я для тебя цвету

— Олег, у тебя там это… На голове… — Серёга с какой-то неприсущей ему осторожностью подходит к сидящему на диване Друже и что-то трогает у него в волосах. Григорьев ощущает это, как какое-то лёгкое подёргивание, и кладёт свою руку туда же, цепляясь пальцами с оператором. Тот отходит, удивлённо глядит на коллегу и прыскает, смотря на свою девушку, сидящую за кадром. Та улыбается ему в ответ. — У меня на голове… — Друже старается ощупать этот предмет пальцами, пытается потянуть и даже почти вырывает, но его руку вовремя перехватывают. — Цветок. У тебя на голове цветок, — Серёжа констатирует факт, — и не советую его рвать. Особенно — на голове. Так-то не больно, но потом не заживёт долго. Олег с непониманием посмотрел на друга. Цветок? Он и подумать не мог, что спустя столько времени после разрыва отношений с последней пассией он снова ощутит, как на его коже распускаются бутоны. Тогда он цвёл красиво — маленькими розочками были усыпаны плечи и спина, немного задеты руки и даже на ногах пару раз вылезали. Тонкий аромат возлюбленной всегда преследовал мужчину, был рядом с ним всюду, напоминал о их чувствах даже на расстоянии. Но в какой-то момент все цветочки засохли и отпали. Было обидно, но ничего он поделать не мог — женщина ушла к другому, хлопнув дверью. С тех пор он только со стороны наблюдал за своими друзьями: Серёжа уже много лет цвел не переставая, повсюду оставляя за собой шлейф из крупных розовых лепестков какого-то неизвестного цветка с замудрённым названием. Его девушка цвела тоже. В её ямочках на щеках очень мило засели мелкие белые цветочки. Не то чтобы Григорьев завидовал, вовсе нет! Он искал плюсы в своём одиночестве — по крайней мере, он не выметал с пола и кровати огромные кучи лепестков. — Что это за цветочек-то хоть? Может, хоть немного прояснится, что это за любовь у меня наметилась.  — Да какой-то мелкий, жёлтый, — Серёга достал телефон и щёлкнул растение, забивая в гугл, — интернеты говорят, что это лютик. Ведьмаку заплатите… — Вот не надо мне тут, — Олег встал с дивана, подошёл к зеркалу и осмотрел себя. И в правду, мелкие цветы уже проклёвывались на шее, на ключицах, даже у глаза хотел зацвести один, он прям видел жёлтую тотечку на коже. Цветов явно было много. Намного больше, чем в предыдущих отношениях, и это пугало. Кто же его там так полюбил знатно? А ещё было интересно, кто же присвоил себе такие простые, подножные цветы. — Сейчас Юра приедет, вам снимать видос, а ты зацветёшь весь, — оператор ходил вокруг Олега, осматривая новоприбывшую оранжерею. — Ага. Ща застебёт меня. В его стиле, я уверен. — Да ладно тебе, Хованский — не самый плохой вариант. Вот если бы это был… Оператор не договорил. Раздался звонок в дверь. Девушка убежала открывать, и с весёлыми воплями в квартиру влетели Хованский с Мотором, с грохотом что-то упало, зашуршали пакеты. — Всем привет! — Юра ввалился в комнату, на ходу снимая с себя толстовку, — жарко у вас тут. Привет, Серёг, — он протянул руку парню и пожал. Настала очередь Друже: в его руку легла тёплая узкая ладонь, — а чего вы кислые такие, народ? — Да у нас Олег зацвёл, — Серёга как-то слишком пристально смотрел на Хована. Тот смотрел в ответ, замешкавшийся, так и не успевший стянуть с себя кофту. — Чего? — Ну вон, на голову его посмотри. — О, и правда, цветочек, — Хован пальцем подёргал растение, услышал в ответ недовольное шипение, — сорян, не хотел тебе больно делать. И кто твоя пассия? Я уверен, это какая-то очень ебабельная тёлочка. Кстати, на тебе мои любимые цветы. Не ожидал, что кто-то кроме меня в твоём окружении любит классику, а не эти ваши розы ебаные. Друже вернулся к дивану и уселся на него под размышления Ховы, насупился и задумался. Он явно был не в духе. Юра присел рядом и, наконец, снял с себя толстовку. Серёга за камерой поперхнулся и закашлялся, его девушка удивлённо охнула. — Вы чего, ребят? — Хованский вопросительно глянул на друзей, опустил глаза вниз. Громкое «блять» раздалось со стороны Юры. Друже вскинул на него незаинтересованный взгляд. Секунд десять ему потребовалось на осознание, после чего до него дошло: — На тебе зацвёл… Розмарин? — красивые сиреневые цветочки рассыпались над ключицами Юры, образуя воротник. Под толстовкой и курткой их было не видно, но теперь, когда он находился в одной лишь футболке, растения дали себе волю. До Олега постепенно дошёл запах ёлки и лимона. Приплыли. — Мы, походу, разгадали тайну, — выдал Серёжа, улыбаясь во все тридцать два. Вчера парни вместе провели вечер и неплохо так выпили, видимо, дав волю чувствам. Друже говорил, что ничего не помнил. Проснулся днём, Хована уже не было. Видимо, тот решил свалить побыстрее, оставив всё в воспоминаниях. Серёжа давно хотел свести их, ведь химия между мужчинами не была видна только слепому, а Серёжа слепым не был. Он был очень умным и внимательным мальчиком, желающим другу только добра. Он не знал, насколько можно было считать Хованского «добром», но Олегу явно было хорошо рядом с ним. Это было видно по количеству цветов на обоих. Обзор привезённых Мотором бургеров был отложен на неопределённый срок.