Тонкая грань

Она никогда особо не отличалась уравновешенной психикой, но клинического диагноза, как такового, не имелось. А потому... она никак не могла понять: откуда эти чертовы голоса? Да начнём с того, что Лисс и снов-то не видела уже года три от частой бессонницы, что уже говорить о голосах, из-за которых она почувствовала себя шизофреником. Чьи-то голоса, словно из бездонного колодца, обволакивали чувствительные уши. Кто-то неразборчиво бормотал, либо это был язык, которого она не знала — она так и не поняла, на самом деле. Девушка сидела в центре какого-то... судя по тому, что у стены в кругу света стоял деревянный, старый, хотя, скорее старинный, резной трон — это был тронный зал. На изголовье резьбы виднелись царапины чьих-то когтей. О, она сразу поняла кто это, хотя взгляд ее был направлен, отнюдь, не на сгорбленного старика, сидящего, будто марионетка, и скрывающего лицо темным капюшоном. Чёрный археолог смотрела на копьё, лежащее поперёк костлявых колен, и уже думала о том, как его забрать. Зрелище было непривычным, сейчас от наконечника копья исходил синий, светящийся дым, в который она внимательно всматривалась. Что ж, с дымом, без дыма, а она как заворожённая уже чеканит по каменному полу, который изрядно холодил босые ноги, в направлении гигантского трона. Не может не обратить внимание на, будто восковую фигуру старика, который и капюшоном не дернул. - Здравствуйте. — Однако. Девушка настигает его все ещё не шевелящуюся фигуру, но до копья тянуться не спешит. Что ж, даже если ты бесстрашная кретинка, все равно, стоит проявить вежливость. — Простите, с Вами все хорошо? Он не отвечал, не шевелился, и Лисс изогнула бровь в невысказанной вопросе:«он ведь не мог скончаться на собственном троне?.. Или мог?». Она отвлеклась разглядыванием тени, которую отбрасывал капюшон, поэтому не заметила, как в жаловидный наконечник ударил белый луч. После этого сипящие голоса в помещении усилились, и она чуть отпрянув, огляделась назад, во мрак. Бессмыслица. Нарастающее бормочущее сипение становилось все навязчивее, громче, не просто шипело, давило на уши и голову. Девушка нахмурилась и снова хотела вернуть свой взор на интересующее ее орудие, но вдруг почувствовала, что не может пошевелиться. Свет, который окутывал трон начал угасать, вместо него сгущалась тьма. - Слушайте, я-я... — Лисса старалась сохранять нейтральный тон, скрывая волнение, хотя давалось это с великим трудом, ведь ее голова замерла и не могла повернуться в сторону оппонента. Она догадывалась, что это не просто сон, что скорее всего, сейчас она пытается коммуницировать с реальным Óдином, а не с проекцией. Сделав неудачную попытку отступить, она поняла, что все ещё не может пошевелиться, и внутри начала нарастать паника. Что-то ее тянуло к темной фигуре, и Лисс думала только о том, чтобы смочь вырвать Гургнир из немощных рук. Она снова всмотрелась в лицо, окутанное тенью, когда слишком легко крутанула головой в его сторону и с ужасом обнаружило, что копьё было направленно на неё. «И как теперь за него ухватится?!» Ее потянуло к нему с новой силой и она глухо простонала, когда копьё коснулось ее рабочей рубашки в области груди. С губ сорвался пронзительный ужасающий крик. Она совсем не узнала собственный голос. Так кричат звери. У неё дежавю. - Какого..? — Ощутив под собой тёплый мех, Лисс выдохнула накопившуюся за сон тяжесть и поднялась на локти. Оглядев комнату, в которой уснула, она цокнула, ведь все это был не длинный и правдоподобный сон. К сожалению. Но почувствовала облегчение, когда не обнаружила на соседней лавке вчерашнего мужчину. Сев полноценно, девушка подносит к лицу руку с красным узором и ее взгляд тяжелеет ещё больше. - Ну какой же бред. — Прохрипев это сонным голосов, Лисс полностью освобождается от шкуристого одеяла и почти встаёт с лавки, но... - Поспорил бы, вполне красиво. — Но маленькое сердечко екает и она грохается на деревянный пол, глухо простонав. Не оборачиваясь, уже знает, кто стоит за ее спиной, довольно ухмыляясь и скрестив руки на груди. Приподнимается на локтях, один из них теперь ушибленный, и резко обернувшись, окидывает Лафейсона взором, которого он заслуживает. Девушка была одной из тех, кого по утрам лучше не трогать. Уже собирается высказать своё негодование, мол: «Ты кретин? Можешь ещё тише подкрадываться?», но он ее опережает. — Доброе, лапушка. Как спалось? Все ещё прибывая в дурном расположении, Лисс поджимает губы. - Отвратительно. — Он, словно игнорирует эту бомбу ускоренного действия и продолжает свой опрос, да при этом, ещё и ближе подходит. Однако она все же смягчается, когда Бог протягивает руку и легонько тянет ее вверх. — Мне приснился сон. - Та-ак... И что же видела лапка? — Он разговаривал с ней, как с ребёнком, но она, после его вопроса, вновь погрузилась в воспоминания, поэтому даже не заметила. Локи молниеносно усадил ее обратно на скамью, сел сам, и подперев острый подбородок кулаком, был готов слушать. Лисс рассеянно кивнула и шмыгнула носом, уже начиная трескать пальцами. - В общем, мне приснился ваш старик, и ... в общем, ну... — Лисса сводила чёрные брови в нерешительности, непроизвольно поджимала губы, что Локи даже нахмурился, и снова, как вчера, взял ее руки, так отчаянно заламывающие себе пальцы, и попытался поймать взгляд, внимательно всматриваясь в ее лицо. Когда ему это удалось, крепко сжала челюсти и тяжело сглотнула. — Я ему, кажется, не особо нравлюсь... - Не бери пока в голову. — Лениво протянул рыжий, до этого внимательно слушавший ее сон. Он опустил голову вниз и хмыкнул, а Лисс не распознав в этой ухмылке печали, зло нахмурилась, резко вытаскивая свои ручонки из его тепла, специально встряхивая их вниз. Он посмотрел на неё с прежней улыбкой. — Собирайся, нужно выходить. - Не наблюдаю в данной ситуации ничего смешного, Лофт. — Зря она ждала, что он начнёт раскаиваться. По первой встречи можно было понять, что он не такой. Он встал с тёплого места, сохраняя свою привычную мину, у Лисс пошли неприятный мурашки от того, что отсутсвие тепла, исходящего от его тела, ощутимо почувствовалось. Молча наколдовал деревянное карыто, из которого шёл пар, на бортике висела бежевая, плетённая мочалка и лежало мыло мутно-серого цвета, на место, где он сидел ранее упала стопка одежды, бросил напоследок, чтобы девица не пыталась оттереть метку и снять кольцо, и вышел... «Вот же...» Лисс раздраженно рыкнула, снимая находу свои чёрные одежды, и как-то очень агрессивно переступила через бортик, погружаясь в горячую воду. «Что он не договаривает..?» — И с этим предстояло разобраться перед тем, как она отправится к... а, точно, к Мимиру... * * * * Ну какой-же бред, в очередной раз подумала шатенка. Какой-же бред. В данный момент ей хотелось кричать от чего-то скребущего, нарастающего где-то в районе груди. То была тревога. Она стучала, давила, мазала по, и так превратившимся в желе мозгам. Она давно продрогла, несмотря на шкуристые одеяния, но холода будто не чувствовала. Дрожала телом, головой — не замечала этого. И впрямь желе. Они шли уже третий день, и второй по счету привал обещали недавно. А по ее счету, сегодня был день всех влюблённых. Не то, чтобы она его праздновала, находясь в своих апартаментах, но... да к черту. Лисс не знает, почему подумала об этом. Она плохо соображала, не ела все эти дни. Не могла смотреть, не то что сунуть в рот вяленое, рыбье мясо. Она точно не знала, сколько им ещё двигать до Мимира, точно не знала, люди, что сейчас шли подле... не мерещатся ли они? Этот мир? И что, к черту, вообще происходит? Все дни она была немногословна: либо пререкалась и спорила с рыжим Богом, который целую дорогу просто выводил ее из себя, либо совсем молчала. Спрашивала при сильной необходимости, отвечала сухо, тупо плетясь за тремя мужчинами. Холодно смотрела на рыжего, пытающегося хоть как-то разрядить обстановку, либо вовсе не смотрела. Весь апатичный внешний вид перекрывал бурю сумасшествия внутри. Хотелось навзрыд заплакать. Нельзя. Не сейчас. Не при всех. Вот они покидают открытую местность, заходя в лесную чашу. Многочисленные, вытоптанные временем тропинки разветвлялись при входе. Лес огромный, и только мужчина с тёмными, длинными волосами, представленный как Уль, шёл впереди, указывая всем правильный путь. - Ещё немного ходьбы в таком темпе, и покажется местная красота — Голубое озеро. — Как всегда, с не навязчивым оптимизмом оповестил всех стрелок. Улль спокоен, мягок, старался показать и рассказать гостье о всех местах, что они проходили, на что она сдержанно кивала. Но даже при таком мрачном настроении встревал Локи, делая его никаким, и она совсем отворачивалась, полностью погружаясь в себя. — Валькирия Лисс, тебе понравится. Вода там кристально-голубая, подобна твоим глазам. Локи скептически оглядел товарища и насмешливо хмыкнул. Сердцеед. Ну-ну. Лисса и бровью не повела, глядела все также, мрачно, хотя... нет, мелькнула эта меленькая нотка — раздражение. Оно и понятно: она думала, что по валькирии вопрос закрыт. Она же не виновата, что у рыжего козла не язык, а помело. Внезапно он остановился и начал идти спиной вперёд, достигая хмурую девушку. - Лапка, ну, ты чего такая хмурая? — Локи. Он склонял голову набок, даря легкую, и вместе с тем хитроватую улыбку, щуря янтарные глаза, но не видев на ее лице и намёка на радость, показательно их закатывал. — Э-эй, из-за отвлечения на твои... — Мужчина начал активно щёлкать пальцами, оборачиваясь на Уля, и чуть ли не вписываясь в перекрывавший путь его росту массивную ветку. Кое-как обогнув эту преграду, он мельком задержался на ее ничего сейчас не выражающих глазах. Лафейсон возобновил щелчки, снова поглядывая на шатена, делая вид, что, и впрямь, что-то спрашивает. — М-м-м, кристально-голубые, да? Эй?! Ладно, в общем, на твои, природной красоты, глаза, Улль забыл сказать самое главное — будет привал. Она посмотрела на него лишь на миг, совсем недолго, и тут же отвела тяжелый взор в сторону, не замедляя шаг. А вот рыжий остановился, брезгливо окидывая свои замызганные сапоги, недовольно проговорил: - Обмыться в этом озере тоже неплохо бы. Не грусти, лапа, я его так вскипячу, пойдёшь, искупаешься, только не грусти. Роль ворчуна-угрюмца давно за Сагром, опоздала. * * * * Мокрая, нагая, она сидела на краю выходящего на озеро мостика. Тело заметно содрогалось, но не от холода, отнюдь. Весь путь, все три дня глаза были сухими, пустыми, но ,сейчас она будто была готова слиться с этим озером. Личико перекосила гримаса боли, некой безысходности. Очень паршиво. Впиваясь в деревянный, местами в трещинах, край моста, мягкой кожей ладоней, до такой степени сжимая его, что в эту податливую кожу впивались тонкие занозы. Но боли Лисс не чувствовала, только не физическую. Ее тонкие, хрупкие плечи содрогались, стеклянные глаза, ярко-выраженные веки уже давно были красными. Красной сделалась и кожа в районе губ, где были близко расположены капилляры. Она не стеснялась, ибо ее напарники в этом бесконечном путешествии были в гуще деревьев. За спиной слышались возмущённые возгласы рыжего и снисходительный, но ворчливый голос Сагра. Улль молча разводил костёр, прекрасно зная, что Бог огня мог и облегчить его задачу, если бы не спорил со своим белобрысым товарищем о своей постоянной надобности потреблять мёд. Вид на погружённые в прозрачную воду бледные ноги ещё не был размыт. Это не было состояние стекающих с подбородка слез и соплей, пока. Отчаяние от усталости, становилось дурно. Капли воды противно стекали с короткостриженной головы по лицу, телу, но слёзы стекали куда противнее. Благо плакала она не лёжа на спине, иначе бы дурацки капли начали стекать в уши и... бр-р-р. - Блять... — Сорвалось шёпотом с поджатых маленьких, кораллового оттенка губ. До такой степени прикусила нижнюю губу, что из неё уже стекала тонкая, алая струйка. Ерунда. Лисс смыла ее, зачерпнув немного воды ладошкой. Источники здесь интересные. Исцеляющие. Живая вода, если быть точнее. Кровь вмиг запеклась, что вызвало у Лисс нервный смешок. А вода и дальше стягивала маленькую ранку, не оставляя даже следа. Эта вода могла вылечить любую боль, жаль не моральную... Ну да, да, вода не может взять и перенести домой. Однако, случившаяся с девушкой ситуация, давала ей право на личную драму. Совсем маленькую. «Хм, интересно, а в живой воде можно утопится? Ну, то есть...» - Здешних русалок соблазняешь? — Она чуть не канула обратно от этого голоса, который, вот уже третий день, никому не давал покоя. За спиной послышался тихий, приглушённый, грудной смех. А вот ей было вовсе не до веселья, всхлипы не проходят лишь по щелчку. И Локи это понял, когда настороженным взглядом прошёлся по сжимающим дерево напряжённым рукам, красиво, но болезненно двигающимся лопаткам, недалеко от них дрожащим неприятной судорогой плечам. Если всмотреться сильнее, что рыжий и сделал, когда подобрался ближе, и до нагого тела оставалась лишь пару небольших шагов, то можно было услышать, как она старалась менее шумно шмыгать носом. Не получалось. Ее короткие волосы не были преградой, и поэтому он прекрасно мог разглядеть ее красный носик, сильно сжатые глаза и губы. Локи напрочь игнорировал ее наготу, с улыбкой заглядывая ей через плечо— Хэ-эй... Лапушка? Ты... Он аккуратно подобрался ближе, садясь в удобное положение: подогнув к себе колени, опирая на одно локоть, и упираясь подбородком в раскрытую ладонь. — ты напрасно стараешься. — Он снова, невозмутимо заглянул ей через худое плечико, а она замерла, совсем немного высовывая кончик носа в его сторону, на что рыжий удовлетворенно улыбнулся. - Да-а... наши дожди хорошо справляются со своей задачей, придётся очень хорошо постараться, если хочешь их переплюнуть. — Шутка была глупой, и Лафейсон это знал. Но сейчас его долгом было — срочно заполнить эту тишину, хоть как-то отвлекать эту плачущую, сейчас так похожую на нимфу, или русалку, деву. Его и самого озадачивало собственное поведение перед этой особой. Упаси Один, чтобы Бог огня так перед кем-то выстилался. Разозлить, подколоть — да, но никак не успокаивать и заботится. Лисс наспех смахнула слёзы ладошками, поворачиваясь в профиль. Она кое-как совладала с собой, чтобы не начать сгибаться пополам, прикрываясь, чтобы сидеть также. К рыжему было масса вопросов, впрочем, даже не вопросов — нелестных выкриков, но спросила она, охрипшим от слез голосом, лишь: - Что-то хотел? - Улль беспокоится, что ты ничего не ешь. — Как-то отстранённо, не глядя на ее начал Бог, а потом добрая лукавость украсила его уста, и он посмотрел на ее красивый профиль. — Лепёшки греет. Говорит: «раз валькирия Лисс не ест нормальную еду, будет есть то, чем у нас детей пестуют». Все же, пародирующий лучника голос Локи вызвал усмешку. Правда, получилось не очень, с рваным придыханием, а затем она снова, теперь куда шумнее, шмыгнула носом. - Пусть не беспокоится, просто... мне не хочется. — После сказанному, шатенка вновь повернула голову в сторону озера. Не знала, что ещё сказать, а Локи все никак не уходил. Рыжий запрокинул голову и шумно вздохнул, поворачивая ее на шатенку, вглядываясь в отвернутое личико. Видно плохо, поэтому зрачки снова опустились на ее спину. Позвоночник и рёбра, обтянутые белой, с капельками воды, кожей, прилично выпирали. Она худая, но не болезненно. Однако, третий день в дороге, и без еды — никак не укладывалось в голове Лафейсона. Объяснение было более, чем простым — стресс. Но так ведь и зачахнуть недолго. Широко распахивая веки, она забыла как дышать, полностью замирая, когда холодные кончики пальцев коснулись белой спины, сначала меж лопаток, потом реберной стороной фаланг и костяшек провели «вниз-вверх» мягким, поглаживающим движением. - Ну же, лапушка, что случилось? — Длинные пальцы едва касались уже правой стороны рёбер, когда он заглядывал сквозь девичье плечико на сдерживающее боль лицо. Воодушевляющая, поддерживающая интонация с капелькой сожаления, ни намёка на заигрывание, или пошлость. — У тебя в сопровождении сам Бог коварства и обмана!.. Снова превознося себя, он будто опомнился и на миг умолк, опуская голову, а затем поднимая ее, сверкнув янтарными глазами девушке. Рука, все также, невесомо покоилась локтем на колене, а пальцы касались спины. —... Ну, и ещё Бог охоты... и сильный колдун... он, вообще, целитель больше, но... — Лафейсон неопределённо покачал головой, подбирая слова, и шумно выдохнул через нос. — В любом случае, ты не одна проходишь этот путь. Больше оптимизма, Лисс, и это маленькое путешествие закончится удачно для всех. Чуть выше груди что-то укололо, и она резко сильно вцепилась в это место правой рукой. Неожиданно, даже для неё самой, из уголков больших глаз ринули слёзы, сначала беззвучно, потом подкрепились тихими, хныкающими звуками, глухо выпрыгивающими изо рта. Мужская рука, замершая на ее спине дрогнула, сам Лафейсон не был обеспокоенным, на лице снова разгладилась мягкая, с тенью хитрости улыбка. Будто не замечая этих слез безысходности, рыжий позволил себе сесть ближе, не ровняясь с ней, оставаясь чуть позади, упираясь коленями в деревянную поверхность. Сильные руки уверенно обвили напряжённые, изящные плечи, проводя по коже большими пальцами, ни сантиметром ниже. Лафейсон не смущался ее наготы, но совсем не хотел смущать. Огненные волосы повисли по обеим сторонам от ее головы, когда подбородок плавно опустился на мокрый затылок, нависая над этим телом птенца. Немного поглядев в даль, подумав под местами завывающие, местами всхлипывающие звуки, он чуть отстранился, протянув одну руку назад за наколдованным ранее полотенцем, а затем укрыл голые плечи, возвращаясь в прежнее положение, но теперь руки смелее обвили хрупкое тело, завернутое в махровую ткань. - Хочешь, я расскажу тебе, как однажды убегал от гигантских, горных пчёл? — С задорной улыбкой воскликнул Бог, и вдруг рассмеялся, на что Лисс испуганно дёрнулась, но уже в следующие секунды снова сидела тихо, готовясь слушать. — О-о, это презабавная история! — Он пантомимически прочистил горло, как бы готовясь к рассказу. — У Сагра ,как-то раз, внезапно закончился запас медовухи. — Он сказал это с чистым удивлением, без какого-либо сарказма, от чего Лисс в его руках фыркнула. «Внезапно закончился, как же.». Локи это заметил, и усмехнувшись, невозмутимо продолжил. — Да, и он сказал, что ежели мне больше всех надо, то и в горы за мёдом отправляться мне, что я, собственно говоря, и сделал. Нашёл их огромное ущелье и начал дуть в рог, который, как сказал Сагр, должен был их отпугнуть. — Локи уже местами прерывался, заходясь в смехе и пытаясь его удержать, дабы закончить историю. Иногда заглядывал в ее лицо, забавно выгибая шею, наблюдал за реакцией. — И что ты думаешь? Правильно думаешь: этот рог их не отпугнул, а только заранее натравил на меня. Мчал я со всех ног, лапушка, что не очень спасло от их длиннющих жал. Один всемогущий, их жала размером с его копьё. — Напоминание о копье отуманило взгляд так, что детали рассказа так и не добрались до разума, но переспрашивать она не стала. — А возвращался, можно сказать, на ощупь, одна пчела ужалила прямо под глаз, ни черта не видел. А уж видела бы ты меня тогда, тоже бы сейчас смеялась, как Сагр, когда я пришёл. Знал ведь, засранец, и уже встречал со своими мазями. Мазал укусы, все твердя: «Будет тебе уроком, пить меньше станешь.». Локи усмехнулся, но так, словно он только старался сделать это более радостно. Лисс это заметила, и с интересом повернула на него голову, неполностью, в полчетверти. Она хотела съязвить что-то вроде: «Перестал?», но вдруг застыла, слишком медленно осознав: что этот рыжий Бог для неё сделал... Вместо этого, ее повернутая голова легла на широкую грудь, прильнув к ней щекой. - Спасибо... — И Лафейсон только сейчас удивляется ей. Заметно широко раскрыв глаза, он чуть посмотрел вниз на деву. - Ты сегодня ласковая какая-то, что даже страшно. — Тонкие пальцы проводили по мокрому ворсу на голове, иногда задевая горячую кожу. Лицо высохло от слез, уголок губ дрогнул в заметной полуулыбке. Лисс аккуратно переместила голову подбородком вверх, не отрывая ее от мужской груди. Лафейсон внимательно смотрел на решивший пошевелится комок. - Ты... ты сегодня не такой шут, как обычно. — Обменявшись сомнительными комплиментами, они продолжали сверлить друг друга глазами. И не только глаза были сейчас любопытными. Их положение, сейчас, было куда интересней. А может, не все так плохо?.. Четырнадцатое февраля... Она сидит, завернутая чужими руками в полотенце так, что вид рыжему мог открываться только на тонкие, белые ноги, Лисс наконец улыбнулась. Она уже и забыла, когда улыбалась так: по-настоящему. Любопытна была и забота от Лофта, у которого сейчас на лице не было былой наглости. Может она плохо смотрит? Он одним властным движем погладил ее по голове, нарочито растягивая ухмылку. - Сойдёмся на ничьей? Она усмехнулась, не раскрывая губ. Лафейсон поймал себя на мысли, что он любовался ее большими, кристально-голубыми глазами. Бог охоты, черт его подери, как говорят в Мидгарде, был прав: они, словно это озеро — кристально-чистые и бездонные. - Только сегодня, Лафейсон. — Нагло сказать не получается, больше устало. Да, это усталость. Голова уже скользнула вниз, вновь прильнув холодной щекой к жилистой груди, жар от которой чувствовался даже через всю многослойность одежды. Прерывая зрительный контакт, Лисс прикрывает глаза и расслабляется в его руках, надеясь, что сможет посидеть так подольше, ну, или, пока не высохнет. Над ее головой раздаётся тихий смех в себя, а потом хитрющий-хитрющий голос. - Хочешь, одежку новую наколдую? — Девушка приоткрыла один глаз, вспоминая о покинутом ещё на берегу широком, длинном платье-рубахе, которое она думала постирать. Но, раз он сам предложил, то... - А давай. — А когда Локи вытянул руку, шевеля пальцами, она ловко перехватила их, не размыкая век предупреждающе проговорила. — И не дай боже это снова будет платье. - Ну разумеется это будет платье. — Невозмутимо провозгласил мужчина. Они ещё немного посидели в обнимку. Лисс с закрытыми глазами обессилено о чём-то спорила, прерываясь на зевания. - Эй, хитрая кошка, даже не думай засыпать, пока не поешь. — Усмехнулся он, потрепав ее по плечу. — Уверен, что меня бы они не начали искать, но ведь со мной ты... Лисс сонно ухмыльнулась, и рыжий материализовал платье-тунику прямо на ней, встал и помог девчонке подняться, сметая ее сонливость. - Идём, Лисс, тебе нужно поесть. Кивнув, она пощупала ткань рукава своей серой туники, оборачиваясь на озеро. - Слушай... а здесь и правда водятся русалки?.. - А я почем знаю? — Состроил он непонимающую гримасу, на что Лисс манерно изогнула чёрную бровь. — А-а... ну, пока они мне не показались, точно сказать не смогу... — Бог огня поднял глаза к заметно потемневшему небу, а потом с лукавой улыбкой уставился на девушку. — Хотя нет, одну я всё же вижу. Лисс смешно фыркнула, и развернувшись, направилась к их лагерю: - Кретин. Лафейсон довольно захохотал и поспешил за ней, кидая находу: - Правильно, пойдём, а там можно и у Улля спросить, он всё-таки лучше знает эти места. **** - Вот ведь лживые смертные! Лапка, ну это наглая ложь! — Улль не выдержал первым, но личной победой для Лисс стал заразительный хохот Сагра. Нет, это право смешно: видеть рыжего Бога в негодовании. Он похож на волчонка: содрогающийся в оскале рот, сведенные к переносице рыжие брови, злые янтарные глазки. Ноздрей раздувающихся не хватало. Огонь освещал сгибающиеся пополам тела Сагра и Улля от рвавшегося наружу смеха. — Вы издеваетесь? Вы правда находите это смешным? — Мрачно интересуется Локи, размахивая правой кистью и даря товарищам взгляд, которого они заслуживают. — Хватит заходится! Это не смешно! И по всей иронии... они гогочут ещё пуще. - Что именно? - Не переставая смеяться, прищуривает глаза лучник, хитро нагнувшись к рыжему. — Сам факт — вашего с лошадью совокуп... - Фан, да ничего из этого! — Гневно прерывает его Лафейсон. Глаза его загораются, но ситуация не перестаёт быть смехотворной. - Или то, что ты стал счастливой мамочкой? — Закончил колдун, весело приникая к его боку. Снова дружный гогот эхом раздаётся в лесной чаще, и пугает всех лесных жителей в округе. — Лисс, может ещё чего расскажешь? Девушка сидела по другую сторону костра, грея руки и снисходительно улыбаясь, иногда поглядывая на возмущающегося Лофта. - Ещё чего! — Воскликнул он. — Если это и дальше будут глупые небылицы, то даже не думай, Лисса! - А я — за! — Активно кивал Улль, чем злил Локи ещё больше. — Начнёшь сейчас, Лисс? - И почему про них ничего нет? - Что сказать... — Девушка в очередной раз закинула в рот кусочек хлебного мякиша и развела руками. — Популярность — не для всех. От обоих снова слышится хохот. Да чтоб они провалились. Хотя Лофт согласен, он популярен не только в Асгарде. Хоть где-то эта наглая девка права. А ведь это он виноват, сам рвался до земной информации о себе. Лисс — не википедия, конечно, но отцовские россказни из памяти не ушли. Ну, она и не наделалась, что он ,и впрямь, насладится историей о своём перевоплощении в кобылицу, зато она смогла сполна насладится его реакцию. Правда не смеялась, как двое заклятых друзей, а тихо поглощала лепёшку, отрывая по кусочку с едва заметной полуулыбкой. Вот ведь хитрая кошка. Она, ещё раз, украдкой посмотрела на свой новый меч, что дала ей Лиод, нервно погрызла губу. Атмосфера была преспокойная, но из-за мыслей об Одине настроение начало портится, и она решала: будет ли она страдать в одиночку, или испортит его всем. С другой стороны, это не только ее проблема, она, вообще, не виновата, если уж защищаться. - Вы можете рассказать мне о той... — Попыталась привлечь она внимание товарищей, которые охотно обернулись с наколотыми на заострённые ветки грибами в руках. — ... той девушке? — Все трое вдруг одновременно потупили взгляд. — Я вижу, что вам всем, почему-то, неприятно вспоминать о ней, и я не знаю причины, но... Слушайте, мне было бы полезно знать: что ждёт меня дальше и... — Она обвела всех растерянным взглядом, сглотнула. - Лисс, это очень запутанная история. — Внезапно оживился Улль, крутя свои три оранжевых гриба над огнём, остальные тоже отмерли и начали вертеть свои, чтобы не подгорели. — Лиод ведь говорила тебе... Лисс громко цокнула, тем самым прерывая мужчину. - О-о да, я только в фильмах слышала такие пафосные речи, знаешь. — Девушка поднялась на ноги и ступила на высокий камень, на котором сидела, театрально прочистила горло. — «Выбирай сердцем, избранная, ведь от твоего выбора многое будет зависеть.» — Все предложение она поэтично размахивала своей половинкой лепёшки, копируя голос великанши, а в конце замерла в позе проповедника: с поднятыми вверх руками и вскинутым носом. — Типо... серьезно? — Уже совсем не поэтично ее руки резко упали, и она мрачно посмотрела на сидящих, которые теперь сидели с лёгкими улыбками от происходящего. — Что выбирать? Я, блин, даже не знаю о чем речь. - Так это пока. — Щелкнул пальцами Локи. Он досадно вздохнул, когда Лисса молниеносно крутанула головой в его сторону, одаривая убийственным взглядом. — Слушай, Лисс, мы сами-то толком ничего не понимаем. Ты — не Лив, а Всеяотец не любит повторяться. — Лисс рассеянно посмотрела на костёр, уже уставая от этой постоянной песни, и увидела, что у Бога огня горит провизия, поэтому подобно рыбе раскрыла рот, и подняла указательный палец в сторону мини-пожара, но никто и бровью не повёл. - Лок... — Тот только поднял ладонь в останавливающем жесте и продолжил. - Сначала нужно попасть к Мимиру, лапка — и это одна из главных задач, этот старик знает все. — Лафейсон вовсю размахивал левой рукой, совсем не обращая внимание на правую, а Лисс попыталась ещё раз. - Локи. — Да нихрена. Девушка заметила, что двое мужчин, сидевших на бревне по двум бокам от Лофта, старательно делали вид, что все в порядке, временами насмешливо переглядываясь и с трудом сдерживая смех, плечи уже потихоньку сотрясались. - Поверь, история Лив тебе ничего не даст, а не говорим мы об этом не потому, что нам... - Лафейсон, у тебя сейчас все пальцы сгорят нахрен! — Воскликнула она, указывая недоеденной лепешкой на подбирающийся к его бледным пальцам огонь. Лучник с колдуном заразительно захохотали, синхронно пряча половины лиц в ладонях. Лакей непонимающе моргнул, сначала на Сагра, потом в сторону Улля, и Лисс уже просто не выдержала. — Боже, да ты серьезно. Именно с этими словами она быстро подошла к троице, и громко хлопнула по бледной руке, затоптав ещё не сильно разгоревшийся огонёк своей сандалей, она жалобно выпятила нижнюю губу, в мольбе поднимая брови. - Ты обещал дать мне один, да? - Ну, ты можешь взять все. — Хохотнул он, разводя руками. Он снова начинал выводить девушку, как и всю дорогу до этого. - Нет уж, спасибо. Не хочу после этого угля пить активированный, которого у меня, кстати, и нет. — Со всей скорбью Лисс проводила эти грибы, название которых она так и смогла запомнить, и посмотрев на веселящихся дуэт, усмехнулась и подсела на краешек со стороны Сагра. — Земля сегодня празднует день всех влюблённых, а ты мне мне гриб спалил. - День всех влюблённых? — Сузил карие глаза Улль. Сагр и Локи склонили головы набок, тоже не понимая о чем речь. Лисс кивнула в жанре, мол: «а-а-а, ясно...», и прочистив горло, начала объяснение. - Четырнадцатое февраля, день всех влюблённых, или Валентинов день. — Локи встал со своего места, молча указывая, чтобы она села на него для удобства, сел возле колдуна, уронил голову в ладони, и с интересом навострил уши. - То есть, его могут праздновать только влюблённые? — Изогнул бровь лучник, передовая в руки Лисс подрумянившийся гриб. - Ну, да-а... — Она вдруг задумалась в правильности своего ответа, вспоминая, как они с сестрой могли спокойно проводить этот день вместе: смотря фильмы и лопая мороженое... — То есть, нет! — Поспешила поправиться девушка. — Его могут праздновать и не влюбленные одинокие. Я чаще проводила его одна, или с сестрой. — Увидев три недоумевающие гримасы, она громко цокнула и передала Уллю свою лепешку. — Да не в этом смысле! Говорю же, не влюбленным как пара тоже можно. — Ее уста вдруг растянулись в мягкую улыбку. — В прошлом году мы ходили на каток, а позапрошлом — устроили праздник у неё дома, с едой и фильмами... — Их лица не выходили из фазы «Удивление». — О Боже, фильмы — это движущиеся изображения, которые скреплены одним сюжетом... Ну, то есть... как ...сказка, или... легенда! Да, сказка, или легенда, но которую можно увидеть. — Она говорила с излишней аккуратностью, чтобы не запутать их ещё больше. Когда все, как один кивнули, она выдохнула. — У этого праздника тоже есть легенда. — Прожевав довольно вкусную шляпку, и посмотрев в эти заинтересованные, как у малых детей, глаза, археолог усмехнулась. — В общем, жил во времена Римской Империи один молодой священник. Этот священник был искусным лекарем, он добавлял в свои микстуры для больных вино, молоко и мед. - Он был священником и лекарем? — Спросил Сагр с явным скепсисом. - Ну, легенда гласит, что да. — Лисс отпила немного из кувшина и очень удивилась, что там была вода, ведь любезно передал этот кувшин не кто иной, как Лафейсон. Ну да ладно. — А что? - Да получается, что он и Богов людям проповедовал, и лечил их. — Серьезно парировал больше целитель, чем колдун. Улль с Локи заходились в тихом смешке, пока не получили от Лисс и Сагра, локотком в бок — лучнику, и оплеуху по рыжей голове. — Лучше бы одним чем-то занялся, да довёл до ума, а то микстуры с вином, мёдом и молоком! Курам на смех... - А я бы полечился у этого священника-целителя. Сразу видно, что знал мидгардец толк в микстурах. — С усмешкой на губах, мечтательно протянул Лафейсон. - О-о... — Прониклась девушка репликой Сагра. — Ну, как у нас говорят: талантливый человек — талантлив во всем... Да и времена тогда были другие...древние. И вообще, не отвлекаемся! — Опомнилась она под тремя веселыми ухмылками. — На чем я там остановилась?.. Ах да, и звали этого священника, и целителя в одном лице, Валентин. О целительском искусстве Валентина прознал один тюремщик, у которого... Сагр, прекрати закатывать глаза. Ну, считали его целителем в те времена, и что? Все же здесь в курсе, что с тобой этот Валентин и рядом не стоял. — Мужчина самолюбиво хмыкнул, а Лисс, устало вздохнув, продолжила. — Так вот, у этого тюремщика была слепая дочь. Ее слепота казалась Валентину неизлечимой, но он, все равно, молился об ее исцелении и готовил лекарства... О, Локи, я не сомневаюсь, что тебя эти лекарства вылечили бы, но перестань ты уже смеяться, мешаешь же... Так, лекарства, лекарства... — Дева на миг потупила взгляд. — А-а! Так вот, чем дольше этот Валентин трудился над исцелением слепой девушки, тем больше влюблялся в неё. В общем, как вы поняли, эти микстуры ей не очень-то помогали. — Сагр снова самодовольно хмыкнул, как бы говоря: а я бы смог. — А в те времена Римской Империи императора Клавдия второго в армии недоставало солдат для военных походов. И чтобы увеличить численность армии, император издал указ, который призывал солдат на воинскую службу. Даже женитьба не спасала от службы — согласно этому указу императора, жениться призванным солдатам было запрещено. И Валентин, не имея возможности помочь своей возлюбленной, постарался быть полезным тем влюбленным, которых разлучил жестокий указ императора, и тайком венчал их в храме. За это Валентин был посажен в темницу и приговорен к смерти. - Просто за то, что помогал людям обретать счастье? — Впервые вклинился в рассказ Улль. - Я вас умоляю. — Фыркнула Лисс, вновь вспоминая о своём положении. — За мной охотится сумасшедший дед просто за то, что я нашла его копье, которое перенесло меня сюда. - Лисс... — Как-то с сожалением сказал Улль, кладя тёплую ладонь ей на плечо. - Да закрыли тему, не хочу я вспоминать о этом старике, ну, хотя бы сегодня. И хватит меня уже перебивать, если не хотите, чтобы я завалилась спать, так и не закончив вам мини-лекцию о нашей культуре. — Она в очередной раз отпила из кувшина и поморщилась. — Локи, мать твою, что ты сделал с водой?! - Микстуру. — Невозмутимо ответил рыжий. Лисс изогнула бровь, мрачно посмотрев на этого любителя микстур, но потом пожала плечами и снова глотнула сладкой медовухи. Ну-у... сегодня же праздник... да? Хотя, по правде говоря, она никогда не считала этот день за праздник, но, тем не менее... — В ночь перед своей казнью Валентин написал слепой девушке записку: «Прости. Твой Валентин», и завернул в нее цветок шафрана. И, о свершилось чудо: слепая девушка смогла прочесть слова и увидеть цветок. Троица заразительно рассмеялась. До этого воодушевленно рассказывающая девушка снова стала мрачной. - Сейчас-то что не так? - Только ради его любовного послания прозрела. Ну-ну. - Лафесон, это легенда. — С заканчивающимся терпением напомнила ему Лисса. — Именно от неё повелось писать в День святого Валентина любовные записки, у нас их зовут «валентинками» — записки дорогим сердцу людям в форме сердечек. — Символически закончила рассказчица и зевнула. - То есть, люди пишут то, что могут сказать и в любой другой день? — Хитро прищурится Улль. - По сути, да. — Согласилась она, в раздумьях покачав головой. — Хотя, от некоторых этого и в Валентинов день не дождёшься. - М-м-м... У нас тоже в скором времени состоится одно празднество. — После синхронного вытягивания шей на сидящего в конце бревна Локи, он поспешил объяснить. — Скоро Вальпургиева ночь вообще-то. - Вообще-то,... — Сомнительно вклинился Улль. — Мы все должны надеется, что Лисс не пробудет здесь так долго. Вальпургиева ночь аж в конце апреля, если ты не забыл. - Вообще-то,... — Скопировал поучающую интонацию лучника Лафейсон. — говори за себя. Выбор, всё-таки, за ней. Пораскинув головой, лучник согласно кивнул. - Верно. - Так вот, Вальпургиева ночь — это... - А ты уверен, что ей на ночь нужны все подробности празднования Вальпургиевой ночи? — Решительно перервал его колдун. - Лапка? - Ночь, ночи... В следующий раз, пожалуйста, я очень... — Лисса сладко зевнула, бросив сонный взор в сторону наколдованной огромной палатки. — очень устала. И одна я не пойду. И завтра, на рассвете, когда они снова отправятся в дорогу, Лисс уже не будет такой скованной, но одно все же останется неизменным: она обязательно будет препираться с Лафейсоном, сидя на камне у бурлящего котелка, на котором он, в выкроенное время утром, старательно выжег сердечко.