***
Если Доджер и был когда-то спокойным, покладистым и послушным ребёнком своих родителей, то это было до начальной школы, и даже тогда за ним тянулся шлейф мелких проказ из-за неуёмного любопытства и неспособности усидеть на одном месте больше пятнадцати минут. Потягать аллигатора за хвост на крокодиловой ферме во время школьной поездки и чуть не дать ему откусить свою руку, стянуть у Александра пистолет и перепугать всё поместье, забраться на крышу дома, прыгнуть в дымоход и вывихнуть себе лодыжку — такие происшествия стали практически нормой для семьи Уоллес и рано поседевшего Александра. «А как Санта в трубе не застревает? Я маленький, и то еле-еле пролез», — спросил перепачканный в саже маленький Доджер, глядя на расстроенную и сердитую мать большими зелёными глазами, ещё влажными после слёз боли. В подростковом возрасте сумасшедшие выходки росли в своих масштабах и серьёзности последствий, обосновываясь желанием покорить, якобы недоступных, красоток и доказать мудакам из старшей школы, у кого яйца размером с баскетбольные мячи. Обеспокоенные родители и Александр приняли решение отдать неугомонного младшего Уоллеса, у которого девушки, драки и тусовки были неотъемлемой частью образа жизни, в школьную хоккейную команду. Доджер там преуспел как неплохой защитник. Драк на льду хватало с лихвой, а первые красавицы школы всегда толпились у раздевалки и сами напрашивались на «свидания» в подсобках, лаборантских и пустых классах. Правда, идиллия и покой длились недолго, около года, пока в семнадцать Доджер не был пойман за продажей марихуаны на заднем дворе школы. До сих пор младший Уоллес так и не признался, где он её доставал. Инцидент при помощи денег и связей замяли, но про хоккей пришлось забыть. Как бы Марта ни пыталась оградить сына от неприятностей, которые притягивались к нему, как к мощному магниту, из-за специфики её бизнеса и последующего его разрастания делать это становилось всё тяжелее. И когда Доджера стало тянуть к так называемым крутым парням «с большими стволами и стальными болтами», ей ничего не оставалось, как попытаться разъяснить бурлящему страстью подростку, с кем можно водить знакомства, а кого лучше избегать, как и с кем говорить и не нарваться при этом на неприятности, как обтекать острые углы. «Если не уберечь ребёнка от распития алкогольных напитков, когда он остаётся с приятелями без присмотра родителей, то нужно научить его пить правильно» — рассуждала она. Если не оградить, то хотя бы научить защищаться. В какие бы приключения Бессмертный Ди ни попадал, в особенности из-за своего длинного языка, он мог выкрутиться при помощи него же — перехитрить, договориться, выйти относительно сухим из воды. Саму Марту Доджер без необходимости на помощь не звал, «не по-мужски» это. Мальчики не плачут и мам не зовут. Тем более, мам, которые сначала спасут непослушную задницу, а потом эту самую задницу спасённому нерадивому сыну надерут, покруче любого профессионального бойца. Поэтому Ди прибегал к её помощи лишь в крайних случаях, когда был на сто процентов уверен, что пришла настоящая жопа. Но история с покушением выходила за рамки всех привычных неприятностей. И Доджер посчитал, что маме об этом говорить категорически не стоит, только не об этом и только не сейчас, когда бизнес Марты разросся далеко за пределы Луизианы и вокруг неё кружат зубастые, беспощадные акулы, готовые откусить полтуловища, стоит только зазеваться. Не тогда, когда отец вот-вот займёт пост мэра. Доджер меньше всего хотел, чтобы всё это выбило его родителей из равновесия. Если есть шанс, что при помощи Смерти можно вылезти из этого дерьма — им надо воспользоваться. Может и хорошо, что такой страшный и опасный тип, как он, в какой-то степени на стороне Бессмертного Ди, хоть и на условиях такого соглашения. Но позволить закрепить на себе ошейник и управлять ситуацией так, как этому ублюдку вздумается, Доджер не мог. Мало того, что Смерть намеренно держит его на расстоянии от этого дела, так ещё и хочет превратить в своего мальчика для сексуальных утех. Возвращение Арно Лайонела обернулось, в какой-то степени, на руку. Под предлогом защиты «Les Yeux de Marie» и своих парней Ди позаимствовал у Муни людей для подстраховки от нежеланных и агрессивно настроенных «гостей». Муни так и так дал бы защиту, но пренебрегать тем, что Доджер закрыл старого друга от пули, кому бы она ни предназначалась, было чем-то, по его мнению, неправильным. Смелый Тибо сам нападать не будет. Главное не соваться на его территорию, к которой теперь относится и Вуду-рынок, и не промышлять там торговлей. А вот Арно Лайонел вполне может захотеть поквитаться. С новыми точками сбыта и силовой поддержкой от Муни можно ненадолго выдохнуть и расслабиться. Парни Доджера под защитой — минус одна проблема. Пришлось установить больше камер видеонаблюдения в отеле и клубе. Отсутствие записей, где мог появиться Смерть, объяснилось слепыми зонами, так как камер было не так уж и много. Кто мог предположить, что мирному, ни к кому не лезущему весёлому парню-тусовщику придётся уберегать от убийц и похитителей свою задницу, да ещё и в прямом смысле этого слова. Также Доджер нанял несколько хорошо обученных охранников. Брать людей у Марты, пусть даже очень опытных и натренированных, было исключено. Появятся вопросы, лишнее беспокойство, опека и, что страшнее всего, — контроль. Как бы мама ни пыталась давать свободу сыну, при всяких, даже минимальных, опасностях могла включиться гиперопека. И Доджер этого очень опасался. В основном, охрана была сосредоточена на этажах по отелю и на парковке. С одним из них, бывшим военным Рамоном, Доджер быстро сдружился и поставил его охранять этаж, где находилась его комната. — Чувак, это не просто номер, а считай, что мой дом, моя обитель. Пока ко мне не суются нежданные гости, твой оклад растёт, договорились? — Доджер приветливо улыбнулся и протянул руку. — Договорились, joven jefe, — подмигнул мужчина, крепко пожимая руку в ответ. — Я уже могу начинать операцию по твоей защите? Боюсь, с таким количеством вражеских объектов мне не справиться и придётся вызывать подкрепление. Но я готов закрыть драгоценного клиента своим телом и принять весь удар на себя. — Хаха-аа! Нет, дружище, я готов к таким чрезвычайным ситуациям, твоя помощь не понадобится, — хихикнул Ди, прижимая к себе трёх уже порядком выпивших девушек, чьи фигурки едва скрывали блестящие супертонкие платья, — тут я готов пасть, как храбрый воин. — Он наклонился к одной из девиц, ущипнул губами её сосочек, почти выглядывающий из-под неприлично глубокого декольте, и довольно прищурился, услышав наигранно возмущённый писк любовницы на этот вечер. — Можешь отойти подальше от двери, Рамон, так как битва будет шумной, — Доджер наклонился к ушку другой красотки, томно промурлыкав: — и очень, о-очень яростной. Охранник усмехнулся, пригладил аккуратную бороду и отсалютовав Доджеру, пошёл вглубь по коридору, уже зная, что звуки «борьбы», от которых встанет даже у трупа, будут до неприличия громкими.***
«Если Пабло Костелло — шестёрка, то почему его не грохнули, как и первого "нанимателя"? Костелло и его людей повязали как раз тогда, когда я сбежал из больницы. Узнал ли настоящий наниматель о том, что я живёхонек? Если да, то как скоро меня снова захотят замочить? И почему сейчас затишье? Из-за ареста Костелло или же интереса Смерти ко всему этому пиздецу? Мне необходимо поговорить с этим говнюком. Пусть Смерть думает, что послушный Ди сидит сложа лапки с открытым ртом и ждёт, когда туда погрузят ещё одну ложечку с милипиздрической порцией информации…» «И свой большой хер в качестве платы за неё. Так что открывай ротик пошире, птен-чик». Доджера словно током ударило от воображаемого жуткого голоса, который с каждым разом становился всё более пугающим и реальным. «Хуя я себя накрутил», — поёжился он, развалившись с лэптопом и пачкой банановых чипсов на кровати, в которой не так давно происходили действия, от которых матёрые рок-звёзды 80-х, громко присвистнув, нервно закурили бы в стороне. Ди открыл статью о поимке Пабло Костелло и тут же погрузился в неё. «Белое Перо снова наносит урон по преступным синдикатам». «… До сих пор расходятся мнения о том, кто стоит на страже порядка и разоблачает опасные преступные группировки. Является ли народный мститель одиночкой в лице фотокорреспондента, самоотверженно и успешно обличающего людей, причастных к мафии, или же это организация энтузиастов, которой не всё равно, в какой стране живёт и будет жить молодое поколение американцев? Разящим пламенным мечом для головы Пабло Костелло послужила увесистая папка с фотографиями и документами, между которыми полиция обнаружила большое белое перо. Да хранит Господь этого ангела и всю Америку от зла, которое не даёт нашим гражданам спокойно спать по ночам…» Доджера поглотила статья о задержании Костелло и его подельников. Доказательства для выдвинутых обвинений являлись достаточно весомыми и способными посадить, может, не всех причастных, но, как минимум, его лидера на очень долгий срок, если не на пожизненное. Продолжает вестись расследование над громким делом о складах с боеприпасами в доках и том, куда весь этот груз должен был отправиться. — Пёрышко, ты ахуительно крут! — Ди от восторга подпрыгнул на месте, рассыпая по кровати сладкую закуску, несколько чипсов упало под распахнутый халат. — Но тут чуток поспешил с выдачей инфы, и люди Костелло начали подчищать хвосты. Ставлю своё левое яйцо, что место доставки всех этих ящиков с патронами и взрывчаткой так и останется тайной. Сам Костелло умом не особо блещет, зато его помощник, насколько помнится, рулил безопасностью всех их предприятий. Ма говорила, что он мастер своего дела. Как же его звали? — Ди задумчиво хрустнул сладостью. — Партос? Петерс? Пенис? — Доджер собрал рассыпанные чипсы обратно в пакет, запихнул щедрую горсть в рот и стал перечитывать статью. — Фаф фам фефов, кха, кха… бля. Будь его имя в статье, я точно бы вспомнил, — Он ещё раз прошёлся по тексту. — Или ты спешил осознанно, а, Пёрышко? Чувак, тебя могли поймать и ты решил вывалить полиции то, что успел накопать, чтобы обнаружили склады и у Костелло с людьми не было времени перевезти боеприпасы. Если помощника Пабло среди осуждённых нет, значит он на свободе и рулит делами, пока его босса поёбывают за решёткой. Поток мыслей вслух прервала вибрация телефона. Доджер на мгновение замер. Пережёванные чипсы так и остались сладким комом в глотке. Еле его проглотив, он медленно перевёл взгляд на телефон и с облегчением увидел, что на экране мигал «Ал». «И как долго я буду откладывать кирпичи из-за своего же телефона?» — недовольно подумал Ди и, проведя большим пальцем по экрану, бодрым голосом отозвался: — Ал, чё как дела, старина? — Как запущенный радикулит в дождливый день — мои дела, — проворчали в трубке. — Ну и натворил ты делов, мелкий засранец. — Ну что опять? — обречённо заныл Доджер, — Только не говори мне, что это всё ещё из-за Арчи. Дружище, это была всего лишь весёлая шутка, которая стала древней, как говно мамонта. Поверь, меня по случаю настоящей свадьбы не завалят подарками так, как после пары фоток с женитьбы на моей детке. — Твоей «весёлой шутке» неделя, а она не утихает. Дерек очень зол на тебя. Ему не нужны скандалы во время предвыборной кампании, Доджер. На неё ушли миллионы. Если не помогаешь, то хотя бы не отсвечивай. — Блядь, Ал, я не на Линдси Лохан женился, чтобы это можно было назвать скандалом, — Доджер прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — И почему мне это говоришь ты, а не сам папа? — Доджер… — Ал! — перебил младший Уоллес. — Мне на следующий день после прилёта из Вегаса звонила мама, сначала вставила пизды, а потом сказала, что это не худший выбор, который я когда-либо делал. — Фразу «Главное, что это не одна из хламидиозных блядей, с которыми ты путаешься, дорогой» он решил опустить. — Мои фотки в сети породили хештеги «Голосуем за самую либеральную семью штата». Ма с парочкой её промоутеров раскрутили это так, что папа обзавёлся двадцатью процентами молодых избирателей, в плюс к той поддержке, которая у него уже имеется. Это, блядь, считай, что победил! Я смотрю за цифрами, Ал, не надо меня считать конченным распиздяем, которому на всё фиолетово. Ещё пару дней, и будет он восседать счастливый, довольный в своей мэрии. — Доджер, я знаю. Но я… должен был передать тебе слова отца. — И вообще, почему ты мне звонишь, а не па? — Он занят, малыш Ди, — В голосе послышалось сожаление. — Это большой груз ответственности и большой риск, в связи со спецификой бизнеса Марты. — Старина, — Доджер зажал телефон между плечом и ухом и, наскоро скрутив травку, вложил косяк между сухих губ. Он чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся. — Ты эту… кхм… песню мне поёшь уже сколько? Лет пять, шесть? Я правда пытаюсь быть понимающим и не лезть в крупные неприятности, не отсвечивать сильно... ну как могу... И ты это прекрасно знаешь. Но ещё правда в том, что па нашёл на меня время только тогда, когда пуля чуть не устроила рандеву с моим сердцем. Значит, это было важно и он смог найти окно с своём охуенски плотном графике, а фотки из Вегаса не такая уж и проблема, раз он не может позвонить мне лично. — Мне жаль, правда. Отец тебя очень любит, просто у него сейчас сложный период… — Что тянется хуеву тучу лет, — Доджер ещё раз глубоко затянулся и ненадолго задержал дым в лёгких. — Я его тоже люблю, но это не отменяет того факта, что он говнюк с затяжными месячными. — Он медленно выдохнул и ободряюще улыбнулся, словно Александр мог его видеть, — Ты это, давай уже прекращай быть семейным громоотводом. Может всё-таки возьмёшь отпуск, рванёшь на тёплый островок пузико погреть. М-м? — Доджер-р, ради всего святого! — зарычали в трубку, но с лёгкой весёлостью в голосе. — Никакого святого, Ал, тебе отдохнуть надо, а не сан принимать. Скажи, каких девочек ты любишь, я поклянчу у ма для тебя отпуск. Ну хоть ма-аленький. — Мелкий засранец, угомонись! — Могу мальчиков подогнать, ты говори, я не осуждаю. Сколько тебя знаю, с самого детства, ни с кем ни разу не видел. Может, стесняешься? — Боже, как тебе такое вообще в голову пришло, бесстыжий! — возмутился Александр. — И некогда мне отдыхать. Работа — мой отдых и моя вторая половинка. — Это получается, что и я твоя вторая половина? Старина, прости, но ты не мой типаж, — Ди открыто хохотал. — Доджер-рр! — Окей, окей, остынь. Быстрый вопрос, раз ты мне позвонил. Помнишь дело про маминого бывшего партнёра Пабло Костелло? — Зачем тебе это? — В голосе Александра появились настороженные нотки. — Наткнулся на статью про Белое Перо и охуенно внушительное количество боеприпасов в доках. Ма к этому ведь?.. — Нет, нет, нас это не касается. — Это радует, — Доджер с облегчением выдохнул очередную порцию дыма. — Но поймали не всех важных птичек из группировки? — Да, так и есть. Томас Перес — правая рука Костелло и ведёт его дела. На него у полиции ничего нет, что очень странно. И ещё раз повторюсь, это нас не касается. Марта с ними не работает уже давно, не ведёт никаких дел даже с Пересом. Я просто ходил на слушания, чтобы не всплыло никаких упоминаний о нашей семье и всё. Суд принял решение, и Пабло Костелло отбывает своё наказание на «Ферме»… — Его отправили в «Анголу»? — присвистнул Ди. — Там почти все с пожизненным сидят. И зная это, он не идёт на сделку, не выдаёт подельников, не говорит про боеприпасы, чтобы скостить срок? Это чем же его надо было так запугать? — Поверь, есть кому пугать. И немало способов это сделать. Задаёшь слишком много вопросов, малыш Ди. Раньше за тобой не замечал интерес к таким делам. — Его и нет, — зевнул в ответ Доджер. — Вот он, наглядный пример, что бывает, когда связываешься не с теми ребятами. — Верную мысль говоришь, Ди, чертовски верную. Поэтому не ищи неприятностей на свою горе-задницу. «А что мне делать, если горе-задница сама притягивает эти неприятности?» — хотелось спросить Доджеру, но вслух сказал: — Да, Ал, уж лучше я чью-нибудь задницу выебу. — Доджерр-р, ну ради всего святого!.. Ди захохотал и сбросил звонок. Какое-то время он всматривался в затухающий экран, словно вот-вот на нём высветится «номер не определён».***
С каждым новым днём Бессмертный Ди всё чаще бросал взгляды на телефон и всё сильнее дергался, когда тот начинал светиться и вибрировать. — Ну что за поколение, — протянул темнокожий пожилой мужчина с широкой обаятельной улыбкой, медленно двигая головой в такт соблазнительным звукам саксофона. Он накрыл узловатой, по-паучьи тонкой ладонью экран айфона, который уже десять раз за вечер Доджер вытягивал из кармана своих неизменно полосатых модных штанов. — Как может целая жизнь человека, почти что век, поместиться в экранчик этого пластикового куска дерьма? А ты мне втираешь, что магии вуду не существует, мой мальчик. А это самая настоящая чёрная магия, ты сам внутри неё. Твоя душа в этой маленькой коробчонке! — Не ворчи, старик. Это неотъемлемая часть жизни каждого человека. Как пожрать, поспать и потрахаться. Не вижу тут никакой магии, — пожал плечами Доджер. Он позвонил Муни и попросился к нему в гости, чтобы обговорить план о первой поставке «урожая» в Байуотер и девятый район, а заодно попросить помочь организовать встречу с Пабло Костелло в «Анголе». По какой-то причине свидания с ним были запрещены, что Доджеру показалось очень странным. Но он не терял надежды пробиться через связи. У Муни были нужные рычаги и возможности, чтобы помочь устроить встречу. Это всё-таки не про наёмных убийц расспрашивать. Костелло — бывший партнёр матери. Семейные дела не должны вызвать особенных вопросов у старого проницательного вуду-хера. Доджер, во всяком случае, на это надеялся. Просторная зелёная комната, в которой Муни принимал дорогих гостей, была наполнена дымом, джазом, вкусной едой и молодыми, магически притягательными девушками. Бессмертный Ди не уставал отмечать, что у старика есть вкус, и каждый раз с радостью и превеликим удовольствием убеждался в этом. — Без своей коробочки ты можешь вкусно жрать и трахаться ещё больше и ярче, — возразил Муни, ударяя Доджера по пальцам, когда тот снова потянулся за гаджетом. — Окей, окей, понял я, кончай вредничать, как какой-нибудь старый ворчливый дед, — Ди положил на столик айфон и поднял руки в примирительном жесте. — А я и не вредничаю, — подмигнул Муни, поведя плечами, когда заиграла его любимая партия с контрабасом, — я и есть старый ворчливый дед, которому не нравится, когда молодые сильные души затягивает в эти треклятые светящиеся штуки. Ты удачливый засранец, Ди, с долгой и яркой, как парад на Марди Гра, жизнью. Тебя поцеловала сама смерть. Доджера словно током ударило от последнего предложения. «Думаю, мне полагается как минимум один поцелуй Элвиса», — Губы обдало жаром. — Кто меня поцеловал? — нахмурился Доджер, снова пытаясь потянуться к телефону. Но Муни проворно вложил ему в пока ещё пустую руку ядовито зелёный коктейль с ломтиками лайма. — Смерть, маленький ты везучий ублюдок, — хохотнул темнокожий мужчина, потрясая парня за плечи, да так воодушевлённо, что тот чуть не расплескал содержимое бокала. — Уже и сосчитать не берусь, в какие передряги ты попадал и выбирался из них живым и невредимым. И твоё везение и удача перекидываются на людей, которые рядом с тобой, словно ты передаёшь ближнему этот благословенный поцелуй. Не я ли этому живое доказательство? — Муни с проворством двадцатилетнего вскочил с места и ловко, в такт какому-то магическому ритму, который приобретала музыка, крутанулся вокруг своей оси. — Хуя тебя торкнуло, старик. Сколько раз говорил, не налегай на психотропы, Муни, у тебя от них крыша едет. Не буду я тебе никакие поцелуи передавать, старый развратник! — захихикал Доджер, пригубив сладкий напиток и довольно щурясь от пряного, слегка обжигающего вкуса. — Поэтому не пихай свою драгоценную яркую жизнь, от которой в приятном ахуе сам Геде Нибо, в коробочку, усёк, малыш? — Муни щёлкнул пальцами и одна из красоток, которая целовалась с другой горячей девицей на соседнем диванчике, прервалась и подошла к мужчинам. Муни указал на Доджера, а затем потянулся открывать резной дорогой ящичек, стоящий на середине стола. — Тебе надо вытащить свою голову из жопы и душу из твоей яблочной коробочки. — Ой, только давай без всей этой вуду поеботины, — недовольно проворчал Ди, но тут же предвкушающе ухмыльнулся темнокожей красавице с вьющимися густыми волосами, которая склонилась над ним для поцелуя. — Вредный, вредный язык, мой мальчик. Надо позвонить твоей маме, пусть намажет его жгучими перцами, — Муни достал из шкатулки небольшую каменную трубочку, набил её какими-то сушёными растениями и стал раскуривать. — Мне придётся потрудиться, но я выполню твою просьбу и организую встречу с этим Костелло. К тому же, я тебе должен как минимум жизнь, — подмигнул он Доджеру, которого в меру ласково и в меру страстно гладила одна из «нимф» хозяина дома. Её проворные пальчики спустились вниз, задрали футболку, оголяя пресс, погладили напряжённый живот и добрались до пряжки ремня. — Я буду тебе очень признателен, дружище, ах-х, м-мм, крошка, — жарко выдохнул Ди, бессовестно запустив руки под тонкий топик девушки и, к своей радости, не обнаружив там бюстгальтера. — «Крошка» адресовано мне или моей девочке? — довольно оскалился Муни, прямо как чеширский кот, которого в своё время сыграла Вупи Голдберг. Он продолжал расслабленно двигаться в такт музыке и в плавучем жесте передал каменную трубку гостю. Доджер принял её из рук друга, пока девушка высвобождала его ноющий от желания член на волю. — Дай мне несколько дней, и я договорюсь о встрече. Тебе приватно? — Уже похуй, — Ди выгнулся всем телом навстречу умелому рту, щедро втягивая дым из трубки и задерживая дыхание, — ах-х, блядь, детка, ах… — он расставил длинные ноги шире, чтобы «нимфе» было удобнее между них устроиться. — Я про встречу в «Анголе», — откровенно веселился Муни. Щёлкнув пальцами, он подозвал ещё одну девушку, и та по-кошачьи грациозно приблизившись к хозяину дома, покорно села к нему на колени и подставилась под ласки сухих, но опытных за долгую жизнь рук. — Было бы круто приватно, но если это доставит тебе проблемы, можно и в обычном зале для свиданий. Доджер всё больше отдавался ощущениям, что дарили ему страстные движения девушки. Дым в комнате всё больше и больше напоминал туманы болот Луизианы, такие жуткие и завораживающие. Фантазия, что его член во рту какой-нибудь русалки или болотной девы, делало эрекцию болезненно каменной. — Окей, как пожелаешь, — кивнул Муни, поглаживая плоский упругий живот своей «нимфе» или «болотной деве». — Давай сюда трубочку, жадина. — Не жадина, — Доджер протянул трубку другу и откинулся на спинку диванчика, — я умею делиться, мхм… Киса, ты мне всю душу высосешь, — простонал он, не особо сопротивляясь ласкам, ставшим более напористыми. — Не высосет, она у тебя большая и сильная, — рассмеялся Муни, затягиваясь и тоже откидываясь на спинку дивана, устремляя не по возрасту живые глаза к потолку, похожему на ночное небо, — хочешь притчу, мой мальчик? — Просто ты хочешь, чтобы я кончил под твой пиздёж, — хохотнул Ди, поглаживая тёмный кудрявый затылок «болотной деве». Он больно закусил губу, когда девушка проворно стала перекатывать в руке его тяжёлые яйца, обдавая их не то холодным, не то горячим дыханием, все чувства начали смешиваться в зелёный коктейль с лаймом. — Так вот, — продолжил Муни, прикрывая глаза и поглаживая маленькие грудки своей «нимфе» в такт музыке. — Жил да был весёлый мужичок Эрне. Любили его люди. Он был щедрым, общительным и радушным. И всегда по случаю сбора урожая, что каждый год был богатый, заставляющий трещать по швам амбары, Эрне устраивал праздник. Ром лился потоками, мясо уходило целыми поросятами, а женщины истекали вкусными соками и были голодны до добротного крепкого хера. Под крышей весёлого добряка Эрне было хорошо всем, никто не скучал и не был обделён вниманием. — Очень хорошо-о, — жарко выдохнул Ди, поддаваясь гостеприимно принимающей его «болотной деве». Та оседлала бёдра молодого человека и стала двигаться в такт не то музыке, не то мурлыкающей речи Муни. — Но вот беда, стараясь угодить друзьям и соседям в радостях и удовольствиях, старина Эрне забыл важную во все времена вещь! Как и сахарный тростник в жаркую погоду просит оживить его сухие стебли свежей водой, так и добрые люди, истощённые после жаркой ночи, захотят восполнить силы живительной влагой. — Ди обнял обеими руками девушку, ритмично подмахивая бёдрами, вколачиваясь в неё, то ловя её дыхание от каждого точного толчка, то вжимаясь лицом между полных упругих грудей и собирая губами солоноватую росу с её тела. «Кругом болота, но так хочется пить». — Несмотря на то, что Эрне мучился и страдал от жажды и похмелья, он взял огромную деревянную бочку, стоявшую у входа в дом, водрузил на спину и, оставив своих гостей отсыпаться, пошёл к реке, простирающейся за сотни миль от дома. Кое-как добравшись до места, Эрне наполнил бочку до краёв и направился обратно к жаждущим воды гостям, ведь под крышей его дома никому не должно быть плохо. — Доджер почти не слышал о том, что говорил Муни пространным, каким-то далёким голосом, словно они с «нимфой» сами были в огромной бочке, а может, Ди был водой, а «нимфа» его сосудом. Он втекал в неё, заполняя собой до краёв. — Тащить огромную бадью с водой и так нелёгкий труд, а тащить её с похмелья — сущий ад. Но Эрне сильный малый и упорный. Он всё тащил её, предвкушая, как увидит радостные лица своих дорогих гостей, как напоит их, насытит. Но каждый шаг давался всё труднее, бочка становилась тяжелее, а дорога, как была длинной, такой и оставалась, — Муни провёл пальцами дорожку по впадинке изящного позвоночника своей девушке, показывая, насколько длинным был путь героя истории. — И лишь через двадцать один шаг он понял, что его внутренности от напряжения вываливаются через задний проход. Таким сильным было давление тяжёлой ноши. Пока, по дороге домой, с бочкой на спине, он запихивал обратно в себя кишки — близился день. Гости к этому времени уже проснулись, оклемались и сами пошли к реке напиться и обнаружили на пути беднягу Эрне, лежащего под тяжёлой бочкой с кишками наружу. Эрне не преодолел и половины расстояния, а гости напились и без его помощи. Обессиленный Ди полулежал на бархатном уютном диване, мелкие ворсинки приятно гладили чувствительную раздражённую кожу мириадами крошечных пальчиков. «Болотная нимфа» уютно устроилась на груди Доджера, всё ещё удерживая его в себе. После яркого оргазма он смог разобрать лишь далёкий шёпот конца истории. — Нашёл время ты для своих сказок, старик, — сыто выдохнул Ди, — её мораль — не рви очко, если не просили? — Делиться бочкой, — захохотал Муни. — Не только её содержимым, но и самой ношей. — Пить хочу, — глубоко зевнул Доджер, поглаживая гладкую чешую мирно спящей девушки, — из этого болота можно черпать водичку или мне оттяпает палец крокодил? Какого хуя он вообще у тебя тут плавает? — Думаю, в следующий раз я разбавлю тебе курительную смесь, — звонко засмеялся красивый темнокожий юноша с сумасшедшей белоснежной улыбкой, продолжая ласково гладить свою «нимфу». «Встречусь с Костелло, наполню бочку нужной информацией и разъебеню её о голову этого мудака в чёрном», — с этой воодушевляющей мыслью Бессмертный Ди так и заснул в объятиях зачарованных болот.