Ловец Снов

— я не сошёл с ума, — негромкие слова сорвались с бескровных губ одиноким шелестом листвы за окном; порывом ветра, всколыхнувшим мятую от бесконечных тренировок траву; беспокойным, расстроенным поглаживанием пальцев по спине. — мы верим, ади. просто всё это звучит так…безумно. мими никогда не скупилась на резкие высказывания, но даже она сконфуженно вжала голову в напряженные, тонкие плечи. — я не сошёл…с ума, — повторил ты чуть напористее. - я видел его во сне. и всё это было... так реально… их недоуменные взгляды соприкоснулись. вики медленно, нерешительно подошла к тебе, вынимая из дрожащих ладоней чашку с так и не тронутым чаем. — даже его энергия, — продолжал ты упрямо. — её я узнаю из тысячи. спелые, сочные яблоки. я чувствовал её так явно, будто он был со мной в одной комнате, — ты зарылся лицом в колени, запуская пятерню в потускневшие медные волосы. от яркой рыжины и россыпи веснушек на молодом лице остался лишь отголосок жизни. с каждой минутой (с каждой секундой) этот отголосок становился всё меньше и незначительнее. таким крохотным и ничтожным. полупрозрачным. призрачным. я поймал своё отражение в зеркале. такое же тусклое и неживое — с едва смыкающимися от холода ресницами. посиневшими, потрескавшимися губами. и хотя я не до конца осознал, что именно произошло в твоей комнате десять минут назад, я всё ещё мог строить догадки. чем дальше, тем более правдоподобные и смелые. если, умирая, мы забираем с собой часть энергии, то там – на твоей постели – я поделился с тобой этой частью? больше всего на свете я желал к тебе прикоснуться, и... наверное, именно это и произошло? через наше общее воспоминание. через красочный сон, в котором я целовал тебя так же, как делал это в реальности. но... значит ли это, что, растратив её до конца, я окончательно погружусь во тьму? у всякого ресурса есть свой предел, и та часть энергии, что у меня осталась... тогда всё и закончится? — ади, хочешь, мы отведем тебя в лазарет? можно попросить снотворное, чтобы ты мог нормально поспать. не думаю, что кто-то удивится проблемам со сном после всего... произошедшего. в таком случае, всё, что я делаю – только отсрочиваю неизбежное. продолжаю мучить тебя. себя. нас. ты, наконец, поднял голову, и в твоих глазах – впервые с момента моей гибели - мелькнула твердая решимость. — нет, я уже в порядке. спасибо, что выслушали. пойду к себе. что ты задумал? я поднялся следом, но тут же упал обратно, не в силах совладать с накатившим головокружением. мими схватила твоё запястье, преграждая путь, и в её заблестевшем взгляде разгорелись огни той тревоги, что доселе плескалась на дне зрачков. — я больше не хочу оставлять тебя одного. пожалуйста, не уходи… ты замер, взвешивая истины на чашах незримых весов. а затем неожиданно усмехнулся – устало, но настолько привычно и по-свойски, что мими вздрогнула. — всю жизнь планируешь со мной нянчиться? что ты задумал, ади? — я же сказал, всё уже в порядке. а если захочешь в очередной раз подтереть за мной сопли, просто заходи в гости, — и ты вышел, оставляя за собой лишь купол пустоты и нависшего, томительного молчания. — что ты думаешь по этому поводу? – голос вики прозвучал словно из-под толщи воды. мими всё еще не отводила взгляда от двери, когда решилась ответить: — я боюсь, он никогда не сможет оклематься полностью. осадок от потери... останется с ним до последнего вдоха. ну черт возьми, мими. *** головокружение прошло, однако на смену ему на передний план вышла цепкая боль в висках. я тряхнул головой в надежде смахнуть наваждение. вернув себе способность двигаться и дышать без першения в оцепеневшем горле, я привстал с подоконника, оставляя потухшие, задумчивые фигуры мими и вики за спиной. что-то идёт не так. непривычная тишина коридора давит на уши. будто вся клоака из суеты осела тенями на молчаливых доселе стенах, и теперь готова сжаться на моём горле удушающей хваткой. когда-то давно и я думал, что в них живут призраки, не поглощенные небытием; застрявшие между мирами, испуганные и одинокие. был ли я сам призраком из стены, превратившимся в твою тень? ты и правда у себя. сидишь на коленях в середине комнаты. я медленно подошёл, чтобы опуститься рядом с тобой. мне так много хочется сказать тебе. успокоить. убедить, что ты не ошибся, не сошёл с ума. посиневшие кончики пальцев скользнули к твоему запястью в неосуществимом желании переплести наши руки. и я замер. твоя ладонь разомкнулась, обнажая сжатое в ней лезвие. в темноте, прерываемой лишь пламенем мечущейся свечи, стекающая на ковер кровь казалась безжалостной черной аллегорией медленно уходящей жизни. — сэми, я знаю, ты здесь! что? осознание пробивает свинцом навылет больной висок. мгновение, два - и я зарыдал. как мальчик, безрезультатно хватаясь за раны на тонкой, бесцветной коже. что? — да здесь я, здесь, но разве это выход?! разве этого я просил?! ты слышишь меня?! слышишь?! — мой крик прошёлся эхом по зданию, всколыхнув каждый угол призрачного мира. — шепфа, разве этого я просил?! ноги не слушаются, заплетаются, но я уже заметался по комнате как загнанный зверь, цепляясь руками за волосы и пытаясь понять, что же сделать. зло хватаюсь двумя руками за измятое покрывало. зло хватаюсь за скомканную рубашку. зачем-то возвращаюсь в покрывалу, тяну его на себя. и только после этого падаю на пол. обессиленно. без-какая ирония-жизненно. прижавшись к паркету остывшим лбом от осознания, что внешний мир только что выплюнул нас с тобой, не давая позорных шансов на таинственное спасение. что же это за безумие такое. разве этого я просил...? — ади?.. ох, ади, ты... тёплый голос заставляет вздрогнуть. в глазах кружатся тёмные пятна, танцуя с тенями отчаянный вальс. и я больше слышу со стороны, чем понимаю, как с моих уст срывается: — мама. что ты здесь делаешь, мам? и весь мир окончательно тухнет, убаюканный её встревоженным шёпотом.