ghost in the mirror i knew your face once, but now it's unclear rihanna – never ending
У Барнса усталый взгляд. Он измучен и истощен, он (вновь) лишился левой руки. Роджерс тащит его на себе через заснеженные земли Сибири, и Баки даже не протестует. Он помнит, что это он должен защищать Стива, но многое изменилось за семьдесят с лишним лет. Они были разделены все эти годы: Стив — во льдах, Баки — на поводке у Гидры. Но теперь они снова рядом; они отправляются в Ваканду. Барнс не верит, что достоин помощи, но это не имеет значения, ведь веры Стива с лихвой хватает на них обоих. Возможно, так в итоге будет лучше.***
У Барнса усталый взгляд, когда он сообщает Роджерсу о своем решении вернуться в крио-камеру. — Ты не должен. Мы найдем другой способ, — говорит Стив, но на самом деле имеет в виду нет-нет-нет пожалуйста Баки не оставляй меня снова. С горькой улыбкой бывший Зимний солдат (бывший ли?) качает головой и невесомо касается предплечья Стива кончиками пальцев своей единственной руки. Он старается поступать правильно, но хороший Баки остался в прошлом, погиб на войне. Теперь он лишь пытается научиться быть тем человеком заново. На следующее утро Барнс вновь оказывается в своем личном аду.***
У Барнса усталый взгляд. Это первое, что бросается Стиву в глаза при виде него. Баки провел в крио-сне десять месяцев. Ровно столько понадобилось вакандским ученым, чтобы наконец обезвредить бомбу замедленного действия, которой являлся искалеченный мозг (бывшего) Зимнего солдата. Его новая металлическая рука сияет в лабораторном свете, и Баки криво улыбается, рассматривая ее. На ней нет красной звезды, и ему почему-то легче дышать. Он окружен множеством людей, но Барнс смотрит лишь на Роджерса. Когда тот оказывается рядом, Баки дотрагивается до него совсем как десять месяцев назад. В этот раз уже новой рукой. Стив крепко обнимает его. — Это были ужасные десять месяцев, — приглушенно сообщает он. — Ты даже не представляешь, — эхом отзывается Баки. Вдох. Выдох. Все в порядке. Когда они наконец разнимают объятия, лаборатория пуста.***
У Барнса усталый взгляд, но он улыбается, широко и искренне, когда айпод Стива проигрывает “Boogie Woogie Bugle Boy” в исполнении сестер Эндрюс. Эта песня напоминает о доме. Баки чувствует легкий укол сожаления и тоски, думая об этом. Они хором подпевают (безбожно фальшивя) и веселятся. На какой-то жалкий момент Баки начинает казаться, что то, что с ними стало — это просто бесконечно длинный ночной кошмар. Всего лишь сон. Но эта иллюзия исчезает также быстро, как появилась.***
У Барнса усталый взгляд, когда он рассказывает Стиву о своих снах. В этих снах все еще существуют десять слов, способных обратить его в безупречно покорного раба. Баки их ненавидит. Он содрогается от одной лишь мысли о них. Ему хочется убивать. Но единственное, что Баки делает — это позволяет Стиву сделать чай, включить кино и сидеть рядом до конца. Они так и засыпают. В этот раз он не видит ни единого сна.***
У Барнса усталый взгляд. У Роджерса тоже. На часах без десяти четыре утра; они в Нью-Йорке. Они возвращаются.