Чай и конфеты

      Рабочий вечер у Рафаэля Флотье, а по паспорту Арсения Бабочкина, начался привычно. Пара капель крови, магический круг, нарисованный белым мелом из детского набора «Маленькие пони», слова призыва на старославянском, древнеисландском или латыни. Обязательно вытянуть руки вверх, как бы прося помощи у великого непостижимого абсолюта, что находится где-то там, далеко в космосе. Хотя каждый раз взор упирался в потолок. Год назад над головой осыпалась побелка, после ремонта радовал глаз итальянский натяжной потолок, а пару дней назад расползлось неведомо как появившееся, мерзкое серое пятно.       Первый раз, совершая вызов низшего беса, призыватель трясся, словно прозрачные крылья бабочки на сильном ветру. Он резал себя нещадно и сознание терял от волнения. Когда счет призывов пошел на сотни, Арсений уже мог себе позволить в процессе и новости почитать, и кофейку попить, и сбегать на балкон постиранное бельё снять. Тетрадь лежит на коленях, на указательном пальце появилась капелька крови, и круг начерчен в центре комнаты очень уютной двухкомнатной квартиры. Квартира Арсению осталась от бабушки вместе с потрепанной толстой тетрадью, с замысловатыми геометрическими фигурами, и пушистой кошкой Дуней.       Внук делами бабушки не интересовался. Вроде работа у нее непыльная, заказчиков предостаточно, платят хорошо. Пару лет назад, когда бабуля пропала, узнал Арсений, что кровь у него особенная — пригодная для работы призывателя. За непоседливую родственницу внук особо не переживал. Вероятно, отправилась в соседнее пространство — существ разных посмотреть, себя показать. Арсений больше за себя волновался. Под уговорами щедрых заказчиков и угрозами от них же пришлось простому парню самостоятельно учиться вызывать низкоуровневых существ разных мастей и весу. Силы хватало пока только на семь дней. Если существо нужно в этом мире на больший срок, Арсений совершал ещё один обряд, то есть вызывал снова на семь дней. Зачем заказчикам русалки, лешие и феи, он не всегда знал, но был уверен - призываемые в обиду себя не дадут. Да и к недобросовестным заказчикам повторно не явятся.       «Главное перед призывом — настроиться», — было написано на первой странице бабулиного "фолианта". Вот он и настраивался. Пил кофе, ел определенный сорт конфет и разрабатывал рот перед произношением трудновыговариваемых заклинаний.       Арсений зевнул, вынул из холодильника доставленную из ресторана еду. Без аппетита поковырял в мясном рагу и стал ждать. Договор с призываемым лежал на столе и был скреплен подписью. Вместо чернил — кровь. Призываемые существа напрочь не поддавались веяниям нового времени и не признавали цифровые подписи, электронные документы. Иначе это уже не договор, а ничего не значащая подделка.       В середине круга вспыхнул зеленоватый огонек. Брезгливо морщась, Арсений интуитивно прикрыл нос белоснежным платком. Призываемые существа не всегда пахли приятно. Русалки — дохлой рыбой и болотной тиной. Орки — костром и потом. А домовые, на удивление, пахли хлебом и квасом. Сегодня будет пахнуть мышами или валерианой. Все зависит от того, чем занимался призываемый до призыва — ужинал или расслаблялся.       Зеленый огонек вырос вверх, расползся вширь. В середине знака появилась фигура, и Арсений застыл с вилкой в руке. А запах! Словно с гор спустилось стадо козлов немытых, нечесаных.       — Где кот Баюн? — спросил он сдавленно, рассматривая закрученные рога. Два небольших, темных отростка на кудрявой рыжей голове первыми бросились в глаза.       — Кот отлучился на минутку. А я смотрю — запрос есть, а кота нет. Не пропадать же стараниям, — двухметровое существо виновато почесало затылок и сделало шаг из круга аккурат на призывателя.       Призыватель растерялся, испуганно отшатнулся, выронил вилку из рук, загадив при этом именно сегодня надетые новые штаны и вымытый полчаса назад пол.       — Вы кто?       — Эээ, ну ты, человек, даёшь! Вроде важным делом занимаешься, а не знаешь, кто я.       Существо фыркнуло пару раз, словно посмеиваясь над человеком.       — Фавн? — спросил Арсений, чуток шалея от незваного гостя. Фавны по сложности приравнивались к средним бесам, соответственно, для их призыва нужно больше специфических знаний, в конкретном случае о призыве фавна, а у Арсения их не было.       — Сатир! Дурья твоя башка! — сказало существо и довольно засмеялось.       Человек с дурьей башкой вытер вспотевший лоб. Ему было не смешно. Кажется, что между фавнами и сатирами разницы нет, но для труженика этой сферы она существенна. Сатиры, преданные спутники бога Диониса, — высшие демоны. Без специальной подготовки, включающей голодание, воздержание и обет молчания, неопытный призыватель при всем огромном желании вызвать сатира не смог бы. Безусловно, это удача, но у Арсения договор с другим существом.       — Но мне нужен кот Баюн. Его в детский садик на утренник заказали, а ещё в дом престарелых.       — Чем я хуже? — спросил высший демон, звучно стукнул себя одной рукой по голой груди, другую спрятал за спину, и в тот же миг выудил тонкую палочку. — Я плясать могу и на флейте играть.       Ах, все понятно! По-видимому, тонкая трубочка и есть флейта, а вот откуда он ее достал, Арсению фантазировать не хотелось. Длинный хвост болтался между мохнатыми ногами, копытца постукивали по элитному паркету «дуб Шеффилд». Хорошо хоть передок прикрыт полоской ткани. Для детского сада он точно не подойдёт, а вот у бабушек имел бы успех.       — Как же договор? У меня договор с Баюном. Вас я не вызывал. Как оформляться будем? — настаивал горе-призыватель.       — Так у тебя печать на лбу.       — Какая печать? — засуетился человек, ощупывая лоб.       — Так вот же, — ответил сатир, подошел ближе, послюнявил палец и провел по лбу, чертя знаки.       Арсений встрепенулся, помчался в ванную, припал испуганным лицом к гладкой, холодной поверхности. На лбу медленно растворялись остатки криво нарисованного круга с неизвестными ему буквами.       — И что теперь?       — Что-что? Приказы мои будешь выполнять. Не только вам, людям, нами командовать-то.       В проеме возникла рыжая голова и призыватель опустился на край ванны, не соображая, что он здесь делает. Вроде должен кого-то вызвать или уже вызвал. Он смотрел на громадину снизу вверх и отказывался верить.       — Для начала еды. Слыхал, есть у вас картошка тонкая, ядами разными посыпанная, да вода темная, что нос щекочет, — сказал гость и зацокал копытами в направлении кухни.       Арсений последовал за чудовищем, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на волосатую задницу. Он путем простых сопоставлений предположил: картошка — это чипсы, а темная вода наверняка пиво.       — Нет у меня того, что просишь. Со вчерашнего остались пару кусков пиццы, салат греческий и креветки в соусе бешамель.       — Бешальмеш не надо, все греческое давно у меня в печенке сидит, а пирог съем, — сатир аккуратно присел на стул, вытянул длинные мохнатые ноги. — И давай, это, за водой-то темной сбегай.       Арсений обиженно прикусил губу, опомнился, всплеснул руками и побежал-таки в магазин. Ему ещё кота Баюна вызвать надо. Заказчик деньги перевел, а кто сказки на утреннике рассказывать будет? С третьей попытки выяснилось, что темная вода вовсе не пиво, а кола. Среди горы чипсов самыми вкусными оказались те, что поострее.       Через полчаса появился Баюн, сердито сопя и возмущенно размахивая лапами. У него день по часам расписан, график плотный. Уже двадцать минут он должен водить хоровод возле ёлочки в элитной школе для девочек, а вместо этого выслушивает невнятные объяснения горе-призывателя. Кот поправил галстук на толстой шее, застегнул модный в позапрошлом сезоне пиджак мышиного цвета. Он подкрутил усы и, прежде чем покинуть дом, низко откланялся кошке Дуне, от сатира демонстративно отвернулся и словом не обмолвился. Кошка, свернувшись рогаликом, спала на хозяйской подушке, а сатир увлеченно поглощал пищу и на возмущенного Баюна было ему явно наплевать.       Мохнатое существо доело последний кусок пиццы, тщательно вытерло руки о кухонное полотенце из эксклюзивной коллекции известного бренда и громко потребовало:       — Зрелищ!       Арсений выругался, хоть привычки такой не имел, и тут же губу прикусил, схватился за голову. Вот попал в приключение! И ничего не поделаешь — печать на лбу. Приказы надо исполнять. Метнувшись за монитор компьютера, он забегал пальцами по клавиатуре, выискивая сайты с тысячами фильмов и сериалов.       — Вот! Тут можно выбрать по жанру, по названию, — сказал он и потыкал в пестрый экран.       — Про любов что-нить давай.       Жуя чипсы, сатир деловито сел на диван, ожидаемо прихватив запас еды и питья. Хозяин квартиры почти взвыл, наблюдая, как белоснежная обивка дивана скукоживается под волосатой задницей.       — Нет! Сначала в душ! — взревел Арсений, наплевав на субординацию. — Иначе выключу интернет нафиг!       — Надо так надо.       Сатир выглядел на удивление спокойно и дружелюбно, но припрятал под диван пачки чипсов, а колу забрал с собой. Арсений недовольно цокнул и поплелся следом. Показать же надо, объяснить, что к чему. Найдя в шкафу полотенце большого размера, он открыл дверь в ванную и замер. Высокий, с мощными руками, накачанной широкой грудью, получеловек стоял под водой, растирая шампунь по волосатым ногам. Растерянный взгляд Арсения скользнул вниз, туда, где болталась гордость и сила мужская, и ноги его сами развернулись на выход. Сминая нежно-розовое полотенце в руках, человек пришел на кухню, налил стакан воды и выпил. Жарко, липко. Он закрыл глаза, а под ними нечто никогда прежде невиданное, огромное, расслабленное. Арсений сжал кулак, долго смотрел, крутил, губы облизывал, морщился.       — Так нормально?       Раздался громкий голос, и Арсений вынырнул из странных, туманных размышлений. Козлами больше не пахло, а пахло лавандой и мятой перечной. Шампунь для объема волос оправдал заоблачную цену. Волосы на теле выглядели пышнее и блеск появился. В их пушистости хотелось убедиться. Но все же Арсений пересилил жгучее желание подойти, погладить волосатую ногу, и поверил глазам. Сатир погладил гладко выбритый подбородок — исчезла столь отвратительная кучерявая борода. На него с уговорами и шантажом Арсений натянул спортивные штаны большого размера, и такую же майку. В шкафу подходящей одежды не водилось, пришлось потратиться на покупку новой.       Если не замечать замысловато закрученные рожки, копыта и слегка заостренные уши, сатир стал похож на симпатичного, высокого, плотного мужчину. Арсений подумал, что надо бы дырку для хвоста на штанах вырезать. Но сообразительное существо высвободило длинный отросток и немного опустило штаны на заднице. Призыватель устало махнул рукой — это, видимо, не самое неприятное, что его ждет.       Полетели рабочие будни — не догнать.       «А ведь уже восьмой день. Это недоразумение должно было исчезнуть. Почему не исчезает? Непорядок», — думал Арсений, косясь на недоразумение.       Недоразумение лежало на диване, закутавшись в плед, и не планировало исчезать. Перед ним на экране разворачивалась очередная душераздирающая драма.       — Нет! Не ходи к нему! Пусть страдает, наглец … — сказал он взволнованно, видимо, обращаясь к главной героине, и украдкой вытер покрасневшие глаза широкой ладонью.       Арсений дождался, когда пройдут финальные титры, и скромно присел на край дивана. На край уютного дивана, в своей квартире. Он вздохнул и вкрадчиво поинтересовался:       — На долго ли вы к нам, уважаемый?       — Надолго, — сказал тот, нехотя выпутался из пледа. Он ловко, будто делал это сотню лет, пощелкал мышкой, нашел второй сезон и вернулся на диван, — пока все серии не посмотрю — не уйду.       — Сколько серий осталось? — спросил Арсений с надеждой.       Сатир загнул пару пальцев на руке, подумал и с сожалением ответил:       — Мало… восемнадцать тысяч двести сорок две серии.       Тонкие брови человека поползли вверх. Прикинув, что серия в среднем длится минут сорок, он открыл на телефоне калькулятор и зло сжал зубы. Выходило, чтобы посмотреть все серии, сатиру надо чуть больше года непрерывно пялиться в голубой экран монитора.       — Позвольте, вы же наверняка очень важная фигура… там у себя, — Арсений неопределенно махнул головой. — И ваше исчезновение на столь длительный срок вызовет катаклизмы, реки вспять, нашествие саранчи и все такое…       — Ой, да расслабься! Бесспорно, как ты говоришь, фигура я важная, но без меня там, — сатир махнул головой, — обойдутся.       — Но все же….       — Нет, я пока здесь посижу. — Сатир похлопал по дивану. — Понимаешь какое дело. Мой … эээ… начальник загорелся идеей обучить меня и моих собратьев уму разуму. Решил, так сказать, шагать в ногу со временем. Услышал где-то: кто владеет информацией — правит миром. В общем, я здесь как бы на обучении.       Сатир на обучении. Почему-то Арсению стало его жалко. Сидит в незнакомом мире, ест чипсы, запивает не самым полезным напитком и смотрит не самое лучшее творение за всю историю кинематографа.       — Может еды вкусной закажем? Тортика, вина? Ты вино пьешь сухое или полусладкое? — спросил человек, слегка удивившись своему же предложению.       — Правильное вино — вино из бочки, и чтобы выдержка не менее сотни лет. Вино должно возбуждать чувства, будоражить живот и все что ниже. Вот тут.       Сатир поводил огромной лапищей возле живота человека и немного ниже. Он даже не дотронулся, а Арсения в пот кинуло от теплой ладони. Всего на миг что-то лёгкое, воздушное встрепенулось и затихло.       — Боюсь, нет у меня вина из бочки, — сказал Арсений, и обеспокоенно живот пощупал.       — Естественно, нет. Поэтому лучше, чего другого выпьем.       — Может чайку? С конфетами?       — Можно и чайку. Тащи конфеты.       Арсений сбегал на кухню. Он не сетовал, что кушать они будут на его любимом диване, а значит и крошки оставят, ведь печенье он тоже выложил в большую миску. И, наверняка, громила разольет чай на белую обивку. Арсений вернулся с подносом всякой вкусности, а сатир по-хозяйски опустил чайные пакетики в тонкие фарфоровые кружки. Неужто дошло, что живёт здесь на халяву? Решил помочь хоть в самой малости. Когда они уселись рядом, и чай можно было пить, не боясь обжечься, Арсений поинтересовался:       — Правда, что Дионис распутен и всегда пьян?       — Не всегда, — улыбнулся сатир, — мы, несомненно, известны пьянством и оргиями с нимфами. Но неужели это плохо? Хм, а разве люди не пьют вино и не услаждают тело?       — Да, но… наверное в меру… а у вас, сатиров, меры нет.       — У сатиров как раз все правильно, по природе, а у человеков какие-то меры есть… полумеры.       Он в один глоток выпил чашку чая, отправил в рот сразу два куска печенья.       «Ну и жрет», — подивился Арсений и полез в верхний ящик за запасами — на черный день. Хотя черные дни как раз начались с появлением в квартире и жизни неудобного гостя.       — Как зовут-то тебя? — спросил гость и толстыми пальцами ловко раздел конфету.       — Рафаэль, — ответил призыватель.       — Рафаэль? — Мохнатое существо прокашлялось, отвернулось и гаденько хихикнуло.       — Оййй! Арсений мое имя! — взревел Арсений, не выдержав насмешливого к себе отношения.       — Хорошее имя. Арсений, Сеня, Сенечка. Зачем же выдумывать то, чего нет? — спросил сатир улыбаясь, и глянул вроде в глаза, а почудилось душу вывернул. — Я Приамодеуск. Будем знакомы.       — Приамо… — запнулся Арсений, — имя, как заклинание на латыни.       — Балбес! Кто ж сатиру такое заковыристое имя даст-то? Риг меня зовут. Риг, — повторил он по буквам. — Эх, а ты и поверил! Хоть немного мозги-то включай. Обманут тебя, и глазом не успеешь моргнуть.       — Знаю, но… я сам обманываться рад, — сказал Арсений растерянно.       — Да уж, обмануть тебя не трудно.*       — Ты знаешь стихи Пушкина? — удивился человек. Не любитель он творчества русских поэтов, но со школы много чего в памяти осталось.       — Александра Сергеевича-то? Хм, сатиры в стихах толк знают, — ответил Риг серьёзно и не менее серьезно прочитал:       В крови горит огонь желанья,       Душа тобой уязвлена,       Лобзай меня: твои лобзанья       Мне слаще мирра и вина.       Настала очередь человека повернуть голову вбок, и хихикнуть в ладонь.       — Лет сто назад мы с нимфами общались исключительно стихами. Теперь им подавай украшения из золота, дорогие мази и краски для лица, еду заморскую.       Арсений понимающе кивнул. В его мире девушки тоже не те, что были сто лет назад.       — Стихи нимфам не нужны, и мы им не нужны, — подытожил Риг и вздохнул.       Арсений выдержал печальную паузу и плеснул одинокому сатиру еще кипятку в чашку.