***
- соболезную вам, святой отец сонхва, ваш папа столько для нас сделал... - говорили монахи омеги, перекрестившись возле могилы папы мужчин, - мы всегда вам рады в нашем монастыре... когда вы отправляетесь обратно в женеву? - неважно. мы с братом больше не вернемся туда. старший монах замолкает. они не должны интересоваться личной жизнью тех, кто в их монастыре был от силы раза три, будучи совсем малышами, когда их бывший воспитанник приезжал к ним. его совсем юнцом забрал отец обратно домой. да там замуж и выдал. по неволе, конечно же, ведь юного омегу никто никогда не спрашивал, чего хочет он. - ваш отец терпит большое горе в связи с потерей своего супруга... желаете увидеться с отцом? поговорить с ним? - нет. - отрезает младший сын. - у нас долгая дорога. вы не слышали, что творится во франции? - спрашивает юнхо, закрывая молитвенник. - конечно. до святого галла все доходит в последний момент. простите, мы должны собираться. нам нет смысла оставаться и переживать потерю нашего папы. всем на душе тяжело, а нам, как его сыновьям, которых он не успел увидеть перед смертью, вдвойне тяжело. - но ваш отец... - оправится. помолиться в церкви, и за душу упокоенного нашего родителя помолится. и ночью и днем. проследите пожалуйста за ним. - сонхва кивает на сова своего брата, и они поспешно удаляются в корпус, где раньше жил их папа. их остановили там. ведь негоже двум взрослым альфам, хоть и тем, что приняли обет перед иисусом, ночевать в одном крыле с набожными омегами. бог ведь все видит.***
- мы уже хоть где-то остановимся? - шикает недовольно юнхо. его лошадь давит чью-то кость, с характерным звуком она ломается. но мужчина не обращает на это внимание. в каких бы местах они не находились, всегда отвратный запах вызывает рвотный рефлекс. особенно, когда ты осознаешь, что это воняет чей-то труп, искать который совсем не будут. он разложится и засохнет здесь. а кости его растащат бездомные животные. ужас. - мы уже подъезжаем. - шипит сонхва. выносливость юнхо его настолько бесит. ее попросту нет. он словно маленький мальчик, которого выкинули на соревнования по бегу без какой-то должной подготовки. ужасно. да, они едут уже слишком долго. не только им, но и лошадям нужен отдых. - почему именно эта таверна? у нас есть средства на ночлег в таверне возле центра. - выдыхает юнхо. - потому что только здесь ближе к ли-траппу есть стойло для лошадей, идиот. - недовольно говорит сонхва. - здесь, видимо, никто не думает о лошадях. либо мы ехали бы сюда, либо оставили лошадей где-нибудь в женеве, в их стойлах, а сами бы шли пешком. - понял. сонхва ругается, и сразу же просит прощения у бога.***
на входе в пивнушку, их встречает пацаненок альфа, лет пятнадцати от силы. сонхва старается улыбнуться ему, но в глубине души он бы сейчас же придушил его. - мальчик, две черные лошади стоят возле таверны. уведи их в конюшню, будь так добр, сын божий, - улыбается пак. юнхо позади стоит, и достает две золотые монеты. этот мальчишка по одной в день зарабатывает, потому что мало кто с лошадьми приезжает сюда, а тут целых две. он благодарит мужчин, и поспешно удаляется с поля их зрения.***
- вы не местные? - к ним подходит официант омега. слишком развязно одет. и воняет. у пака старшего слишком чуткий нюх, поэтому он немного отворачивается, прикрывая нос рукой. боже, как же здесь воняет такими как он. мальчишка потрепан жизнью, с синяками под глазами и впалыми скулами. возможно, от голода. - че заказывать будете, господа? - хмыкает он, опираясь бедром о стол, показывая какая короткая у него форма. это заставляет братьев натянуть капюшоны сильнее, и отодвинуться, - бо-о-оже, - устало тянет он и цокает. - вы че, с церкви только что? пиздец. че заказывать будете, шуганные вы наши? - горячий чай и закуску на любой выбор. - проговаривает сонхва, отдавая сразу деньги, - этого же хватит? - его глаза блестят из под капюшона когда выглядывают, а официат, оглянувшись по сторонам, чтобы никто не видел, прячет четыре монеты себе в карман, и кивает. - что-то еще? - его голос сразу смягчается, а он отходит от стола, внимательно принимаясь слушать своих гостей, которых он обслуживает. - и комнату с двумя разными кроватями нам организуй. на одну ночь. у нас завтра долгий путь. работник уходит. а братья остаются. сонхва пересаживает подальше от юнхо, сидя теперь напротив него. - наш отец сошел с ума. - старший брат начинает говорить, складывая руки в замок. но перед этим он снимает капюшон своего плаща, и зачесывая черные, как цвет вороньего крыла волосы назад, - ты знаешь об этом, юнхо. - он начал это делать еще тогда, когда папу только-только похоронили. - выдыхает младший брат, приподнимая брови, - поэтому мы и не остались в монастыре подольше. сонхва, хоть ты и альфа, но ты точная копия папы. он бы просто жизни тебе не дал, и... - я не об этом, юнхо. - перебивает своего брата сонхва, не давая ему договорить. такое, о чем начал говорить юнхо, в приличном обществе не говорят. по крайней мере, в воспитанном. а кажется, что в данном месте они единственные люди с достойным образованием. - а что ты имеешь ввиду? - наш отец умер. - что? - что? что, юнхо? что здесь непонятного? наш отец умер. он сошел с ума после потери папы, и через три дня после нашего обратного отъезда в женеву, пока мы собирали вещи сюда, мне пришло письмо от старшего папы монаха. после молитвы и воскресного чтения, отец вернулся в свои покои, перед этим завернув в бывшие покои папы. да чего я тебе рассказываю... возьми и прочти. я не хотел беспокоить тебя во время поездки этим. извини. - сонхва достает конверт с именной печатью монастыря, который был уже вскрыт, и дает его брату. на самом деле, юнхо единственный, кто остался сейчас рядом с паком из его семьи. другого у него никого нет. юнхо младше его на три года, но сонхва все еще чувствует кардинальную разницу между ними. и он сразу папе давал обещание: он позаботиться о юнхо, что бы не случилось. "здравствуйте святой отец сонхва и аколит юнхо. пишет вам святой папа монахов кельвин. ваш отец обезумел. после вашего отъезда, не прошло и четырех суток, как его руки начинали каждый час все сильнее трястись. он был уверен, что ваш папа жив, а мы не хотим, чтобы они остались вместе до конца жизни. ведь церковь пророчила смерть им в один день. мы пытались остановить его, пришлось даже закрыть склеп где захоронен ваш папа, дабы ваш отец не потревожил упокоенную душу нашего воспитанника, и не начал разрывать могилу. мы думали, что это просто такое бывает от потери любимого. нам не известно, что это. мы так не грустим, когда наш брат погибает, ведь смерь рано или поздно всех настигнет нас. но, видимо, ваш отец не хотел принимать ничего подобного. в последнее воскресенье того месяца, но чтении молитвы монахам, он вел себя странно. но никто не придал этому значения. вся странность заключалась в его излишнем спокойствии. он отказался от хлеба с молоком, и направился в свое крыло. пока все были на обеде, а затем на вечерней прогулке на территории монастыря, один из омег прибежал, и сказал, что святой отец тэен погиб. мы испугались. думали бежать к его покоям, вызывать пастора из другой церкви. но... он выбросился из окна покоев вашего покойного папы. царство небесное, пусть земля будет пухом вашему папе. вы же знаете прекрасно, что самоубийц хоронить и отпевать нельзя. но так как он ваш отец, муж нашего воспитанника, и осевший священник в нашем монастыре, мы похоронили его в пустом склепе рядом с вашим папой. священники отказались отпевать его, поэтому, не ясно, упокоилась ли его душа. хорошей вам дороги во францию, наш монастырь всегда вам рад." юнхо шокировано откладывает письмо, подпирая лоб рукой, а затем смотря на брата. - он ненормальный... - шепчет юнхо. - теперь это можно выкинуть. - говорит ровным тоном пак старший, рвя на несколько кусков письмо. - он не даст папе успокоиться даже на том свете. - наш папа святой. - а мы нет. - как и отец. - наш папа в лучшем мире, а душа отца скитается в мире мертвых, и пока сам бог не решит, куда ему идти, мы ничего не сделаем. его не отпели, он самоубийца и грешник. он не попадет в рай к папе. будь уверен, юнхо, наш папа после смерти живет лучшей жизнью. - так... вы из швейцарии? - встревает в разговор парень, который с самого начала их обслуживал. он поставил две кружки с горячим чаем рядом с мужчинами, и небольшие закуски. - неприлично слушать чужие разговоры, молодой человек. - говорит сонхва, обращая свое внимание на парня. - вы знаете, что творится у нас? - продолжает говорить омега, не смотря на то, что старший альфа его пристыдил. - ну, и что же? - в разных городах говорят убивают жестокими способами монахов из монастырей. я не знаю, всего лишь слухи. но раз вы из церквей, то должны знать. правда, что им вырывают сердца? - правда. - говорит юнхо. - мы лично с братом присутствовали на отпевании нескольких трупов монахов. ужасное зрелище. явно это делают ведьмы, или демоны. они убивают только грешников, которые не исповедались. святых не трогают.***
омеги пропадают раз за разом. из своих комнат. с территорий закрытых монастырей, куда путь открыт на вход и выход лишь избранным. их убивают самыми жестокими способами. поэтому, теперь священников с разных церквей отправляют по монастырям, дабы освещать каждую комнату, следить за омегами, и тем, как они молятся. ведь все уверены в том, что убивают только грешных омег. но никто об этом не говорит. ведь постыдно обсуждать мертвого человека, которого они считали братом. но что же они могли такого сделать, что их убили? ведь в монастыре нет никого, кроме самих монахов, и редких богатых гостей, что решают приехать помолиться в ла-трапп. как же ужасно находить трупы своих братьев без глаз, со сломанными конечностями, или вместо внутренностей у них каша, а выглядят они так, будто бы совсем недавно легли спать. ужасно. стоит опасаться всего. теперь монастыри закрыты для всех, только для церковнослужителей открыты, но тут же двери за ними сразу закрываются. никто кроме священников и старшего монаха не может зайти и выйти за ворота. а те, кто посмеет это сделать - долгая молитва богу, исповедь святому отцу, три дня голода и ночевка в темнице. это самое худшее наказание. ла-трапп славится своими тяжелыми правилами и дисциплиной. ведь здесь святые. дети бога. омеги, которые д а р я т себя господу богу, не оставляя себя никому другому. ведь их любит только бог, и никто другой.***
- сегодня заночуем тут, а завтра выдвигаемся в нижнюю нормандию, в ла-трапп. посмотрим, насколько святые там монахи, и насколько хорошо расследуют детективы дело о внезапных убийств омег-монахов. - конечно, сонхва. да хранит нас бог. - аминь.