Счастливого завтра не будет

      Битва за Хогвартс закончена. Все достаточно натерпелись, теперь уже восхваляя героя-Поттера, который, что не удивительно, страдал больше всех. Но, конечно, он не удосужился рассказать об этом друзьям- самым близким людям, которые у него остались. Дело нисколько ни в доверии или каком-то разочаровании, потере тёплых чувств. Для Гарри такие рассуждения звучали абсурдно, проблема была в другом, в более тайном, интимном и до жути разрывающем душу изнутри. Гарри не горел желанием делиться с приятелями подробностями, да и не считал это нужным, в принципе. После войны чувства Рона и Лаванды стали крепче, а отношения- серьёзнее. В них уже не было столько детской беззаботности, сколько умиротворённого семейного иддилия. Что не скажешь о Герми и Викторе Краме, они, в свою очередь, в отличие от любвиобильных друзей были более сдержаны, но их отношения были до невозможного крепкими и милыми. Они, будто, каждый день узнавали друг друга по-новому, осторожно, не спеша, но очень горячо. И эта пара, в свою очередь, поняла, что жизнь- не вечна, поэтому стали относиться к этому более легко, но с неизменной нежностью, стали более живыми, что ли. Джинни же уже даже не надеялась на любовную симпатию со стороны Поттера, что усилилось после войны, когда тот стал более скрытным, тихим и таким неприступным, недосягаемым. Они всегда были очень хорошими приятелями, даже не друзьями, могли помочь друг другу или поддержать, поболтать на переменках, но явно не больше. «Отношения» были слишком скованны и стеснительны. Они, ведь, и целовались пару раз, так что, даже Рон уже успокоился. Так что, их расставание было полностью взвешенным решением обеих сторон, потому что они, в любом случае, с самого начала были обречены на провал. И никто даже не догадался, что дело было не только в возрасте и неопытности, дело было в Гарри, точнее, в его чувствах, в которых он путался, словно в паутине, не понимая, в чем все-таки дело. Почему он не ощущает себя возвышенным с Джинни или счастливым с Чжоу. Не догадывался Поттер, но в затворках сознания, где-то, закопанный глубоко в земле, ответ был ему известен, но пока даже сознание парня не было готово к таким откровениям.       Отец Драко незамедлительно попал в Азкабан по завершению противостояния, Нарциссе было слишком сложно справляться со всем одной, ей было страшно смотреть на сына, который всё худел, бледнел и закрывался от всех под невидимым куполом. Её мальчик перестал отвечать на письма, присылаемые взволнованной матерью в Хогвартс и стал до тошноты холоден. В нём больше не осталось той язвительности, по правде говоря, он и не был таким, но знали это немногие. Мама, которая была буквально самым важным человеком для слизеринца, лучшая подруга- Панси, которая оберегала Драко, словно сестра и Блейз- лучший друг, который удержал Малфоя своим терпением, беззаботностью и таким теплом. И Поттер, чёртов Поттер, которому скользкий с первого взгляда слизеринец, признался в любви, в покорности и верности, будучи пьяным. Они обы были пьяны, но помнил это события лишь Малфой или Гарри просто делал вид, что не помнит(или строил из себя, что его это не волнует, а, может, и не пытался строить). Да и это уже не важно. (важно до невозможности, до потери воздуха в лёгких, до обречённого самоубийства) А отец никогда не знал о его слабостях, да и не хотел бы узнать. Он жаждал видеть своего сына гордым, сильным наследником рода, способным продолжать его дело. Только, вот, никакого дела уже не было, а Драко и не планировал принимать в нём участие, хотя не продумал до конца, как перечеркнуть надежды отца. Но он хотел сделать это, чего бы ему не стоил этот поступок. Не из-за нелюбви к отцу, а ради себя, хоть, в отличие от отца, себя он не любил. Такой, оказывается ранимый наследник семьи Малфоев хотел стать поэтом, он питал страсть к этому делу, как ни к чему другому. (кроме Поттера) Но ещё никто не читал ни одного из его стихов, Малфой хранил их для одного человека и даже, если ему так и не удастся обратить его внимание на себя, Драко так и оставит сочинения девственно-чистыми. Каждое новое стихотворение или небольшая проза, которая служила выплеском скопившихся чувств, которые мальчик старался сдерживать до последнего даже с самыми близкими людьми, были, есть и будут посвящены лишь одному человеку, которому Малфой останется верен до конца своих дней. …ты настолько близко что я никогда к тебе не прикоснусь мне невыносимо до дрожи страшно и нестерпимо от такой интимной близости с тобой и меня даже не волнует, что поганая грязнокровка может касаться твоих волос а рыжий ублюдок притрагиваться к таким недосягаемым для меня плечам я все равно всегда буду рядом твою репутацию своим присутствием удручать я не приду на твою свадьбу с рыжей дурой или страшной азиаткой хоть клялся в верности и близости к тебе ты и представить бы не смог как мой истошный крик мой ор не замедляясь проносился бы повсюду пока вы ещё даже не дошли до алтаря я снова всё осмысленно испорчу а ты лишь на меня с надменностью в последний раз посмотришь целуясь с нею на глазах у всех пока твои глаза мне изнутри всё разъедают и медленно я не своею смертью помираю…       Драко не использовал в своих работах знаки препинания вовсе не из-за неграмотности, а из-за того, что они являли для него ограничения, которых и так было слишком много в жизни столь глубокого мальчика. Ему нравились лишь многоточия, которыми он начинал и заканчивал каждый свой стих и каждую прозу, начиная их с маленький буквы, ведь надеялся что эта история ещё не обречена и может иметь продолжение. Его история.