Cómo se llama, bonita?

      Уруха тысячу раз не пожалел, что пришел сюда.       Он не в состоянии оторвать глаз от парня с чёрными волосами — вот черт, он вообще парень? он такой хрупкий и изящный, — который наклонился над столиком, дабы налить им выпить. На этом брюнете обтягивающий красный топ, вышитый золотыми нитями, едва ли прикрывающий самые сокровенные места. Худые бедра и серьга в пупке не могут не привлекать внимание. Белоснежная кожа резко контрастирует с кроваво-красным шелком его наряда, на плечах покоится полупрозрачная накидка бордового цвета, своей тонкой вуалью окутывая практически всё тело, однако она настолько просвечивает, что не оставляет ни шанса пофантазировать о том, что под ней. Грациозные изгибы тела и широкие бедра, обтянутые тканью длинных красных шаровар, цепляют взгляд, а на щиколотках поблескивают золотые браслеты. Этот парень с головы до ног облачен в золото: золотые украшения в волосах, вокруг шеи, рук, лодыжек позвякивали кулонами с разноцветными камнями от малейшего движения.       Уруха никогда не видел нечто подобного; он и подумать не мог, что пребывание здесь, далеко-далеко от дома, может стать благословением, а не проклятьем. В местных барах выступает более чем достаточно артистов танца живота, разодетых в самые разнообразные наряды, едва ли прикрывающие тела. Уруха знал, что его друзья засматривались на многих женщин и мужчин-танцоров с момента их появления в этом баре, но его взгляд принадлежал лишь одному танцору. — Solamente para ti, chico guapo¹, — одни лишь бедра этого брюнета сражали Уруху наповал, а его голос с пленяющим чужеземным акцентом сладким медом страсти лился в уши мужчины. — Что он только что сказал? — у Урухи напрочь сбило дыхание, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Он наблюдал, как черноволосый ангел отошел от их столика, смахивая с плеч длинные пряди, и, покачивая бедрами, направился к барной стойке.       Сидевший рядом с ним командующий дивизии, Кай, немного опьяневший от выпитого вина, тихо рассмеялся и отмахнулся. Он прекрасно понял, что Уруха впервые находился в подобном месте и уж тем более — получал знаки внимания от горячих официантов. — Он сказал: «Только для тебя, красавчик», — мужчина замолчал и выждал несколько минут, дабы посмотреть на последующую реакцию блондина, после чего добавил: — Думаю, ты ему явно приглянулся, — Уруха самодовольно ухмыльнулся, на что Кай засмеялся еще сильнее. — Если он тебе так понравился, ну же, приударь за ним. У нас впереди еще целая ночь, в конце концов, — он вскинул бровь, делая очередной глоток вина. — Кроме того, Рейта сказал, что отлучится в уборную, но его нет уже минут десять. Готов поспорить, что он развлекается с тем миниатюрным парнем, который наливал нам недавно.       Что верно, то верно. Уруха краем глаза заметил, что место Рейты напротив Кая на длинном красном диване, обтянутом бархатом, пустовало уже минут десять. Такие диванчики были расставлены по всему бару, однако только сейчас Уруха увидел, что на многих никого не было. Они с Каем вдвоем выглядели весьма жалко, одиноко сидя в зале, попивая вино и заигрывая с официантами. Впрочем, заигрывал, в основном, Уруха: Кая на родине ждала его девушка, которой он был верен, и он согласился пойти в бар только для того, чтобы присмотреть за своими подчиненными. Тем не менее, Уруха скучал в зале один, и это выглядело действительно жалко. Он положил глаз на того танцора, и если он не занят, то Урухе стоит познакомиться с ним, верно же? Одному богу известно, когда еще у них появится свободный вечер.       Прочистив горло, Уруха поднялся с места, мимолетно сообщая Каю о том, что он идет за добавкой. Командир, закатив глаза, засмеялся и снова махнул рукой: Уруха таким образом мягко намекнул на то, что собирается обеспечить себе бурную ночь. Блондин усмехнулся и направился туда, куда ушел его черноволосый ангел. Внезапно расслабляющие мотивы латиноамериканской музыки сменились на тишину, и стало ясно, что что-то происходило. Гости бара, занявшие места в самых дальних уголках, начали присвистывать и улюлюкать, и вскоре перед сценой собралась огромная толпа, в конце которой Уруха оказался. Мужчина нахмурился и, используя всю свою силу и навыки, приобретенные за годы службы, протолкнулся к сцене, чтобы одним глазком взглянуть на происходящее. Он оказался перед большой сценой, которую совершенно не заметил, когда вошел в бар, и возле неё собирались официантки, до этого обслуживавшие их столик. Золотой шелк одеяний и украшения танцовщиц ярко блестели под ослепляющим светом софитов. Девушки заняли свои позиции, поднимая руки над головой в изящном изгибе.       Музыка вновь разлилась по помещению, на этот раз медленная, ритмичная, с резким боем барабана, вибрацией отдававшимся по всему бару. Золотые шелка танцоров лились струей в такт движений; их руки и ноги вытягивались вперед, взмывали вверх и опускались вниз. Украшения громко звенели от каждого движения, гармонируя со звучавшими на фоне барабанами. Ритм ускорялся с каждой секундой — это представление будто готовило зрителей к чему-то большему. Волнение толпы нарастало наряду с ритмом ударных, заставляя гостей улюлюкать в предвкушении еще громче.       Едва у Урухи проскользнула мысль о том, что приглянувшийся ему брюнет тоже появится на сцене, мужчина заметил, как толпа постепенно умолкла, будто готовясь к чьему-то выходу. Затем все гости резко обернулись влево, Уруха с любопытством повторил за ними. Перед ним открылся невероятный вид: там стоял тот самый черноволосый ангел, с ног до головы облаченный в красный невесомый шелк, который тянулся от головного убора к рукам и разливался по всему телу. На животе ткань слегка задралась, обнажая бледную кожу проколотого пупка. Юноша поднялся на сцену, виляя бедрами в том самом соблазнительном движении, которое запало в душу Урухи с первой секунды.       На бар обрушилась тишина в ожидании этого парня, но сам танцор, казалось, не замечал того, в каком напряжении держал толпу. Хитро усмехнувшись, брюнет величественно встал в центр сцены и низко поклонился зрителям, — струящаяся шелковая шаль скользнула на пол. Уруха сосредоточил взгляд на этом парне и был изрядно удивлен, когда тот медленно выпрямился и улыбнулся именно ему. Блондин чувствовал, как в штанах становится теснее с каждой секундой, но ему повезло: он стоял прямо перед сценой, находясь практически напротив танцора, поэтому юноша не мог улыбнуться кому-то другому. Впрочем, Уруха любил себя переоценивать.       Резво дергая бедрами в размеренный такт музыки, танцор вскинул одну руку над головой, вместе с ней взвила в воздух и шаль, окутывавшая его тело. Он рассмеялся, изящно выгибаясь, и откинул шаль назад, после чего вновь подобрал её другой рукой. Босые ступни с характерными шлепками парили над мраморным полом, а золотые украшения позвякивали в вихре танца. От такого вида воистину перехватывало дыхание. Уруха мысленно напоминал себе о том, что нужно дышать, всякий раз, когда юноша совершал полный оборот вокруг своей оси, а чистейший шелк порхал следом за ним словно крылья бабочки.       Дразняще усмехнувшись зрителям, брюнет приложил два пальца к вишнево-красным губам и отправил воздушный поцелуй, на что публика одобрительно загалдела. Танцор игриво наклонил голову и вновь поднял руку, позволяя полупрозрачной ткани соскользнуть, словно змее, вниз по телу и упасть на пол. Шелка, невесомым облачком приземлившиеся на пол, наконец обнажили фигуру танцора: тонкая, выразительная талия, упругие и чувственные бедра, без остановки двигавшиеся под музыку. Увидев оголенный пресс парня, несколько мужчин в конце толпы довольно присвистнули, на что брюнет отреагировал незамедлительно, резким движением пальцев подав сигнал музыкантам ускорить темп мелодии. Затем он повернулся к зрителям спиной, еще больше подогревая их ритмичными движениями бедер и ягодиц.       Уруха едва ли мог держать себя в руках. Он все думал, как было бы хорошо вбиваться в эту задницу и аппетитные бедра своими собственными… Градус накалился до предела, и все же блондин не мог пошевелиться ни на миллиметр, боясь пропустить хоть секунду его танца. Даже одна маленькая пропущенная секунда была бы для него огромной потерей.       Мужчина наблюдал, как танцор медленно перешел на расслабленный темп. Юноша танцевал плавно и грациозно, постоянно приподнимая запястье и позвякивая тяжелыми браслетами в такт барабанам, при этом ярко улыбаясь зрителям при каждом вращении бедер. Красная вуаль, украшенная множеством золотых деталей, все еще покоилась на его голове, закрывая длинные черные волосы. Танцор время от времени поддевал пальцами шелковую ткань, смущенно, но в то же время игриво закрывая ею лицо. Уруха не раз почувствовал, как брюнет смотрел на него, и начинал уже думать о том, что этот танец посвящен именно ему — танцор не отводил с него глаз, дабы убедиться в том, что глаза Урухи сфокусированы исключительно на движениях его бедер.       Брюнет игриво стрелял глазками, покачиваясь из стороны в сторону и делая «волну» всем телом. В это же время ладони парня скользили вдоль каждого изгиба тела, от чего Уруха возбудился не на шутку. Все внимание мужчины было приковано к танцору, а глаза горели от страсти и зависти. Когда музыка заиграла громче, танцор откинул голову назад, и длинные черные волосы каскадом упали на спину, а все внимание толпы было обращено на его бедра и ступни, юлившие над полом.       Вскоре брюнет парил над всей сценой, взмахивая длинными руками в пленительном изгибе вверх; он кружился и извивался, держа в руках шелковую шаль. Тишину зала разбавляли лишь тяжелые удары барабанов, звон золотых украшений и тихие вздохи танцора, двигавшегося без передышки. Все внимание публики было сосредоточено на его ягодицах и бедрах, и иногда юноша хватал упавшую на пол шаль и изящно накидывал её на себя, оставляя гостей наблюдать за прикрытым силуэтом, но затем снова стягивал шелка с себя, когда зрители ободряюще кричали и жаждали увидеть его тело.       Примерно полчаса Уруха стоял возле сцены, будто приклеенный к полу. Ладони вспотели из-за чрезмерного напряжения — он слишком легко сдался под властью соблазнительных, зачаровывающих движений этого танцора. Зрачки расширились, возбуждение дошло до точки кипения, когда танцор прижался накрашенными блеском губами к полупрозрачной шали, струившейся на плечах, а затем снял с головы вуаль, позволяя наконец зрителям узреть копну блестящих черных волос во всей своей красе. Волнительно усмехнувшись в очередной раз, танцор взял шаль в ладонь и вдумчиво посмотрел на Уруху, замерев. Пропустив шелковую вещь через пальцы, юноша аккуратно швырнул её в толпу, убедившись, что шаль прилетит именно в ноги Урухи.       Уруха тут же наклонился, чтобы подобрать её — эта шаль должна была достаться исключительно ему, — и прижал к лицу, вдыхая сильный аромат: пахло лишь дешевым парфюмом и вишневым блеском для губ. Черт возьми, если это не приглашение тесно пообщаться лично от брюнета, тогда что же еще…       Остаток выступления прошел в гипнотической дымке; взгляд Урухи был прикован исключительно к улыбавшемуся ему танцору, иногда даже подмигивавшему, и на этот раз мужчина уже не сомневался, что брюнет танцевал для него. Едва юноша закончил свой завораживающий танец, публика взорвалась овациями. Танцор вновь низко поклонился и, одарив зрителей воздушными поцелуями, покинул сцену.       В тот момент, когда брюнет исчез за углом сцены, Уруха поспешил за ним, протискиваясь сквозь толпу. Кровь пылала в венах мужчины, он отчаянно желал найти этого танцора и, к своему удивлению, нашел: брюнет стоял возле барной стойки в самом конце зала, второпях хватая стакан с водой и полотенце от приятельницы. — Está aquí², — даже на расстоянии Уруха услышал, как подруга того брюнета что-то пробормотала ему, и даже несмотря на нулевые знания языка, мужчина понимал: этому парню сообщили о его присутствии.       Брюнет, ранее показавшийся жутко уставшим, перестал судорожно вытирать полотенцем лоб и поднял глаза на Уруху, после чего шепотом попросил свою подругу, тоже танцовщицу, удалиться. Девушка понимающе улыбнулась, с огоньком в глазах посмотрев на Уруху.       Блондин изогнул губы в неловкой усмешке и, все еще не понимая происходящего, быстро подошел к парню, соблазнительно опиравшемуся на барную стойку. Ранее, когда он танцевал на сцене, всё выглядело так легко и непринужденно, но сейчас Уруха заметил, как по манящему телу стекают капельки пота, и это возбуждало лишь сильнее. Танцор был одет в топ и шаровары, без скрывающей тело шали, поэтому Уруха мог наконец-то внимательнее рассмотреть его аппетитную фигуру.       От кубиков пресса танцора у Урухи текли слюнки. Мужчина вплотную подошел к незаметно улыбавшемуся брюнету, который оказался всего на голову ниже него, и на мгновение между ними повисла гробовая тишина, разбавляемая изучающими друг друга взглядами. Урухе даже стало интересно: казался ли он столь же необычным для этого парня, как и он сам для него? В конце концов, они из разных стран, и люди статуса Урухи редко бывали в этих краях. Брюнет довольно усмехнулся, и едва Уруха собирался спросить, как его зовут, юноша привстал на носочки и решительно поцеловал солдата, аккуратно проскальзывая языком между чужих губ. Уруха распалялся еще больше. После этого, к большой неохоте блондина, танцор на мгновение отпрянул, но Уруха притянул его за руку и поцеловал в ответ, на что юноша рассмеялся и игриво оттолкнул мужчину, смущенно бормоча слова, находившиеся за гранью понимания Урухи: — He estado pensando en ti³, — прошептал танцор, и черт возьми, это прозвучало необычайно горячо. Уруха опустил ладонь, дабы аккуратно обхватить его подбородок и заставить посмотреть на себя вновь, затем неуверенно улыбнулся. — Ты умеешь говорить на нашем языке? — спросил мужчина крайне растерянно скорее потому, что совершенно не умел говорить по-испански. Поначалу брюнет молчал, и Уруха уже боялся, что ему придется подключить практически отсутствовавшие знания языка, однако юноша живо закивал, решительно глядя на него. — Умею, — ответил он. Уруха мысленно признался себе в том, что это прозвучало в тысячу раз горячее, чем когда Аой говорил на испанском. Уруха чуть ли не таял от его голоса. Интересно, как же сексуально будут звучать его стоны в постели… — Отлично. Прости, но я не говорю по-испански, — с толикой сожаления пробормотал Уруха, но в душе он был даже рад, что услышит столь приятный на слух акцент. — Хотя, ей-богу, клянусь, из-за тебя мне захотелось выучить язык. Как тебя зовут, милашка?       Брюнет замолчал, обдумывая вопрос, но затем кротко улыбнулся. — Аой. Меня зовут Аой, господин… — Я Уруха, — ответил блондин, замечая, как Аой почти сразу же подхватывает его имя губами, растягивая и словно смакуя каждую гласную и согласную буквы. — У-р-ру-ха-а, — неуверенно произнес Аой, на что Уруха подбадривающе кивнул. — Soy muy afortunado de conocerlo⁴, — юноша залился румянцем и в следующую секунду хлопнул себя по губам из-за того, что снова переключился на родной язык. — Lo siento!⁵ Извини, я хотел сказать… Мне безумно повезло с тобой встретиться, — его щеки порозовели еще больше, и Уруха лишь рассмеялся в ответ, кивая. — Мне тоже, милый. Ты… Ты здорово танцуешь, — ладонь мужчины скользнула по лицу Аоя, нежно погладив мягкую кожу щеки. —  Заворожил меня с самой первой секунды. Движения твоих бедер… Perfecto⁶, — Уруха знал как минимум одно слово на испанском.       Аой, будто светясь от счастья, расслабился под чужими касаниями и вжался щекой в ладонь блондина. — Я стараюсь изо всех сил, Ур-ру-ха-а. Рад, что тебе нравится. Твои слова делают меня очень счастливым, — юноша осторожно опускает ладонь на бедра Урухи, закрытые тканью брюк, и игриво очерчивает пальцами мышцы, при этом хрипло шепча: — Но я не только танцевать умею, если хочешь, могу показать… — А ты позволишь мне? — переполненный желанием, низко ответил мужчина. — Sí…⁷, — Аой кокетливо улыбнулся и ни издал ни звука, едва цепкие ладони Урухи обвили его талию, сжимая упругие ягодицы в шелковых одеждах. — Пожалуйста, следуй за мной, Ур-ру-ха-а…