Сэр, простите, ещё кое-что...

Проснувшись наутро, Гарри спросонок некоторое время тупо таращился в незнакомый потолок. Бежевый сводчато-стрельчатый, с мраморной фактурой — розоватыми и охристыми прожилками. Задался вопросом — это он где, у кого гостит? Потом вспомнил вчерашний день, необычный поезд, едущий по небу, персидскую принцессу, минидракона и понял — он в Хогвартсе и вчера определился на два курса в Гриффиндор. Интересно, он один такой уникум или ещё кто-то поступил на несколько факультетов? Потолок и стены осветились розово-желтым светом — начался рассвет. Гарри откинул одеяло и встал. Скрупулезно, по-армейски, заправил постель, следя за тем, чтоб ни единой складочки не образовалось на плюшевом коричневом покрывале на огромной широкой кровати. Тополек привычно спал на прикроватном столе-тумбе: древоскрип не признавал мягких поверхностей, предпочитал лежать на чем-либо деревянном. Почесав ему шейку, Гарри пошел искать душевую, для чего прихватил с собой полотенце и пакет с мыльно-рыльными принадлежностями. Душевую он нашел легко: просто вышел за дверь своей комнаты и посмотрел, куда идут парни в трусах и с полотенцами на шеях. Пошел за ними и в приоткрытых дверях видел части гостиных, у некоторых ребят там лежали или стояли лошади. Понятно, Серебрянку, значит, можно впустить к себе, никто не станет ругаться! Душевые располагались в середине прямоугольного двора, сами мальчишечьи казармы составляли собой классическую букву «П» с обеих сторон. Гриффиндорский корпус был выложен из красного гранита, охристо-желтые стены принадлежали Пуффендую, малахитовые — Слизерину и бронзово-коричневые — Когтеврану. Длиннющий двор образовывал собой целую эстакаду-анфиладу галерей с невысокими перилами окрест двора. Напротив душевых был арочный проход во внешние и внутренние помещения замка, сразу за ним начинались коридоры и лестницы, причем главный коридор выводил наружу, во внешний двор, так что лошадям не приходилось плутать в поисках конюшен и казарм с маленькими хозяевами. Пока Гарри мылся, о его пробуждении прознал Серебрянка и встретил друга на выходе из душевых. Ему Гарри обрадовался и со спокойной совестью пригласил в гостиную. Конь с любопытством обошел её по периметру, внимательно обнюхивая и оглядывая вещи и предметы мебели, нашел у камина широкий лежак и, покопав ножкой, аккуратно улегся, чудесно разместившись, стало совершенно точно ясно, что это лошадиная лежанка. Гарри невольно рассмеялся, поняв, что ему не надо больше ломать голову — для чего тут стоит низкая широкая кровать с чашеобразным углублением. Для лошади, конечно же, для лошади! Просто в обычном мире людям не приходит в голову создавать в гостиных мебель для коней… Насвистывая бравурную мелодию, Гарри принялся одеваться в школьную форму и мантию: сперва теплое нижнее термобелье, затем белая рубашка, черные брюки, такие же ботинки, серый джемпер, красно-черный галстук и легкая повседневная мантия с нашивкой гриффиндорца на груди. В открытое окно гостиной всунулся второкурсник и позвал: — Эй, Коломбо, завтракать пойдешь? — Да-да! — торопливо отозвался Гарри и спросил: — Учебники с собой брать? — Нет, — мотнул головой провожатый. — Первые два дня новички не учатся. Занятия начнутся с понедельника, сегодня суббота, специально так подогнали сроки, чтобы новенькие успели познакомиться с одноклассниками, а также ознакомиться с маршрутами и расписаниями. К тому же профессора сейчас проводят отбор: изучают ваши анкеты и составляют списки групп и уроков с вами. — Понятно, — удивленно ответил Гарри и вышел в коридор. Прикрыл дверь и машинально поискал замок, но его на двери не оказалось. Его спутник тихо хмыкнул: — Не волнуйся, в твою квартиру никто не войдет без твоего личного разрешения, комната тебя запомнила и откроется только тебе. Хогвартс у нас очень умный Замок. — А лошадь? — недоуменно спросил Гарри. — Лошадь же внутри осталась… — А она у тебя недавно, что ли? Для Коней Вселенных запоров не существует, их фиг закроешь, отовсюду выйдут и хозяина вынесут прямо сквозь стену. Очень полезные кони. Одного испанского мальчика как-то раз похитили с целью выкупа, так он сумел спастись от киднепперов: призвал своего коня да и удрал из наглухо замурованного подвала! Гарри с уважением выслушал этот нехитрый неожиданный рассказ, старательно наматывая себе на ус то, в чем, оказывается, может пригодиться волшебный конь. Второкурсник, назвавшийся Дейвом, привел Гарри в столовую, где мальчики взяли подносы и, набрав с раздаточного стола понравившиеся блюда, сели за свободный стол на десять персон. Всего в этой большой и светлой столовой стояло двенадцать столов, и половина из них была занята ребятами со второго и первого курсов. Стало понятно, что старшие сверстники помогают младшим адаптироваться к местным реалиям, что было весьма уместно, ведь по возрасту они недалеко отошли от первоклашек — всего-то на год старше. Вспомнив про циклопа, Гарри оглянулся в его поисках, но Дейв покачал головой, каким-то образом догадавшись, кого тот высматривает. — Не ищи верзилу, он в специальном помещении для великанов. Это в северном крыле Замка. Там они все… Гарри услышал в недоговоренной фразе нотку скептицизма и поднял брови. — И в чем дело, Дейв? Тот отложил ложку, запустил пятерню в лохматые черные волосы и запричитал: — У нас пару месяцев назад только-только тролль выпустился, так ему на смену ещё один кошмар циклопический, причем в буквальном смысле. Циклоп! — тут в его голосе прозвучали истерические нотки. — Ты скажи мне, Коломбо, на фига великанам магия?! Они ж и так с рождения волшебные насквозь, так ещё и колдовать сподобились! — Э нет, не скажи, — рядом с ними с грохотом опустился поднос, возле Дейва сел кудрявый паренёк, сверкнув на Гарри синими искрами, он принялся объяснять: — Цивилизованный и образованный великан намного лучше великана дикого и необразованного. Такой великан куда внимательней относится к окружающему миру и реже, гораздо реже становится случайным убийцей людей. То же самое относится и к циклопам, материковых, во всяком случае, лучше обезопасить, приучить к общению с людьми и научить отличать хорошее от плохого. А островных… ладно, Мерлин с ними, живут себе на острове и живут, никого не трогают, ну разве что корабль с очередным Одиссеем потопят… Его речь прервала внезапно наступившая тишина, все головы повернулись в одну сторону, Гарри тоже повернулся на стуле — в дверях столовой стоял человеко-ящер. Помедлив, он, ссутулившись, прошел к раздаточному столу, взял поднос, уставил его тарелками с тем-сем и повернулся к залу. Его желтые глаза медленно обвели помещение, явно он искал свободное место. Натолкнулся взглядом на вчерашнего своего спутника, замер… Гарри кивнул головой, приглашая садиться рядом. Поколебавшись, тот подошел и опустил поднос на стол, придвинул вместо стула короткую лавку и сел. В его тарелках оказались фруктовые салаты и сырой фарш по-татарски, с зеленью и оливками. Ловко орудуя вилкой, дракон принялся быстро поглощать пищу, Гарри, Дейв и синеглазый мальчик поддались его аппетиту и последовали столь заразительному примеру. Когда доели, Дейв утер губы салфеткой и спросил чешуйчатого соседа: — Не сочти за грубость, но я никак не соображу, к какому виду-роду ты относишься? Рептилоид, казалось, будет загадочно молчать, но Гарри понял как-то, что тот обдумывает вопрос и прикидывает, как ответить. Неторопливо приняв решение, снял с пояса блокнот, раскрыл, пролистнул до готового, очевидно, заранее написанного ответа и показал мальчикам. Оккамиал, производное от оккамия и сауриала. Ближний родич ранкориалов. Ну, лично Гарри ни одного слова не понял. Ни оккамия, ни сауриала с ранкориалом… зато Дейв с приятелем сразу поняли и восхитились. — Ух ты… а как? — тут же озадачились парни. — Оккамий неразумен, сауриалы вымерли миллионы лет назад, а ранкориалы ни с кем не спариваются, кроме себе подобных… Дракон молча развел руками, дескать, не знаю, как. В воздухе вокруг него тем временем запахло чесноком. Дейв потянул носом и уныло сообщил приятелю: — А нет, Бенедикт, сауриал действительно его предок, вон, точно так же феромонами объясняется… — помахал рукой и спросил: — И что означает чеснок? Досаду? — и снова приятелю: — Надо тетрадку завести, язык запахов записывать. Записать и запомнить. Гарри посмотрел в глаза дракону и увидел в них медленно разгорающееся веселье, к которому вдруг резко примешался аромат сосновой хвои — запах смеха. И понял, что и в самом деле стоит завести блокнотик для записей, просто для того, чтобы лучше и быстрее научиться понимать своего нового друга, немого однокурсника. Дракона звали Теодор Терранирекс. Но так как вскоре обнаружился однокурсник по имени Теодор Нотт, его попытались называть Терри, но на это почти сразу откликнулся Терри Бут, и оккамиала пришлось звать просто Рексом. Казалось бы, чего можно успеть за два дня? Оказалось, очень многое. Узнать и запомнить имена почти половины ребят из казармы. Запечатлеть в памяти маршруты ближайших классов и лекционных залов. Написать длиннющее письмо домой папе и маме, дождаться и получить от них ответ, прочитать и погрустить. И ввязаться в историю… Шел Гарри ввечеру воскресенья, уставший от честной праведной беготни по гигантскому комплексу, состоявшему из километров бесчисленных коридоров-переходов, анфилад-террас. Его усталый мозг работал поскольку-постольку, включив только самые необходимые в данный момент функции: управление ногами и автопилот, по которому Гарри шел к себе в казармы — спать. Уши и прилегающий к ним слух мозг не отключал, и Гарри невольно притормозил, услышав впереди за углом голоса. — Эй ты! Урод одноглазый, говорить-то хоть умеешь? — Че ты мнешься, говори, как тебя звать, дурак?! — Да он, поди, совсем тупой, ребята, вон, моргает только… — Дебил ты, что ли? Штанишки спусти, покажи-ка нам, че у тя в штанах! Гарри, закипая возмущением — как же, любимую мозоль ему раздавили, одноглазого папу! — завернул за угол и увидел картину маслом: трое подростков дружно наседали на юного циклопа. Двухметровый мальчик застенчиво жался к стене, стратегически спрятав руки за спину, чтобы случайно не зашибить кого-то из этих наседающих шакалов. Как и все силачи-великаны, он просто не решался отмахнуться от врагов, слишком хорошо зная себя и свои возможности. Гарри, неслышно ступая, подошел поближе, с ходу оценивая ситуацию и прикидывая, как помочь парню без особого вреда для всех? Взгляд его упал на перила лестницы рядом, и решение тут же вспыхнуло в мозгу, как лампочка Эдисона. — Привет, парни! Слушай… — обратился Гарри к циклопу. — Вон тот прут мне выломай, пожалуйста. Дождавшись, когда циклопёнок исполнит заданное, бодро попросил: — А теперь согни его, завяжи узелочком… Циклоп понял, мстительно улыбнулся трем шакалам и легко, почти без напряга согнул стальной прут, потом, секунду подумав, он догнул его вообще в спираль… Рыжиков и негра прямо как ветром сдуло: враз сбледнув с лица, они, не сговариваясь, развернулись и задали дружного стрекача. Гарри проводил троицу взглядом и задумчиво посоветовал циклопу: — В другой раз если кто полезет, показывай свою силу. Это их быстро научит уважать тебя. Высказавшись, Гарри махнул рукой на прощанье и собрался уйти, но был остановлен благодарностью и вопросом. — Спасибо. Как тебя зовут? — Гарри Коломбо, — отозвался он, обернувшись. Циклоп смущенно улыбнулся и показал на себя: — Гела Ханна. Голос его под стать комплекции и росту — низкий и глуховатый, негромкий и мягкий ещё по-детски. Голубой глаз посреди лба смотрится странно, в центре, над носом, лицо обрамляют русые волосы, слегка вьющиеся на концах. Он полный и широкий в кости, оттого тяжелый на подъем, маленький великан, вынужденный сдерживать свои природные силы, обычные средь его сородичей и запрещенно-опасные в другом, чуждом для него окружении… Луноликая Гюльсара, принцесса, Звездочка Востока, оказалось рожденной колдовством. Как обычно поступают отчаявшиеся от долгого бесплодия короли-владыки? Правильно, обращаются к колдунам, оракулам и сказителям… Вот и наш падишах, герой нашей повести, подустав от еженощных трудов в своем гареме, в поте лица пытаясь зачать наследника, обратился за помощью к джиннам и дэвам. Те, приняв должное фруктово-сладкое подношение, пошуровали по своим каналам, нашли причину царского бесплодия, велели совершить то-то и то-то, тогда-то и где-то. Родилась у падишаха желанная долгожданная дочь. Но благодаря вмешательству внеземных и демонических сил, девочка, понятное дело, родилась весьма сильной колдуньей, однако магия была крайне нестабильной — немало разрушений нанесла малышка в неразумном возрасте, лучшие придворные жрецы насилу сдерживали бушующую детскую магию девочки-демонессы. Даже джиннов с дэвами подключили к укрощению маленького монстра. Так что… дождавшись нужного возраста, взрывоопасную наследницу царского престола тайно переправили в Хогвартс в окружении телохранителей-ифритов, превратившихся для отвода глаз в обычных нукеров-носильщиков. В понедельник Гарри обнаружил на столе листок с расписанием первых своих уроков. Всего их было три в этот день: Трансфигурация после завтрака — время проведения два часа, после обеда Защита от темных искусств, два часа, и История магии перед ужином — сорок минут лекции. Также в приложенной записке была просьба прийти на сбор групп без опоздания. Сбор начнется перед завтраком в Большом зале в 8:30. Вспомнив о наборе в группу, Гарри заволновался и заторопился, ему было очень интересно узнать, в чем заключается набор и для чего он проводится. Прибежав в Большой зал, Гарри ввинтился в толпу студентов и стал смотреть, как набирают первые группы в смешанный класс. Оказывается, анкеты не просто так даются новичкам, это, по сути, характеристика, по ней набирают учеников с одинаковыми стремлениями и целями в жизни. Количество детей-единомышленников в группе было неравномерным, от десяти-пятнадцати до двадцати, количество девочек и мальчиков тоже разнилось по анкетным данным. Гарри с интересом наблюдал за тем, как деканы зачитывают имена из списка, вызывают откликнувшихся ребят и заносят их в классную группу. Отныне собранные вместе станут учиться в одном и том же составе семь лет подряд. Сообразив, в чем дело, Гарри внутренне затрепетал — вон оно что, постоянную бригаду единомышленников-компаньонов собирают! Вместе они, значит, будут переходить из класса в класс, в одной группе проучатся от звонка до звонка. Интересно, сколько ребят изъявили желание спасать человеческие жизни, как он? Тем временем Феликс Паркер начал набирать вторую группу, и Гарри превратился в слух, интуитивно почуяв, что это его бригада. — Невилл Долгопупс! Откуда-то из толпы протолкался полноватый паренёк, черноволосый, с синими глазами. Встал рядом с Паркером. Тот дальше продолжил: — Теодор Терранирекс! Гарри удивился — чего, ящер собирается стать спасателем? Интересно, с чего у него такие мотивы? — Гермиона Грейнджер! Гарри пожал плечами, провожая глазами каштановую лохматку — надо ей зачем-то… — Гарри Коломбо! А вот и его имя! Гарри радостно скакнул к своим будущим коллегам-спасателям. — Гела Ханна! Ого! Ханна с нами! Гарри счастливо улыбнулся мальчику-великану. — Руслан Диченко! Русский? Ну… пусть будет. Гарри вежливо похлопал русскому мальчику с кривой улыбкой. — Лаванда Браун! Обрадованно запищала за спиной Гермиона, понятно, подружились девочки за прошедшие два дня, теперь они тоже вместе в группе. — Падма и Парвати Патил! Ух ты! Индианочки-близняшки! Стройные и красивые девочки грациозно вошли в кружок. Так, четыре девочки уже, отлично! — Грегори Гойл! Кряжистый парнишка шагнул к ним, полный и невзрачный, но Гарри не верит внешности, она обманчива, и под ней может скрываться кто угодно, этот урок Гарри вынес от мудрого отца, Фрэнка Коломбо. Поэтому он приветливо кивает Гойлу. — Теодор Нотт! Ещё один Тео в их бригаде, придется дракона называть по-прежнему — Рексом. — Гулливер Сэлинджер! Господи, ну вот же он! Наконец-то!!! Гарри с радостным воплем хватает за руки дарвена и рывком ставит рядом с собой. А тот от волнения преобразился, выглядит золотистым псом, стоящим на задних ногах. На этом набор четвертой группы закончился, двенадцать ребят, восемь мальчиков и четыре девочки. Позже, к ним протолкался какой-то маленький бледненький мажорчик и сварливо прискребся к Гойлу: — Эй, мы так не договаривались! Ты зачем вписался в группу паршивых спасателей грязных магглов? Гойл что-то невнятно промычал. Теодор Нотт примирительно сказал белобрысику: — Да ладно тебе, Малфой, можно подумать, что ты так уж дорожил Гойлом. Ты ж на него всё время ворчал и шпынял почем зря… — К тебе это тоже относится, Нотт! — недобро процедил мажорчик. — Ты-то зачем? С какого-такого перепугу? — Да вот… всю жизнь мечтал стать пожарным, тем более, что, как маг-огневик, я легко могу договориться с огненной стихией, укротить любой огонь и остановить самые сильные пожары. И Теодор отвернувшись от Малфоя, шагнул к своим коллегам по общим интересам. А Гарри Коломбо с уважением пожал его крепкую ладонь, надежную и твердую руку будущего спасателя.