Old lovers

Даже ради траха Гордон не захотел снять костюм, в отличие от Барни. Всегда начеку. - Не волнуйся, HEV 5 заботится о моей гигиене. Не это Калхаун хотел услышать. Все-таки Барни он запомнился совсем другим - мягким, отзывчивым и жизнерадостным. Сейчас же он превратился в осторожного, молчаливого зверя. Он взял его за руку - все еще в перчатках - и потянул в ванную. Благо в этом районе котельная худо-бедно работала и была горячая вода. Они некоторое время смотрели на вырывающийся из крана ржавый поток, но тот не желал становиться чище. - Что ж, мы купались в дерьме похуже, правда, Гордон? Фримэн кивнул и снял очки, складывая их на бачок унитаза. Без линз его глаза были красными и усталыми, но Гордон улыбнулся, немного оживляя этим свой потрепанный вид. Невооруженный взгляд Фримэна потерял свою уверенность и ожесточенность, став ищущим, подслеповатым. - Залазь, я за тобой, - тихо сказал он. Барни, наверное, был последним, с кем Фримэн все еще разговаривал. Во всяком случае, ни Айзеку, ни Аликс не удавалось вытянуть из него ни единого словечка. Делало ли это Барни каким-то исключительным? Конечно. Для Гордона точно. Барни повернул вентиль душа и зашипел - горячая вода попала на только-только начавшую подживать рану от жвал муравьиного льва. Со сморщенным от боли лицом он повернулся к Фримэну. - Все в порядке? - Гордон протянул руки, сжимая его плечи. - Да, все окей, - Барни старался, чтобы голос не дрожал. А то, чего доброго, решит все прекратить. Он напряженно следил за настроениями в глубине его зеленых глаз. С синевой, как небеса Зена. Фримэн медленно повел ладони вниз, и Барни ощутил прохладный трепет под кожей. Это так было похоже на того, старого Гордона, которого он когда-то знал. Казалось, его сердце рухнуло куда-то в бесконечность. Он приобнял мужчину в ответ, в глубине души боясь, что их разделяют не только годы и костюм. Вода разбивалась на кусочки о его макушку, мелкими брызгами окропляя лицо и ресницы Гордона. - Гордон, я делал ужасные вещи. Все для того, чтобы сохранить свое место в Гражданской Обороне и продолжать вести подрывную деятельность, - лепетал Барни. Вина, смешавшись с таким долгим, невысказанным чувством утраты, висела якорем внизу живота. - Мне все равно. Я знаю, что так было необходимо. - Гордон, - тяжело и низко застонал Барни, как подорваный страйдер, - Гордон, я так скучал по тебе... Голос Калхауна сорвался, в глотку будто засунули скомканный носок. Как хорошо, что Фримэн не видит его слезы за потоками воды. Этот человек, прошедший сквозь ад, вправе не простить ему такую слабость. Но от Гордона ведь ничего не скроешь. - Вода соленая, - заметил он, оторвавшись от губ Барни. - Не обращай внимания, она еще и скрипеть на зубах может. Ведь мы на пороге небесных дыр, бессмертия и чего-то там еще. А быт - то мелочи. Гордон недоверчиво хмыкнул, снова прижимаясь к его рту своим. Сердце Барни от такого напора колотилось в ушах. - Поразительно, как ГО тебя не раскрыли в первый же день. Врать ты абсолютно не научился. Калхаун откинулся на кафельную стену, тяжело дыша: - Маска и модуль искажения голоса помогают скрывать эмоции. Дрожь захватила все тело Барни, когда затянутая перчаткой рука начала неторопливо скользить по коже, смывая пот, кровь и грязь. Солнечное сплетение отозвалось болью - поверх него лег жесткий нагрудник. И все равно Калхауну приходилось вытягивать шею, чтобы дотянуться до губ Гордона. В прежних их отношениях Барни чаще был активом. Теперь же он перед молодым, пышущим здоровьем Гордоном чувствовал себя старым и усталым, голова слегка кружилась после близкого знакомства с тяжелой рукой зомби. Это обстоятельство подчеркнуло еще и то, что Фримэн вынес его из ванной на руках, словно ебаную принцессу. После режущего глаза света обнаженной лампы накаливания, тьма в остальной части оставленной хозяевами квартиры была непроглядной. И слава Богу - не видно запустения и странных пятен на стенах и полу. Пахло пылью и известкой. Они будто снова в общежитии Черной Мезы, если отгородиться от зловещих звуков Сити Семнадцать. Ориентируясь в темноте не хуже, чем кошка, Фримэн осторожно опустил его на расшатанную кровать. Прожектора штурмовиков, пробивающиеся сквозь заколоченные окна, выхватили его лицо из темноты. Взор из-под стекол очков внимательный и прямой. - Никак не можешь расслабиться? Гордон в ответ мотнул головой. Последние лучи юркнули в щели между досками, и этого отблеска Барни хватило, чтобы сесть и обнять его. - Я тоже, - вздохнул он. Фримэн прижался щекой к его щеке. От HEV 5 исходил жар, как от печки, руки снова принялись изучать его спину. Поверхность перчатки была теплой и приятной на ощупь, как дорогой кожаный диван. Айзек хвалился тем, что в его усовершенствованной разработке перчатки превосходно передают тактильные ощущения. Интересно, чувствует ли Гордон, как его кожа покрывается мурашками? Фримэн позволил Барни расстегнуть его боди и слегка стянуть вниз штаны. Не более. Калхаун проследил ладонями очертания его напряженных ягодиц и склонился к бедрам. Запах Гордона едва пробивался сквозь едкую вонь антисептиков. Калхаун взял член в руку и обвел языком головку, с удовлетворением слыша негромкий выдох. Сосал неторопливо, сосредоточившись на горячем стволе, заполняющем его горло и поскрипывании его перчаток - Гордон запустил пальцы ему в волосы. - Тебе нравится? - решился спросить Барни. Отсутствие реакции немного обескураживало его. А ведь тот Гордон, сотрудник Черной Мезы с третьим уровнем доступа, просто тащился, когда он заглатывал особенно глубоко. Стонал и даже вскрикивал. Не раз и не два он кончал Барни прямо в глотку. - Естественно. При этом лицо Гордона было слегка повернуто в сторону двери, он явно прислушивался. И Барни придется с этим мириться? Пользуясь эффектом неожиданности, он совершил захват и бросил Фримэна на постель. И застыл - щелкнул курок Магнума. - Что за хуйня, Барни? Вот теперь Калхаун точно разозлился. - Нет, это я тебя должен спросить, Гордон! Собираешься застрелить меня, или как? Фримэн глубоко вздохнул, отбрасывая пистолет. - Извини меня, Барни. На мне, вроде как, лежит судьба мира и вся эта хуетень меня чертовски пугает. Голос Гордона звучал глухо, сдавленно. - Я не имею права на отдых. Я не имею права умереть, Барни. Ради тебя, ради Аликс, ради туевой хучи людей на этой планете. Калхаун некоторое время просто сидел, подбирая слова. Затем выдал: - Посвети-ка, Гордон. Фримэн включил фонарик, и Барни постарался не подавать вида, что заметил, как влажно поблескивают его глаза. Он порылся в своем рюкзачке, достал лазерную растяжку и закрепил ее у растрескавшейся двери. - Только не забудь про нее утром, ладно? Гордон шевельнулся. - Ты из своих никого в гости не звал? - Не-а, - ответил Барни, снова плюхаясь на кровать, - Выключи блядский свет, пожалуйста. - Хорошо, - спохватился Гордон, - Спасибо, Барни. Я люблю тебя. От этих колючих слов у Калхауна сдавило грудь. - И я тебя, Гордон. Все это время. Когда я нашел тебя, то думал, что схожу с ума и вижу призраков. Гордон пожал ему руку и привлек к себе: - Полагаю, время в покоях Нихиланта бежит иначе, чем здесь. Барни недоверчиво фыркнул - ведь он и сам бывал в Зене и такого эффекта что-то не замечал. Но мучить Гордона этим было незачем. От него и так зависит слишком многое. Калхаун вернулся к его члену, на этот раз чувствуя, как Фримэн то давит на затылок, то тянет его за волосы вверх, регулируя скорость и глубину. Барни от этого порядком завелся. Вывернувшись из хватки Фримэна, он натянул ему на член презерватив и взобрался на бедра. Несмотря на всеобщий упадок, секс-индустрия продолжала развиваться. Как и остальные развлечения, бывшие незаконными до прихода Брина к власти. Брин и Покровители смотрели на это сквозь пальцы - людишкам нужно было иногда выпускать пар. Барни выдавил немного смазки Гордону на ладонь, после чего прогнулся в пояснице и уперся руками в матрас. Когда Фримэн принялся растирать его сухой перчаткой сзади, он непроизвольно заскулил. "Боже, Калхаун, не веди себя, как щенок", - попытался он одернуть себя, но ощущения обрушились на него с неумолимостью Каскадного Резонанса. Потом в ход пошла вторая рука, заталкивая смазку вовнутрь. Несмотря на темнотищу, Калхаун зажмурился так, что перед глазами замелькали белесые точки. - Прошу тебя, будь поласковее, - взмолился он, - Давно никого не было. - Никак не привыкну к тому, что пропустил последние двадцать лет, - вздохнул Гордон, - Само собой, Барни. Пальцы стали двигаться аккуратнее, постепенно растягивая сфинктер. Фримэн коснулся простаты, Барни застонал. Не думал он, что под пятьдесят снова вкусит прелести анальных утех. Костюм Гордона как будто стал горячее, как живое существо, реагирующее на ласки. Или это Калхауну стало жарко? Привыкнув к пальцам Гордона, он методично двигал бедрами, потираясь о его затянутый высокотехнологичной тканью живот. - Готов? - хрипло спросил Гордон. Похоже, не один Барни был на пределе. Вместо ответа он осторожно начал пропихивать теплый член Гордона в себя. Фримэн помогал ему - придерживал за талию, одновременно приподнимая таз. Калхаун ахнул, сипло и мягко, будто изумленно, когда Гордон наконец вошел в него целиком и полностью. - Ффуф, - отдувался он, вцепившись в руки Фримэна, - Сейчас, сейчас я начну двигаться... На удивление, за окном стало тихо, поэтому Калхаун чувствовал себя более-менее комфортно. Сумрак сглаживал выражение боли на лице, прятал шрамы на теле, проклятую раскаленную броню между ними. Барни отчаянно желал сейчас, чтобы Фримэн взял его за руку. Он нашел его ладонь у себя на бедре и сжал ее, приподнимаясь на члене и вновь роняя свое слабеющее тело на него. Гордон ничего не сказал на это, переплетая с ним пальцы. Вторая ладонь скользнула вдоль позвоночника, притягивая мужчину ближе. Барни наконец-то перестал всхлипывать, настроившись на определенный ритм. Губы Гордона ласкали его, и это отвлекало от боли. Постепенно он расслабился окончательно, доверяя Гордону подмять его под себя, и даже начал получать удовольствие. Он зарылся рукой в волосы Фримэна, постанывая с каждым его толчком. Очки с Гордона слетели, бородка щекотала губы. В какой-то момент он забыл обо всем, просто наслаждаясь близостью, запахом Гордона, поцелуями Гордона, его членом внутри. Фримэн обхватил его пенис ладонью, и Барни не выдержал, кончая. Гордон нарочно накрыл его рот своим, чтобы он не орал. Мало ли - припрется какая-нибудь нечисть… Когда Гордон вытащил из него, Калхаун обнял пальцами скользкий презерватив, доводя его до оргазма. Сам он снял ноги с поясницы партнера, откинулся на матрас и чувствовал себя очень хорошо. Будто заново родился. Гордон шумно дышал ему в рот - это тоже было приятно. Немногим позже они опять стаскались в ванную, чтобы привести себя в порядок; Барни облачался в форму ГО, а Гордон искал пропавшие очки. Эти дьявольские стекляшки остались невредимыми, хотя по ним только что барахталось два восьмидесяти-килограммовых мужика. - Пойдем спать, - зевнул Барни, присаживаясь на голый матрас, - В ближайшие шесть часов я не буду способен на геройства. Фримэн растянулся на кровати, Калхаун бухнулся рядом, почти сразу отключаясь. Для этого ему достаточно было стиснуть скрипучую перчатку, скрывающую надежную, сильную ладонь.