Лабиринты лжи

— Как я и говорила, — начала я, бросив в Люцифера безразличным взглядом, — никаких поблажек. В его красных глазах мерцал отсвет костра, придавая радужкам дополнительное свечение, выдающее подавленный гнев. — Кажется, он тебя не любит, — добавила я, на этот раз без издевки. Люцифер фыркнул что-то себе под нос и проигнорировал меня с таким гордым видом, будто он вовсе не в клетке, как какое-то животное, а в шикарных апартаментах и готов отдавать распоряжения глобальной важности. Я выдохнула едва слышный смешок, позабавленная гордыней Люцифера даже будучи уверенной в том, что это маска. Все носят маски, так почему бы и наследнику Ада не носить. И ситуация часом раньше, когда он рассвирепел, услышав о том, что Уокер ночует у Мальбонте в покоях, только лишний раз это доказывала. Хотя, она ведь не ночует. Но кого это волнует? Точно не меня, особенно в ситуации, когда можно поиграть на нервах высшего демона, который тебя ни во что не ставит. Я забралась на крышу небольшого здания, что находилось вплотную к камерам, и улеглась на черепицу, подложив руку под голову. Не хотелось сейчас слушать болтовню Малфаса, а на рассвете его как раз сменит Макс. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, когда мне нужна тишина. Ночной воздух казался хрупким, как первый лед. В густой тишине немногочисленные звуки были чистыми и четкими, как если бы раздавались прямо над моим ухом. Шелест перьев ворочавшихся во сне пленников, лязг цепей, потрескивание горящего дерева в костре; даже отдаленные крики субантр казались кристально чистыми, без привычно искажавших их пустынных ветров. Я могла расслышать дыхание каждого пленного по отдельности и определить спал ли его обладатель. И все это для того, чтобы не думать о прикосновении Мальбонте. Кожа вспыхнула в том месте, где он к ней прикасался. Это не было влечением, по крайней мере, я так думаю. И, тем не менее, что-то держало меня рядом с ним. Что-то в нем подавляло привычное желание отпрянуть от чужого прикосновения. Что-то, что обволакивало меня вибрациями его энергии, вынуждая захотеть узнать, что там, в беспросветной тьме его души. И почему-то мне казалось, что он хотел бы мне показать. Но была и обратная сторона. Страх. Жгучий, почти животный ужас перед его могуществом. Одного взгляда черных глаз достаточно, чтобы практически подавить мою волю. Погасить кипение адреналина в крови и окутать все мое естество в кокон бархатного морока. Я никогда не испытывала ничего подобного ни с высшими демонами, ни с кем либо еще. Это привлекало и отталкивало одновременно. И баланс между этим влечением и страхом был похож на лезвие бритвы: тонок и смертельно опасен. Я почувствовала на коже чей-то взгляд. Легкий и ненавязчивый, как прикосновение воздуха, встревоженного взмахом крыльев бабочки. Интуитивно повернув голову, я увидела в темноте пару голубых глаз, что задумчиво разглядывали меня, не уделяя внимания чему-то конкретному. Блуждающий и отрешенный взгляд, такой, словно его обладатель случайно зацепился за меня, пока осматривал пейзаж вокруг. Я невольно задержала взгляд на лице ангела, после чего снова вернула его к звездам. Здесь, в пустыне небо особенно красиво. Звезды, как брызги молока на черном шелке, мерцали, словно переговариваясь друг с другом об окружающих их разноцветных туманностях и галактиках, подобно людям, обсуждающим нечто неподвластное их пониманию. — Ты неправа, — раздался тихий спокойный голос из полумрака камеры. — В чем? — слегка растерянно переспросила я, вырванная из собственных мыслей. — В том, что Шепфа плевать на своих детей, — ответил Дино. Я широко улыбнулась, не сдержав порыва, вызванного такой детской наивностью, и перевернулась на живот, чтобы лучше видеть лицо ангела. — Если все ангелы такие же сладкие и наивные, то война закончится не начавшись, — ответила я, положив подбородок на скрещенные перед собой руки. — Шепфа дал нам выбор и волю. Дал нам возможность влиять на судьбу. Собственную и судьбы окружающих. Как и любой родитель, он взрастил нас и отпустил в жизнь, лишь наблюдая за тем, как мы используем данные им дары. — И что же случилось, когда ангелы решили, что они важнее демонов и могут взять тяготы правления в свои руки, согнав остальных на дно иерархии? Как они пришли к этому? — я задавала вопросы неприкрыто иронизируя над словами Дино, но раз уж он решил попытаться переубедить меня в моих взглядах, то ему придется поискать более правдоподобные аргументы. — Я думаю, что раз так произошло, то так должно было произойти. Но здесь нет правых и виновных. Ангелы вкусили алчность и властолюбие, перестав быть чистым светом, а демоны возжелали справедливости, утратив суть чистого зла. — Демоны позволили. Ангелы воспользовались, — дополнила я его мысли своими. — И ничего абсолютного уже не было. Когда черное и белое смешиваются, рождаются тысячи оттенков серого, что и должно было вроде бы как считаться балансом, разве не так? Дино коротко кивнул, рассеянный взгляд ангела говорил о том, что он глубоко о чем-то задумался. — В таком случае, где хваленая справедливость и равновесие, которыми так любите кичиться вы — белокрылые, пока существуют такие, как я, загнанные, как животные на окраины Ада, не воспринимаемые даже демонами всерьез, хотя во многом не уступающие им в силе, и такие, как он, — я сделала акцент, дающий понять о ком именно речь. — Тот, кто мог бы стать символом равновесия, но был разорван, лишен собственной целостности, и заточен на тысячелетия. А кем? Вашим любимым Шепфа. Скажи, почему дети ангелов и демонов не выживали? Потому что нарушали равновесие? Звучит, как бред. И где он сейчас, когда так нужен вам? Пусть в меня сейчас ударит молния, но я считаю, Шепфа - обычный лицемерный ублюдок, который наигравшись бросил всех нас, вынудив самим решать за себя. И мы решаем. Каждый как умеет. Ангел задумчиво нахмурил брови. В голубых глазах промелькнули признаки какого-то внутреннего спора, но исчезли так же быстро, как и появились. Этот парень явно непоколебим в своих суждениях. Не умеющий подстроиться под неумолимо меняющийся мир умирает первым, идиот. — Даже если я в чем-то и мог бы согласиться с твоим видением, я все еще против такого чудовищного подхода к решению. — У чудовища чудовищные методы, — прыснула я, решив, что это бессмысленный разговор. Ангелы будут на противоположной стороне баррикад, независимо ни от каких доводов. В лагере можно было по пальцам пересчитать святош, которые поддержали идеи Мальбонте, что тут еще скажешь. — Никто не рожден чудовищем, — добавил Дино, и эти слова заставили меня вернуть к нему внимание. — Каждый сам решает, кем ему быть. — Да, именно поэтому веками зрела эта война. Все сами захотели, чтобы весы Немезиды омыли кровью. На Земле говорят, что прежде чем построить что-то новое, нужно до основания разрушить старое. Видимо Дино не нашел, что мне ответить, но его слова еще долго шелестели в моей голове, как ветер листвой. Казалось, он против войны не потому что поддерживал сложившийся порядок, а как будто искренне верил в возможность решить все мирным способом. Даже не знаю какие чувства во мне это вызывало. С одной стороны - это просто смехотворно. А с другой, если глянуть глубже, он ведь в чем-то прав. Ведь никто действительно не родился монстром. Вот только ему не понять, что пролитая кровь насквозь пропитывает естество того, кто ее пролил. И для святош из Цитадели уже не важно по какой причине она была пролита. Клеймо монстра выжигается на энергии и идет рядом со своим хозяином вечность. Никому уже не интересно, что там под ним. В этом я была готова согласиться с Малем. Иногда нас вынуждают быть злом, которым мы, возможно, и не хотели бы быть. Остаток дежурства прошел скучно. До больного скучно. Даже Макс в своем привычном расположении духа почему-то хмуро отмалчивался, как будто ему отказали в походе на выпускной. Я решила не донимать его. К тому же, какое мне вообще дело? Захочет — сам расскажет. К обеду ему полегчало, а когда принесли очередную партию перехваченной провизии и вовсе отпустило. Я всячески филонила во время разгрузки, профессионально имитируя бурную деятельность, одновременно пытаясь найти что-нибудь, чем можно было бы согреть мою черную душу. Не найдя того, что мне нужно, я отошла в сторону, подперев стенку в тени и случайно вильнула взглядом в сторону камер. В окружении грязных мантий других пленных, белая форма Дино резала глаз. Несмотря на пекло, ангел активно разминал мышцы и делал кое-какие упражнения, которые позволяло пространство. Широкие плечи вздымались и опускались, разминая хорошо натренированные крылья. Наблюдать подобное было довольно необычно, ведь большинство пленных уже успело надоесть бесконечным нытьем, вызванным их осознанием, что не приняв сторону, они отправятся в небытие от руки кого-то из нас. Мне пока в этом участвовать не доводилось. Не потому что я брюзга или, еще чего хуже, жалею их. Нет. Мне просто противно растрачиваться на убийство беспомощных смирившихся со своей участью пернатых. Они уже не бросали горделивые взгляды, кичась тем, что Шепфа спасет их. Они просто скулили, уронив взгляды на песок и молили о пощаде. Мальбонте говорил, что с таким стержнем они бы все равно были убиты в первой же битве, и в этом я была с ним согласна. Но Дино явно не планировал мириться с тем, что его скорее всего убьют, ведь принять сторону Маля он точно не собирался. Он - не Фенцио, и это сильно бросалось в глаза, если понаблюдать. И это заставляло посмотреть на него иначе. Мое мнение об ангелах всегда было построено на том, что я слышала от других демонов. Ведь белокрылых и в Аду-то не встретишь, а уж в Чистилище так точно. Все, что я о них знала — это то, что они шуршат белыми мантиями по библиотекам и несут в мир просветление. Сын Фенцио же выглядел как хорошо обученный воин, который хоть и гнул свою линию, но умел слышать и чужую позицию. Эта неоднозначность в его мышлении вызывала во мне тягучее любопытство и желание узнать о его мире чуть больше. — Заглядываешься на ангелов? —прошептал Макс мне прямо над ухом, от чего я даже вздрогнула, ведь в мешанине чужих энергий сложно различать кто конкретно подошел вплотную. Не растерявшись, я продолжала наблюдать за тренирующимся ангелом, чуть пожав плечами. — Он высок, подтянут и патлат, — сказала я, оценивающе оттопырив нижнюю губу, и перевела взгляд на Фолла. — Прямо как ты. Думаю, вы бы отлично смотрелись вместе. — Ты за кого меня принимаешь, коротышка?! — шутливо возмутился Макс, зажав мою голову в тиски между локтем и широченной грудью. Я не смогла сдержать смеха в попытках выбраться из хватки, но на деле просто повисла всем телом, болтая ногами в воздухе. Мне предстояло хорошенько подумать над тем, как провернуть задуманное без ведома Макса, чтобы ему не наступили за меня на хвост. — Макс, отпусти, — уперлась я ногами ему в бедро, рискуя оказаться на заднице, если он резко ослабит хватку. — Или я отрежу тебе хвост и сделаю воротник. Отпустив мою голову, Макс по-братски растрепал мне волосы, от чего они лезли в глаза и рот. Фолл заливисто рассмеялся от моего вида, я же недовольно сдула прядь с лица, буравя его хмурым взглядом. — Привет, Ади, — поздоровался Макс, подняв руку над моей головой, приветствуя знакомого. Я обернулась, чтобы тоже поздороваться, но тут же опешила. Что-то не так. Веснушчатое лицо Ади, как всегда, озаряла хитрая улыбка. Оливковая кожа стала бледнее прежнего, придавая лицу демона болезненный вид, но дело было не в этом. Его энергия. Она странно вибрировала, как будто ее обладатель пребывал в волнительном предвкушении, и оттенки у него были весьма безрадостные. Он не ответит, если я спрошу, но то, что у него на уме - явно не приносило ему положительных эмоций. — Ты в порядке? — забыв поздороваться, выпалила я, и мой тон не скрылся от внимания демона. Улыбка Ади стала... грустнее что ли, когда он посмотрел мне в глаза, но тут же снова надел маску задорного любителя зрелищ, спешно выставив блоки в сознании. "Что ты задумал?" — спросила я одним взглядом, когда Макс уже начал что-то увлеченно ему рассказывать. — Все хорошо, — ответил он одними губами и отвернулся. — Пойду схожу к колодцу, — сказала я Максу, который меня уже не слышал. — Нашел себе дружка, предатель, — насмешливо прошептала я, отходя от них вглубь лагеря. Мне пришлось сделать крюк, чтобы ненароком не натолкнуться на кровопийц, но мы все равно столкнулись с Саферием. В этой части лагеря встретить его — почти радость. Я чуть не оцарапала лицо о металлические латы на форме, но вовремя выставила руки, уперевшись в грудь архидемону. Саферий, кажется, не ожидал такого, но мгновенно нацепил на место свою надменную физиономию и выпалил: — Мало того, что под ноги не смотришь, так еще и энергию не чувствуешь? От тебя вообще толк будет? — Ох, у тебя сегодня настроение лучше, чем обычно, как я погляжу. Просто твоя энергия буквально опьянила меня, отчего ноги перестали слушаться и принесли меня прямо в твои объятия. Саферий раздраженно цокнул языком и, покачав головой из стороны в сторону, обошел меня и скрылся за поворотом. Я же улыбнулась, довольная собой, поправила куртку и пошла дальше, не пренебрегая бдительностью, на случай, если он вдруг почувствовал мои шаловливые пальчики у себя за поясом. Вернувшись на площадь, я не нашла Макса и Ади и решила проверить у камер - Макс сегодня должен дежурить там. Так и оказалось. Они сидели за столом и уминали что-то за обе щеки в компании нескольких знакомых бессмертных. Также, кончика носа коснулся непонятно откуда взявшийся густой пряный запах Маля, хотя его самого я не видела. Озираясь по сторонам, я не заметила идущую мне навстречу Хейзл и врезалась в нее на полном ходу, как слепой щенок. Да что со мной не так? Откуда эта рассеянность?! Я выругалась на себя, брезгливо отряхивая куртку, что явно было замечено. — Эй, псина, тебе что песок в глаза попал? — прошипела Хейзл. Дабы избежать конфликта, я попыталась обойти ее, но вампирша явно была настроена на ссору. Она перегородила мне дорогу, нависнув, как туча, с хищной ухмылкой на лице. Только сейчас я заметила, что она, кажется, давно не питалась. Кожа стала серой и пористой, а глаза налились кровью, из-за чего создавалось впечатление, что еще немного и от нее отвалится кусок, как в дешевых фильмах про зомби. — Извиниться не хочешь? — с вызовом в голосе произнесла она, пока ее прихвостни, среди которых оказался и Патрик, чему я даже удивилась, окружили меня со всех сторон, замыкая кольцо, явно не для того, чтобы водить хоровод. — Лучше дай мне пройти, — прорычала я, оскалив вытянувшиеся от злобы и предвкушения опасности клыки. — Или что? — ухмыльнулась вампирша, занося руку в замахе. Она не успела среагировать на удар, который пришелся ей в солнечное сплетение и, закашлявшись, упала на колени, получив еще один, коленом в лицо. На песок брызнула кровь из разбитого носа, разнося удушливый запах, присущий только вампирам. Их кровь не пахла солью и железом, как человеческая. Она была похожа на тину и воняла сыростью, как будто они неделями откисали в болоте. Под виртуозные ругательства вампирши мгновенно сгруппировались для атаки ее лизоблюды, и одновременно подскочили Макс и Малфас, судя по лицам, готовые снести пару голов, если понадобится. — Хватит! — раздался громогласный голос Фенцио. — Что вы опять устроили?! Все мгновенно выровнялись, но в глазах по-прежнему горело желание почесать когти. Хейзл сверлила во мне дыру, изредка переводя взгляд куда-то мне за спину, где видимо и стоял Фенцио, но через несколько секунд ее глаза расширились от нескрываемого страха, и она отступила на несколько шагов назад. Выпрямившись, я осмелилась обернуться, встретившись с черным глазами, что вводили меня в оцепенение. Мальбонте стоял в тени близлежащего здания и наблюдал за происходящим со странным удовлетворением, как будто его забавляло наблюдать за конфликтами, которые могли решиться только кровью. — Ну что ты, Фенцио, — начал Маль низким бархатным голосом, не отпуская моих глаз из плена черного омута. Он сделал несколько шагов в мою сторону, выйдя на солнечные лучи, что бликовали на рельефных руках, — друзьям нужно наконец решить этот конфликт, — сказал он подойдя ко мне вплотную. Хейзл сделала еще шаг назад, пока я стояла, как вкопанная, нутром ощущая, к чему ведет Мальбонте. — Раз и навсегда, — подчеркнул он. Края его губ коснулась улыбка, от которой, казалось, даже пустыня остыла на пару градусов. Он перевел взгляд на вампиров, которые едва ли не заулюлюкали, предвкушая расправу. — Решил избавиться от меня, — с тенью агрессии, на какую была способна, сказала я, задрав голову, чтобы смотреть Малю в лицо. Широкая грудь завибрировала низким грудным смехом. Мне срочно нужен был глоток воздуха, но ощущение пакета на голове от густой, почти удушающей энергии Мальбонте, заставляло хватать его, как рыба на берегу, короткими прерывистыми вздохами, стараясь не выдать подступающего страха ни то перед ним, ни то перед назревающим боем. Макс и Малфас смотрели на происходящее квадратными глазами и, если Фолл еще понимал, что я из себя представляю, хоть несомненно не был рад сложившимся обстоятельствам, то Малфас выглядел так, будто собрался подавиться воздухом насмерть. — С чего ты взяла? — спросил Мальбонте. — Четверо вампиров на одну меня: маленькую и хрупкую? — с неприкрытым сарказмом в голосе ответила я. — Не слишком-то честно, не находишь? Взгляд Мальбонте потемнел пуще прежнего. Он смотрел на меня сверху вниз, чуть опустив ресницы, и снисходительно ухмылялся, словно я ребенок, разбивший окно. — Я знаю, что ты скрываешь свой истинный потенциал, Стефани. Знаю, что ты тайно тренируешься, чтобы не демонстрировать никому свою настоящую силу. Знаю, что ты хитра и беспощадна, — Мальбонте вытянул мой меч из ножен, как будто случайно проведя рукой по моей талии, а второй заправил прядь волос мне за ухо со снисходительным, почти нежным выражением лица. И только голос, который я так хорошо читала, с вызовом произнес: — Хочешь сказать, я переоценил тебя? Soundtrack: EVERGLOW — DUN DUN Игра началась. Он прекрасно знал, что в бою на выживание я не поскуплюсь ни на один грязный трюк, поэтому и забрал у меня меч, хоть и не тронул кинжал на бедре, как бы давая мне шанс. Он хочет увидеть, на что я на самом деле способна. Если выживу, получу нашивку на воротник в качестве его расположения, вот только для чего? С какой целью ты меня испытываешь таким грязным способом? Получив немое согласие на мое убийство, вампиры довольно захихикали, как стая гиен, расползаясь по открытой площадке вокруг меня. Мальбонте отступил обратно в тень и с удовлетворенным предвкушением на лице подпер стену спиной. Фенцио неодобрительно смотрел на происходящее, но перечить не посмел. Макс, Малфас и Ади были явно напуганы и недовольны обстоятельствами, но я подала Максу едва заметный жест не вмешиваться, который понял только он, отводя демонов чуть назад, чтобы случайно не попасть под раздачу. Я развернулась так, чтобы видеть всех четверых вампиров, жаждавших моей крови и почувствовала, как вены обожгло единственное желание — выжить любой ценой, что мгновенно вскипятило кровь, несущуюся по телу, гонимую глухими ударами сердца о ребра. Хейзл, Патрик и еще один кровосос — суккубы. Яростные злобные твари, как шакалы, способные на любую низость. Четвертая девчонка немногим выше меня — мара. От нее может быть больше проблем, несмотря на то, что комплекцией она сильно уступает соратникам. Все четверо были напряжены, как струны единого смертоносного инструмента, они вцепились в меня взглядами, как в кусок мяса, коим я сейчас для них и являлась. Я чувствовала, как вибрирует от неистового напряжения каждая мышца. Стараясь максимально сосредоточиться на противниках, я встала в стойку, ожидая первой атаки, которая не заставила себя долго ждать. Хейзл бросилась на меня, размахивая руками, увенчанными длинными острыми ногтями, пытаясь исполосовать меня на ремни. Когтистые пальцы свистели в воздухе в миллиметрах от моего лица и горла, но мне удавалось уворачиваться. Через мгновение к ней присоединился и второй суккуб. Коренастый темнокожий парень со шрамом от края губы вдоль всей левой щеки. Они сыпали ударами, пытаясь добраться до моего горла или лица. Уворачиваясь и атакуя в ответ, я вдруг почувствовала острую боль, которая ввинчивалась в виски, как раскалённые шурупы. В глазах на мгновение потемнело, и я взвыла от боли, вызванной тяжелым ударом ноги в живот. Отброшенная на несколько метров, я проломила стол с провизией своим телом и покатилась по раскаленному песку в ореоле щепок и разлетевшихся продуктов. Мара посылала мне ослепляющие видения кровавых побоищ и гниющих трупов с выцветшими пустыми глазами, подернутыми мутной пленкой, из ртов которых по лицам расползались плотоядные насекомые, и в их лицах я узнавала своих близких, от чего нутро стягивало в тугой узел. Это дезориентировало, преждевременно подписывая мне смертный приговор, если в срочном порядке не удастся избавиться от паршивки. Патрик вырос надо мной и занес ногу в попытке ударить меня в голову. Тяжелая подошва размозжила бы мне череп, не успей я увернуться, но вместо этого она грузно приземлилась на крыло, ломая хрупкие тонкие кости. Я взвыла, вырывая собственные перья, в попытках высвободиться. Перекатившись, я вскочила на ноги и перехватила летящий кулак. Вывернув руку вампира под локоть до хруста в костях, под болезненный вой, я ударила его головой в нос. Затем еще раз. И еще. Патрик отшатнулся, едва не потеряв равновесие, оглядываясь затуманенным взглядом. Яростная гримаса исказила окровавленное лицо, придав поистине жуткое выражение, даже по меркам того, что мне доводилось видеть. Мара пыталась поймать мой взгляд, в очередной попытке подавить мою волю или застелить сознание новыми кошмарами, на которые способен ее воспаленный мозг. Отскочив в сторону, я присела на одно колено и, раскрыв крылья во всю ширь, ударила ими по земле, подняв вихри песка и пыли. Эта завеса дала мне драгоценные секунды на атаку. Я выхватила из-за пазухи широкий нож с резной рукоятью и, взявшись за лезвие, метнула в паршивку, что вела грязную игру исподтишка. Просвистев несколько метров воздухе, он скользнул по ее щеке и скрылся за пеленой поднятой мной пыли там, где находились клетки. Вампирша злобно зашипела и отступила на несколько шагов, скрываемая завесой песка. — Дрянь, — ругнулась я, сплюнув кровь и вернула внимание к несущейся на меня фигуре. Поднырнув под занесенную в замахе руку темнокожего вампира, я выгнула ее под неестественным углом и развернула его корпусом туда, где в облаке пыли вспыхнул металлический отблеск в руках Хейзл. Влажный хруст, сопровождаемый хрипами суккуба неприятно прошелся по ушам. Хейзл пронзила его насквозь в районе солнечного сплетения, и загнутое вверх острие увесистой на вид сабли, уперлось мне в грудь, проникнув на несколько сантиметров в плоть. Из раны хлынула пульсирующая струя крови, смешиваясь с кровью хлещущей из спины суккуба. Неконтролируемая ярость, застелила красной пеленой мои глаза, стерев напрочь скудные остатки самоконтроля, оставив лишь животные инстинкты. Хейзл ни на секунду не смутило то, что ее дружку достался предназначаемый для меня удар. Она рывком вытащила саблю из давящегося собственной кровью прихвостня и сделала шаг назад для нового маневра. Я опустила руки на пояс вампира, где в ножнах дожидались своего часа парные фальшоны, которые я заприметила еще перед боем. Уверенность вампира в том, что он справится со мной голыми руками, сыграла с ним злую шутку, подумала я, когда клинки с приятным металлическим звуком выскользнули из ножен безжизненно оседающего тела. Я несколько раз крутанула ими в воздухе, наслаждаясь почти мелодичным смертоносным свистом металла, и бросилась в атаку на сгруппировавшихся с обеих сторон от меня Хейзл и Патрика. Мара видно не было, но я чувствовала ее взгляд. Чувствовала, как она прощупывает удобный момент. С мощным лязгом, разбивающим воздух на осколки, металл встречался с металлом в яростных атаках. Хейзл — опытная убийца. Она почти виртуозно парировала мои выпады, пользуясь каждым мгновением, которое я уделяла на попытки вывести из игры курчавого татуировщика, но и тот оказался не промах. Несколько раз заточенный как бритва металл срезал перья, которые тут же танцуя в вихрях песка и пыли уносились прочь, и обжигал мне кожу, заставляя шипеть от боли. В пылу боя я ни на секунду не выпускала из виду врагов, что кружили вокруг меня, как коршуны, занося оружие в новой атаке. Вылучив идеальный момент, когда они оба оказались в зоне одного замаха, я нырнула под свистящими лезвиями, прогнувшись в мостик, скользя на коленях по песку, и перекрестным взмахом рассекла плоть обоих вампиров за мгновение до того, как сабля Хейзл огладила мне горло. Кровь хлынула на меня, пропитывая волосы и одежду, фонтанами вырываясь из рассеченных тел, которые неестественно выгибались в предсмертных конвульсиях, вперившись невидящими взглядами в настигающее их небытие. Энергия быстро гасла с влажными хрипами, которые они издавали распластавшись на песке в расползающихся бордовых лужах. Мгновенно нащупав энергию мара в нескольких метрах позади себя, я обогнула ее в облаке уже рассеивающейся пыли, метнув фальшон в качестве отвлекающего маневра, который вонзился в каменную стену одного из полуразрушенных зданий, брызнув искрами во все стороны. Я обогнула ее с противоположной стороны и, схватив со спины, свернула шею, наслаждаясь сладостным хрустом позвонков. Когда пыль рассеялась позволяя сполна оценить картину развернувшегося побоища, я упала на колени, едва удерживая себя в сознании, и нашла черные, как смоль глаза Мальбонте, который все это время с азартом и интересом наблюдал за происходящим. Я собрала в своем взгляде остатки ненависти и жгучей ярости, вцепившись взглядом в полукровку, как хищники вонзают когти в злейшего врага, хватая жадные голодные вздохи, приглушаемые пульсирующей болью в многочисленных ранах и порезах. Но Мальбонте лишь улыбался, чуть сузив глаза, не сдвинувшись с места ни на секунду. Когда ко мне подскочили Макс и Малфас, помогая подняться и стараясь не потревожить без того воющие раны, Маль улыбнулся во все зубы и развернувшись на пятках скрылся из виду. За ним ушел и Фенцио, бросив хмурый взгляд сначала на меня, потом на клетку. В глазах потемнело от боли. Я шипела, сжимая челюсти до скрежета зубов в попытке найти опору на руках одного из демонов, но ноги предательски подкосились, и я провалилась в липкую холодную тьму. Сквозь болезненный шум крови в голове, я чувствовала прикосновение чего-то холодного к своему лицу, плечам и ключицам. Адреналин все еще кипятил кровь и в неконтролируемом порыве я схватила за ворот сидящего рядом демона. — Тише, тише, — мерным успокаивающим голосом заговорил Малфас, округливший глаза от неожиданного выпада. — Все в порядке. Это я. — Малфас, — процедила я сквозь зубы от захлестнувшей все тело волны пульсирующей боли. — Какого хрена ты делаешь? ֫— Тебя лихорадило. Макс зашил твои раны и отошел за свежей водой. Я оглянулась. Обнаружив, что нахожусь в своей комнате, отпустила ткань графитной водолазки демона и снова откинулась на подушку. — Тебе крепко досталось, — снова заговорил он, продолжая протирать мою шею от холодной испарины и кровавых разводов. Болотный привкус вампирской крови вперемешку с пылью осел на языке, вызывая рвотные позывы, с которыми мне едва удавалось справиться. Словно прочитав мои мысли, Малфас подал мне стакан воды, стоявший на хлипкой тумбе рядом с кроватью. — Ничего, бывало и хуже, — отмахнулась я, поднося стакан к пересохшим губам. — Страшно представить, — хохотнул демон, с каким-то странным интересом наблюдая за тем, как я осушила стакан всего за пару жадных глотков. — Должен сказать, что я поражен. Я еще в первом нашем спарринге понял, что ты не из робкого десятка, но это... — Добро пожаловать в скучные будни жителей Чистилища, — перебила его я. Малфас на мгновение задумался, и лицо его стало серьезным и сосредоточенным. Сжатая челюсть острее очертила скулы, выдавая подавленные эмоции и какие-то явно не радужные мысли. Он хотел сказать что-то еще, но ветхая дверь жалобно скрипнула петлями, впустив в узкий проем массивную фигуру Макса. — Ты что, живая что ли? — расплылся он в довольной ухмылке. — Не дождешься, чтобы я так просто дала каким-то кровососущим ублюдкам меня убить, — съязвила я, чувствуя, как ноет каждая клеточка моего тела. — Кто бы сомневался, — хохотнул Фолл, поставив рядом с кроватью ведро свежей воды. — Ничего, оклемаешься, — подбадривающим тоном добавил Фолл, усаживаясь на край кровати. Малфас прокашлялся, поднялся со своего места и, почесав затылок, сказал: — Что ж, если тебе лучше, я тогда... — Да, — ответила я, встретив его взгляд, — спасибо. Демон улыбнулся краешками губ и, кивнув, вышел из комнаты. Дождавшись, пока шаги стихнут за дверью, Макс посмотрел на меня, как старший брат. — Кажется, ты ему приглянулась. — Плевать, — прыснула я. — У меня нет ни желания ни времени на это. — Какая же ты все-таки стервоза, Саммерс, — рассмеялся Макс. — Училась у лучших, — даже легкий смешок отдался ноющей болью в груди, в том месте, где сейчас красовался ровный шов, обмазанный какой-то голубоватой мазью. — Что это? — спросила я, обратив внимание, что все мои раны густо ею смазаны. — Что-то для ускоренного заживления. Фенцио передал. — Фенцио? — я вздернула бровь в неподдельном удивлении. — Снег что ли пойдет? — Он, может, и хмурый и ворчливый старик, но явно не одобрил этого концерта. Заходил, когда я зашивал тебя. — Вот уж от кого не ожидала. — Это точно. Взгляд Фолла скользнул по моим крыльям, которые выглядели, словно их пожевали и выплюнули. Скудные остатки перьев слиплись от крови и пыли, а правое было выгнуто под неестественным углом и свисало с кровати, как ошметок перьевого одеяла, яро демонстрируя, что даже не планирует правильно срастись. — Думаю, стоит их вырвать, — сказал Макс, сверкнув глазами. Ему не впервой наблюдать меня в подобном состоянии. Да и самому ему бывало доставалось не по-детски. Уже и не сосчитать сколько раз мы латали шкуры друг другу. И вырывание искалеченных крыльев тоже входило в прейскурант. — Издеваешься? Мне твои сексуальные предпочтения непонятны. Давай хотя бы не сегодня? Макс обнажил белоснежные зубы в привычной мне улыбке, но выражение лица выдавало, что Фолла что-то беспокоило. В прочем, он не грешил тем, чтобы сдерживать свои умозаключения, а значит все равно спросит сам. — Я, может, хотел бы спросить, что это вообще было, — сказал Макс, изменившись в лице. — И почему Мальбонте решил стравить тебя с кровососами, но, думаю, ты мне не ответишь. — Ответила бы, если знала. Макс несколько раз кивнул каким-то своим мыслям и поднялся с кровати. — Думаю сейчас тебе лучше хорошенько поспать, чтобы восстановиться. Чуть позже принесу тебе поесть. — Спасибо, — кивнула я в ответ. После того, как Макс вышел из комнаты я практически сразу снова отключилась, влекомая распростертыми объятиями нестерпимой усталости, что обещала притупить боль в сломанном крыле и изувеченном теле. Меня мучали кошмары. Остаточные последствия атак мара топили меня в сокрытых в глубинах моего подсознания ужасах, не позволяя вынырнуть для вожделенного вздоха. Все пережитые и рожденные подсознанием ужасы роились в голове, окутывая мерзким коконом из запаха смерти и отчаяния. Я крутилась на смятой постели, пропитанной холодным потом. Быстро реинкарнирующие кости ныли, срастаясь, посылая волны тупой пульсирующей боли по телу, которая постепенно слабела. Рана на груди тоже постепенно затягивалась, давая наконец возможность ровно дышать. Чувствуя себя так, словно меня переехал товарный поезд, я смогла уснуть только перед рассветом. Когда я проснулась, тесную невзрачную комнатушку освещали солнечные лучи, проникавшие в узкое окно. Я осмотрела себя, пребывая в неподдельном шоке. Моя кожа оказалась девственно чистой там, где еще вчера были глубокие порезы. Мазь переданная Фенцио творила настоящие чудеса, ведь даже рана на животе, которую я получила в день своего появления в лагере все еще розовела тонким, но все же заметным шрамом. Я встала с кровати потянувшись каждой мышцей, встряхнув потрепанные крылья. Как и предполагалось, правое срослось неправильно. Придется все же подарить Максу честь их вырвать к чертям, ибо это куда проще, чем ломать его снова, пусть и гораздо менее приятно. Выпив стакан воды, заботливо оставленный на тумбе, я ополоснула лицо в ведре, стоящем у изголовья кровати и вышла из комнаты под палящие лучи солнца, не прикоснувшись к оставленной Максом еде. Дико хотелось ввалиться в кабинет к Мальбонте и вытрясти из него объяснения о мотивах вчерашнего побоища, но я понимала, что идея глупая. В лучшем случае он меня проигнорирует, в худшем... Но, в любом случае, мне нужен мой меч, а значит придется все же потревожить большого босса. Хоть бы не застать Ости верхом на нем. Я прошла через лагерь, интуитивно повернув в сторону, где держали пленников и, где я вчера могла лишиться жизни. Не знаю, что я хотела там увидеть. Трупы само собой убрали за это время. Пустынный ветер и песок сделали свое дело и скрыли все следы произошедшего, оставив лишь отголоски энергий, которые в общей мешанине запахов практически невозможно уловить. Как ни странно, за пленными сейчас никто не следил. Узнай об этом Саферий, и этот идиот будет подвергнут всем видам ментального насилия, которые только могут родиться в его голове. Я взяла ковш с водой и набрала в него воды из бочки, которая стояла в тени чуть поодаль. Лень — двигатель прогресса, судя по всему. Кому-то, видимо, настолько не хотелось таскаться к колодцу. В последнюю очередь я подошла к клетке, в которой сидели Люцифер и Дино, разделенные решеткой. Их одежда покрылась слоем пыли, а лица осунулись от голода и усталости, но все еще выражали горделивую непоколебимость и непокорность обстоятельствам. — Надо же, — сказал Люцифер, удивленно поджав губы. — Не думал, что ты выживешь. — Черта с два я окажу тебе честь умереть на твоих глазах, Люцифер, — огрызнулась я, протягивая ковш с водой через прутья решетки. Демон презрительно фыркнул, не отпуская мой взгляд, но все же подошел, приняв ковш из моих рук. Я чувствовала изучающий взгляд Дино, заметив периферическим зрением, как он разглядывает мое тело в поисках следов вчерашней драки. — Когда он собирается поговорить с нами? — спросил Люцифер, передавая ковш обратно мне в руки. Я приподняла бровь в недоверчивом удивлении его тону. Сын Сатаны вдруг спокойно и ровно разговаривает с гончей? Что-то новенькое. — Как ты мог вчера заметить, я не вхожу в круг его любимых питомцев и не могу знать наверняка. Но думаю, что сегодня. После заката. Он коротко кивнул и, странно глянув на меня, вновь отступил вглубь камеры. Я снова набрала воды в ковш и вернулась к камере Дино. Спокойное лицо ангела, с четко очерченными скулами и мужественным подбородком, покрытым светлой щетиной, не выражало никаких эмоций, кроме какого-то блаженного спокойствия. Он благодарно улыбнулся, протягивая руки за водой и задержал взгляд прозрачных голубых глаз на моих, словно хотел что-то сказать, но не решился. Или не посчитал нужным. — Рад, что ты в порядке, — сказал Дино, когда я уже развернулась, чтобы уйти. Я нахмурила брови, не веря в то, что действительно это услышала, и посмотрела на него через плечо. Взгляд ангела был сосредоточен и искренен, словно он был готов подтвердить правдивость своих слов, сняв баррикады со своего сознания. — Перегрелся что ли? — фыркнула я, не найдя других слов для ответа. Дино слегка улыбнулся и отвел взгляд, вернувшись к своим обычным пленным делам. Задумавшись на минуту о природе этих слов, я стряхнула эти мысли с себя и, расправив плечи, направилась к кабинету Мальбонте. Сейчас мне уже не было дела до того, кого я могу встретить там, или чем он может быть занят. Я плохо справлялась с негодованием и то, что не вошла в кабинет с ноги - уже было моей маленькой победой над собственным темпераментом. Мальбонте сидел в кресле, подперев голову рукой, как обычно, в каких-то глубоких раздумьях. На столе по карте были планомерно расставлены фигурки ангелов и демонов в хорошо заметной, продуманной схеме действий. Видимо план захвата Цитадели нуждался лишь в финальных штрихах прежде чем быть приведенным в действие. Маль поднял на меня глаза, в которых тонул отсвет дрожащего пламени свечи, создавая ощущение, что в них танцуют бесы, и кривая удовлетворенная улыбка лишь укрепляла его. — Ты быстро восстановилась, — сказал Мальбонте, скользнув по мне мимолетным взглядом. — Не твоими стараниями, — огрызнулась я. Глаза Маля хищно сузились, хотя улыбка стала шире. Он поднялся с кресла и сделал несколько издевательски медленных шагов мне навстречу. В тесноте кабинета он казался еще крупнее и опаснее, что играло на струнах моих инстинктов раздражающую, скрипучую мелодию. — Фенцио проявил несвойственную ему заботу о тебе, — не вопрос, просто констатация факта. Ангел действительно был всегда хмур и суров к обитателям лагеря, не позволяя себе никаких положительных эмоций в наш адрес. — Зачем тебе все это нужно? — Что? — спросил Мальбонте, снисходительно глядя на меня сверху вниз, хотя - я уверена - прекрасно понимал, о чем я спрашиваю. — Зачем тебе стравливать меня с вампирами в неравном бою? Хотел меня убить, мог просто свернуть мне шею. Любишь дешевые представления с кишками вокруг? — я начинала закипать, и мое раздражение расплывалось в неподвижном воздухе кабинета сиреневатым дымком, но Мальбонте явно был позабавлен. — Тебе стоит позаботиться о своих крыльях. Скоро они тебе понадобятся, — безразличным, слегка насмешливым тоном сказал он, игнорируя мой вопрос. — Ответь мне, мать твою! — рыкнула я, грубее чем стоило бы. Взгляд Мальбонте потемнел, а крылья носа вздрогнули, став единственным заметным глазу признаком сдерживаемой ярости, хотя густой смог его энергии заполнил пространство кабинета, приглушив даже свет пламени свечей, сделав воздух вязким, едва ли пригодным для дыхания. Маль грубо схватил меня за лицо и притянул ближе. Я рефлекторно уперлась ладонями в крепкий пресс, скрытый темной мантией. Запах его кожи, смешанный с пряными нотами энергии, горячего воска от свеч и старого пергамента показался неожиданно уютным, противореча ситуации. Находясь так близко, я слышала ровное сердцебиение Мальбонте, в такт которому едва уловимо пульсировали вены на напряженных руках. Я нервно сглотнула слюну. Мысли разлетелись, как стая испуганных воробьев, оставив меня один на один с его очевидным превосходством. — Не советую так разговаривать со мной, Стефани, — сказал он, наклонившись к моему уху, обжигая дыханием кожу за ним, — иначе я могу стать куда менее снисходительным. Он провел кончиками прохладных пальцев снизу вверх вдоль моего позвоночника, вызвав волну болезненной дрожи, и сжал их у основания крыльев. В отражении его глаз я увидела, как в осознании расширились мои зрачки. Одно неуловимое мгновение застелило глаза черной пеленой обжигающей боли. Мой вскрик вонзился в мрачное пространство кабинета, аккомпанируя звуку рвущейся плоти. В интуитивном порыве отдалиться от источника боли, я подалась вперед, вжавшись лицом в грудь Мальбонте, до треска сжимая ткань его одежды. Сквозь сжатые до скрипа зубы, я тянула воздух короткими рваными вдохами, пытаясь унять агонию. Неспособная трезво мыслить, я не сразу заметила, что прославленный монстр приобнял меня одной рукой, прижимая чуть крепче к себе то ли утешая, то ли придерживая, чтобы я не сползла на пол, а второй медленно, почти нежно поглаживал по волосам. Новая волна боли снова окунула меня в обжигающее мучение, наполняя каждую клетку расплавленным свинцом. Новые крылья рвали плоть, ища свободы, доставляя адское мучение. Я чувствовала, как кровь течет по спине, впитываясь в ткань майки, образуя липкое пятно. Мальбонте продолжал удерживать меня в странных, до больного несопоставимых с моим представлением о нем, объятиях. Прекратив гладить волосы он приподнял мой подбородок, заглядывая в глаза почти беззлобно, хоть по-прежнему холодно. — Ты же помнишь о нашем уговоре, — снова не вопрос. Просто короткое напоминание о том, что я на особом счету, что бы это, мать его, не значило. Я коротко кивнула, постепенно прекращая дрожать от боли. — Умница. Можешь идти. Он отпустил меня и в месте, где его рука касалась моей спины, коже стало неожиданно неуютно и холодно. Это все из-за влажного пятна остывающей крови, успокаивала я себя, а вовсе не из-за того, что какая-то неведомая хрень притягивала меня в нем, вопреки страху и инстинкту самосохранения. Мальбонте обошел стол, взяв с пыльного стеллажа с какими-то старыми книгами и манускриптами выцветшую тряпку и стер мою кровь со своих рук. Это зрелище показалось неожиданно пугающим, отчего кровь в венах стала гуще, вынуждая сердце глухо биться в болезненном опасении. Я вышла из кабинета в смешанных чувствах, не забыв захватить меч, за которым изначально пришла, словно вернулась из другого измерения. Солнечный свет обжег сетчатку, вынуждая щуриться и часто моргать, чтобы привыкнуть. Я стряхнула с плеч наваждение, взъерошив новые, как смоль черные с темно-бордовым отблеском крылья. — Нужно привести себя и мысли в порядок, — подумала я. — Ну, или хотя бы переодеться. Оглянувшись на дверь кабинета, я отправилась в свою комнату.