телами. Сложно. Ещё не всё готово к мастер-классу, но то, что Пак увидел, заставило его усомниться в собственной выдержке. Он уже не впервые отдаёт себе отчёт в том, где он и с кем. Понимает, какая атмосфера сейчас будет заполнять весь клуб. И, возможно, как он будет реагировать. — Как же красиво Госпожа Юн одела свою девочку, — слышит Чимин справа. И пытается найти, в какую точку смотрит Юнги. И находит. И уже сам наблюдает за тем, как девушка на сцене не торопясь зажигает длинную каминную спичку. Блики от пламени отражаются на её чёрном кожаном платье, вероятно, выполненном на заказ. Пусть фасон намеренно скрывает шею воротником-стойкой, к тому же, длина позволяет увидеть колени совсем немного, а длинные рукава добавляют строгости, тем не менее, сексуальности это не отнимает. — Знаешь её? — непонятно для чего спрашивает Пак. — Да. Уверенность девушки на сцене подсказывает Чимину, что вряд ли она ждёт свою Госпожу. И больше не сомневается в этом, когда она кончиками пальцев касается поверхности чёрного глянцевого стола. И пылинки мыслей разбиваются на моменте, в котором к ней подходит девушка. А ещё: — Моя умница. Они обе кажутся уже разгорячёнными. — Ты знаешь, что нужно делать, так? — Да. — Исполняй. Выглядит нижняя не менее, чем потрясающе в чёрном полупрозрачном тедди с открытой спиной, украшенным тонким кружевом. Студент не понял, как посмотрел на Юнги в попытке понять, нравится ли ему женское тело. Юнги не посмотрел на него в ответ, а продолжил наблюдать за сценой перед ним. И на Мина смотрел не один студент. Тот самый человек, что устроил Паку эмоциональный ураган и цунами из ревности и желания доказать, что достойнее именно Пак. Хосок. Его зовут Хосок. Зря Чимин начал задаваться вопросами: Сколько раз Юнги произносил его имя? Почему Хосок позволяет так фамильярно общаться с Юнги? Кто он… Для Юнги? И почему этот, чёрт побери, Хосок так пристально смотрит на Мина, даже когда к нему обращаются. «Я всё ещё за то, чтобы идти не как пара» Чимин сейчас как никогда хочет отказаться от своих слов. Хосок очень красивый. Взгляд томный и внимательный. Пак очень хотел взять Юнги за руку, обнять, совершить любое другое действие, показывающее Хосоку, что Юнги пришёл не один. И Юнги вообще не один. Так сильно, до жжения в ладонях, хотелось спросить кто это. И какое значение имеет для Юнги. «В таком случае, не стоит всем демонстрировать, что мы делим одну постель. Намджуну, безусловно, тоже» Про Чимина никто не знает. И раньше он был этим удовлетворён, но сейчас что-то кусается и не даёт ему принять этот факт. Чимин хочет, чтобы и про него сказали что-то похожее. Что-то вроде: «Посмотри, как Господин Мин красиво связал своего мальчика». Гадство. «Если объявить нас, как пару, то на тебя будут накладываться определённые обязательства по визиту в клуб» Чимин не знает, о каких обязательствах речь. Но он уже почти уверен, что готов делать всё так, как будет нужно. Студент увлёкся своими мыслями и зарождающейся ненавистью так сильно, что пропустил, как нижняя полностью отдалась во власть своей Домины. Позволила позаботиться о себе, принять ласку, получать поцелуи. И благодарила за капающий на её гладкую кожу воск. Как вдыхала громко, а выдыхала судорожно. Как болезненно застонала от целой лужицы горячего воска на её плече. Как сжала пальцами стол и выгнулась в спине. Мин стоит сзади. И Чимину это помогает не сорваться с места. Льстит до расплывающегося тепла по низу живота. Сейчас имеет значение только мужчина, что подчиняет Пака так, что хочется ещё. Снова. Чаще. Сильнее. Ближе. Нежная кожа нижней заметно покраснела, а отзывчивое тело двигается как приказывает Домина: — На колени, моя хорошая. На такие аккуратные колени. И такие выделяющиеся ключицы, как оказалось, стоило лишь спустить тонкую лямку. И вторую. Оголить грудь. И упиваться великолепием форм и миниатюрных пэстисов из металла в форме кружевных бабочек. И как они великолепно смотрятся на её девочке. Поражает своей изящностью взаимодействие девушек. Не оставляет равнодушным рисунок расплавленным воском на женских плечах. Раскинутые крылья. — Зачем менять свечи? — парень следит за женскими руками, что так уверенно держат свечу. — Они ведь выглядят одинаково. — Разная температура плавления, — сразу, как падает крупная капля, от которой нижняя открыто стонет. — До этого было около пятидесяти градусов, а эта примерно шестьдесят пять. Пак заворожённо смотрит на то, как нижняя получает удовольствие от боли. Понимая, какая же она чувствительная. — Сейчас она может оставить ожоги на теле, — наклоняясь к уху Чимина. Скинуть туфли на высокой шпильке, ведь так ближе к несравненной причине психологического и физического возбуждения. Укладывать послушную умницу на стол, проводя пальцами по животу. Брать кубик льда руками, без перчаток. Вести по шее и слизывать каплю воды, поймав её на яремной ямке. Хвалить непревзойдённую для неё девочку. Её девочку. Быть не важными для Пак Чимина, срывающегося с обрыва с выстроенного им же самим небоскрёба его восприимчивости. — Судя по выражению лица, ты не хочешь практиковать термо-плей, — деликатно предполагает мужчина. Чимин тягуче улыбается, сдерживая себя от соблазна посмотреть на Хосока и узнать, наблюдает ли он за их разговором. — Я не против льда, но свечи выглядят слишком больно, — признаётся Пак. — Несмотря на это, ты возбудился, когда я порол тебя, — и ещё ближе: — Уверяю, я непременно найду для тебя самые низкотемпературные. Обещаю, первая капля упадёт не на твой сосок. И можешь попробовать уговорить меня, чтобы и десятая упала, скажем, лишь на рёбра. Чимина ведёт. Эти откровенные разговоры так сильно возбуждают. Как бережно Домина касается и позволяет прочувствовать всю ту яркость ощущений. Как она придерживает свою нижнюю, ведя ладонью к бедру, царапая кожу длинными ногтями. Неповторимо. Впитывать стоны, переходящие в скулёж, потому что слишком горячо. Потому что уже влажно. — Ты ведь тоже стоял на этой сцене? — Да — Ты хотел бы… Снова? — Ты хочешь, чтобы я выпорол тебя при всех, пока десятки людей будут рассматривать каждый изгиб твоего тела, следить за поведением и учтивостью саба? — Юнги сжал руку в кулак в кармане брюк, чтобы не потянуться к Чимину. — Ты не перестаёшь удивлять меня, прелесть. Чимин сглатывает и понимает, что если мужчина продолжит, то ему точно придётся уйти в туалет, быстро получить разрядку и вернуться. А Юнги поймёт и с огромной вероятностью захочет наказать за выходку. Вот же... — Я лишь… Подумал… Без намерений, я ещё… Чимин делает небольшой шаг назад, будто нечаянно задевая ягодицами бедро мужчины, желая ощутить на них сильные руки. Пака беспощадно кроет от собственных действий. И он заводит руку за спину, слабо сжимает ткань расстёгнутого пиджака. И тянет к себе. Музыка всё ещё не давала услышать дыхание мужчины, но его слова совсем рядом, стали ледяной водой прямо в лицо: — Тебе стоит успокоиться. Чимин игнорирует смысл слов и от отчаяния мнёт дорогую чёрную ткань. — Возьми себя в руки, Чимин. Студент отреагировал только на своё имя, произнесённое так непривычно. Слишком требовательно. И без толики ласки в притягательном тембре. Парень не ответил, лишь расслабил пальцы и только сейчас заметил, что наклонился назад. Чимин точно попал. И его попытки привести дыхание хоть в какую-то норму, от Юнги он не скрыл тоже.***
— Благодарю за приятную компанию, — Мин успевает сказать первым. — Хороших выходных. — И вам отлично провести время, — даже простая улыбка Кима напоминает что-то хищное и пробивное. — Замечательных выходных, — негромко отвечает Чимин и выходит за Юнги. Дорога до автомобиля казалась невероятно долгой. Как и звук застёгивающегося ремня безопасности. — Всю дорогу до дома ты должен молчать, в том числе и в лифте, — нажимая на газ. — Разговаривать сможешь только когда я зайду в спальню, а ты будешь ждать меня на коленях. Чимин замолчал и едва выдохнул, наблюдая за таким сосредоточенным Юнги. В этот раз на светофоре не было красного.