***
Мокрый снег залетал за ворот куртки, бил в лицо, мешая нормально видеть пространство. Любой человек при этом бы пытался уворачиваться и максимально, насколько это было возможно в данной ситуации, прятаться от раздражающей непогоды. Но Илья, словно ничего не чувствуя, упрямо шёл вперёд, забивая на весь дискомфорт и скапливающийся снег в капюшоне. Сейчас было не до этого. Юноша пытался собраться с мыслями, здраво рассуждать, дабы не наделать глупостей, но все попытки тщетно разбивались о скалы обиды и унижения, утопая в пучине сомнений и страха. На него все ополчились. Муромов помнил их взгляды, смешки, оскорбления и победный оскал Стасика после публикации фото. Публикации, совершённой Филом. Это травило сильнее прочего, вызывая жгучую боль в области груди, схожую с разбившимся на тысячи разных осколков чем-то хрупким, но в тоже время невыносимо важным. Важным? Парень и сам не понял, когда блондин стал для него чем-то большим, чем просто ещё один постоянный раздражитель. Тем прохладным вечером всё поменялось. Казалось, что Фил и правда искренне ему улыбался, болтая ни о чём значительном, но таком необходимом, интересовался самим юношей, допивая вторую кружку мятного чая... “Казалось”, – подытожил Илья, пытаясь попасть ключами в замочную скважину. Однако, на удивление парня, дверь была открыта, и из-за неё раздавался женский голос, больше похожий на крик и ругань, к которым прибегал проигравший спор участник, не находя другого решения. Яна была дома. Осознание этого пыталось образумить юношу бежать из дома, лишь бы не начинать новый конфликт, ведь он любил свою мать и не хотел её разочаровывать или волновать. Но было уже поздно. Заметив сына, женщина бросила в трубку пожелания скорейшей смерти уже бывшему мужу и его ша... новой пассии. Яна, скользнув взглядом по часам, повернулась, недоумевая, к сыну. – Уроки ведь не закончились, как я понимаю, верно? – начала Муромова, смотря в глаза сыну, и, заметив мелькнувший в янтарных омутах отблеск страха, добавила. – Ты прогуливаешь занятия... Илья хотел ей всё объяснить, рассказать о произошедшем, попытаться успокоить, но всё было бесполезно. Женщина, на которую взвалились работа, измена, развод и переживания о сыне, уже ничего не слышала. – Да как ты смеешь так со мной поступать? Я вкладываю столько сил и денег, чтобы обеспечить твоё будущее, чтобы ты не был похожим на своего никчёмного отца, а ты продолжаешь всё портить?! – надрывая голос, кричала Муромова, не в силах держать накопившиеся в себе. – Сплошное разочарование... Последние слова, словно кинжал, вонзились в грудь юноши, разрывая и так покалеченную душу. В голове ужасно гудело, что перед глазами начали расплываться разноцветные, как пролитые капли бензина на луже, круги. Второй дорогой ему человек бьёт в самое сердце, что, не выдержав очередного удара, осыпается на мелкие осколки. Не до конца осознавая свои действия, Илья выбежал на лестничную площадку, хлопнув перед уходом дверью. Услышав это, Яна будто очнулась, осознавая, что она натворила. Горячие слёзы скатывались по её щекам, выстилая перед глазами пелену, мешавшую зрению. Женщина последовала за сыном, но тот уже убежал. Не в силах удержаться на ногах, Муромова прижалась к стене, медленно сползла на пол. – Что я натворила...***
– Так... Эм, как бы начать. – прервав затянувшуюся паузу, подал голос Черных. – После того, как нас назначали работать над тем проектом, я, как бы сказать... Узнал его получше. Он совсем не такая вредная и самовлюблённая ябеда, что обычно сдаёт всех и вся. Он... Он другой, – легко улыбнувшись, продолжил блондин. – Мы даже начали, вроде как, дружить. Но вчера, после сдачи этого чёртового проекта, мы снова поссорились, и этот ублюдок, – вспомнив причину всех бед, Стасика, Фил значительно изменился в лице, что не осталось без внимания друзей. – Сделал то фото. Чёрт! Как вообще можно шантажировать человека подобным? Илья просто хотел спокойной жизни, а я снова ему всё испортил... Вик, обменявшись взглядами с Артом, приобнял друга за плечи, подбирая слова. Фил не обратил на это внимания, продолжая самобичевание. Однако, прилетевший в затылок снежок, чуть не сбивший того с ног, вернул его в чувства. Обернувшись, блондин встретился со взглядом карих глаз, смотревших в недобром прищуре. – Подбираем сопельки, принцесса, – подходя к друзьям, заявила Сменкина, – И идём решать проблему с рыжиком. – Привет, Кир, – смущённо проговорил Арт, но тут же вернул свой привычный вид, – Ты написала Муромову? – Да, но он не ответил. – посмотрев в открытую вкладку, девушка продолжила, – Его и в сети не было... Так, спишем это на то, что у него села батарейка. Телефон же у него, да? Кира повернулась к Филу, взглядом указав на вещи Муромова. До Черных не сразу дошло, что от него требуют, пока девушка не отобрала сумку. Осмотрев карманы и не найдя того, что искала, Сменкина вернула её обратно. – Ну и, горе-любовник, какие идеи? – на девушку направились две пары удивлённых глаз, явно ошарашенных данным заявлением, – Что? Арт хотел было что-то сказать, но всё, что у него выходило, это подражать аквариумной рыбке, то открывая, то наоборот закрывая рот, не решаясь подать голос. Фил же свёл острые брови к переносице, показывая тем самым, что девушка не так поняла ситуацию, но предательский румянец, появившийся сразу же после услышанного, выдавал его с потрохами. Ища поддержки своей натуральности, блондин повернулся ко Сменкину, но тот лишь спокойно наблюдал за друзьями, словно вовсе и не был удивлён такому замечанию сестры. Хотя, в принципе, так и было. Он же не слепой и видел те взгляды лазурных глаз, направленных на Илью. Видел, как их переполняли надежда, смятение, отчаяние, боль... В те мгновения он вспоминал Вэл. Ведь он смотрел на принцессу также. Влюблённо... Но её не стало, и Вик не мог ничего исправить. А Фил мог. Поэтому Сменкин предложил помощь, как и его сестра, в общем. В этом они были похожи. – Я натурал вообще-то! – ещё больше заливаясь краской, заявил Черных. – Ты, конечно, прости, но из тебя такой же “натурал”, как из Вика двоечник, – проговорила девушка, забегая за дверь подъезда, пока та снова не закрылась. – Да в смысле?! – обратившись к парням, спросил Фил, пытаясь выкрутиться, – Что вы ржёте? – Прости, но у тебя на лице всё написано. – сквозь смех произнёс Вик, подходя к двери, – Смирись, чел. Кира слишком проницательна, как и всегда. – Да с чем мириться? – Фил всё не унимался, догоняя друзей, – Мне не нравятся парни. Догнав Сменкиных на лестничном пролёте, блондин продолжил сверлить тех хмурым взглядом, пытаясь хоть так придать своим словам серьёзности. Но выходило, честно говоря, паршиво. – Все может и нет, – подметила Кира, ища нужную квартиру, – А вот один конкретный рыжик - да. Фил хотел было уже что-то сказать, но раздавшийся звонок в дверь прервал его. За ним послышались торопливые шаги после чего, дверь открылась. За ней показалась Муромова, чей беглый взгляд пробежал по ребятам, остановившись на вещах её сына. – Илья с вами? – взволнованно спросила женщина, посмотрев на Черных, что тут же опустил взгляд в пол. – Мы думали, что он дома, – ответила девушка, рассматривая лицо матери рыжика, – Илья оставил вещи, и мы пришли их вернуть. Вы не знаете, куда он мог уйти? Яна поджала губы, наклонив голову. Рыжие локоны падали на её лицо, закрывая собой покрасневшие от слёз глаза. Тонкие кисти сжимали сотовый, по которому уже не раз пытались дозвониться до сына, но все попытки оканчивались раздражающим: “Абонент не доступен или находится вне зоны доступа сети...” – Мы... поругались, – произнесла женщина, сжав край кардигана, – Он убежал. Илья не отвечает на звонки. Подобного раньше никогда не было. Что если с ним что-то случилось? Что если... – Яна Алексеевна, – не дав закончить нахлынувший на Муромову поток тревоги, перебил Фил, – С Ильёй всё будет хорошо, и он вернётся, обещаю. Я приведу его домой. Сегодня, – закончив что-то писать на бумажке, позаимствованной у рыжика, парень протянул её женщине, – Вот. Это мой номер. Я сообщу Вам, когда найду его. Не беспокойтесь, пожалуйста. Не дождавшись ответа, Черных ретировался к лестнице, после чего друзья, не ожидавшие подобных действий блондина, вернув вещи Муромова, направились за Филом. “Пора брать ответственность за свои обещания...”***
Шум. Редкие разговоры людей, сигналы машин, птицы - всё это слилось в одну сплошную какофонию, где различить хоть что-то казалось невыполнимой задачей. Парень бесцельно плёлся по улицам, не замечая перед собой ровным счётом ничего. Ни женщину, с которой он столкнулся, ни снег, в котором он чуть не застрял, ни столба, в который он едва ли не влетел. Ничего. Перед глазами словно застыла непроницаемая пелена, скрывающая за собой всё пространство. Это было опасно, но Муромову было на это ни тепло, ни холодно, как, в принципе, на всё сейчас. Произошедшее сегодня мелькало воспоминаниями в сознание юноши, принося боль снова и снова. Фил, одноклассники, Стас, вновь Фил и мама - их голоса сливались в один, продолжая упрекать и травить душу. “Это край...”, - подытожил Илья, сделав шаг вперёд, на дорогу. Чёрное авто, явно превысившее допустимую скорость, свернуло за угол, продолжая нестись вперёд, дабы успеть проскочить на зелёный. Что-то бурно обсуждая по телефону, водитель не сразу заметил впереди идущего парня, но, даже вдавив педаль тормоза в пол, остановить машину не удалось. Скользко. Выпавший на дорогу снег - причина скольжения. Сигнал. Лязг шин. Остекленевший взгляд юноши и испуганный водителя, направленные друг на друга. Авари... – Илья! Пронеслось эхом в голове Муромова перед тем, как его со всей силы потянули назад. Покрасневшие от холода кисти намертво вцепились в белую ткань куртки, прижимая юношу к их хозяйке. Беглый взгляд брюнетки метался то по дороге, то по рыжей макушке, то вновь по дороге. – Красный... горит! Ты... чего? – восстанавливая сбившиеся дыхание, проговорила девушка, поднимаясь вместе с рыжиком с земли, – Илья? Ты меня слышишь? Шорохова аккуратно развернула юношу к себе, наконец, встретившись взглядами. Янтарные глаза, что в прошлую встречу горели живыми огоньками, потускнели, сделавшись похожими на взгляд традиционной японской куклы. Такой же пустой и мрачный. При виде их в голове Лизы промелькнуло воспоминание, после которого крохотная слезинка скатилась по её щеке. – Соня... – тихо прошептала девушка, вытирая выступившие слёзы. Явно не ожидая подобной реакции, Илья удивлённо смотрел на брюнетку, наконец, вернувшись в реальный мир. – Лиз? – виновато спросил Муромов, – Ты чего? Девушка, мотнув головой, взяла парня за руку, потащив за собой. Всё ещё ничего не понимая, Илья не сопротивлялся, послушно следуя за одноклассницей. Пройдя через переулок, они оказались перед знакомым кафе, от чего Муромов непроизвольно сжал чужую ладонь. Заметив лёгкий испуг того, Лиза успокаивающе посмотрела на парня, но вскоре возобновила путь, несмотря на то что тот начал сопротивляться, всячески оттягивая момент. Однако ничего не вышло, и они вошли. Тепло и аромат кофе мгновенно заполнил лёгкие юноши, умиротворяюще действуя на того. Гул постепенно отступал, оставляя после себя лёгкое головокружение и пустоту. Сделав глубокий вдох, парень подошёл к девушке, занявшей его любимый столик. Всё тот же столик возле окна, скрытый от большинства редких посетителей. Как-никак будни, а часовая стрелка недавно пересекла двойку. Ещё слишком рано для толпы посетителей. Это не могло не радовать Илью, поэтому, сняв верхнюю одежду, он присел напротив брюнетки, сделавшей заказ за то время, пока парень витал в облаках. – Зачем мы сюда пришли? – решив первым нарушить тишину, спросил Муромов. – Илья, – подняв на того изумрудный взгляд, серьёзно произнесла Лиза, – Забудь. Слышишь? Забудь и больше даже думать не смей о том. – Что? – недоумевая, спросил Илья, сжав край кофты, – Ты о чём? – Не делай вид, что не понял меня, – хвойный лес мрачнел с каждым словом, вызывая у человека напротив непроизвольный холодок, пробегающий по веснушчатой спине, – Ты чуть под колёса не попал. По-твоему это нормально? Суицид - это не выход. Даже если всё к этому ведёт, всё равно не выход. Опустив янтарный взгляд в пол, Илья сильнее сжал край одежды. В горле вновь застыл ком, мешающий дыханию. То мимолётное чувство спокойствия бесследно пропало, сменившись уже привычным беспокойством и растерянностью. Он правда хотел покончить с собой? Эта мысль крутилась у Муромова в голове, отгоняя остальные. Кроме одной. – Соня... – Что? – удивлённо спросила Шорохова, слегка побледнев. – Соня, – повторил уверенно Илья, наконец, подняв взгляд, – Кто она? Ты произнесла её имя, когда мы были на улице. Лиза молчала. По выражению её лица было видно, что пыталась скрыть истинные эмоции под фальшивым спокойствием, что было так знакомо юноше. Стук фаянсовых чашек нарушил повисшую тишину, и брюнетка выдохнула, наконец, собравшись с мыслями. – Вы так похожи, – начав издалека, проговорила Лиза, – Даже привычки у вас схожи, – найдя нужное фото, она протянула телефон Муромову. – ... На фотографии рядом с Лизой стояла мило улыбающаяся подруга с короткими рыжими локонами, обрамляющие её маленькое личико с аккуратным курносым носиком и обсыпанными кучей веснушек щёчками. Девушки явно были близки. Это передавало даже сама поза, не говоря уже о выражение их лиц. “И правда похожи”, – подытожил Илья, возвращая телефон хозяйке. – Мы дружили с первого класса, а с класса пятого даже жили в квартирах напротив, – на губах Лизы заиграла грустная улыбка, поэтому та отвернулась к окну, – Мы были лучшими подругами, знали друг о друге абсолютно всё. Кроме, пожалуй, одного. Соня не знала о моих истинных чувств к ней. Я любила её... “Воу, что-что, а каминг-аута я точно не ожидал”, – подавив удивление, чтобы не смутить девушку ещё больше, Муромов продолжил слушать ту, сохраняя внешнее спокойствие. Убедившись, что парень её не осуждает, Лиза продолжила: – Она же любила одного пи... Гхм. Одного плохого человека, – изменившись в лице, брюнетка всеми силами подавляла рвущуюся наружу злость, что не осталось без внимания рыжика, – Соня словно не замечала, что он ей просто пользуется. Бросала всё ради этого козла, забывала о себе, семье, учёбе и обо мне... Я не могла просто смотреть на это, и мы поругались. Пыталась вразумить её, а не обидеть, – слёзы подступали к её глазам, но Лиза старалась держать себя в руках; плакать в общественном месте - не лучшая идея, – В тот вечер она всё-таки пошла к нему, но он, гуляя тогда со своей компашкой таких же отбитых, как и он сам, послал её или сделал что-то намного хуже. Я знаю об этом не так много, меня там всё-таки не было. После этого Соня была сильно подавлена, пыталась до меня дозвониться. Телефон после ссоры вырубила, поэтому я не знала о её звонках. Чёрт... Я до сих жалею об этом. Муромов придвинул свой стул ближе к Шороховой. “Кажется, я понял к чему ты ведёшь”. – В тот вечер она... – сделав глубокий вдох, Лиза повернулась к однокласснику, – Она покончила с собой. – Лиз, я не... – Обещай, что ты не сделаешь этого? – Лиз... – Обещай, – поджав губы, девушка из последних сил держалась за свою маску спокойствия. В изумрудных глазах горела тихая боль. Боль от вновь открытой раны. Видеть человека, пусть и не того самого, а лишь внешне похожего, который снова пытается тебя оставить - невыносимо. Это, словно впиваясь в недавно затянувшиеся шрамы, возвращает в прошлое, заставляя вновь окунуться в те дни, недели, месяцы, проведённые в тёмной комнате, в полном одиночестве. – Обещаю, – тихо произнёс Илья, робко обнимая брюнетку. Объятия. Казалось бы, что в этом такого особенного. Просто соприкосновение двух тел. Но не всё так просто и серо. Обнимая, человек может проявить множество эмоций и чувств, что невозможно описать или донести словами. Через объятия человек передаёт своё тепло, частичку души, что согревает другого, но при этом успокаивая обоих. – Илья, – отстранившись первой, произнесла Лиза, – Будет нечестно, если я не выслушаю тебя. Ты не стал ни перебивать, ни смеяться. Это много для меня значит, поэтому ты можешь доверить мне в ответ. Обдумывая предложение одноклассницы, Илья отпил немного из своей чашки. – Всё началось со вчерашней ссоры с Филом...