mama, i’m in love with a criminal

На третий день Хару хотелось только две вещи: купить снотворное и свалить ко всем чертям из этого места. Во-первых, работа была преимущественно ночная, и привыкшему вставать рано утром полицейскому не удавалось перестроиться, из-за чего он не досыпал. Второй фактор для недосыпа: Камбэ, который начинал пить через два часа после того, как вставал, а спать с промежутками в полчаса Хару не умел. Поэтому в какой-то момент он просто притащил плед на склад, чтобы каждый раз не проходить огромный путь до своих хором, и дремал урывками на складе на палетах, дергаясь от периодического «бармену, дайкири, заберёт охрана» из рации. Ночью же, когда Като стоял за баром, Камбэ обычно выплывал сам, заказывал, даже не глядя на Хару, забирал бокал и так же ровно и аккуратно удаляясь. Остальные «клиенты» вызывали смутные чувства. Акустически зал был построен так, что разговоры из-за столиков Като не слышал, а за бар садились обычно либо пропустить один бокал, либо в край пьяные люди под утро. Хару заранее понимал, что на сбор первичной информации понадобится время, поэтому записывал опорные имена, названия и цифры, которые успевал услышать, чтобы понимать что-то в дальнейших аналогиях. На третьи сутки Хару был согласен даже на то, чтобы его спустили в чёрном мешке по речке, потому что так он точно отоспится. Утро прошло стабильно никак: он сделал Камбэ кофе, тот даже не глянул на бармена, забрав ароматный напиток со стойки, потом поел с Камэем, а следом ушёл на склад, как всегда на всякий случай поставив будильник на вечер, за час до того как пора будет идти за стойку. И каково же было его удивление, когда он и проснулся от этого будильника. Не от требующего коньяк Камбэ, а от будильника. Спина затекла, но Хару, кажется выспался. От радости он даже подскочил на ноги в секунду и, отряхнувшись, быстро проследовал к стойке. Протер ее, перехватил с кухни бутерброд, сжевав его в подсобке, чтобы не видели первые гости, которые изредка оказывались в зале и до открытия, а после дернулся от хриплого голоса в рации. — Выспался? Като замер, не понимая, как реагировать. — Подай мне что-нибудь авторское на свой вкус и бокал Апероль-Шпритц в кабинет. Это ему сейчас милостивый господин-вечно отсутствующее лицо Дайске Камбэ дал отоспаться и специально не трогал его весь день? Это шутка какая-то, или за этим все же прокрадётся какой-нибудь пиздец? Ни одной внятной причины так поступать для Камбэ с каким-то там рабом-барменом он не мог найти. Като прекрасно осознал в этот момент, что не зря он учился три недели искусству смешивания коктейлей, и мгновенно сообразил красивейшую штуку из эспрессо, тоника, односолодового виски, апельсина и шоколадного сиропа. Украсил все это кофейными зёрнами и засахаренным апельсином, а после быстро сделал Апероль и побрел в сторону кабинета кумичо. Он ни разу не заходил к нему в кабинет, и был очень удивлён. В середине стоял стол, за столом гигантское кожаное кресло, а за креслом — невероятных размеров экран, должно быть, три на три метра, на котором царила вакханалия из диаграмм, фотографий, вейвформ, видео и текста. Справа умостился аквариум с карпами кои титанических размеров, слева — стена полная развешенного коллекционного оружия и огромный кожаный диван. А посреди этого всего Дайске в этом самом кресле, держащий на коленях шикарную длинноногую брюнетку. — Ваш заказ, Камбэ-сама, — почтительно поклонился Хару. — Ставь на стол, — одним взглядом указал Дайске, не убирая рук с талии девушки. — HEUCS, выведи на экран сводку «Камбэ индастриз селлари». — Будет исполнено, — раздалось откуда-то со стороны экрана, и его почетный центр тотчас заняло новое окно с диаграммой и числами. Дайске вяло глянул на экран, а после тихо бросил под нос: — Ничего интересного. — Я могу идти? — осторожно поинтересовался Хару. — Вы оба можете идти, — абсолютно ровно бросил кумичо. — Но… — девушка, сидевшая на коленях у якудза, была искренне поражена. — Дверь там, бармен, проводи, — перебил Камбэ. — Меня зовут Хару Като, — бросил тот, ведь обезличенное «бармен» раздражало уже третий день. Повисла неловкая тишина, в которой кумичо пристально глядел на своего нового сотрудника. — Хару Като, — деликатно спихнув девушку с колен, абсолютно ровным серьезным голосом бросил Дайске, — сначала ты выполняешь приказ, а потом открываешь рот. В этот момент Като очень захотелось его обматерить, но позволить он себе этого не мог. Хару постарался сохранить терпение, но вырвался долгий, прямой и холодный взгляд с милой улыбкой в противовес, с которой он выдал: — Хорошо, Камбэ-сама. Девушка, прошу за мной. Брюнетка ускакала вперёд него со смесью обиды и удивления на лице. Но Като не успел закрыть за собой дверь, его прервало ровное и прохладное: — Забери пустые бокалы. И принеси мне «Олд фешн» с двойным виски. Вылакать залпом оба больших коктейля ему удалось не иначе как секунд за десять. И это было таким себе знаком. Хару забрал оба бокала. «Олд-фешн» он снова выпил залпом, уже очевидно назло. Измывался, не иначе, но Като мужественно терпел, забирая бокал. Дайске не хватало лишь гаденькой ухмылочки, но он сидел с лицом образца благопристойности. — «Чёрный русский», — вдогонку брякнул Камбэ. Следом ровно таким же образом последовал «б-52», «б-53», бокал коллекционного шампанского, саке два раза подряд и в завершение «что-нибудь на твой вкус, Хару Като». Бармен под конец держал улыбку с таким усилием, что дрожали уголки губ. На баре висела уже куча невыполненных заказов, и попрошенную Камбэ бутылку виски Като опустил на стол чуть громче положенного, держась из последних сил. — Ты злишься, — констатировал Дайске, отпуская галстук, слегка раскрасневшись от алкоголя. — Совсем немного, кумичо-сама, — не снимая при этом с лица милой улыбочки, бросил Хару. — Что стало причиной твоего раздражения? — развалившись в кресле, поинтересовался Дайске. — На баре очень много невыполненных заказов из зала, — в том же тоне отозвался бармен. — Но ты ведь мой личный бармен, — четко проговорил Камбэ. — Да, Камбэ-сама. Дайске вдруг встал и легонько качнулся, а после идеально ровно проследовал к Хару, заложив руки в карманы. — Ты злишься на меня, — присев на краешек собственного стола, поделился своими соображениями кумичо. — Нравятся мне своенравные, ничего не могу поделать, но мое окружение меня таковых лишило. — Сожалею, Камбэ-сама, — с той же ровненькой улыбочкой фальшиво посочувствовал Хару. — Давай так, скажи, что ты обо мне думаешь, а я пообещаю, что за этим не последует ничего опасного для тебя. Всего лишь одна фраза, — вот теперь Дайске говорил это с чрезвычайно подходящим выражением лица — с неприятной колкой ухмылкой. В глазах его плясали черти. Это была откровенная неприкрытая провокация. Хару знал, что у якудза существует кодекс чести, но слабо в него верил. В этот момент он и понял, про что говорил Камэй. Он смотрел на брюнета напротив и вообще не догадывался, что у того в голове. Что мешает Дайске сейчас его обмануть? А у Като даже пистолета с собой нет, да если бы и был — стрелять-то он разучился. Впрочем, наследник семьи Камбэ не отводил от него выжидающего взгляда, а Хару сглотнув, подумал: все или ничего. — Вы самодовольный избалованный петух, — негромко и чётко выговорил Хару, не отказавшись при этом от застрявшей на лице дежурной приветливой улыбки. Като предположил, что в него шмальнут через две секунды, что его вытащит охрана, и даже, что Камбэ перестанет ухмыляться, всерьёз задумываясь над словами, но все было мимо. Дайске расхохотался. До слез. Он заливисто смеялся с минуту, даже сложился напополам от хохота, пока Хару стоял и тянул улыбку до талого. — Иди, — отсмеявшись, но не расставшись с широкой улыбкой, больше похожей на оскал из-за острых клычков, бросил Камбэ. — Выполни свои заказы. Я сейчас приду. Хару удалился в спокойном темпе, хотя хотелось ему убежать с максимально возможной скоростью. Что ещё значит «я сейчас приду»? Когда к Камбэ кто-то приходил — они шли к нему в кабинет, в редких случаях Дайске встречал гостей в зале, но после они все равно шли в кабинет. Он вообще, если подумать, в ночной период не выходил в зал без необходимости. Лихорадочно соображая, Хару быстро сооружал заказ за заказом, попутно извиняясь за задержку. А потом из кабинета вышел Дайске. Видимо, не только Като в его появлении видел некоторую странность, ведь пара приевшихся копу под прикрытием лиц тоже обернулась на кумичо. Камбэ вальяжно прошествовал к стойке, а после бросил с едва заметной улыбкой: — Что-нибудь на твой вкус, Хару Като.

***

Хару был уверен, что в эту ночь он не уснёт, но природа была сильнее. Он отрубился, казалось, ещё до того, как голова опустилась на подушку, но, к сожалению, нормально поспать ему не дали. Впрочем, Като нещадно повезло, что последний гость сегодня ушёл в четыре, и это был Дайске, который просто молча пил за стойкой, и даже перепавшие ему на сон четыре часа спасали ситуацию. Камэй позвонил в восемь и попросил поторопиться, сообщил, что кумичо сегодня не спал и только что ушёл в душ, а значит через минут тридцать явится за кофе. — Сам не спит и другим не даёт… — бубнил под нос Хару, прыгая в одной штанине и попутно чистя зубы. До лифта и от лифта до бара он совершил пробежку, а там схватился за дорогущую кофемашину, как тут же зашёл Камбэ. Хотя, правильнее было сказать — ввалился. Костюм его был в идеальном порядке, а состояние его, кроме походки, выдавали круги под глазами и мокрая голова. А следом за ним на каблуках забежала Сузуе, которая где-то пропадала последние двое суток. По крайней мере, Хару на неё не натыкался. — Камбэ-сама, мы не имеем права отменять встречи с такими важными поставщиками! — девушка явно нервничала. — К тому же, я вас предупредила шесть раз за вчера, и HEUCS напоминал! — Проплати неустойку, — отмахнулся Камбэ, даже не обернувшись. Като слушал, старательно игнорируя сам факт их присутствия и продолжал методично делать кофе. — Кумичо-сама, не со всеми людьми можно решить проблемы при помощи денег! Вы сами знаете, что это за люди! — С теми, с кем нельзя решить проблему деньгами — ее можно решить очень большими деньгами, — с полной уверенностью отозвался Камбэ, продолжая движение к стойке. — Отец бы так не стал делать! — в отчаянии взмахнула планшетом с бумагами Сузуе. — А вы ещё и пили всю ночь! Дайске замер, провернулся на каблуках, театрально осмотрелся вокруг. — Хм, что-то я не вижу здесь отца… Ах да, он же умер! — он широко развёл руками. — Что ж! Придётся довольствоваться тем, что есть, то есть мной! — Камбэ-сама! — вновь попыталась воззвать к боссу Сузуе, но Дайске стремительно подхватил свой уже готовый кофе, отхлебнул глоток и бросил с кривоватой ухмылкой: — Как всегда замечательно, Като-сан, но хотелось бы чуть меньше кофе в моем коньяке в этот раз. HEUCS, переведи на счёт «Serfcapital», ну, скажем, пятьсот миллионов йен? Хватит, сестренка? Я думаю, да! И резво исчез в своём кабинете. Сузуе выглядела так, будто сейчас расплачется. Грохнула планшет с бумагами на стойку, сама опустилась на стул прямо напротив Хару, вытирающего бокал, а после тяжело закрыла лицо руками. — Налить, о-нии-сан? — учтиво осведомился Като. — Наедине можно просто Сузуе, — устало улыбнулась девушка. — Я, в отличие от некоторых, не страдаю манией контроля. Я вообще не пью, но сегодня, пожалуй, можно. На ваш вкус. Хару шустро начал сооружать «Баттерскотч» для девушки: молочный, сладкий и довольно крепкий, добавив в классический рецепт ещё и «Калуа» — Простите за любопытство, Сузуе-доно, — аккуратно начал Като, — но вы с кумичо брат и сестра? — Единокровные, — кивнула девушка. — У нас один отец. Но Дайске рождён от жены, а я, можно сказать, бастард. Плюс, я женщина, а это никак не способствует вхождению в высший эшелон власти в таких структурах. Сузуе приняла бокал и отпила одним махом половину. Хару у себя в голове пошутил про то, что это у них семейное. — Вы даже называете его официально, — грустно улыбнулся Като. — Хотя вы брат и сестра. — Ничего не поделаешь, такая у нас работа, — так же грустно отозвалась девушка. — К тому же, если бы не Дайске, то я бы вообще здесь не работала. На самом деле, ему было ее жаль. Она, вроде бы, искренне переживала за брата, а тот разыграл перед ней целый спектакль в один акт, мораль которого состояла в том, что ему плевать на ее мнение и просьбы. — Разве отец не предложил вам место? — Отец умер довольно неожиданно, и вообще никому ничего не предлагал, — отозвалась Сузуе, а после допила бокал. — Сделаете двойной эспрессо? Мне нужно объясниться перед поставщиком, и переделать еще кучу дел помимо этого, не представляю, как все успеть. Като отошёл к кофемашине, раздумывая о поведении Сузуе. Уж слишком открыто она себя вела для одной из верхушки клана, но с другой стороны Хару видел этому рациональное объяснение. Ей действительно было не с кем поговорить. Брат почти наверняка ее не слушал, как и не слушал, наверное, никого, а остальные, насколько он понял за время работы, делились на тех, кому доверять нельзя и тех, кто боялся даже подходить к приближенным босса, вроде того же Камэя. Хару выставил кофе, пожелал Сузуе доброго дня, а, когда она удалилась, принялся наводить порядок на рабочем месте. — Ну и что она тебе про меня рассказала? Хару чудом не подпрыгнул от неожиданности. Ему пришлось сделать пару незаметных глубоких вдохов, чтобы успокоить сердцебиение, после чего он натянул свою любимую на этой работе деликатную улыбку и развернулся, поклонившись и добавив: — Доброго утра, кумичо-сама. Не хотел вас отвлекать от разговора с о-нии-сан. — Ты не ответил, — напомнил Дайске. — Ваша сестра не сказала мне о вас ничего такого, о чем бы я сам не догадался, — на грани с вежливостью отозвался Като. — А ты наглый, — криво усмехнулся Камбэ. — Налей мне саке. — Быть может, вам хватит, Камбэ-сама? — очень вежливо осведомился Хару. — Это приказ, — похолодевшим тоном отрезал якудза. Като послушался. Налил саке в очоко, выставил перед кумичо, а тот с ходу выпил. Его глаза, сохранявшие кристальную обжигающую прозрачность даже вчера, когда он под вечер устроил алкогольный ад своей печени, сейчас выглядели мутными, будто запотевшее стекло автомобиля. Страшно было даже представить, сколько он выпил за эти несколько часов. — На сегодня я освобождаю тебя от работы. HEUCS, отправь Сузуе сообщение с просьбой найти бармена на один день. — Благодарю, но мне не требуется выходной, Камбэ-сама, — почтительно склонил голову Хару. — А я не говорил, что у тебя выходной. Ты идёшь со мной и будешь со мной пить. — Я не пью, — мгновенно мотнул головой бармен. Это, конечно, было враньём, но лишь отчасти. Проблема заключалась в том, что алкоголь — худшее, что можно придумать в миссии под прикрытием. Хару, конечно, пьянел не очень быстро, но надеяться на везение было абсолютно неправильно в его положении. — Я не спрашивал, пьёшь ты или нет, — ровно напомнил Камбэ. — Я сказал, что ты идёшь пить со мной. Это тоже приказ. — А если я болею, и мне нельзя алкоголь? — попытка выкрутиться была так себе, слишком явная. — Во-первых, в таком случае ты умрешь счастливым, а не думаешь ли ты, что мне не плевать на смерть одного из персонала? А во-вторых, не ври, правду говорить у тебя получается куда интереснее, — усмехнулся Камбэ. Первая фраза заставила холодок пробежать по спине Като. Жуткий тип. Просто жуткий тип. До отвратительного. — Простите, Камбэ-сама, но я не хочу, — почти честно повторил Като. Дайске закатил глаза, запрокинул голову, а после резко вернулся, уперевшись ладонями в стойку и бросив: — Хорошо, сменим тактику. Сколько? — Что «сколько»? — не сразу понял Хару. — Сколько тебе заплатить, чтобы ты перестал отказываться? Возмущением Като чуть не подавился. На секунду он ясно почувствовал себя в борделе, в особенности этому способствовал насмешливый взгляд Камбэ. — Я не продаюсь, — в этот раз улыбку удержать не удалось. — Все продаются, — фыркнул Дайске. — Разве что за разные суммы. — Раз так, то сколько стоите вы? — не удержался от вопроса Хару. Камбэ чуть приподнял брови в удивлении, но довольно быстро нашёлся. — HEUCS, во сколько ты оцениваешь мое состояние? — Баланс: не ограничен, — механически отозвался дворецкий. — Это ваши деньги, а не ваша стоимость, — устало улыбнулся Като. — Да? А разве деньги не все решают? — усмехнулся Камбэ. — К счастью, не все, — поспорил Хару. — Денег ты не хочешь, приказ не исполняешь, — задумчиво подвёл Камбэ, прищурившись. — Я в растерянности. Как мне тебя уговорить? — Можете попробовать попросить по-человечески, — Като снова смог натянуть улыбку, а сама фраза прозвучала на грани с хамством. Теперь лицо Камбэ было действительно удивленным. Он даже приоткрыл рот, сжав в руке очоко. — Я должен сказать что-то вроде… — Дайске выговаривал слова медленно, — «пожалуйста»? — Было бы неплохо, — кивнул Като. — А не много ли чести? — Не много, — мило улыбаясь, отозвался Хару. — Обычный знак уважения. Так-то, было страшно. Като четко чувствовал, что ходит по лезвию. Но Дайске вдруг перегнулся через стойку и замер прямо перед лицом Хару, обдавая его запахом ментоловой зубной пасты и дорогого саке. Захотелось отшатнуться, но Като стерпел. — Като-сан, составите мне компанию, пожалуйста? — выдохнул Камбэ где-то возле шеи Хару. Если бы он стоял на своём, было бы проще. Като уважал условные рефлексы: если учить Камбэ уважению, то факт того, что он сейчас выполнил поставленные условия, должен быть награжден. — Хорошо, Камбэ-сама, — послушно кивнул Хару. — Что будем пить? — Мне понравилось то, что ты принёс вчера первым. Но мы будем этим запивать. А так бери бутылку саке. Хару тяжело вздохнул. Накидаться такой мешаниной много ума не надо, а ему бы пить как можно меньше. Като смешал два коктейля и прихватил бутылку саке, вышел со всем этим из-за стойки. Дайске открыл дверь отпечатком ладони и даже придержал ее для Хару. Като водрузил поднос с алкоголем на стол и нелепо замер перед столом. В комнате было только кресло и диван, и на диван незамедлительно рухнул Камбэ, заложив руки за голову. Сесть на место кумичо было неловко. — Не стой истуканом. Садись в кресло, я разрешаю, — махнул рукой Дайске. Хару осторожно и ровно присел, наполнил две очоко, одну передал Камбэ, вторую взял сам. Выпили они молча. Хару поморщился — он слишком давно не пил саке. — Ты считаешь, что я утром поступил неправильно? — осведомился Дайске, вытянув раскрытую ладонь вверх и разглядывая кольцо на указательном пальце. — Я не разбираюсь в ваших делах, — пожал плечами Като. — Но с сестрой вы могли бы быть и помягче. — Она бывает слишком настойчива, — фыркнул Камбэ. — До того, как мы зашли в зал, я целых два раза повторил ей, что не буду проводить эти переговоры. Мне глубоко не интересно, чем занимается эта фирма. Для переговоров у них есть директора, специалисты по связям с общественностью, и я здесь не при чем. — Но если они просили вашей аудиенции, возможно, им были нужны вы? — Им нужен был мой отец, — криво усмехнулся Камбэ. — Но это не важно. Главное, что они мне не нужны. Расскажи мне, Като-сан, почему ты пришёл сюда работать? Деньги нужны? — Деньги всем нужны, но мне на жизнь хватало, — дернул плечами Хару. — У меня бабушка давно сюда переехала и сейчас легла в больницу, хотелось быть к ней поближе, а на этой работе я могу использовать полный спектр своих навыков. — Пожалуй, ты единственный человек, который работает здесь не из-за денег. — Деньги с собой в могилу не унесёшь, — просто отозвался Като. — Ничего с собой в могилу не унесёшь, — мрачно бросил Камбэ. — Тебе, должно быть, интересно, почему ты здесь? Пьяный кумичо становился раз так в двадцать разговорчивее, чем трезвый, и Хару это было на руку. С другой стороны, Дайске знаком потребовал налить ещё саке, а не прошло и десяти минут, что было Като совершенно не на руку. Если он напьётся — ситуация выльется в непредсказуемую, а он, в отличии от прожженных в работе под прикрытием коллег, не обладал чудесной способностью держать язык за зубами даже когда пьян в дерьмо. Они так же молча выпили. — Я предлагал сказать все, что обо мне думают, бесчисленному множеству людей на тех же условиях, — хмыкнул Дайске, даже не морщась от крепкого алкоголя. — И никто, кроме тебя, так ничего мне и не сказал. — Догадываюсь, почему, — усмехнулся Хару. — Потому что я страшный глава якудза, естественно, — фыркнул Камбэ. — А это разве не так? — А сам как думаешь? — Я всего лишь бармен, я ничего не думаю касаемо вашей работы, — осторожно улыбнулся Хару. — Что ж, тогда давай я тебя немного просвещу? — ухмыльнулся Дайске, поднимаясь на ноги. — Может не стоит? Не боитесь, что я могу слить кому-нибудь информацию? — заволновался Като. Предложение было несомненно заманчивое, но Хару здесь серьёзно побоялся за свою жизнь. И так слишком внимания к его персоне, а он ведь под прикрытием, и это нельзя забывать. И Камбэ, стоящего сейчас перед ним, ему предстоит посадить в ближайшие месяцы. Если он сейчас все расскажет — будет просто, но такие организации не прикрываются по щелчку, а подчиненным кумичо, когда он сядет, сразу станет ясно, кто виноват. А скрываться несколько лет, пока весь клан не накроют по нисходящей, Хару был не готов. — Ты все равно закончишь жизнь рядом со мной, так что мне нечего бояться, — Камбэ сообщил это таким будничным голосом, что у Като внутри все рухнуло. Руки похолодели за секунду, а пальцы задрожали. — Это угроза? — тихо-тихо спросил Хару. — Это констатация факта. Есть структуры, попав в которые, выйти уже нельзя. Ты знал, куда идёшь, — хмыкнул Камбэ, приземляясь в пол оборота на собственный стол. — HEUCS, выведи на экран диаграммы по всем моим доходам и рассортируй на три блока: белая, серая и чёрная деятельность. На огромном экране развернулась куча окон, быстро разлетевшихся в три разных стороны. — Подведи в нижнем углу каждого блока сводку по нынешней прибыли и аналитику роста и падений в ближайший год. Като сидел, не шевелясь. На него медленно накатывало понимание последующих событий. Хару уже два раза попадал в те структуры, о которых только что сказал Камбэ. Первый раз, когда пошёл в полицию после колледжа, а второй — когда пошёл на задание сюда. Только теперь ему резко стало непонятно, что делать. Почему-то, он не подумал заранее, как будет с этим заданием в конце. Пока он увидел три возможных варианта развития событий: в первом его раскрывают и убивают до конца работы, во втором — он доводит дело до конца и прячется ещё пару лет от охотников за головами, а в третьем, самом сложном и непонятно как реализуемом — первый отдел разваливает структуры как-то так, что Хару не приходится прятаться. И во всех них этот холёный молодой пьяница с ледяными глазами сидит за решеткой и отбывает свои десять пожизненных. — Озвучь результаты, — потребовал от ИИ дворецкого Камбэ. — Самым прибыльным является белый сектор группы компаний Камбэ с доходом в пятнадцать с половиной триллиардов йен в, перспектива роста оценивается в 4,8 процентов к концу следующего года, — механически заговорил дворецкий. — Большая часть дочерних компаний находится в косвенной зависимости от курса индекса S&P… — Опусти подробности, — потребовал Дайске, перебив и жестом попросив Като налить ещё. — Серый сектор принёс в статью доходов десять триллионов йен, — продолжил HEUCS, — перспектива роста оценивается в 0,8 процентов. Чёрный сектор же в данный момент приносит три триллиона йен, вектор развития идёт на спад, оценивается в 1,5 процента уменьшения прибыли. — Благодарю, HEUCS, — кивнул Дайске, а после повернулся к замершему Хару. — После смерти отца первый год я потратил на то, чтобы вывести большую часть бизнеса в белую, а серую часть поставить в условия, где они не смогут нарушать закон по серьезным статьям. Чёрную часть же я полностью делегировал Сузуе, как моей сайко комон. Потому что меня не интересует все, что делал мой отец, но выйти из этого у меня не получится, я — преемник, и, находясь на самой верхней точке всего синдиката, не смогу избавиться от этих обязанностей. Либо избавлюсь и тут же умру. Возможно, так будет даже лучше, в особенности для Сузуе. Камбэ мрачно усмехнулся и опрокинул саке, тут же запивая коктейлем. Като запоздало выпил сам, с трудом обдумывая поступившую информацию. Он не был силён в экономике и управлении бизнесом, но из слов Дайске понял одну простую мысль — тот просто не хочет быть тем, кем является. Либо врет, но тогда возникает вопрос «зачем?». — То есть вы не хотите руководить всем этим? — Я не хочу ничего, — хмыкнул Камбэ. — Вообще ничего. — Сколько вам лет, если не секрет? — осторожно поинтересовался Хару. — Двадцать один. Это прояснило для тебя ситуацию? — ухмыльнулся Дайске. — О чем вы? — закосил под дурачка Като. — Юлишь, — Камбэ отвернулся, щелкнул специальным ножом для сигар и закурил. Хару никогда не жаловался на свою реакцию, но тут даже не успел понять, когда кумичо очутился прямо перед за его спиной и тихо выдохнул на уровне затылка: — У тебя глаза дворовой собаки. Бесконечных усилий для Като стоило на рефлексах не заехать ему локтем в висок. — А у вас глаза волка, — так же тихо отозвался Хару, сдерживая дрожь, но налёт неловкости слетел с него, как только дошла одна мысль. — Подождите! То есть Сузуе руководит всем, что связано с резней, наркотиками и так далее? — Сейчас скажешь, что я моральный урод и спихнул все на сестру? — хохотнул Дайске. — Я тебя удивлю. Она сама попросила именно этот сектор работы. Не обманывайся ее внешним видом. Для всех было бы лучше, если бы именно она была родной дочерью отца, а ещё лучше — если бы она родилась мужчиной. Хару глянул на кумичо, но не нашёл ни одной причины ему верить. На его лице было все то же отстраненное выражение, а рука с сигарой двигалась плавно и естественно. — Забудь все, что я тебе рассказал, — хмыкнул Камбэ, затушив сигару. — Это дела нашей семьи. Именно в этот момент до Като дошло, что Дайске на самом деле был смертельно пьян, как бы он не казался ухоженным и вменяемым. Так обычно происходило с пьяными людьми: у трезвого на уме, у пьяного — на языке. — Я оплачу твоей бабушке лечение — и вали, пока не вляпался по самое не хочу, — вдруг жестко сообщил Камбэ. — Тебе среди таких, как я, не место. — Не нужно, Камбэ-сама, я не терплю получать деньги просто так, тем более, мне интересно здесь работать. — А мне кажется — ты нервничаешь и недосыпаешь, — прищурился Дайске. — В этом и интерес, — аккуратно улыбнулся Хару. — Странный ты. Камбэ качнулся, а после рухнул на диван. И тут случилось странное. В кабинет вплыла миловидная старушка в классическом кимоно, расшитом цветами. Като тут же на всякий случай подскочил на ноги — если женщина зашла по своему отпечатку ладони, значит была из важных людей. — Доброго утра, Като-сан, меня зовут Кикуко Камбэ, — тепло улыбнулась она бармену, а после взгляд ее мгновенно похолодел, едва упёрся во внука. — Опять ты пьёшь, обижаешь младшую сестру… Дайске-кун, я страшно тобой недовольна. — Только не нужно читать мне лекцию, — скис кумичо, косясь на своё кольцо. — Пить — плохо, обижать сестёр — тоже, я все знаю, Камбэ-сан. — Что-то не заметно, — строго бросила старушка. — Ты решил потерять все, что создал твой отец? Не участвуешь в переговорах, не общаешься с нужными людьми… Я разочарована, Дайске. Я думала, из тебя выйдет лучший наследник. — Это все, ради чего вы приехали? — молодой кумичо процедил это на пределах своей сдержанности. — Да, пожалуй, все. Ступай в ванную и приведи себя в человеческий вид. Приглядите, чтобы он все сделал, Като-сан, — Кикуко смерила Камбэ очень строгим и страшным взглядом, а после скрылась за дверьми. — Это ваша бабушка? — осведомился Хару, неловко вернувшись в кресло. — Да, — недовольно бросил Дайске. — Лучше бы ей было оставаться в поместье. Он вдруг сдёрнул с себя галстук и швырнул в дверь, подскочив на ноги и рявкнув: — Да пошло все к черту!!! А после резко собрался и бросил: — Сделай несколько коктейлей наперёд, и жду тебя с саке и остальным в бассейне.