***
Недавно когтевранцы наголову разбили пуффендуйцев, и у вас еще оставалась надежда выиграть Кубок школы, нельзя только проиграть следующий матч. Малфой неистово тренировал команду, несмотря на холодный дождь, который исправно лил в декабре изо дня в день. Дементоры больше не появлялись: гнев Дамблдора был так велик, что они не осмеливались уходить со своих постов. За неделю до начала каникул небо прояснилось, стало светло–опаловым, ударил легкий морозец, и, проснувшись как–то утром, студенты увидели на траве кружево инея. Замок окутывал знакомый аромат Рождества. Профессор заклинаний Флитвик украсил свой класс мерцающими огоньками, которые вдруг обернулись настоящими летающими феями. Студенты в предвкушении каникул обсуждали, что будут делать дома. К радости всех, кроме тебя, объявили, что последний выходной семестра можно провести в Хогсмиде. — Вот здорово! — захлопала в ладоши Гермиона — Там и запасемся подарками к Рождеству. Мама с папой очень обрадуются волшебным гостинцам! — Хей Гарри, ты же остаёшься в замке? — спросила ты у своего брата — Нет..Дурсли оказались не такими уж и бесчеловечными, прости..я обязательно зайду в "Сладкое королевство" и куплю тебе что-нибудь — Хах, спасибо..ладно,я пошла,счастливо провести время Ты пошла в свою комнату. — Т/И, — кто–то тихонько позвал тебя, когда ты шла по коридору. Ты обернулась и увидела за статуей горбатой одноглазой ведьмы Джорджа и Фреда. — Почему вы здесь? — удивилась ты. — Я думала, вы ушли со всеми. —Ты же хочешь пойти так же как и все в Хогсмид— спросил тебя Джордж — Конечно! Но..у меня нет этого чёртового согласия, почему туда нельзя пойти и без него! — А если мы скажем тебе, что можно туда пробраться и без него?— ответил Фред и лукаво подмигнул. — Ну и как же? — Мы зашли к тебе в комнату и взяли карту— начал Джордж — Во-первых как вы вошли в комнату? А во-вторых зачем вы взяли карту? — Мы взли её чтобы показать что некоторые ходы ведут... — Прямо в Хогсмид... — Фред указал один из них. — Таких ходов семь. Филч знает об этих вот четырех, об остальных — только мы. В тот, что за зеркалом на пятом этаже, можешь не ходить. Мы сунулись было прошлой зимой, а там потолок обвалился. И вот сюда тоже лучше не ходить: прямо над выходом Гремучая ива. Зато этот ведет прямо в подвал «Сладкого королевства». Мы этим ходом частенько лазаем, он, кстати, начинается в горбу старой карги за дверью. — Спасибо нашим предшественникам, — вздохнул Джордж и дружески похлопал по названию карты. — Ну, дорогая Т/И, — сказал Фред голосом Перси, — веди себя хорошо. — Увидимся в «Сладком королевстве», — подмигнул на прощанье Джордж. И близнецы, довольные собой, удалились. Прошло минут десять,как ты стояла у нужного места. У головы фигурки появилась надпись: «Диссендиум!». — Диссендиум! — прошептала ты. Горб старухи открылся, и появилось отверстие, как раз такое, чтобы ты в него пролезла. Ты огляделась по сторонам, спрятала карту и нырнула в статую вниз головой. Каменный склон скоро кончился земляной площадкой, и ты встала на ноги. Темно, хоть глаз выколи. Ты достала палочку, и произнесла: — Люмос! — и холодное пламя осветило низкий и узкий земляной коридор. Ты поднесла пергамент к глазам, тронула кончиком волшебной палочки, сказала: — Шалость удалась!— и карта исчезла. Ты осторожно свернула пергамент, спрятала под мантию и с замирающим сердцем пошла по коридору. Коридор петлял словно нора гигантского кролика. Ты держала палочку с пламенем на конце над головой, но то и дело спотыкалась. Идти пришлось долго, и ты уже подумывала, не вернуться ли, но вспоминала про «Сладкое королевство» и шла дальше.Тебе стало казаться, что идешь уже целый час. Наконец коридор пошел вверх. Ты прибавила шагу, сердце у тебя забилось, лицо пылало, а вот ногам было холодно. Скоро показались ступеньки, вырубленные прямо в земле, некоторые из них обвалились. Ты стала подниматься, глядя под ноги, — как бы не упасть и не наделать шуму и вдруг стукнулась головой обо что-то твердое. Похоже было на люк Потирая макушку, ты прислушалась: все тихо. Ты медленно приоткрыла крышку люка. Над ней оказался подпол, заставленный деревянными ящиками и корзинами. Ты выбралась из подземелья и опустила крышку. Она легла так плотно, что если про нее не знать, то и не догадаешься, что в этом месте начинается подземный ход. На цыпочках прокралась к деревянной лестнице. Наверху отчетливо слышались голоса, скрип входной двери и звон колокольчика. Ты не решалась идти дальше, но вдруг дверь в подпол распахнулась, и кто–то стал спускаться. — И не забудь коробку желатиновых червячков, дорогой... — крикнул кому–то вдогонку женский голос. Ты притаилась за большой корзиной, кто-то прошел мимо и стал передвигать ящики в дальнем конце подпола. «Пора», — подумала ты. Тихонько вышла из–за корзины и поднялась по лестнице, взглянула вниз: в ящике роется толстяк с блестящей лысиной. Ты проскользнула сквозь полураскрытую дверь и очутилась за прилавком «Сладкого королевства»,он было битком набито учениками Хогвартса, никто не обратил на тебя внимания, и ты стала разглядывать полки со сладостями.Чего только не было на полках! Огромные куски нуги, грильяж с дробленым кокосовым орехом, толстые медовые ириски, штабели всевозможных плиток шоколада. Посреди магазина громадный бочонок драже разных вкусов «Берти Боттс», бочонок сахарных свистулек, воздушное мороженое, о котором говорил Гарри. Целый стеллаж «потешных угощений»: взрывающаяся жевательная резинка «Друбблс» (из нее можно выдувать огромные синие пузыри, которые потом несколько дней летают по комнате), мятные нитки для чистки зубов, перечные чертики в пакетах с надписью «Дохни огнем!», мороженое «Зубом застучи, мышью запищи», мятная помадка в форме лягушат — «В желудке прыгают, ногами дрыгают», хрупкие сахарные перья и карамельные бомбы. Ты протиснулась сквозь толпу шестикурсников. В дальнем углу магазина под надписью: «О вкусах не спорят!» — стояли Гарри,Рон и Гермиона которые разглядывали леденцы. Ты незаметно подкралась и встала позади. — Фу, — поморщилась Гермиона, — гадость какая! Т/и они уж точно не понравятся. И цвет, и вкус скорее для упырей, чем для людей — А может, возьмем вот это? — Рон сунул под нос Гермионе банку с тараканами. — Еще чего! — возмутилась ты. Рон чуть не выронил банку. — Т/и! — Гарри вздрогнул от неожиданности. — Ты что тут делаешь? Как ты сюда... — Вот это да! — Рон раскрыл от удивления рот. — Ты что, научилась трансгрессировать? — Нет, конечно, — ответила ты — это долгая история Рон важно кашлянул и указал на объявление на стене рядом с вамиПО УКАЗУ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
Сообщаем покупателям, что дементорам приказано каждую ночь после заката солнца обходить улицы Хогсмида. Эту временную меру предосторожности отменят после поимки Сириуса Блэка. Советуем покупателям после захода солнца оставаться дома. Счастливого Рождества!
— Хотел бы я поглядеть, как Блэк проникнет в «Сладкое королевство», ведь в деревне дементоры кишмя кишат. Да и хозяева услышат шум, попробуй он сюда вломиться. Они живут во втором этаже.— сказал Гарри — Пойдемте лучше в «Три метлы», выпьем сливочного пива, — предложил Рон. Друзья перешли на другую сторону улицы и вошли в уютный паб — первый этаж крохотной гостиницы. В пабе было людно, шумно и дымно. — Это мадам Розмерта, — сообщил Рон. — Пойду принесу нам всем по кружке, — прибавил он и слегка покраснел. Вы уселись за маленький столик в дальнем углу между окном и нарядной рождественской елкой. Рядом потрескивал камин, было очень тепло и празднично. Рон принес четыре кружки пива. Оно было горячее и дымилось. — Счастливого Рождества! — весело пожелал Рон и поднял кружку. Ты пила большими глотками: чудесный напиток согревал все тело до кончиков пальцев. Вдруг входная дверь отворилась, и сквозняк взъерошил вам волосы. Ты глянула в сторону двери и чуть не захлебнулась. В бар вошли МакГонагалл и Флитвик, за ними — Хагрид с министром магии Корнелиусом Фаджем, толстячком в темно–зеленом котелке и полосатой мантии. Все четверо увлеченно о чем–то беседовали. Ты быстро спряталась под столом, вылив на себя остатки пива. Сжимая в руках кружку,ты видела ноги вошедшей компании: вот они подошли к стойке бара, постояли немного и, развернувшись, двинулись прямо к нему. Гермиона над твоей головой прошептала: — Мобилиарбус! Рождественская елка оторвалась от пола и, плавно покачиваясь, полетела. С глухим стуком приземлилась возле вашего столика и загородила вас пушистыми ветками. Сквозь ее нижние лапы ты видела, как к соседнему столику придвинулись восемь пар ножек четырех стульев, и на стулья — кто крякнув, кто вздохнув — сели учителя и лесничий с Фаджем. К ним сейчас же приблизились лаковые туфли бирюзового цвета на высоком каблуке. — Маленькая кружка минеральной... — спросил женский голос. — Это мне, — ответила профессор МакГонагалл. — Горячий грог... — Спасибо, Розмерта, — пробасил Хагрид. — Содовая с вишневым сиропом и зонтиком... — М-м-м... — чмокнул губами профессор Флитвик и протянул руку за бокалом. — Стало быть, вам, господин министр, смородиновый ром. — Спасибо, Розмерта. Рад вас видеть! Посидите с нами? — Благодарю, господин министр, с удовольствием. Блестящие каблуки ушли и снова вернулись. У тебя сердце ушло в пятки: как это ты забыла, что у учителей сегодня тоже выходной? Они еще, чего доброго, здесь дотемна засидятся. А ведь тебе еще надо вернуться в «Сладкое королевство», а то и в школу не попадешь... Гермиона думала о том же и нервно постукивала ногой. — Каким ветром вас сюда занесло, господин министр? — спросила мадам Розмерта. — Ясно каким. Сириуса Блэка, дорогая моя, ищем. Вы ведь слышали, что он учинил в школе на Хэллоуин? — Слышала, слышала. — Вы, Хагрид, всем успели рассказать, всему пабу? — с укоризной спросила МакГонагалл. — Думаете, Блэк все еще поблизости? — тревожно спросила хозяйка гостиницы. — Уверен. — Дементоры уже дважды обыскивали мой паб, распугали всех клиентов, одни убытки... — Розмерта, дорогая, мне и самому дементоры не по душе. Но что ж поделать? Как иначе прикажете вас охранять? Раз ваша гостиница стоит именно здесь, значит, дементоры еще не раз к вам зайдут. Я только что с ними встречался, они в бешенстве: Дамблдор не пускает их в школу. — И правильно делает, — вступилась за директора школы МакГонагалл. — Как мы стали бы преподавать в присутствии таких чудовищ? — Верно, верно, — тоненьким голоском поддержал коллегу малыш Флитвик, не достававший ногами до пола. — Что поделаешь... — сдержанно заметил Фадж. — Они охраняют вас от злодея. Блэк способен на все... — А мне как-то не верится, что Сириус Блэк мог переметнуться на сторону Темного Лорда. Это на него не похоже... — задумчиво сказала мадам Розмерта. — Помню его студентом Хогвартса... Скажи мне тогда кто–нибудь, что из него выйдет черный маг, я бы подумала, что этот человек выпил слишком много медовухи. — Вы, Розмерта, и половины всего не знаете, — угрюмо ответил министр. — Люди не знают самых страшных его дел. — Что может быть страшнее убийства невинных людей? — удивилась хозяйка. — Кое–что может. — Сомневаюсь. — Вы, Розмерта, говорите, что помните его студентом, — заметила профессор МакГонагалл. — А помните, кто был его лучший друг? — Ну, как же? — Розмерта усмехнулась. — Два неразлучных приятеля. Они часто бывали здесь. Столько от них было веселья! Друзья — не разлей вода. Так и стоят перед глазами Сириус Блэк и Джеймс Поттер. Ты выронила кружку, и она грохнулась на пол. — И ещё когда они были на шестом курсе, к ним в компанию присоеденилась девушка, очень красивая,говорили русская, она была для них как младшая сестра, жаль не помню как её зовут — Они были зачинщиками всевозможных проказ. Трое блестящих учеников, на редкость блестящие, но отчаянные сорвиголовы! Таких ни раньше, ни позже не было! — Ну это еще неизвестно, — промычал Хагрид. — Фред с Джорджем Уизли, пожалуй, дадут им фору. — И они были как Семья, — вставил Флитвик. — Именно, — подтвердил Фадж. — Поттер никому не доверял так, как им двоим. Они и после школы дружили. Только та девушка на седьмом курсе переехала обратно в Россию. Блэк был шафером на свадьбе Джеймса и Лили. Потом родился Гарри и Т/И, и Блэк стал её крестным отцом. Она, конечно, ничего об этом не знает. Узнает, будет очень страдать. — Из–за того, что Блэк стал сподвижником Сами–Знаете–Кого? — прошептала мадам Розмерта. — Хуже... — Фадж понизил голос. — Не многим тогда было известно, что Поттеры знают: Вы–Знаете–Кто за ними охотится. У Дамблдора, который, разумеется, всегда боролся против Вы–Знаете–Кого, было много тайных агентов, и один из них сообщил, что Джеймсу и Лили грозит опасность. Дамблдор тут же дал им знать и посоветовал спрятаться в тайном укрытии. А для верности подсказал воспользоваться заклятием Доверия. — Что это такое? — Мадам Розмерта слушала, затаив дыхание. Профессор Флитвик откашлялся и стал тонким голосом объяснять: — Заклятие Доверия — одно из самых сложных, оно запечатывает тайну в сердце человека. — Хранителя Тайны, как его называют. Эту тайну раскрыть невозможно, разве что сам Хранитель ее выдаст. Вы–Знаете–Кто мог годами искать Лили и Джеймса и не нашел, даже если бы сунул нос в окно их дома. — Значит, Блэк был Хранителем Тайны Поттеров? — догадалась мадам Розмерта. — Да. Джеймс Поттер говорил Дамблдору, что Блэк скорее сам погибнет, чем их выдаст, что он и сам подумывает об укрытии, — ответила профессор МакГонагалл, — Но Дамблдор все равно за них тревожился. Он даже сам себя предложил в Хранители Тайны. — Значит, он подозревал Блэка? — Не то чтобы подозревал, но ему сообщили, что кто–то из друзей Поттеров переметнулся на сторону Вы–Знаете–Кого и сообщает ему об их передвижениях. Он уже какое–то время знал, что среди нас завелся предатель. — Но Джеймс Поттер настоял на своем? — Да, настоял, — вздохнул Фадж — Заклинание Доверия применили, а две недели спустя... — Блэк предал их? — выдохнула мадам Розмерта. — Да. Ему надоело быть двойным агентом, он хотел открыто объявить, на чьей он стороне, потому и выдал Поттеров. А дальше вы знаете: Тот–Кого–Нельзя–Называть убил Джеймса и Лили,ему нужна была Т/И а когда он зашёл в её детскую комнату то там был только Гарри, он не стал его убивать и отправился в деревеньку где жила мама Лили, там её и спрятали. Тот-Кого–Нельзя–Называть убил бабушку,он Хотел убить и малышку, но лишился волшебной силы. Мощь его исчезла, и он бежал. Блэк остался ни с чем: его патронус сгинул как раз, когда предательство его обнаружилось. Оставалось только спасаться бегством... — Гнусный, смердящий душепродавец! — прорычал Хагрид на весь бар. Соседи притихли и повернулись в их сторону. МакГонагалл зашикала на него. — Я тогда его видел. — Хагрид понизил голос. — Наверное, самый первый после убийства. Это я спас Т/И, Я её тогда вытащил, а у неё на предплечье рана... а тут этот... Сириус Блэк на своем мотоцикле. Я–то тогда не знал, чего он явился... что он Хранитель Тайны. Я подумал, он... э–э... прилетел помочь. Бледный как смерть, весь трясется. А я–то, я–то! Я его утешать стал! — Хагрид разрыдался. — Хагрид, пожалуйста, умерьте голос, — взмолилась МакГонагалл. — Откуда мне было знать, что ему наплевать на Лили и Джеймса, что он шпион. А он еще говорит: «Я крестный Т/И, отдайте её мне, я, мол, о ней позабочусь...» Ха! Я Т/И не отдал, Дамблдор велел мне отвезти её к дяде, Блэк поспорил–поспорил и согласился. И дал мне свой мотоцикл отвезти Т/И: «Мне, говорит, он больше не нужен». И как это я не догадался! С чего это он отдает любимый мотоцикл? И как это он больше не нужен? Эх, дубина я, дубина! Дамблдор–то знал, что Блэк — Хранитель Джеймса. Блэк думал улизнуть в ту ночь, думал, у него есть часа два, пока Министерство узнает. А отдай я ему Т/И!.. Он бы повез её на мотоцикле да и кинул бы в море. Дочь–то лучшего друга! Да чо уж там, переметнулся волшебник на сторону темных сил, нет для него ни свата, ни брата... Хагрид замолчал, и никто долго не решался заговорить. — Но далеко он не убежал, — произнесла удовлетворенно мадам Розмерта —Министерство магии сцапало его на другой день. —Увы! — вздохнул Фадж. — Не мы его нашли, к сожалению. Его нашел друг Поттера Питер Петтигрю. Он чуть с ума не сошел от горя. Знал, что Блэк — Хранитель Тайны Поттеров, и сам стал искать Блэка. — Петтигрю, Петтигрю... уж не тот ли, что еще в Хогвартсе всюду таскался за Поттером и Блэком? — припомнила мадам Розмерта — Он самый, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Он души не чаял в Блэке и Поттере. Он им был, конечно, не ровня, не те способности, а я была чересчур строга с ним. Как я теперь раскаиваюсь... — МакГонагалл всхлипнула. — Ну будет, будет, Минерва, — похлопал ее по плечу Фадж. — Петтигрю умер как герой. Очевидцы, маглы — мы потом стерли им память, — уверяли, что Петтигрю со слезами укорял Блэка: «Как ты мог, Сириус! Лили и Джеймс наши друзья!» Потянулся за волшебной палочкой, но Блэк, разумеется, опередил его. От Петтигрю почти ничего не осталось... Профессор МакГонагалл высморкалась и сказала севшим голосом: — Глупый, глупый мальчишка... Дуэли никогда у него не получались! Зачем только он сам... Ведь есть же Министерство... — Эх, добраться бы мне до Блэка раньше Петтигрю! — взревел Хагрид. — Уж я бы с ним не канителился, я бы его голыми руками на куски... — Нет, Хагрид, вы бы с ним не справились, — покачал головой Фадж. — Схватить его могла бы только полиция маглов. Я в те времена был заместителем главы Департамента чрезвычайных ситуаций и прибыл на место происшествия одним из первых. Никогда не забуду того, что я там увидел: посреди улицы глубокая воронка, всюду искореженные трупы, маглы кричат, а Блэк стоит и хохочет над тем, что осталось от Петтигрю — кучкой окровавленной одежды и... и... каких–то фрагментов... Фадж замолчал. Все пятеро достали носовые платки. — Вот, Розмерта, что содеял Блэк, — глухо продолжал министр. — Блэка забрал оттуда патруль волшебной полиции, Петтигрю посмертно получил орден Мерлина первого класса — слабое утешение для его бедной матери. А Блэка упрятали в Азкабан. Мадам Розмерта протяжно вздохнула. — А правда, что он лишился рассудка? — По–моему, нет, — ответил министр, растягивая слова. — Могу одно сказать: поражение хозяина временно помутило его рассудок Убийство Петтигрю и всех тех маглов, жестокое, бессмысленное, было действием отчаявшегося, загнанного в угол человека. Но недавно я был в Азкабане и разговаривал с ним. Все заключенные там явно безумны, сидят в темноте, что–то бормочут, а Блэк... он выглядит и говорит как нормальный. Даже мурашки по коже. Вид у него человека, которому все надоело. Увидел у меня газету, спросил, прочитал ли я ее и не могу ли дать ему, сказал, что соскучился по кроссвордам. Дементоры круглые сутки дежурят у двери, а ему хоть бы что. — Как по–вашему, господин министр, зачем он сбежал из тюрьмы? — поинтересовалась мадам Розмерта. — Уж не хочет ли он вернуть Вы–Знаете–Кому силы и примкнуть к нему? — Думаю, что его... э–э... конечная цель будет Т/И — уклончиво ответил Фадж. — Но мы надеемся поймать Блэка раньше. Вы–Знаете–Кто сейчас один, но... дайте ему преданного и способного слугу… Подумать страшно, что будет... За соседним столиком помолчали. Ты услышала, как кто–то поставил на стол свой бокал. — Нам пора в замок, Корнелиус, — заметила профессор МакГонагалл. — Вы ведь не хотите опоздать на ужин к директору. Стулья отодвинулись, запахнулись полы мантий, блестящие каблуки мадам Розмерты вернулись за стойку. Слышно было, как открылась входная дверь, в бар ворвался вихрь снега, и вся компания вышла. —Т/И! Все заглянули под стол, все четверо молча смотрели друг на друга, не находя слов. Ты смутно помнила, как добралась до подпола «Сладкого королевства», миновала туннель и очутился в замке. Всю дорогу ты думала только о нечаянно подслушанном разговоре. Как же так? Почему все молчали? Почему скрыли, что родителей предал их лучший друг? За ужином Гарри,Рон и Гермиона тревожно поглядывали на тебя. Ты сидела с Тео, Драко с Блейзом вечно где-то пропадали. — Хей, Т/И ты сегодня сама не своя, что-то случилось?— тревожно спросил Теодор — Да нет, всё хорошо— ты попыталась сделать что-то на подобие улыбки. — От меня ты ничего не скроешь, давай говори — Ц, ладно, сегодня, я тайком проникла в Хогсмид,а когда я с Гарри, Роном и Гермионой сидели в Трёх мётлах, то туда пришли Макгоннагал,Флитвик, Хагрид и Мининстр. Я спряталась и стала слушать о чём они говорят. Они разговорились по поводу Блэка и сказали что он мой крёстный, и что его цель..это я. Нотт был в шоке,он не мог выдать не одно слово. Собравшись с мыслями он сказал: — Ты совсем что-ли рехнулась?! Тебе нельзя выходить из замка! А если бы тебя поймал Блэк? Ну ты хоть о других подумай. — Всё, успокойся, я жива? Жива, всё хорошо — Обещай, что пока Блэк на свободе, безприсмотра из замка ты не выйдешь— сказал Тео смотря тебе прямо в глаза —Эх, обещаю— ты слегка улыбнулась После ужина вы поднялись в гостиную. Ты переоделась,плотнее задернула полог.Ты легла на спину и стала глядеть в потолок. Впервые в жизни ты почувствовал ненависть, она была гораздо сильнее,чем когда тебя бил опекун. По другому ты его просто не могла назвать. Изображение Блэка словно вырезали из альбома и наклеили на потолок, и он в темноте смеялся над тобой. Потом, как на экране кино, Блэк убил Питера Петтигрю (Петтигрю немного смахивал на Невилла Долгопупса). И у тебя в ушах зазвучал тихий, взволнованный голос (хотя ты никогда в жизни не слышал голоса Блэка): —«Мой господин, наконец–то я — Хранитель Тайны Поттеров...» Его собеседник пронзительно захохотал, именно этот хохот ты слышала всякий раз, когда приближались дементоры Ты заснула только под утро, а проснувшись, обнаружила, что спальня уже пуста. Ты оделась и спустился по винтовой лестнице в гостиную. В гостиной были Тео, Гарри, Рон и Гермиона. — А где все? —ты рассеянно огляделась. — Разъехались. Сегодня первый день каникул, ты что, забыла? — Рон пристально поглядел на тебя. — Скоро обед,мы уже собирались пойти тебя будить. Ты села в кресло у камина. За окнами все еще падал снег. Перед камином, как рыжий пушистый коврик, растянулся кот Живоглот. — Тебе нездоровится? У тебя правда больной вид. — Гермиона обеспокоенно взглянула на тебя. — Нет, все в порядке. — Послушай, Т/И, ты, конечно, расстроилась из-за того, что вчера услышала. Но все равно нельзя делать никаких глупостей. —сказал Гарри — О чем ты? — Нельзя самой охотиться за Блэком, Ты промолчала: разговор был явно подготовлен, пока ты спала. — Ты ведь не станешь, правда? — с надеждой спросила Гермиона. — Блэк не стоит того, чтобы из-за него умирать, — добавил Рон. Ну как же они не понимают?! —Знаете, что я слышу, когда рядом дементор? Я слышу, как перед смертью кричит мама, умоляет Волан–де–Морта пощадить меня. Если бы вы вот так услышали последние слова вы бы их навсегда запомнили. Такое не забывается. А если бы вдруг узнали, что выдал ее Темному Лорду их лучший друг... — Ты ведь еще учишься, а Блэк уже взрослый волшебник! — воскликнул Тео. — Его поймают дементоры, увезут в Азкабан, там он понесет наказание! — произнёс Гарри — Ты ведь слышал, что сказал Фадж. На Блэка Азкабан не действует, как на обычных людей. Какое это для него наказание! — И что ты задумала? — Рон был явно встревожен. — Хочешь его убить? — Что ты, Рон! — испугалась Гермиона. — Т/И никого не хочет убить, правда, Т/И? Ты снова промолчала. Ты и сама не знала, чего хочешь. Одно было ясно: нельзя сидеть сложа руки, покуда Блэк на свободе. —Т/И, опомнись. Ну, пожалуйста! — со слезами взмолилась Гермиона. — Блэк страшный человек. Ну зачем тебе лезть на рожон! Ты мгновенно попадешь ему в руки, он только того и ждет.... Твои мама с папой не позволили бы тебе самой искать Блэка. Они хотели, чтобы ты жила. — Я никогда не узнаю, чего они хотели. Я никогда — спасибо Блэку! — с ними не разговаривала. Живоглот потянулся и выпустил длинные когти. Карман Рона задрожал. Воцарилось молчание. — Послушайте, ведь сейчас каникулы! — воскликнул Рон. — Скоро Рождество. Идемте к Хагриду, мы у него сто лет не были. — Нельзя, — возразила Гермиона. — Т/И не должна выходить из замка... — Идемте, — сказал Гарри, выпрямляясь в кресле. — Заодно спрошу его, почему он, рассказывая мне о родителях, никогда не упоминал Блэка. Разговор о Блэке принимал явно нежелательный оборот. — Может, лучше сыграем в шахматы? — поспешно предложил Рон. — Или в плюй–камни? Перси оставил мне игральный набор... — Нет, пойдем к Хагриду, — твердо решила ты. — Тео, ты с нами? — Конечно! Друзья сходили за мантиями, вышли из гостиной и пошли по опустевшему замку, ваши шаги гулко отдавались в коридорах. Миновали дубовые двери и вдохнули свежий морозный воздух. Спускавшийся вниз луг серебрился пушистым снегом, и шаги оставляли в снегу дорожку. Носки и полы мантий скоро промокли и заиндевели. Запретный лес стоял как заколдованный, каждая ветка одета белой сверкающей опушкой, хижина Хагрида походила на глазированный торт. Рон постучал. Хагрид не отозвался. — Его что, нет дома? — спросила Гермиона, стуча зубами от холода. Гарри прижался ухом к двери. — Слышу какой-то странный звук. Кто–то там есть. Может, Клык? Внутри слышались глухие рыдания. — Может, за кем–нибудь сбегать? — предложил Рон. — Хагрид! — Гарри забарабанил в дверь. — Хагрид! Раздались тяжелые шаги, и дверь отворилась. Глаза у Хагрида покраснели и опухли, по кожаному жилету струились слезы. — Вы уже слышали! — прорыдал Хагрид и кинулся обнимать вас. Лесничий был ростом с двух мужчин, его объятия были делом нешуточным. Вы все втащили его в хижину, усадили за стол, он уронил голову на руки и разрыдался еще громче. Лицо его все было залито слезами, намокла и нечесаная борода. — Что стряслось, Хагрид? — спросила испуганно ты. Гарри заметил на столе письмо. — Что это, Хагрид? Хагрид подтолкнул письмо к Гарри. Гарри раскрыл его и прочитал: — «Уважаемый мистер Хагрид! Сообщаем, что расследование по делу о нападении гиппогрифа на ученика во время урока закончено. Постановлено принять заверения профессора Дамблдора, что Вы в этом прискорбном инциденте невиновны». — Да ведь это здорово! — Рон похлопал лесничего по огромному плечу. Хагрид всхлипнул и махнул Гарри рукой, чтобы читал дальше. — «Тем не менее мы обязаны выразить наше беспокойство по поводу вышеупомянутого гиппогрифа. Мы получили жалобу от мистера Уильяма и передаем дело в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. Слушание состоится 20 апреля. Просим Вас прибыть в указанный день в Комиссию с Вашим гиппогрифом. До начала слушания Вам надлежит держать гиппогрифа на привязи в отдельном помещении. С уважением, Ваши коллеги...» Ниже шел список школьных попечителей. — Но ведь ты говорил, что Клювокрыл очень хороший, — вспомнил Рон. — Держу пари, все обойдется... — Нет, не обойдется! Знаю я этих упырей из Комиссии по обезвреживанию. Хагрид утер рукавом слезы. — У них зуб на самых интересных животных. — Извините,конечно, но можно спросить, что случилось? — с трудом проговорила ты — Ещё в октябре, на уроке по уходу за магическими, на четверокурсника Марка Уильема "напал" гиппогриф, но виноват в этом он сам,потому что обзывал его. В углу кто–то громко зачавкал. На полу врастяжку лежал гиппогриф и что–то жевал. — Ну как оставить его снаружи, ведь ужас сколько намело снегу! — всхлипывая, объяснил Хагрид. — Теперь Рождество, а он будет там один–одинешенек и на привязи. Друзья переглянулись. Они расходились с Хагридом во взгляде на «самых интересных животных», которых другие люди называют «опасными чудовищами». Впрочем, Клювокрыл и вправду выглядел безобидным. Хагрид же и вовсе считал его милашкой. — Тебе надо хорошенько подумать, как его защитить. — Гермиона села рядом с Хагридом и погладила его по огромной ручище. — Необходимо доказать Комиссии, что он неопасен. — Ничего не выйдет! — рыдал Хагрид. — Комиссия в кармане у Уильема. Все его боятся. Я проиграю дело и тогда Клювика... Хагрид чиркнул пальцем по шее и с плачем рухнул на стол. — Может, Дамблдор поможет? — вслух подумала ты. — Он и так мне очень помог. А у него самого забот полон рот: эти дементоры, Сириус Блэк... Все взглянули на тебя, как будто хотели сказать: вот он, подходящий момент укорить Хагрида, умолчавшего о роли Блэка в гибели твоих с Гарри родителей. Но Хагрид был так несчастен, так боялся за судьбу гиппогрифа, что ты просто не могла еще усугублять страдания своего друга. — Хагрид, нельзя сдаваться, — твердо сказала ты. — Гермиона права, надо хорошенько продумать защиту. — Я где-то читала о суде над гиппогрифом, его тоже раздразнили, и он напал на обидчика, — задумалась ты. — Того гиппогрифа оправдали. Обязательно найду этот случай. Хагрид только громче зарыдал. — Заварю–ка я чаю, — сказал Рон. Вы вытаращил глаза. — Мама всегда предлагает чашку чая, когда кому–нибудь плохо, — развел руками Рон. Наконец, выслушав многочисленные заверения о помощи и увидев перед собой кружку горячего чая, Хагрид высморкался в платок размером с добрую скатерть и сказал: — Все правильно. Нечего раскисать... надо взять себя в руки... Огромный волкодав Клык застенчиво вылез из–под стола и положил морду Хагриду на колени. — И чего я расквасился? На себя не похож — Хагрид погладил Клыка по холке, потрепал за ухо. — Сам не свой последнее время... беспокоюсь о Клювике, да и уроки мои никому не нравятся... — Нам очень нравятся! — соврала Гермиона — Отличные уроки, — поддакнул Рон. — Как, кстати, поживают флоббер–черви? — Все передохли, — сник Хагрид. — Салата объелись. — — Бедные... — У Рона от сдерживаемого смеха затряслись губы. — Да еще эти дементоры... мороз по коже. — Хагрида передернуло. — Как иду в «Три метлы» промочить горло, каждый раз их вижу. Как в Азкабан вернулся. Хагрид умолк и отхлебнул чаю. Вы затаили дыхание: Хагрид впервые упомянул о заключении в волшебной тюрьме. — А в Азкабане страшно? — осторожно спросил Тео. — Еще как! — Хагрид глядел в одну точку. — Другого такого места во всем свете нет. Я думал, с ума сойду. В голове всякие ужасы вертелись... все вспоминал, как меня выгнали из школы... как умер отец... как я отпустил Норберта... На глазах у него опять выступили слезы. Норбертом звали дракончика, которого Хагрид выиграл в карты. — Посидишь там и забываешь, кто ты, зачем живешь. Я все мечтал, помереть бы, пока сплю... А потом меня выпустили. И я будто снова родился, все вокруг новое, лучший день в жизни. А дементоры–то меня отпускать не хотели. — Ты же был не виноват! — с удивлением воскликнула Гермиона. Хагрид горько усмехнулся. — Им–то что? Им нужно пару сотен заключенных, а кто виноват, кто нет, их это не трогает. — Хагрид молча уставился в чашку, потом тихо прибавил: — Хотел я было отпустить Клювика... пусть бы себе улетел... да как ему втолкуешь, что надо улепетывать? Да и закон страшно нарушить... как бы опять... — Хагрид поглядел на вас полными слез глазами. — Не хочу обратно в Азкабан.***
На другое утро вы отправились в библиотеку, принесли оттуда по охапке книг и в пустой гостиной засели за поиски. Весь день вы сидели у пылающего камина, перелистывая пыльные тома страницу за страницей в надежде найти похожий случай. Книги были полны отчетов о знаменитых судах над опасными чудовищами. Время от времени кто-нибудь говорил: — Вот тут есть кое–что. В тысяча семьсот двадцать втором был случай... правда, гиппогрифа признали виновным и казнили, вот, поглядите... — А вот это, пожалуй, подойдет: в тысяча двести девяносто шестом на кого–то напала мантикора, ее оправдали и отпустили на волю... ой, нет, не годится: ее все боялись и потому отпустили... Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблескивали золотыми звездами двенадцать огромных елок. По замку поплыли ароматы праздничных яств. Рождественским утром Тео кинул в тебя подушку, и ты проснулась. — С Рождеством тебя! Смотри, прибыли подарки. А это подарок от меня— он протянул тебе не большую коробочку — Что там? — Открой и узнаешь Ты начала открывать коробку и увидела красивую подвеску с изумрудом. — Тео..она невероятно, не стоило, ты наверное много за неё отдал, спасибо большое— ты обняла его — Мне нетрудно — У меня для тебя тоже кое-что есть Ты встала и подошла к тумбочке, взяв оттуда небольшой мешочек,и вернулась — Держи— протянула ты подарок Он начал его открывать и увидел перстень, но не обычный. На нём красовался красивый камень, а рядом маленьким шрифтом выгравировано три буквы: Тео —Вау, Т/И, он очень красивый, спасибо— он слегка улыбнулся — Пожалуйста, так, а тут что за подарки? — Это ребята прислали Вы пошли их открывать, Драко подарил тебе плюшевого медведя,Блейз подарил шкатулку, а Пэнси подарила сногсшибательные кроссовки и толстовку Отодвинув все это, ты увидела на полу длинную плоскую коробку. — Что это? — бросил Тео любопытный взгляд. — Не знаю... Ты раскрыла подарок и не поверила глазам — это была чудесная новенькая метла. — Вот это да! — ты даже охрипла от восхищения. Ты взяла метлу в руки. Древко блеснуло, метла задрожала, ты отпустила ее, и она повисла в воздухе — садись и лети. На кончике древка золотился регистрационный номер, гладкие прямые березовые прутья были как на подбор. — Кто это тебе прислал? Погляди, может, в коробке есть записка? — Ничего нет. —Потрясающе! Кто же это дарит такие дорогие подарки?.. — Готова поспорить, что не дядя. — Ты налюбоваться не могла на подарок — Знаю, наверное, Дамблдор. — Тео разглядывал метлу со всех сторон. — Помнишь, он прислал Гарри мантию–невидимку и не подписался? — Мантия–невидимка была папина, — возразила ты. — Он ее просто передал. Он не может выбросить на меня сотни золотых галлеонов. Так и разориться недолго. — Да, вряд ли он. Ещё бы слухи пошли, что у директора завелись любимчики. Ты только представь себе, что будет! — Тео чуть не захлебнулся от смеха. — Даже не верится, — затаив дыхание, ты провела рукой по метле, а Тео рухнул от хохота на кровать. Тут к вам в комнату входят Гарри с Роном. Они были удивлены когда увидели метлу. — Молния!?—в восторге сказал Рон — Ага, вот только я не знаю от кого она.. — А я знаю от кого. — сказал Гарри — От Люпина. — От Люпина? — Тут уж настала твоя очередь смеяться. — Да будь у него деньги, он бы себе новый костюм купил. — Это конечно, но он тебя любит. Он тогда пропустил матч, его вообще не было в школе, но ему, наверно, кто–то сказал о «Нимбусе», и он в Косом переулке купил тебе «Молнию». — пояснил Рон — Как это не было в школе? Он ведь болел. — Может, и болел, только в больничном крыле его не было. Помнишь, Снегг влепил мне наказание, я чистил утки в палатах, и Люпина там не было. Ты нахмурилась. — Да нет, Люпину такая метла не по карману. — Над чем это вы смеетесь? На пороге стояла Гермиона с рыжим любимцем на руках. На шее у кота красовался бант из мишуры, и Живоглот недовольно ворчал. — Унеси его отсюда! — Рон поскорее сунул Коросту в карман мантии. Но Гермионе было не до Рона, она посадила кота на постель Пэнси и, раскрыв рот, глазела на «Молнию». — Т/И, кто это тебе подарил? — Не знаю, в посылке не было поздравительной открытки. Гермиона вдруг посерьезнела и задумчиво закусила губу. — Что это с тобой? — удивился Рон. — Странно как–то, — ответила Гермиона. — Это ведь очень хорошая метла, да? — Самая лучшая в мире! — Восторгу Рона конца не было. — Значит, она дорого стоит... — Еще бы! Да она дороже всех метел , взятых вместе. — Кто же это мог подарить Т/И такую дорогую вещь и даже не назвать себя? — Что нам за дело, кто ее прислал? — воскликнул беспечный Рон. — Т/И,дашь полетать? Гермиона раскрыла было рот, но в этот миг Живоглот прыгнул с постели и вцепился в грудь Рону. — Убери своего кота! — заорал Рон. Кот рвал когтями его, Короста выскользнула из кармана и взобралась на плечо. Рон ухватил ее за хвост, сбросил кота и хотел было пнуть ногой, но промахнулся, угодил в чемодан у кровати Блейза, взвыл от боли и запрыгал на одной ноге. — Сейчас же убери своего кота, Гермиона, а то я за себя не отвечаю, — отчеканил Рон, сидя на кровати и потирая ушибленную ногу. Гермиона подхватила Живоглота — он желтым глазом злобно глядел на Рона — и вышла из спальни. В комнате воцарилась тишина, только Рон пыхтел от боли и злости. Короста съежилась у него в руках. — Она что–то совсем зачахла, — заметил Гарри. — Не зачахла бы, не будь тут этого рыжего недоумка. Это у нее стресс. Наступило время обеда, и вы спустились в Большой зал. Факультетские столы опять отодвинуты к стенам; посреди зала один общий стол, на котором накрыто на четырнадцать человек За столом уже сидят Дамблдор, МакГонагалл, Снегг, Стебль, Флитвик и завхоз Филч в старомодном поношенном фраке вместо обычной коричневой куртки, двое робких первоклашек и мрачного вида слизеринец–пятикурсник вы подошли к столу. — Веселого Рождества! — поздравил вас Дамблдор и добавил: — Нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждем. — Хлопушки! Берите, Северус. — Дамблдор протянул Снеггу большую серебряную. Снегг неохотно протянул руку. Дернул ее за шнурок, хлопушка взорвалась, и в руке у Снегга очутился островерхий колпак на верху которого красовалось чучело грифа. Ты и Тео с улыбкой переглянулись. Снегг изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, Дамблдор тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы волшебника. — Ну, что вы? Угощайтесь! — Дамблдор с сияющей улыбкой оглядел сидящих. Едва ты протянула руку к блюду с жареным картофелем, как дверь в зал снова открылась и вплыла — по–другому не скажешь — профессор Трелони. На ней было длинное зеленое платье, расшитое блестками, в нем она еще больше походила на стрекозу–переростка. — Сивилла! Вот так сюрприз! — воскликнул Дамблдор и привстал. — Я глядела в магический кристалл, господин директор, — ответила Трелони мистическим, потусторонним голосом. — И к своему вящему удивлению, увидела себя: я покидаю свое одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросать вызов судьбе? И я поспешила сюда. Прошу вас простить мне опоздание... — Ну, разумеется, какой разговор?.. — У Дамблдора в глазах заплясали лукавые огоньки.— Позвольте начертать вам стул. И директор на самом деле начертал в воздухе волшебной палочкой стул, он медленно завертелся, повисел немного и приземлился между Снеггом и МакГонагалл. Трелони, однако, не села, она обвела сидящих взглядом огромных глаз и вдруг вскикнула: — Я не смею, профессор! Если я сяду, нас будет пятнадцать. Не забывайте: когда вместе обедают пятнадцать человек, кто первый встанет, тот первый умрет. — Давайте, Сивилла, забудем сегодня эту примету, — нетерпеливо ответила МакГонагалл. — Садитесь скорее, индейка остынет. Профессор Трелони немного помедлила, смежила веки, поджала губы и опустилась на стул с таким видом, как будто предвидела — стол сейчас поразит молния. Профессор МакГонагалл тотчас запустила разливную ложку в ближайшую супницу. — Не желаете супу с потрохами, Сивилла? — спросила она. Трелони как не слышала. Открыла глаза и снова оглядела присутствующих — А где же любезный профессор Люпин? — Ему опять нездоровится, — ответил Дамблдор и жестом пригласил всех начинать трапезу. —Ага, конечно, он наверное до сих пор отходит от полнолунии— подумала ты —Бедный Люпин, надо же заболеть на Рождество! — Вы, конечно, знали об этом, Сивилла? — спросила МакГонагалл, подняв брови. Трелони бросила на соседку ледяной взгляд. — Разумеется, знала, Минерва. Но не в моих правилах выставлять напоказ всеведение. Обычно я себя веду так, словно у меня нет Третьего глаза. Зачем волновать людей? — Это многое объясняет. — Должна сказать, Минерва, — в голосе Трелони вдруг пропала потусторонность, — профессор Люпин недолго побудет с нами. И кажется, он сам знает, что время его на исходе. Я как–то предложила ему поглядеть в магический кристалл, так он просто сбежал... — Его можно понять, — сухо отозвалась МакГонагалл. — Едва ли профессору Люпину в ближайшее время что–то грозит, — вмешался Дамблдор приветливым, но все же слегка повышенным голосом, что положило конец пререканиям профессоров. — Северус, вы ведь сварили ему еще одну порцию зелья? — Да, господин директор. — Вот и прекрасно! Стало быть, он скоро поправится. Дерек, вы еще не пробовали свиных сарделек? Попробуйте, очень рекомендую, — обратился Дамблдор к первокурснику. Тот отчаянно покраснел и дрожащими руками приблизил к себе миску с сардельками. Ты с Тео сидели ещё там примерно час, и решили уйти первыми — Мои дорогие! Кто из вас встал первый? — Не знаю. — Теодор смущенно глянул на тебя. — По–моему, это не имеет никакого значения, — холодно заметила профессор МакГонагалл. — Если только за дверью не стоит сумасшедший с топором, готовый отрубить голову первому, кто выйдет в холл. Все даже Дамблдор засмеялись. Трелони была оскорблена до глубины души. Сумасшедшего с топором в холле не было и вы направились в гостиную Каникулы прошли достаточно быстро, и вскоре после Нового года гостиная Слизерина снова наполнилась людьми и шумом. Вечером перед началом нового семестра к тебе подошел Малфой. — Спасибо за книгу, я очень хотел её. Как прошло Рождество— поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, тихо продолжил: — Я тут на каникулах кое о чем размышлял... Ну, о том, что случилось во время последнего матча. Дементоры ведь могут снова явиться на матч... Я хочу сказать... Мы не можем позволить тебе... Малфой смутился и замолчал. — Я тоже об этом думал, — быстро произнесла ты . — Профессор Люпин сказал, что научит меня противостоять дементорам, после Рождества у него будет время. Начнем заниматься на этой неделе. — Прекрасно! — просиял Драко — Тогда другое дело... Я не хочу терять такого ловца, как ты, Т/И. А ты заказала новую метлу? — Ну как сказать.. — Ей подарили на Рождество «Молнию», — сообщил сидящий рядом Тео. — «Молнию»? — Малфой изменился в лице. — Не может быть! Нет, ты серьезно? Настоящую... настоящую «Молнию»? —Хах, да Драко, настоящую молнию — Теперь мы точно выйграем кубок школы!***
На следующий день начались занятия, первый был урок Хагрида. Тебе и твоим однокурсникам совсем не хотелось дрожать под открытым небом два часа в холодное январское утро. Но урок оказался на удивление веселым. Хагрид–таки придумал, чем развлечь класс, принес целую кучу саламандр и разжег костер. Вы весь урок подбрасывали в пламя сухие ветки и листья, а огнелюбивые ящерицы, извиваясь, сновали среди расшалившихся добела поленьев. Зато урок прорицания был куда менее веселым. Профессор Трелони учила гадать по руке. Взглянув на твою ладонь, она без обиняков сообщила тебе, что такой короткой линии жизни она отродясь не видела. А вот защиты от темных искусств ты ждала с нетерпением. Тебе хотелось как можно быстрее приступить к дополнительным занятиям с Люпином. — Да, да, — кивнул профессор, когда в конце урока ты напомнила ему о его обещании.— Дай подумать... Как насчет четверга? Скажем, в восемь часов вечера? Думаю, кабинет истории магии нам подойдет, он достаточно просторный. Надо хорошенько обмозговать, как будем практиковаться... ведь настоящего дементора в замок не приведешь... — А вид у него все такой же нездоровый, — сказал Рон по дороге в трапезную. — Как ты думаешь, что с ним такое? За вашими спинами раздалось громкое насмешливое хмыканье. Вы обернулись. У ног рыцаря в латах сидела Гермиона и пыталась втиснуть в сумку учебники, которых было так много, что сумка не закрывалась. — Что это ты хмыкаешь? — обиделся Рон. — Ничего я не хмыкаю, — с важным видом ответила Гермиона, закидывая сумку на плечо. — Я слышал, — настаивал Рон. — Мне интересно, что происходит с Люпином, а ты тут хмыкаешь... — А разве это не ясно? — На лице Гермионы было написано такое превосходство, что Рон буквально взбесился. — Не хочешь говорить, не надо! Просить не будем! — Ну и прекрасно! — И Гермиона, пройдя мимо них, с надменным видом удалилась по коридору. — Ничего она не знает, — Рон бросил ей вслед презрительный взгляд. — Просто вид делает. — Может она тоже догадалась..? — подумала ты В четверг ровно в восемь вечера ты вышла из гостиной и направилась в кабинет истории магии. Там было темно и пусто, ты достала палочку и зажег лампы. Через пять минут в кабинет вошел профессор Люпин и водрузил на стол профессора Бинса большой ящик — Что это? — спросил Гарри. — Еще один боггарт, — пояснил Люпин, снимая мантию. — Я два дня прочесывал замок. И мне повезло: в шкафу у мистера Филча нашел вот этого. Заменит нам дементора. Увидит тебя и сразу превратится в монстра, так что мы сможем на нем практиковаться. А в перерывах между занятиями боггарт будет жить в моем кабинете; у меня там есть один шкаф, который придется ему по вкусу. Жаловаться не будет. — Но у меня же нет богарта — Эту можно легко решить, просто представь его. — Хорошо, — кивнула ты и, пытаясь скрыть волнение, изобразила, что очень обрадовался решению проблемы. — Итак... — Профессор Люпин вытащил свою волшебную палочку, жестом показав тебе, чтобы ты сделала то же самое. — Заклинание, которому я собираюсь тебя научить, Т/И, — это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Оно называется заклинание Патронуса. — А как оно действует? — занервничала ты. — Если все сделать правильно, заклинание вызовет Патронуса, — пояснил Люпин. — Патронус — что–то вроде покровителя, будет тебе щитом против дементора. В общем, антидементор. — Патронус — это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают — надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не знает, что такое отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии причинить ему вреда, — продолжил профессор Люпин. — Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для тебя слишком сложным Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам. — А на что похож Патронус? — полюбопытствовала ты. — У каждого волшебника получается свой Патронус, — ответил Люпин. — А как вы его вызываете? — Надо сосредоточиться на одном–единствен-ном, самом счастливом воспоминании и произнести магические слова, — объяснил профессор. Ты, погрузившись в себя, начала искать в памяти счастливое воспоминание. Разумеется, дядя не подарил тебе ни одной счастливой минуты. А что было самое приятное в Хогвартсе? Ну, конечно, первый полет на метле! — Есть, — произнесла ты, стараясь как можно острее пережить заново то фантастическое ощущение. — А теперь слова... — Люпин прокашлялся. — Экспекто патронум! — Экспекто патронум , — чуть не задыхаясь, проговорила ты. — Экспекто патронум. — Ты хорошо сосредоточился на счастливом воспоминании? — спросил Люпин. — Д–да... — ты как можно быстрее вернулся мыслями к первому полету на метле. — Экспекто патроно… нет, патронум… извините... экспекто патронум, экспекто патронум. Внезапно из волшебной палочки вырвалось что–то похожее на струю серебристого газа. — Вы видели? — восхищалась ты. — Видели? У меня получилось! — Очень хорошо, — улыбнулся Люпин. — Ну что ж, ты готова опробовать заклинание на дементоре? — Да, — ответила ты, стиснув в руке волшебную палочку. Ты вышла на середину кабинета и попыталась сосредоточиться на полете, но что–то мешало тебе... Люпин взялся за крышку ящика и рывком поднял ее. Из ящика медленно поднялся дементор, его закрытое капюшоном лицо повернуто к тебе, а блестящая чешуйчатая рука крепко вцепилась в мантию. Лампы замигали и погасли. Дементор, хрипло дыша, медленно поплыл к тебе, и ты почувствовала как на тебя накатилась волна ледяного холода... — Экспекто патронум! — крикнула ты. — Экспекто патронум! Экспекто. Но и кабинет, и дементор уже растворялись в знакомом густом белом тумане. В голове эхом отдавались крики бабушки, и звучали они куда громче, чем раньше. «Только не Т/И! Только не она! Пожалуйста, я сделаю все, что угодно...» «Отойди... Отойди, девчонка...» — Т/И! — позвал откуда–то голос. Ты вернулась в реальность. Ты лежала на полу. В комнате горел свет. И тебе даже не надо было спрашивать о том, что случилось. — Извините, — прошептала ты, садясь. Пот, обильно выступивший на лбу, застилал глаза. — Как ты себя чувствуешь? — встревожено спросил Люпин. — Ничего... — ответила ты. Ухватившись за ближайший стол, кое–как встала на ноги и прислониласьк нему. — Съешь. — Люпин протянул тебе шоколадную «лягушку». — Надо съесть перед следующей попыткой. Я знал, что с первого раза не получится. Более того, я был бы крайне удивлен, если бы получилось. — Хуже, чем тогда, — проговорила ты, откусывая у «лягушки» голову. — В тот раз ее голос был громче. И еще голос Волан–де–Морта... Лицо Люпина заметно побледнело. — Т/И, если ты не хочешь продолжать... — Хочу! Я должна! Вдруг дементоры явятся на следующий матч с Когтевраном? Нельзя, чтобы я снова упала с метлы. Проиграем мы этот матч, не видать нам Кубка по квиддичу! — Ладно... — понимающе произнес Люпин. — Тогда тебе, наверное, лучше выбрать другое счастливое воспоминание... Похоже, что первое оказалось недостаточно сильным… Ты задумалась и решила, что, наверное, самое счастливое воспоминание о том, как в двенадцать лет, ты с сестрой дяди отправилась на месяц в Россию, и завела себе друзей: Виктора и Дмитрия. Ты прекрасно провела с ними время. Ты снова стиснула палочку и вернулась. — Готова? — спросил Люпин, опуская руки на крышку ящика. — Готова, — ответила ты, изо всех сил пытаясь заполнить голову счастливыми воспоминаниями с друзьями, а не мрачными мыслями о том, что случится, когда ящик откроется. — Начали! — выкрикнул Люпин, откидывая крышку. В комнате снова воцарились темнота и ледяной холод. Дементор поплыл на тебя, хрипло дыша и протягивая к тебе свою гниющую руку... — Экспекто патронум! — закричала ты. — Экспекто патронум! Экспекто пат… Перед глазами вновь появился густой белый туман... вокруг тебя двигались большие размытые тени... а затем появился новый голос, голос мужчины, в котором отчетливо слышалась паника. «Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Беги! Быстрее! Я задержу его...» Ты слышала, как кто–то выбегает из комнаты, как громко распахивается дверь, как раздается высокий визгливый хохот... — Т/И!Т/И! Очнись... Ты открыла глаза и поняла, что Люпин с силой бьет тебя по щекам. На этот раз тебе понадобилась целая минута, чтобы сообразить, почему ты лежишь на пыльном полу. — Я слышала голос папы, — пробормотала ты— Я в первый раз его услышала... Он пытался задержать Волан–де–Морта, он хотел выиграть время... дать маме с Гарри возможность скрыться... Ты осознала, что по лицу течет не только пот, но и слезы. Ты тут же наклонилась и сделала вид, что завязываешь шнурки, а сама старалась как можно незаметнее утереть слезы рукавом. — Ты слышала Джеймса? — странным голосом спросил Люпин. — Да... — ты, утерев лицо, подняла голову. — А почему... разве вы знали моего папу? — Я... Да, я его знал, — ответил Люпин. — Мы были друзьями, когда учились в Хогвартсе. Послушай, Т/И, наверное, на сегодня хватит. Заклинание крайне сложное... Напрасно я предложил тебе... — Нет! — воскликнула ты, вставая на ноги. — Я попробую еще раз! Наверное, я думаю о не слишком счастливых вещах, все дело именно в этом... Подождите... Ты снова погрузилась в мысли. Тебе нужно было по–настоящему счастливое воспоминание... Такое, которое могло бы превратиться в сильного Патронуса... Ты вдруг замерла, а потом подняла голову и поглядела на Люпина. Ты нашла то, что искала, — день, когда ты узнала, что ты волшебница и что ты уедешь от дяди в Хогвартс! Если это нельзя было назвать счастливым воспоминанием, тогда в твоей жизни вообще не было счастливых минут... Ты, собрав все силы, сосредоточилась на своих чувствах, когда поняла, что покинешь дом, и снова вышла на середину кабинета. — Готова? — спросил Люпин. Судя по его виду, он уже жалел о том, что разрешил тебе сделать еще одну попытку. — Сосредоточилась? Ну что ж, начали! Он в третий раз поднял крышку, и из ящика поднялся дементор — комната наполнилась темнотой и холодом, и... — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — завопила ты. — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! В твоей голове снова раздались крики, только сейчас они звучали так, словно доносились из плохо настроенного приемника. Они становились то тише, то громче, то снова тише, но ты по–прежнему отчетливо видела перед собой дементора. Фигура в капюшоне замерла... и вдруг из твоей палочки вырвалась огромная серебристая тень и зависла между тобой и дементором... У тебя дрожали ноги, но ты еще держалась на них, хотя и не знала, как долго тебе удастся простоять... — Ридикулус! — воскликнул Люпин, выпрыгивая вперед. Раздался громкий треск, и Патронус и дементор исчезли. Ноги у тебя подкосились, и ты рухнула на ближайший стул. Ты чувствовала себя так, словно только что пробежала несколько километров. Скосив глаза, ты наблюдала, как профессор Люпин наставил свою палочку на боггарта, как тот (как всегда, при виде Люпина) превратился в серебристый шар и как профессор загнал боггарта обратно в ящик. — Великолепно! — произнес Люпин, подходя к тебе. — Просто великолепно, Т/И! Вот это начало! — Может, попробуем еще? — переведя дыхание, спросила ты. — Всего один раз? — Нет, — твердо ответил Люпин. — На этот вечер с тебя хватит. Вот, держи... Люпин протянул тебе большую плитку самого лучшего шоколада. — Съешь его весь, иначе мадам Помфри меня убьет, — улыбнулся он. — Ну что, встречаемся через неделю в это же время? — Хорошо, — кивнула ты и развернула плитку. Ты ела шоколад и наблюдал, как Люпин гасит лампы, которые после исчезновения дементора снова вспыхнули. — Профессор можно задать вопрос? —Конечно —продолжая убираться на столе, сказал тот — Откуда вы берёте такой вкусный шоколад? Просто,за всю мою жизнь сладкоежки я никогда не ела чего-либо вкуснее. — Хах, когда я учился в Хогвардце, то к нам из Колдовстворца, это если что волшебная школа в России, перевелась одна красивая девушка. Она попала на Гриффиндор, так ещё и на мой курс. Она часто ходила в библиотеку, и там мы пересекались несколько раз,и спустя пару недель мы уже были лучшими друзьями. Так вот, она мне рассказала по секрету,что если продавщице в Сладком королевстве сказать слова "таинственный шоколад", то она принесёт именно этот шоколад. Не знаю зачем она его скрывает, может он и правда такой таинственный — А как звали ту девушку? — Её звали Т/И..твой отец назвал тебя в честь неё. Ты очень сильно на неё похожа, словно её копия. И вдруг тебе в голову пришла мысль, которую ты просто не могла удержать в себе. — Профессор Люпин,если вы знали моего отца, вы должны были знать и Сириуса Блэка. — Почему ты так думаешь? — резко спросил он. — Ну… просто... — растерялась ты, удивленная реакцией профессора. — Просто я знаю, что они дружили, когда учились в школе... Выражение лица Люпина смягчилось. — Да, я его знал, — коротко ответил он. — Точнее, думал, что знаю. Тебе лучше вернуться в свою спальню,Т/И. Уже поздно. Ты вышла из кабинета, прошла по коридору и свернула за угол. А потом вернулась к стоявшему на постаменте рыцарю и присела на постамент, чтобы доесть шоколадку. Несмотря на то что от плитки осталось уже совсем немного, ты чувствовала себя утомленной и абсолютно опустошенной. И жалел о том, что упомянула Блэка, потому что было яснее ясного — профессору Люпину эта тема не понравилась. Но уже через минуту мысли переключились на твоих родителей. С одной стороны, слышать их предсмертные крики было ужасно, но с другой стороны, это были голоса родителей, которых ты никогда не слышала. Точнее, слышала, но не помнила этого, потому что тогда ты была грудным ребенком. Но ты знала: если в тебе будет жить пусть даже небольшое желание услышать их снова, тебе никогда не удастся победить дементоров... — Они умерли, — твердо произнесла ты, обращаясь к самой себе. — Они умерли, и даже если ты будешь слушать их голоса, это не вернет их к жизни. Пойми это наконец, если хочешь выиграть Кубок школы по квиддичу. Ты встала, запихнула в рот последний кусок шоколадки и двинулась в сторону подземелья. Через неделю после начала семестра состоялся первый матч. Гриффиндор встречался с Когтевраном и выиграл с небольшим перевесом. По мнению Малфоя, этот результат вполне устраивал гриффиндорцев. Теперь, победи вы когтевранцев, второе место вам обеспечено. Драко довел количество тренировок до пяти в неделю. Для тебя это значило, что на домашние задания у тебя остается всего один вечер, ведь по четвергам Люпин учил тебя вызывать Патронуса, и это было куда труднее тренировок. Но все равно ты не уставала так, как Гермиона. Она столько всего на себя нагрузила, что, похоже, нервы ее стали сдавать. Каждый вечер она сидела в углу Общей факультетской гостиной, разложив на нескольких столах учебники, карты с колонками цифр, рунические справочники, схемы, иллюстрирующие способность маглов поднимать тяжести, кипы исписанных пергаментных свитков. — Как она все это совмещает? — однажды вечером спросил Рон — Что совмещает? — Уроки. Она учит сразу столько предметов! — сказал Рон. — Я сам слышал, как она сегодня утром обсуждала с профессором Вектор, ну, с той, которая преподает нумерологию, вчерашний урок. Но Гермиона не могла на нем быть, она ведь была с нами на уходе за магическими существами! А Эрни МакМиллан сказал, что она никогда не пропускает и изучение маглов, хотя половина этих уроков совпадает с прорицанием. Но и прорицание она посещает без пропусков! У тебя сейчас не было времени поразмыслить над загадкой расписания уроков Гермионы — ты маялась над сочинением для Снегга.***
Январь незаметно сменился февралем, а холода все еще держались. Матч с Когтевраном приближался. Хуже всего было то, что занятия с Люпином проходили не так успешно, как тебе хотелось. В конце концов, ты научилась при появлении дементора вызывать неотчетливую серебристую тень, но этот Патронус все же был слабоват и не мог прогнать дементора. Он только маячил впереди матовым облаком, питаясь твоей энергией и истощая тебя. Ты злилась на себя: ты никак не могла подавить в душе тайное желание еще раз услышать голос родителей. — Ты слишком требовательна к себе, — наставительно заметил Люпин на четвертом занятии. — Для четырнадцатилетнего волшебника даже призрачный Патронус — поразительное достижение. Ты ведь больше не теряешь сознания! — Я думала, Патронус может уложить дементора на лопатки или совсем прогнать. — ты явно упаалл духом. — Более мощные Патронусы все это умеют, — подбодрил тебя Люпин. — Но ты действительно многого достигла за такой короткий срок. Если дементоры явятся на следующий матч, ты сумеешь сдержать их и благополучно приземлиться. — Но вы сказали, когда их много, с ними труднее справиться. — Я совершенно в тебе уверен, — улыбнулся Люпин. — Отведай–ка этого питья, ты его заслужила. Это из «Трех метел». Ты еще не скоро сама сможешь его купить... С этими словами Люпин вынул из портфеля две бутылочки. — Сливочное пиво! — не подумав, брякнула ты. — Я очень его люблю. У Люпина удивленно поползли вверх брови. — Фред с Джорджом приносили мне из Хогсмида. — А–а, — протянул Люпин. Но во взгляде у него еще какой–то миг оставалось подозрение. — Что ж, давай выпьем за победу Слизерина над Когтевраном! Но, конечно, мне, как учителю, не положено отдавать предпочтение какому–то факультету, — прибавил он поспешно. Пили лимонад молча, но у тебя на языке вертелся один вопрос. — А что у дементора под капюшоном? — не выдержала ты. Профессор Люпин, оторвавшись от бутылочки, нахмурился. — Видишь ли, те немногие, кто это знает, не в состоянии поведать об этом. Дело в том, что дементоры откидывают капюшон только для того, чтобы применить свое последнее и самое страшное оружие... — Какое оружие? — Его называют Поцелуй дементора, — сказал Люпин, тяжело усмехнувшись —Дементоры его применяют к тем, кого хотят совершенно уничтожить. Думаю, что под капюшоном у них что–то вроде рта, они прижимают челюсти ко рту жертв и высасывают из них душу. Ты поперхнулась, напиток попал не в то горло. — Что? Это они так убивают? — Нет, гораздо страшнее. Тебе известно, что без души человек может жить, пока у него работают мозг и сердце? Но он ничего больше не чувствует, ничего не помнит.... И поправить это нельзя. Человек просто существует. Пустой, как выеденное яйцо. Душа навсегда покинула тело. Навсегда. — Люпин сделал еще несколько глотков. — Такая судьба ожидает и Сириуса Блэка. Об этом сегодня написано в утреннем выпуске «Пророка». Министерство дало разрешение применить Поцелуй, если они его найдут. Ты какой–то миг оторопело думала о людях, у которых через рот высосали душу. И тут же мысли перекинулись на Блэка. — Он этого не заслужил.. — тихо проговорила ты. — Ты так полагаешь? — деликатно спросил Люпин. — Да! — с отчаянной решимостью воскликнула ты — Где-то в глубине души, я думаю что всё это сделал не он..и этот поцелуй дементора, будет хуже круциатуса. Допив сливочное пиво, и поблагодарив Люпина, ты покинула кабинет истории магии. Ты ругала себя, что задала этот вопрос о капюшонах. Ответ был такой ужасный, что он не шел у тебя из головы. Ты представляла себе, как дементоры высасывают из человека душу и что он при этом испытывает. Ты встретила Гарри с Роном — О привет, Т/И, что ты тут делаешь?— спросил Рон — Да так гуляю — Не хочешь с нами пойти в башню?Фред с Джорджем соскучились по тебе,— предложил Гарри — Пошлите, конечно Вы свернули в коридор, ведущий в гостиную, и увидели Невилла Долгопупса. Он умолял сэра Кэдогана пропустить его, но тот со всей твердостью ему отказывал. — Я записал их на бумажку. — Невилл чуть не плакал. — И где-то ее выронил! — Свежо предание! — громыхал сэр Кэдоган. Увидев же вас, милостиво улыбнулся: — Приветствую вас, мои юные йомены! Поспешите заковать в железо этого бездельника. Он хочет силой ворваться в замок! — Ну, хватит, — сказал Рон рыцарю, поравнявшись с Невиллом. — Я потерял бумажку с паролями, — проговорил несчастный Невилл. — Выпросил у него все пароли на эту неделю. Он ведь их то и дело меняет. И теперь не знаю, куда они делись. — «Острый кинжал», — сказал сэру Кэдогану Гарри, и тот разочарованно, с большой неохотой подвинулся в сторону и пропустил в гостиную всю компанию. Головы присутствующих тотчас обратились к вам. Кто-то сидел и читал, кто-то общался между собой, а кто-то ждал вас. — Хей привет,Т/И, давно не виделись — сказал Фред — Целых две недели, нет ты представляешь? — продолжил Джордж — Я тоже по вам скучала — ты их обняла Гермиона единственная не повернулась к вам. Она сидела, склонившись над работой, стараясь не глядеть в их сторону. Вы остановились у ее стола, и она оторвалась от книг. — Я пойду проверю Коросту — сказал Рон и поспешил наверх в спальню мальчиков. — Можно, я здесь сяду, рядом с тобой? — спросила ты —Разумеется, — сказала Гермиона и убрала со стула целую гору пергаментных свитков. Ты оглядела заваленный книгами и сочинениями стол. Чего только на нем не было! Длиннющее эссе по нумерологии, на котором еще не просохли чернила; еще более длинное сочинение по изучению маглов на тему «Почему простецам нужно электричество»; перевод рун, над которым Гермиона сейчас трудилась. — Как ты все это успеваешь? — спросил Гарри. — Просто я знаю цену времени, — ответила Гермиона. Теперь, когда ты смотрела на нее вблизи, было заметно, что выглядит она почти также изможденно, как профессор Люпин. — А ты не могла бы все–таки уменьшить количество предметов? — сказала ты, видя, как Гермиона перекладывает тяжелые тома, ища словарь для перевода рун. — Конечно нет! — покачала головой Гермиона. — По-моему, нет ничего страшнее цифр. — Гарри взял карту со столбцами цифр, вид у которого был и правда устрашающий. — А по-моему, нет ничего интереснее,— с чувством сказала Гермиона. — Это мой любимый предмет. Но ты так и не узнала, что такого особенного было в нумерологии. В этот самый миг на лестнице из спальни мальчиков раздался душераздирающий вопль. Гостиная в ужасе притихла, взгляды всех устремились наверх. Тут же послышался быстрый топот шагов, становившийся все громче. И в гостиную ворвался Рон, в руках которого белела скомканная простыня. — ГЛЯДИ! — завопил он, подбегая к столу Гермионы. — Нет, ты гляди! — тряс он простыни перед ее глазами. — Рон, что случилось... — КОРОСТА! БЕДНАЯ КОРОСТА! Гермиона, ничего не понимая, отпрянула от Рона. Ты взглянула на одну из простыней, она была испачкана чем–то красным, очень походившим на... кровь. Тебя всю передернуло. — Это кровь! — кричал Рон в притихшей гостиной. — Короста исчезла! А знаете,что было на полу? — Н–нет, — дрожащим голосом ответила Гермиона. Рон бросил что–то на перевод рун.И вы нагнулись над ним. Поверх странных имен и названий лежало несколько длинных рыжих кошачьих волосков...