***
Ближе к ночи воздух стал ещё прохладнее. Лилия даже отметила, что он вообще стал ледяным. Укутавшись в плащ, она вместе с Лизой поднялась наверх, наблюдая, как корабль причаливает к пристани. Девочки посмотрели на небо, на звëзды, на серп луны и как-то отчаянно вздохнули. — Как тут тихо, — Лиза с загадочным выражением лица рассматривала окрестности. — Ага. Ведать все жители уже сбежали на юг, и корабли тоже отчалили, — Лилия взглянула на лунную дорожку, — Титаны ещё не добрались сюда, поэтому мы должны успеть подготовить летающую лодку. Хорошо, что у нас есть твои а-ля родственники, да вроде бы и мои тоже… Адзумабито же как-то связаны с Аккерманами? — Ну да… Связаны, — как-то неуверенно проговорила Лиза. — Тогда, Лиза, получается мы с тобой тоже в своём роде родственницы? Я всегда мечтала о младшей сестрёнке, если честно… — Лилия, я младше тебя всего на три месяца, — по-доброму засмеялась Лиза, — И знаешь, я иногда не могу принять тот факт, что во мне есть что-то из Аккерманов. У меня есть только чёрные волосы и суперская сила, но… Понимаешь, я не Аккерман, я Йегер… Во мне больше папиного. — Тебя что-то тревожит? Просто твой голос немного дрожит, — Лилия похлопала подругу по плечу, — Если хочешь, можешь высказаться, я внимательно слушаю. — Мне могла передаться часть силы титана. Не та, которая превращает, а какая-то другая. Родители говорили, что ещё при моём рождении твоя мама выдвинула эту гипотезу… Кто знает, может это и правда? — Лиза, так это же здорово. Это сыграет нам на руку, если окажется правдой. Вдруг ты и есть спасительница мира, которая заставит своего отца прийти в чувство? — Это было бы славно, — кивнула Йегер, — Но мне кажется, всё не так просто, потому что в нашем мире сказок не существует. Ты сама это говорила. Девочки обнялись, и Лизе почему-то захотелось плакать. Она никому не рассказывала об этой гипотезы за исключением Катрин. Лилия поняла, что Йегер не особо хотела распространять эту мысль, ведь так на неё свалится ещё больше ответственности, и все будут твердить одно и то же: она спасительница мира, она остановит титанов — нет! Нет! Маленькой девочке пока это не нужно, она не выдержит. — Хах, ты смотри, как тащат! — вдруг послышался миловидный звонкий голос. — Катрин, что-то у тебя настроение хорошее. Алекс предложение сделал? — Лиза, тебе всё шутки шутить. Папа этого Алекса недавно чуть за борт не выбросил, чтобы не приставал ко мне. А то сами понимаете: пубертатный период в любой промежуток времени может проявить свою биологическую функцию. — Что-то на умном, — подытожила Лиза, — Ну, а если Джейк ко мне будет приставать, папа его виртуозно в полёт отправит… К титанам под ноги. — Какой-то странный чёрный юмор, — удивилась Лилия. Девочки ещё пару минут понаблюдали, как мужчины и мальчики тянули летающую лодку на берег, успели даже проявить себя в качестве группы поддержки, крича: «Тяните-тащите», ну и потихоньку приняли решение вернуться обратно в каюты, так как оттуда доносился какой-то неуравновешенный крик. — О Господи, зачем же так орать? Эти заморские люди психически неустойчивые, — покачала головой Лилия, — Пойдёмте отыщем валерьянку. — А я говорила, что у этого Фалько после всего, что с ним произошло, крыша потихоньку поехала, — шепнула Лиза на ухо Катрин, — Ну, так-то наша крыша тоже скоро съедет. Девочки расхохотались, пока Лилия закатывала глаза, хотя при этом стараясь скрыть прорывавшийся наружу смех. Она убежала вперёд подружек, врываясь в одну из кают, лицезрея, как Фалько хватался за голову и практически бился в истерике. Габи и Пик, стоявшие возле его кровати вопросительно переглядывались и пожимали плечами. Единственный, кто старался угомонить бедного мальчика, был Ким, хотя судя по его лицу, Патерсон сам чуть не плакал. — Отставить истерику! — крикнула Лилия, хлопнув в ладоши, — Ким, принеси мне валерьянку, Габи, подай стакан! И, пожалуйста, живее! В следующие минуты Аккерман отдавала стакан с успокоительным Фалько. А Ким какой раз уже убеждался, что Лилия лучшая девчонка в мире, которую он когда-либо встречал. Это же надо так всех угомонить и построить, и успокоить! — Что нам делать? — глухо спросил Фалько, немного придя в себя, — Кроме нас никого уже не осталось. — Прости, но я не знаю, — почти шёпотом ответила Пик, жмурясь от головной боли. — «Ох уж пессимисты эти заморские люди,» — подумала Лилия, спокойно смотря на мигающую лампу и на мотылька, который каким-то образом попал на корабль. Тишина была далеко не напряжённой, скорее умиротворенной, что, естественно, очень радовало. Однако за дверью резко послышались какие-то странные звуки, похожие то ли на топот, то ли на грохот, но голос Катрин, который просил отворить дверь, Лилия услышала отчётливо и поспешно выполнила её просьбу. На пороге оказались, как вы уже догадались, Катрин вместе с отцом, которые за обе руки поддерживали Леви, помогая ему идти. Обычно спокойное и немного строгое лицо Лилии резко приняло вид испуга и даже чуть-чуть порозовело. Сейчас она была, действительно, похожа на ребёнка, который испытывал неподдельный страх, и признаться, это выглядело очень мило. Не задавая лишних вопрос, Аккерман помогла отцу опуститься на стул и моментально налила ему водички, улыбаясь, когда он её поблагодарил. Так прошло несколько часов. Приближалась середина ночи. Ребята вместе с родителями и остальными оперативно перетаскивали груз на борт самолёта и, то и дело болтая, чтобы не было скучно. И вот, когда уже на горизонте было видно солнце, Оньянкопон объявил, что примерно через они поднимутся высоко в небо, и люди засуетившись, принялись проверять экипировку. Катрин с небольшой опаской подошла к Энни, которая стояла в стороне и смотрела на море. — Вы точно с нами не полетите? — Угу, — кратко ответила Леонхарт, — Понимаешь, у меня не находится причин сражаться. Моего отца возможно уже нет в живых… — Да, это ужасно… — Катрин неожиданно для себя начала сочувствовать Энни и сжала её руку, — Берегите себя и Фалько, и Габи тоже. — Ты тоже береги всех и следи за своим отцом. Вы оба замечательные добрые люди, хоть иногда и не признаёте этого. Совершенно неожиданно для всех Катрин и Энни обнялись, затем Леонхарт помахав на прощание остальным разведчикам, удалилась, слыша, как дети всё ещё прощались с ней и желали, чтобы она осталась в живых. Ну что за удивительные дети? Энни остановилась и обернулась, взглянув на Арлертов. Отец и дочь, держась за руки, вновь помахали ладонями, и к глазам Леонхарт почему-то подступили слëзы. — Знаешь, Джим, я думал она останется. Все на неё рассчитывали, — шепнул на ухо другу Тим. — Ну, мне кажется, она уже сыта по горло войнами, — ответил Спрингер, складывая руки на груди, — Оставим её. — Кстати, не такая уж она и стерва, как я думала, — как-то грустно произнесла Катрин, — Мне даже стало её жалко. А ещё она, действительно, похожа на спящую красавицу из книжки. Я имею в виду внешностью, не характером. — Ах, Катрин, ты же знаешь, что увы наш мир принято называть «Миром без сказок», — покачала головой Линда. Внезапно раздались крики и выстрелы со стороны самолёта. Народ кинулся в эпицентр событий и с ужасом и недопониманием уставился на Флока, который как оказалось не умер, выбрался на сушу и открыл огонь, проделывая дыру в самолёте. Ступор был у всех кроме Лизы. Она смело выбежала вперёд, подпрыгнула и ударила Форстера по щеке, повалив его на землю и выбивая пару зубов. Мужчина ловко поднялся на ноги, откашливая кровь и ударил девочку в грудь, заставив её на время задохнуться и схватиться за горло. — Ты хоть на кого напал? — прошипела Лиза, — Ты ведь знаешь, что я дочь Эрена Йегера. Она бросилась к нему под ноги, вновь опрокидывая на пол, жмурясь от пронзающий боли в руке — это Флок впился в детское тело ногтями и пытался его разодрать до крови. Внезапно в горло Форстеру прилетел крюк от приводов, и в следующие секунды мужчина почти не двигался, а под его телом растекалась лужа крови. Лиза тяжело дыша, быстро отползла назад. — Мама, ты как всегда вовремя. Микаса крепко обняла дочь, сказав, как она её напугала и приказала больше никогда не лезть без раздумий в драку. Народ бросился к Флоку, Оньянкопон в панике кричал, что виновник торжества прострелил топливный бак, в таком виде лететь не получится, а на починку придётся около часа. В этот же момент послышался приближающийся топот титанов, навевая ещё большую панику. Флок на последнем издыхании прошептал, что план по спасению мира нужно оставить, иначе на острове погибнут все, после чего душа Флока Форстера покинула его тело. — Умер… — Линда в ужасе поднесла ладони ко рту. — Да, наш мир, действительно, без сказок, — кивнул головой Тим.***
Гул приближался. Земля всё сильнее дрожала с каждой секундой. Народ выбежал на улицу из гаража, в котором находился самолёт и лицезрел поистине устрашающую картину, представляющую собой огромную стену в виде колоссальных титанов. — Что же нам делать? — на лице Лизы явно начал вырисовываться страх. — Ничего не сделаешь уже. Может, мне остаться и задержать их? — Господин Арлерт, опять с дуба рухнули?! Только через мой труп вы осуществите эту гадкую затею! — недовольно вскрикнула Катрин, сдувая светлые пряди с лица, которое вспотело от злости и стресса. — Права девочка, — вмешался Райнер, — Ты способен остановить Эрена, поэтому нужен нам как никогда. Это сделаю я! — А меня не забыли спросить? — твёрдо произнесла Ханджи, — Нечего разбрасываться силой титана, — она немного запнулась, — Я вас сюда привела, убивала своих же товарищей, поэтому пора мне ответить за всё. Лилия хорошо знала, что такое оцепенение. Она не раз ощущала это холодное противное, скользящее по венам чувство, когда сердце то ли останавливается, то ли бешено бьётся. Язык как будто отрезали, и ноги отказали. Девочка не могла двинуться с места, побежать и с гортанным криком остановить мать. Она не могла! Просто сделалась статуей. Мерида и Катрин сжали её в объятиях, хотя у самих руки заметно дрожали, волнение и непрекращающиеся паника не оставляли их в покое ни на секунду. Катрин раскрыла рот, и её глаза расширились, когда она услышала, что теперь её отец стал командиром разведки. Радость не ощущалась, был просто полнейший столбняк и куча вопросов, но точно не радость… Девочка знала, что такое быть ребёнком командира по рассказам Лилии. Было видно, что Армин сам не в восторге от такой новости, Катрин бросилась к нему объятия и уткнулась в живот, почему-то начиная плакать, сама не зная от чего. Она яростно шептала, что всегда поддержит отца и поможет в трудную минуту, но искренне просила прощение за то, что не может поздравить его с повышением. — Теперь Катрин, не дай Бог, начнёт мной командовать, — вдруг засмеялась Лилия, видимо её организм начал ставить психологический барьер в виде смеха, чтобы девочка не свихнулась. — Лилия, не стой! Беги за ней! Быстрее! Лиза толкнула подругу в спину, и Аккерман на ватных ногах побежала за матерью, пытаясь вымолвить хоть слово, но на грудь, словно упал тяжёлый булыжник и сдавливал её. В конце концов Лилия столкнулась с Леви, который взял её за руку, догоняя вместе с ней Ханджи. — Эй, очкастая, а с нами попрощаться? — Леви, вот и настал мой черёд, приходится строить из себя крутую, — счастливо заулыбалась Ханджи, — Вы моя семья, мои дорогие и самые близкие люди. Отпустите меня, ладно? — Мама, не надо… — горячие слëзы обожгли щëки девочки. Как же давно она не плакала. Какое же это странное чувство — плакать. — Оу, Лилия, дорогуша, ты такая же как всё дети в этом мире: и смеяться, и плакать, и шутить, и петь, и ворчать умеешь, — мать крепко обняла своего ребёнка, — Прости, что из-за меня ты потеряла детство и не прочувствовала до конца мою любовь. Я была ужасной матерью, но я, действительно, очень любила, ценила тебя и гордилась. Моя жизнь должна закончиться здесь, я как командир разведки обязана пойти на этот шаг, но я уверена, Леви наверстает упущенное и подарит тебе настоящую родительскую любовь. Правда, Леви? — Заткнись, очкакастая, разумеется это так. — Вот видишь, милая, на самом деле твой отец очень любит тебя… И я тоже люблю, — Ханджи поцеловала дочь в лоб, — Когда-нибудь, через лет десять ты сама станешь командиром разведки, красивой, элегантной и грациозной. Постарайтесь, чтобы это произошло… И не плач, не украшают тебя слëзы, — она вытерла солёную жидкость с щёк дочери. Лилия кивнула и закрыла глаза, чтобы ничего больше не видеть. Леви внезапно еле заметно коснулся своими губами губ Ханджи, приложил кулак к её сердцу и с глухим голосом «За Родину», отпустил очкастую, беря за руку дочь, сильнее сжимая детскую ладошку. — Ха-ха, впервые ты мне это говоришь! Дальше было всё, как в тумане. Лилия только помнила, как её практически силой затащили на самолёт, как в ушах начало гудеть от звуков моторов, и земля ушла из-под ног, Катрин сжала её руку, а Лиза просила не смотреть в окно. Однако Аккерман ничего не хотела слушать и уставилась в иллюминатор, вновь ощущая то самое оцепенение, лишь в придачу тошнить начало. Титаны, которых Ханджи успела повалить, падали с устрашающим грохотом, от них поднималась жуткая пыль. И вдруг горящее бездыханное тело полетело вниз, девочки все до одной разрыдались, даже мальчишки пустили скупую мужскую слезу. — Я хочу, чтобы стало всё как раньше, — прошептала Линда, — Хочу обратно в детство, когда мы были маленькие и родители с нами находились рядом. Мне страшно, я боюсь! — она уткнулась куда-то в шею брата. Лилия, чьи глаза были тусклее, как никогда прежде, подошла к Мериде, она не плакала, потому что слëзы не лились, и плакать сил не было. — Она погибла, да? — прозвучал дрожащий голос. — Лилия, мне так жаль! Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь! Прошу тебя, не сдерживай эмоции, это опасно, это не поможет! Реви сколько хочешь, станет легче, по себе знаю! — Мерида, тебе тогда тоже жить не хотелось? — Не хотелось… Мне ничего не хотелось, — Мерида вытерла глаза рукавом, — Но я продолжила жить ради вас, ради брата, ради папы. И тут Аккерман наконец прорвало. Она рыдала так, как никогда в жизни. Она даже не знала, что вообще способна на такой сильный плач, который душил горло. Слëзы, действительно, лились потоком из серых глаз, девочка не знала куда себя деть и что делать. Подруги и друзья толпились вокруг неё, гладя по голове, плечам и кистям. Ким даже умудрился поцеловать её в щеку, на что получил кулаком по башке от Лизы. И кажется в душе Леви также всё перевернулось вверх дном. Трудно объяснить, когда тело само начинает двигаться и несёт прямиком в сторону дочери. Он прижимает её к груди крепко-крепко, гладит по голове, зацеловывает бледное заплаканное лицо и обещает, что ни за что на свете не оставит её, не отпустит, будет оберегать от всего живого и неживого, укроет от всех проблем, только пусть его солнышко не плачет. Лилия шепчет, что она его безумно любит, заставляя сердце Аккермана таять всё больше и быстрее. Катрин смотрит, как отец о чём-то беседует с Оньянкопоном, который управляет самолётом и тихо говорит сама себе, жмурясь от солнца, что на данный момент совсем не грело: — Наш жестокий беспощадный, полный слëз, горести, печали и разочарования мир по истине можно называть «Миром без сказок»… Все книжки с красивыми красочными иллюстрациями оказались ложью… Сможем ли мы построить новый мир, наполненный счастьем, любовью и смехом?