Дикий

Чья-то заботливая рука очертила пощипывающую от мороза щёку. Дженни мягко зашевелила ресницами, ощутив, как её тело приподняли с тканевой софы; она носом уткнулась в родную грудь, вдыхая заразительный аромат шоколада. Тёмная гостиная с тускнеющими поленьями сменилась коридором, чередой картин, пока наконец не превратилась в освещённую спальню. От проникшего под кожу жара светлая волшебница охнула, наконец осознав, насколько же сильно продрогла. Дженни усиленно поджала онемевшие пальчики на ногах и спешно нырнула под одеяло; и хоть постель, за время её отсутствия, неприятно остыла, простынь по-прежнему отдавала запахом альфы и нотками рябины, гроздью лежащей на тумбочке у изголовья. — Тэ, — виновато заключила омега, обхватив запястье удаляющегося мужчины. В глазах светлой волшебницы промелькнуло раскаяние; Тэхён наклонился ко лбу пары и оставил на нём лёгкий поцелуй. — Я не злюсь. Только занесу с улицы дрова и сразу же вернусь. Дженни понимающе кивнула, выпустив мужскую кисть из захвата, и прикорнула к подушке. Она заботливо прошлась по животу, погладив широкую округлость, и вновь прикрыла глаза. Сегодняшний день казался невероятно утомительным — домашняя рутина давалась всё труднее, спина ныла, а ноги отекали. Светлая волшебница даже не представляла, что носить ребёнка под сердцем настолько изматывающе; Дженни уже и не помнила, когда завязывала ботинки, гуляла по лесу, да даже банально принимала ванну сама. Без помощи своего мужчины. Тэхён, как и обещал, вернулся в мгновение ока, бросив у миниатюрного камина горстку хвороста и впустив в комнату освежающий аромат зимы. Омега решила не медлить, тут же приластилась к боку альфы, стоило тому юркнуть в полупустующую постель. — Я же холодный, — обеспокоенное подметил Тэхён, стянув одеяло к женской фигуре. Он сформировал своеобразное гнездо вокруг неё и только потом обнял. — Тебя опять накрыла волна жара? Джейн, мы же договаривались: если чувствуешь себя неважно, то сразу говоришь мне. — Но ты так сладко спал. — И из-за этого вы с малышом чуть не промёрзли. — Тэхён старался подавить экспрессию и взрывной темперамент. Его холодные губы поцелуями покрыли шею, нос проскользил вдоль тонкой кожи. Запах хвои в районе метки манил, успокаивал, каким-то непостижимым образом усмирял бушующие инстинкты. — Хорошо хоть на крыльцо не додумалась выйти. — Мне дверь не поддалась. Дженни тихо хихикнула, находя в отчаяние стонущего Тэхёна весьма забавным. Омега проворно завела его прохладную ладонь под свитер и прижала к лёгкому толчку; альфа разомлел, дыханием обжёг ключицы, примостившись к груди светлой волшебницы. Он ощущал его движения, движения своего сына, и Тэхён мог поклясться, что даже владение Королевством не шло ни в какое сравнение с этим чувством. — Через три недели он уже будет с нами, — тихо вымолвил альфа, словно боялся испортить момент, — и моих переживаний станет в разы больше. Хосок сказал, что быть отцом не намного сложнее, чем быть правителем. Я, конечно, оценил его попытку подбодрить, но не скажу, что сильно утешился. Король-то из меня вышел никудышный. Дженни неторопливо принялась играться с взъерошенными волосами возлюбленного. — Ты всё ещё думаешь об этом? — осторожно начала светлая волшебница, подбирая слова так, чтобы её любимого они не задели. — О том, что случится, когда наш сын обо всём узнает? Тэхён безмолвно кивнул. Альфа не мог признаться, что ему болезненно смотреть в будущее — думать о том, что случится, когда их сын подрастёт. Пойдёт в школу. Узнает о деяниях своего отца, дедушки или прадедушки. Сможет ли он понять боль угнетённых тёмных волшебников, которые просто отплатили обидчику той же монетой, но стали порицаемыми злодеями современности? Не возникнут ли у него трудности в обществе, лишь потому что он — дитя главного антагониста их сказки? — Мы со всем справимся, слышишь? — поддерживающе огласила Дженни, осязая, как напряглись трапециевидные мышцы Тэхёна. — Война — это страшное время, в особенности, когда ты не сам выбираешь, за что воевать. У всех нас есть кровь на руках, и в глазах нынешнего поколения мы все будем виновны. — На твоих прелестных пальчиках нет крови, — Тэхён стремился перевести диалог в более спокойное русло. Он хотел бы верить в оптимизм омеги, но его собственный пессимизм тянул на дно — прошлые ошибки оказались слишком неподъёмной ценой для счастливого конца. — Юнги, — озарило комнату вместе с худо подавленной тоской. — На моих руках кровь Юнги. Тэхён приподнялся на локте, разглядывая потухшие глаза цвета топлёной карамели, а затем приблизился к лицу Дженни. Каждый раз, когда светлая волшебница вспоминала о друге, она не могла сдержать слёз — её истерика разгоралась за считанные секунды, нижняя губа подрагивала, а взгляд затуманивался. Смерть Юнги не прошла для неё бесследно; от души Дженни откололся весомый кусочек, который никогда бы уже не вернулся обратно. Поэтому альфа поцеловал её, в надежде отвлечь от мыслей, мешающих наслаждаться настоящим. Они находились в прекрасном доме, окружённые любовью и спокойствием, ждущие своего первенца — им обоим стоило бы двинуться дальше, не жить призраками прошлого, однако справляться с последствиями войны оказалось тяжелее, чем кто-либо мог себе представить. Здесь, в зимнем куполе, Дженни и Тэхён были точно в стеклянном шаре со снегом, обособленные от всего остального мира. Защищённые. Но за его пределами сокрушающая реальность накрывала с головой. — И малышки, — хрипло сорвалось с уст светлой волшебницы, стоило той отстраниться. — Джейн, мы оба знаем, что ты не виновата. — Я не уберегла, не защитила её. — Дженни шмыгнула носом, без промедления спрятавшись в сильных руках. — Всё могло быть иначе, если бы я тогда сделала над собой хоть какое-то усилие… — Джейн, ты сделала всё от тебя зависящее. Знаю, со временем многие воспоминания искажаются, и знакомые вещи кажутся в новом свете. Но тогда ты была под заклинанием, ослабевшая из-за случившегося в башне хранительниц. — Тэхён слегка вытянулся к верху, подбородком уткнувшись в каштановую макушку. — Всё было предрешено ещё до твоего падения в воду. Альфа не стал говорить ничего более, зная, что слова здесь попросту не помогут. Омега несколько раз вздёрнула плечами, оставив влажный след на хлопковой рубашке пары, а затем увязла в феромоне спокойствия — тело Дженни постепенно расслабилось, веки налились свинцом и уже не поднимались. Тэхён, всё это время, поддерживающе проходился руками вдоль позвонков, успокаивал, и иногда целовал пару в висок; он смиренно дожидался первого глухого посапывания, прежде чем самому поддаться вожделенной неге.

~

Под натиском снега простирался целый мир хладоустойчивых растений. Тэхён прекрасно разбирался в каждом, различал их даже на ощупь, однако не мог отказать себе в шаловливом притворстве — выражение лица Дженни, возмущенной очередной путаницей в травах, было слишком соблазнительным трофеем. — То есть, ты издалека понимаешь, шалфей это или лаванда, но не можешь отличить от чабреца и тимьяна? «Вообще-то, чабрец и тимьян — это одно и то же», — мысленно хмыкнул альфа, но снаружи пожал плечами, заботливо спрятав женскую ладошку в карман своего пальто. — Похоже я безнадёжен в травьих штучках. — Это фармакогнозия, — учтиво поправила омега, неспешно перекатываясь с одной ноги на другую. Её стопы тягостно утопали в снегу, благо до расчищенной дорожки оставалось совсем немного — сегодня они не пошли далеко, разбили лагерь у ближайшей опушки, где Дженни прибегла к помощи Тэхёна в раскапывании и сборе застывших трав. Неожиданно альфа застопорился на месте; его зрачки враждебно сузились, радужки почернели, а сам он насупился, как если бы впереди маячила опасность. Светлая волшебница хотела сделать шаг вперёд, однако ей не позволили. Тэхён приложил палец к губам, красноречиво намекнув, чтобы она — без вопросов — осталась стоять на месте. Дженни не на шутку испугалась. Любовно погладила живот, попытавшись унять вспыхнувшую нервозность. Альфа, тем временем, бесшумной поступью пробрался до лопаты, приставленной к хозблоку, и захватил вещицу в качестве оружия. Корзинку с травами он решил эксплуатировать как щит. Омега тоже рискнула приблизиться, на ходу вслушиваясь в посторонние звуки; у крыльца дома подозрительно заскрипел снег. То, что незнакомец ни с того ни с сего забрался в подобную глушь было исключено — духи этого места их не беспокоили, а вход в портал со стороны королевства хорошо охранялся. Без особого допуска никто не мог ступить на землю зимнего леса. Тэхён без предупреждения выскочил из-за угла, занося лопату высоко в воздух. В следующее же мгновение послышался испуганный возглас, а альфа, облачённый в серебряное свечение, отлетел в сугроб. — Тэ! — испуганно прикрикнула Дженни, без сомнений ускорившись. Но это не особо помогло, поскольку сложно было выдавать себя за спринтера с отёкшими ногами и походкой пингвина. Сердце билось чрезвычайно быстро; омега отбросила впопыхах снятые варежки и меж пальцев сгенерировала магические нити — кем бы ни был незваный гость, светлая волшебница собиралась обезвредить его, а затем хорошенько зарядить по носу. Прямо так, как научил её Тэхён, когда она попросила преподать несколько уроков по самообороне. — Получай! — раздражённо прикрикнула светлая волшебница, направив объёмные удавки в нападавшего и без проблем заковав его в тиски магии. Из груди гостя вырвался разочарованный ох, до жути знакомый, пока сам он безошибочно завалился на снег, попутно потеряв шапку. — Джейн, подожди! — торопливо попросил Тэхён, вскочивший на ноги и настигнувший фигуру омеги в два счёта. Даже от малейшего проявления сил у Дженни начинала кружиться голова; альфе вовремя удалось подставиться в качестве опоры, потирая ушибленный копчик и придерживая хрупкое тельце. — Всё в порядке, это свои. — Какой радушный приём, — невольно возмутился гость, прежде чем разорвать волшебную веревку на крохотные серебряные искры, — зато теперь я точно знаю, что беспокоиться из-за вашей безопасности мне не стоит. — Намджун?! — в удивлении изрекла Дженни, приложив пальцы к подрагивающей губе. Она не виделась с братом уже более пяти месяцев, и если честно, по первости не признала его — с небрежной щетиной вокруг подбородка и на носогубной складке он выглядел чужим, намного старше своего возраста. А ещё в его волосах прорезалась седина, заставившая нечто в душе непреодолимо сжаться. — Привет, мелкая, — не смотря на случившееся, Намджун спокойно выудил улыбку и даже помахал, приподняв саднящее плечо. Всё же, бывший правитель постарался на славу — хорошенько огрел лопатой правый фланг светлого волшебника.

~

Тэхён любезно предоставил родственникам момент уединения, сославшись на подачу чая. Вот только перед уходом он заботливо помог Дженни расшнуровать ботинки, снять обувь, стянуть верхнюю одежду и накинуть вместо неё вязаную шаль. Они всё же зашли с мороза, и хоть светлые волшебники и ринулись прямиком к камину, альфа желал знать, что омега не продрогнет в поостывшем доме. — Что-то случилось? — взволнованно поинтересовалась Дженни, захватывая брата под локоть и устраивая голову ему на плече. Намджун боязливо прошёлся вдоль живота сестры; сейчас прибавление в их семье казалось таким реальным, впрочем, как и прельщающая роль дядюшки. — Что-то с Джису или малышкой? — Нет, с ними всё хорошо. Мы прошли фазу режущихся зубов, так что теперь у нас небольшая передышка, — мягко пояснил светлый волшебник, ухмыльнувшись, а затем отдёрнул руку как ошпаренный. — Боже… Тебе сильно больно? — Терпимо, но я привыкшая. Думаю, малышу становится мало места, вот он и неспокойно вертится. — Дженни свела ситуацию в шутку, постаравшись унять обеспокоенность брата, и осторожно вернула мужскую ладонь обратно. У светлой волшебницы уже был один гиперопекающий альфа, двух таких — на квадратный метр — она бы не перенесла. — Тогда что стряслось? У тебя вид рассеянный. Предупреждаю сразу — в чепуху, мол, ты просто приехал меня проведать, я не поверю. Намджун тяжело выдохнул. У раскосых глаз собрались возрастные морщинки, выдающие скопившуюся усталость. — Я приехал за тобой. Хочу забрать обратно в замок, — он решился говорить без увиливаний; юлить со светлой волшебницей всё равно не было смысла. — Роды — весьма сложный процесс, а я не прощу себе, если с тобой или с племянником что-то случится. — Ты же знаешь, я никуда не поеду без Тэхёна, — настойчиво огласила Дженни, бросив быстрый взор на маячащего у печки мужчину, — не только из этических соображений, я в принципе не могу быть вдали от него. Мне тут же становится плохо. — За это не переживай, Тэхён поедет вместе с нами. Я обсудил предложение с Чонгуком и Минхо, и мы пришли к выводу, что если Тэхён будет находиться под круглосуточной охраной и ходить по коридорам в наручниках, то всё будет нормально. Светлая волшебница поджала губы в ровную линию, пытаясь осмыслить предложение. С одной стороны, более комфортные условия для неё и малыша были лучшим решением, плюс наличие Джису под боком прельщало — всё же, Дженни ужасно соскучилась по подруге и племяннице. Однако Тэхён… Провести альфу в замок означало подвергнуть испытанию его выдержку, психику; на каждом углу начались бы перешептывания, ехидные насмешки, ненавистные комментарии, а может быть и вовсе — покушения на жизнь. Да и какого бывшему правителю будет находиться запертым в отеческом доме? В месте, где он рос всю свою жизнь, и откуда его постыдно изгнали? — Спасибо за предложение, Джун, но я не согласна, — выдала Дженни, спустя несколько мгновений тишины, — я уже была акушеркой, смогу научить этому и Тэхёна. — Ему ничего не будет угрожать в замке, если ты за это беспокоишься. — Но ты не можешь знать наверняка, — важно подметила омега, начиная кукситься от разливающегося по венам волнения, — он будет чувствовать себя так, как мы с тобой в лагере для исправления. Взаперти: униженный и уязвлённый. — Ему было бы полезно испытать и эти чувства для разнообразия, — сведя ровный ряд зубов, проворчал Намджун, чем сильнее оттолкнул сестру от согласия. — Хотя с учётом условий, твой ненаглядный будет в замке как на курорте. Светлая волшебница мотнула головой, отогнав порыв возмущения, не желая портить настроение или ссориться с братом — в душе Джуна тлела обида за родителей, за Юнги, за весь тот ад, в который тёмная семейка Тэхёна умудрилась превратить жизнь другого магического класса. Омега прекрасно понимала его, — поэтому и не устраивала разборок — однако не принимала, не пропускала в любящее сердце испепеляющую ненависть. Просто тактично перевела дух, дабы, в очередной раз озвучить отказ. — Как я уже сказала ранее, мой ответ… — Мы согласны, — решительно раздалось из-за спин присутствующих, а после — перед ними объявился Тэхён, поставивший поднос с выдвижными ножками между кушеткой и камином. Комната спешно погрузилась в сладкую смесь смородины с чабрецом, разлитую по кружкам. — Здесь не столь же стерильно, как в замке, вдобавок вечные сквозняки. Тебе будет лучше в более спокойной обстановке. — Но мне здесь очень спокойно. И уютно. Это же наш дом. Дженни хотела отодвинуться от настойчивого Тэхёна, однако между ней и Намджуном, как назло, не осталось места. Она оказалась зажата между двух альф с доминирующей энергетикой, отчего внутренняя омега постепенно начинала бить панику, тесаться о рёбра и просить «бежать, бежать, бежать». Светлая волшебница сжалась на месте, ногтями больно впившись в мягковину ладони и тихо простонав. — Намджун сбавь агрессию, она к ней сейчас очень восприимчива, — твёрдо упросил альфа, большим пальцем проходясь по пышной щеке пары, тем самым успокаивая. Он приобнял её, поймал расплывающийся взгляд и виновато улыбнулся, — прости, Джейн, я ни в коем случае не хотел на тебя давить. Просто решение на время вернуться в замок кажется весьма рациональным. А что касается меня, то об этом не волнуйся. В первую очередь нам важно твоё здоровье и ребёнка. — Но, Тэ… — В библиотеке есть редкие книги, а в гончарной мастерской аппарат для работы с музыкальными инструментами — мне будет, чем заняться. Кроме того, я не восприимчив к слепым нападкам от людей, которые припоминают трёхвековой гнёт, забывая о тысячелетнем. — Не нарывайся, а то в камине вместе с дровами спалю, — угрожающе изрёк Намджун, напустив волшебные эллипсы на зрачки в качестве предупреждающего сигнала. — Не думай, что я проявлю к тебе больше снисходительности, чем того требует ситуация. — Спасибо за уже имеющуюся, Ваше Величество, — едко бросил Тэхён, мысленно подмечая, что роль главы государства брату Дженни явно не шла. Светлый волшебник кое-как удержался от ответа на открытую провокацию, вместо этого просублимировав кипящее негодование в нежность. Намджун заботливо огладил поясницу сестры — Джису говорила, что массаж спины помогал беременным облегчить боль, да и в принципе целебно воздействовал. — Тогда мы попьём чай, а затем начнём собираться. Карета ждёт нас прямиком у портала, — утвердительно огласил светлый волшебник, не принимая возражений. Тэхён коротко кивнул, глубоко в душе радуясь, что хоть в чём-то он сошёлся с этим напыщенным альфой. — Лучше перевести тебя в замок заранее, чтобы быть ко всему готовыми. Дженни грустно оглядела гостиную в нежелании покидать родные стены. Здесь ей было спокойно, радостно, тихо, не приходилось ощущать себя маленькой песчинкой, как это бывало в холодных хоромах, ассоциировавшихся с тяжелым прошлым. Ассоциирующимися с ней, насильно заключённой под стражу в комнате Тэхёна, абсолютно одинокой, потерявшей поначалу их драгоценную малышку, а затем и Юнги. Замок не пленил своим изяществом и богатством, совсем наоборот, вынуждал держаться от него и их истории подальше. — Думаю, малыш тоже не в восторге от идеи, — омега искривилась, ощутив слишком активные шевеления внутри. Альфа тут же принялся успокаивать разбушевавшегося сына низким шепотом и прикосновениями, пока светлый волшебник продолжил массировать крестец сестры. «И думаю, малыш, у нас с тобой нет выбора».

~

Жизнь в замке с Тэхёном походила на настоящую каторгу — конечно, не в физическом, но в моральном плане. Любой косой взгляд в адрес альфы Дженни воспринимала за личное оскорбление. И хотя бывший правитель не жаловался, ни одним мускулом на лице не выдавал всю тягость пребывания в отцовском доме, светлая волшебница нутром чувствовала неладное. Ей было отвратительно, хмуро и неспокойно последующие полторы недели. Когда за столом разговор заходил о Тэхёне, у неё пропадал аппетит. Когда слуги специально забывали о еде «заключенного» или портили готовые музыкальные инструменты, Дженни впадала в отчаянье. Казалось, эмоциональные нервы оголились до предела, и теперь она каждой клеточкой осязала гнёт удушающей несправедливости (даже, если часть её по-прежнему оставалась заслуженной). Светлой волшебнице было больно, а значит, больно было и малышу — альфа всячески успокаивал сопереживающую пару, видя, как та отказывалась от пищи в знак забастовки или терпела измывательства. Будь у него хотя бы крупица магии, Тэхён замучил бы каждого, кто становился причиной беззвучных рыданий его Джейн. Честно говоря, только слово, данное Намджуну, обещающему во всём разобраться самостоятельно, останавливало его от возмездия при помощи острого фамильного серебра. Мысленно же альфа не скупился, во всех красках представлял, как вскрывает говорливым служанкам сонные артерии. О, кровожадная сторона Тэхёна в такие моменты ликовала, вместе с кровью перегоняя давно позабытое желание наживы. Не будь альфа настолько уверен в обратном, он бы с радостью предположил, что по его венам вновь растеклась тёмная магия. А потом появилась Лалиса. До неё никто из сопротивления не общался с Тэхёном как с равным. Лалиса же была эмпатичнее остальных; она видела, насколько тяжко Дженни давалась ситуация, и чисто по-женски ей сочувствовала. Поначалу просто заглядывала в общую комнату, проявляя дружелюбие и недолго общаясь на отстранённые темы — о книгах, погоде, травах и о будущем с малышом. Потом Лалиса упросила Тэхёна провести небольшую музыкальную сессию, пригласив, в качестве аудитории, Чонсу и гостивших в замке близнецов-Паков — ни Чонгуку, ни Чимину она ничего об этом не сказала. Но, правды ради, никто в королевстве не играл на клавишных столь же виртуозно, сколь бывший правитель, а подрастающему поколению было крайне полезно ознакомиться с нестареющей классикой. Плюс это унимало их бескрайнее любопытство и вечные просьбы хотя бы глазком взглянуть на свирепого «дядю Тэхёна». К разочарованию детей, альфа даже на йоту не приблизился к облику монстра — ни торчащих клыков саблезубого тигра, ни горящих ненавистью глаз, как у гоблинов, ни даже горба на спине; в целом, ничего отторгающего. Напротив, Тэхён всегда мило улыбался, не повышал голос и после сессии дарил три сладкие конфетки, две тёмно-синие и одну оранжевую, каждому. Рюджин частенько получала сладости последней, страшно краснея и пряча за длинными светлыми волосами румянец. Всячески переживала, как бы кузен или родной брат не сумели раскусить её чувства. Ах, это было так неправильно — влюбиться во врага своего отца. Но малышка Рю ничего не могла с собой поделать, как и оторвать взор от скульптурного лица Тэхёна, когда тот сосредоточенно играл композиции о любви. Лишь хлопала глазками и в тайне завидовала сидящей в кресле тёте Дженни. С появлением детей и Лалисы будни стали чуть краше. Позже к их компании присоединилась Джису, справившаяся с непредвиденной, несерьёзной простудой малышки; и жизнь светлой волшебницы постепенно начала налаживаться. Тэхён безумно радовался изменениям в поведении омеги — теперь она реже плакала, больше нежилась в его объятиях и заливисто смеялась. Строила планы на будущее с их маленьким боксёром (заместо мстительных козней придворным), чаще обсуждала возможные имена и улыбалась, улыбалась, улыбалась. Чуткий альфа внутри Тэхёна урчал от удовольствия, целовал, требовал тактильности и не уходил куда-то дальше десяти метров от пары. Впервые за долгое время, он ощутил себя в замке как дома. Как в период с четырёх до двенадцати, когда отец готовил его к будущему правлению, выводил в свет и обучал многим вещам по типу стрельбы из лука, верховой езде или основам магии. Приятная волна ностальгии пробудила в нём хорошее предчувствие и желание поскорее встретиться со своим чадом. Да, ему будет чертовски непросто, но он справится. Дженни будет с ним рядом, а значит, у них всё будет хорошо.

~

— Уф! Дженни чуть не согнулась пополам, положив руку на каменный живот — начальные схватки, по словам Джису, были самыми безобидными. Комариный укус — безобидный, царапка от кота или трёхчасовые лекции Туана Бао Третьего о том, что он никогда больше не хотел быть грифоном семилетки — относительно тоже. Но то, что сейчас ощущала омега, оказалось далеко от безобидности. Пот струился вдоль линии висков, внизу противно тянуло. Если бы не держащий её за руку Тэхён, Дженни бы непременно каталась по кровати в агонии. — Сейчас должно стать немного легче, — ласково заметил альфа, запирая тлеющее чувство бесполезности на замок. Он выцеловывал россыпь родимых пятен на женских лопатках, свободной ладонью нанося успокаивающие масла вдоль рёбер. Натуральная анестезия немного притупляла боль. — Хочешь пить? Дженни сосчитала длительность спазма, — как тому учила Джису — и кивнула, расслабившись в плечах. Её пальцы, сжимающие простынь в районе таза, слегка приоткрылись. Очередная волна должна была настигнуть очень скоро, а пока у омеги появился шанс передохнуть. — Сожмёшь мою руку, когда хватит? — Тэ, я могу попить и без твоей помощи. — У тебя ещё будет возможность доказать свою самостоятельность. А пока позволь за тобой поухаживать, — нежно проговорил альфа. Хоть постановка предложений и выглядела весьма суровой. Он заботливо заколол растрепавшиеся волосы светлой волшебницы, чтобы те не мешались и не спутывались в комки, а после — напоил Дженни водой, благосклонно пронаблюдав, как жадно она делала каждый глоток. — Тебе лучше? — Смеёшься? — забавно хмыкнула омега, затылком умостившись на плече возлюбленного и носом уткнувшись в его шею. — Я собираюсь вытолкнуть человека наружу. Боже… Я собираюсь вытолкнуть человека наружу! — Без паники, всё к этому и шло. — Тэхён изящными поцелуями покрыл её шею, линию подбородка. Добрался до щёк, старательно отвлекая Дженни от физического дискомфорта; сладкими увещеваниями хотел заглушить поясничные боли. — Ты у меня самая сильная, ты справишься. Мы справимся. Только представь: совсем скоро ты сможешь спокойно выпрямиться, спать на животе, есть морепродукты и пить кофе. — И вино. — И вино, — шутливо поддакнул альфа, осознав, что его ладонь положили на женское бедро и намекнули на массаж. В коридоре раздался подозрительный грохот — точно двое охранников, караулящих на случай непредвиденных обстоятельств, завалились на пол, хорошенько брякнув оружием и фляжками. В следующую же секунду дверь с трудом отворилась, и из-за неё показались три пары заинтересованных глаз. — Я же говорил, что дядя Тэхён здесь, — подметил Чонсу, тут же протолкнув Рюджин в комнату. Девочка неизбежно шагнула внутрь первой, прижимая к груди увесистую книгу. — Хёнджи, ты всё равно с нами, так что заходи. — Папа убьёт нас! — Какой же ты трусишка, — показательно цокнула Рюджин, а после — столкнулась с объектом своего обожания. Она торопливо опустила глаза в пол, смутившись проницательного взора, и принялась оглаживать юбку. Дженни рискнула изменить положение на более целомудренное, однако альфа ей не позволил — лишь повыше натянул простынь и оправил ночную сорочку, чтобы дети не заметили затвердевшие соски. — Вы, что, только что вырубили охраннико-ов? — изумлённо уточнила светлая волшебница, на последнем слоге зажмурившись от накатившей схватки. Тэхён рефлекторно уместил её пальчики на своём запястье, заставляя сжать его. Выплеснуть боль. — Мы подслушали разговор служанок о том, что они не собираются приносить Вам эту книгу. Поэтому решили занести сами, а охранники нас не пускали, — виновато заключила Рюджин, положив фолиант на стол, и отошла обратно к Чонсу. Теперь идея о благих намерениях не казалась ей великолепной. — Но не беспокойтесь, тетя Дженни, они всего лишь спят. — Рю постаралась, — поддерживающе заключил Чонсу. Решил, что поможет кузине презентабельно выглядеть в глазах бывшего правителя; мальчишка легко поддел плечо Рюджин, якобы подыгрывая. — Во Флорене её даже зовут «Тёмным фениксом». Знаете, такое прозвище не дают кому попало. «О, Мерлин!». Тэхён слабо рассмеялся, обнаруживая Рюджин краснее запыхавшейся Дженни — рожающей Дженни. Он подарил девочке улыбку, пока светлая волшебница вновь обмякла и носом уткнулась в пору, источавшую шоколад. Аромат альфы действовал гораздо лучше масла, дурманил точно опиум; Дженни была бы не прочь отстраниться и не мучать юное сердце ревностными картинами, однако сейчас она нуждалась в Тэхёне как никогда ранее. — Спасибо, Рюджин, я очень тронут. Но больше не используй тёмную магию во вред. В замке есть много алчных людей, которые с удовольствием переиначат случившееся, — деликатно пожурил девочку альфа, практически не моргая. — Хотя не могу не отметить, насколько высоки твои способности. Даже я не был способен уложить двух здоровяков в твоём возрасте. Чонсу прав, ты тот ещё «Тёмный Феникс». — Видишь, что я тебе говорил, — хихикнул мальчуган, под рёбра ткнув сияющую кузину. Правда Рюджин мимо ушей пропустила подколы друга, утопая в мечтах и осознании, что сам Лорд Тэхён сделал ей комплимент; эх, вот бы у неё была возможность обучаться у альфы, тогда бы она смогла с ним видеться каждый день. — Рюджин! Хёнджин! Чонсу! — подобно грозе среди ясного неба, прогремел недовольный голос Чимина. — Всё, нам хана. Нам крышка! — в панике завопил Хёнджин, оборачиваясь на без стука влетевших альф. Он сделал весомый шаг назад, длинным телом перекрыв застывших родственников от ненастья. — Привет, пап. Дядя Чон. А мы тут… проверяем, всё ли в порядке. Тёте Дженни стало плохо. Тэхён забавно подметил, что Чонгук сначала проверил детей на наличие увечий, и лишь потом бросил на «заключённого» убийственный взор. Между Чонгуком и Тэхёном разверзлась ширкая пропасть, которую не могло побороть ни время, ни даже кровь — не существовало на свете более чужих друг другу людей, чем эти двое. Они больше походили на старых врагов, нежели на тех, кто — иронично, но — провел первые три года жизни в качестве семьи. — О Господи! — испуганно воскликнула Дженни. От резкого возгласа всё естество альфы напряглось и насупилось, вырвалось из неприятных дум. — Ох, не беспокойтесь, тётя Дженни. У меня тоже такое случается. Правда, по ночам... — Вряд ли, Хёнджи, у нас с тобой одинаковые проблемы, — ласково обратилась к мальчику светлая волшебница, ладонью нащупав мокрое пятно. Её лихорадочно потряхивало от мысли, что они с Тэхёном вышли на финишную прямую; альфа губами отметил женское плечо, успокоив, а затем поднялся с места, дабы сменить простыни и помочь омеге перебраться на другую сторону. — У меня отошли воды, — огласила она для глухо замерших на месте Чонгука и Чимина.

~

Дженни ощущала тяжесть во всём теле. Усталость, изнеможённость, да и глаза у неё жутко слипались, однако она никак не могла оторваться от сопящего младенца, закутанного в грушевое одеяльце. С милыми хлопковыми облачками в качестве рисунка — подарок из солнечного Флорена, от Чеён. Тэхён не верил, что столь хрупкое создание, столь невинное, чистое, прекрасное, прижимающееся к груди омеги, и есть частичка его самого. Замаранного в крови с головы до пят, грубого, осуждённого; альфа боялся даже неверно посмотреть на сына. А вдруг... Вдруг он бы его испортил? — У него твой нос, — проговорил Тэхён, рискнув прикоснуться к нежной младенческой коже. У бывшего правителя слёзы наворачивались от переполняющих душу эмоций. Он поверить не мог, что наконец-то появился ещё один человек, которого он полюбил сильнее жизни. — И твои губы. — Все младенцы сначала выглядят как сморщенная слива, там ничего непонятно. — Эй, наш Юнджи — самая идеальная сморщенная слива из всех, — важно пробасил альфа, смутив грубым звуком посапывающую кроху. Тэхён взволнованно выдохнул, поправив светло-лиловую шапочку, из-под которой выглядывал кучерявый волос — его волос. — Ох, прости папу. Наверное, мне стоит повышать голос на пару тонов, когда я с тобой разговариваю. — Всего час отраду, а уже крутишь папочкой, как тебе вздумается. Точно в меня, — тихо рассмеялась Дженни, чувствуя, что сон волей-неволей захватывал ослаблевшее тело. Она осторожно приподняла сына за голову и передала ошарашенному альфе. — В-возьмёшь, Юн-ни? Тэхён сглотнул, мысленно перекрестился, и только после этого растерянно кивнул. В крупных руках альфы Юнджи смотрелся совсем крохотным, отчего желудок сжимался в бесконечном умилении. Омега щекой облокотилась о плечо Тэхёна, в надежде урвать столько мгновений, сколько получится — впереди их ждала целая жизнь, однако эти моменты, самые первые, Дженни хотелось запомнить до мельчайших подробностей. — Теперь ты под защитой, Юн-ни, — пролепетала светлая волшебница, окончательно разомлев от прикосновений родных губ к виску и еле слышного «спасибо». Она ладошкой несдержанно погладила маленькое тельце, сглотнув подкативший ком из взбудораженности, — в самых надёжных руках на свете. Тэхён никогда прежде не заставал столько любви, благодарности и счастья единовременно. Ему хотелось кричать на всю округу, что он наконец-то обрел настоящую семью; ту, о которой маленький Тэ всегда грезил, и ту, о которой просил у снежного волшебника в канун Нового Года. Слегка видоизменённую, но ощущающуюся в точности как в мечтах. «Полагаю, я должен сказать спасибо, мам. За неё», — растроганно подумал альфа, пустив скупую слезу и подняв взор на прикорнувшую на плече омегу. На девушку, спасшую его от неминуемой гибели и, без преувеличений, вернувшую к жизни. На девушку, на секунду мелькнувшую в магическом шаре, но успевшую украсть расположение ледяного правителя робким взглядом. На девушку, чьё сердце было настолько добро и необъятно, что впустило внутрь чудовище, превратив обратно в принца. «Где бы вы с папой ни были, надеюсь, вы счастливы узнать, что у вас родился внук». В тишине комнаты раздалось звонкое младенческое причмокивание, из-за чего Тэхён, захваченный уникальностью мгновенья, пропустил давно забытое покалывание в своих пальцах. И не увидел блеклые тёмные искры, эллипсами скопившиеся на радужках опаловых глаз.