Уэйд поднялся в общую столовую Башни тогда, когда ПЯТНИЦА три раза подтвердила ему, что Человек-Паук благополучно заснул. Он дернул искусственный интеллект еще раз, уже в лифте, и ПЯТНИЦА, героически сохранив вежливый, дружелюбный и утешающий одновременно тон, опять повторила ту же самую фразу:
— Человек-Паук спит, мистер Уилсон.
Спит. Ну просто, блять, замечательно.
Старк сказал, что все нормально, что все так и должно быть. Он, конечно, далеко не спец по криокомам и по эффекту, которые те оказывают на укушенных радиоактивными пауками пацанов, но, по крайней мере, этого не скрывал. Зато честно обещал разобраться и не навредить Паучку еще больше, чем ему уже успели навредить за прошедший год.
Старк сообщил, что, должно быть, испытывать слабость и дезориентацию в пространстве — вполне нормально для людей, переживших нечто подобное. Метаболизм у Паучка превосходный, но это не отменяло того факта, что его тело и разум были истощены из-за регулярных вмешательств Гидры и без побочных эффектов никак не обойтись, даже если окружить его максимальной заботой и покоем.
Мозг Паучка пытался справиться с нынешней действительностью, но пока еще ей обидно проигрывал. Грубо говоря — Питер был не в себе. Конечно, прошло всего-навсего пять дней после его возвращения — глупо ждать того, что проведший год неизвестно где Человек-Паук тут же придет в норму. Но… Уэйд почему-то пиздец как боялся того, что Питер останется в таком странном, граничащим с безумием, состоянии навсегда.
Его настроение менялось слишком часто. Первый их разговор закончился хорошо, Питер с восторгом воспринял то, как на стене бокса взял и появился голографический экран с фильмом, а хот-дог был проглочен им в мгновение ока. После еды его быстро разморило и он уснул, когда «Полицейский из Беверли-Хиллз» едва перевалил за половину.
Уэйд в подробностях описал Железяке детали разговора и было видно, что Старк доволен и воодушевлен не на шутку. Будто бы все шло согласно его плана и совсем скоро Паучок придет в себя.
Однако Питер проспал целые сутки и, проснувшись опять, уже не был таким же милым и растерянным, как прежде. Он был злым, несговорчивым и диким.
Он сердито выдернул все иголки капельниц из рук, попытался подняться с постели, но из-за слабости колени подвели и он упал на пол, а затем заполз под кровать, поджав под себя ноги. Уэйд не знал, что делать и стоит ли вообще пытаться с таким Паучком поговорить. Вытянувшееся от изумления лицо Старка откровенно сообщило о том, что тот тоже ни черта не понял. Они стояли около стеклянной стенки бокса и бессильно смотрели, как Паучок пытается спрятаться от неведомой угрозы. Беннер, решивший узнать, как продвигаются дела в лаборатории, отметил, что Человек-Паук выглядит как перепуганный зверек и что никакие уговоры или аргументы на него сейчас не подействуют и лучше подождать.
Питер, дрожа и судорожно обнимая самого себя за колени, спустя пару часов забылся в беспокойной дреме, дав Тони возможность войти в бокс, вытащить его из-под кровати и уложить обратно в постель, вернув на место иглы капельниц. Уэйд, сгорая внутри от желания помочь Питеру, остался снаружи бокса, потому что боялся к нему даже пальцем притронуться. Паучок казался тонким, прозрачным и совсем слабым. Уэйда испугала дурацкая мысль, что он может его поломать, если попробует прикоснуться.
Сон опять забрал Питера надолго — Уэйд сам то и дело проваливался в тревожные сновидения, то резко просыпался из-за гудения приборов, над которыми колдовал сосредоточенно хмурый Старк. Уэйд смотрел на часы, потом переводил взгляд на Паучка и убеждался, что ничего не изменилось. Ни его поза, ни состояние.
— Ну, на третий раз нам должно повезти, Уилсон, — старался не терять настрой Тони, но по морщине, въевшейся между его бровей, Уэйд сделал вывод, что все пошло не совсем по плану.
Ну, точнее, плана-то у них никакого и не было. Так, самонадеянные догадки, которые рассыпались в пыль после столкновения с действительностью.
Тем не менее, на третий раз им повезло чуть больше — Питер уже не дергал капельницами и не пытался встать с кровати. Но он никому из них не поверил. Он смиренно лежал, тупо уставившись в потолок, а на попытку начать разговор отвечал одинаково тускло:
— Вас не существует. Я тут один.
Он не захотел есть, спрятался под одеялом и попросил перестать говорить с ним.
— Здесь никого нет, кроме меня, ясно?! — полузадушенный крик из кокона одеял, болезненный и разочарованный, полоснул по сердцу Уэйда тупым ножом.
Тони удивило это апатичное и равнодушное состояние Питера. Он лежал, закопавшись в постель с головой, дрожал и боялся голосов, но совершенно не предпринимал попыток выбраться из бокса. Будто смирился с тем, что не сможет пробраться наружу ни при каких обстоятельствах.
— Он не в курсе, что обладает суперспособностями, — сделал вывод Старк, задумчиво разглядывая ворох одеял, в котором от них спрятался Паучок. — Иначе давно бы все внутри раскурочил и попытался разбить стеклянные стенки бокса.
— Мы ведь еще три дня назад согласились с тем, что Паучок потерял память, так? — уточнил Уэйд. — Естественно, что он забыл и о технологичном костюмчике, который ты у него отобрал, и обо всех тех благодарных котятах, каких он снял с деревьев.
Старк поморщился. Он давным-давно признал, что ошибался, когда решил проучить Паучка после его встречи со Стервятником, забрав костюм. Возможно, этот поступок и стал одной из причин того, что Питер повел себя безрассудно и не попросил Мстителей о помощи, когда отправился в тот дом хрен знает для чего. У Паучка взыграли гордость и упрямство, которые здравому смыслу было сложно перебороть. Уэйд мог его понять. Ему со здравым смыслом редко по пути, а Мстители периодически были теми еще заносчивыми говнюками.
— Я предполагал, что суперспособности у него действуют на бессознательном уровне, — признался Старк, скрестив руки на груди и невидяще уставившись в пространство. — Они должны были уже проявиться хоть как-то.
Уэйд начал понимать, к чему клонит Тони. Он тоже это давненько подметил, но предположил, что башковитые Мстюны зацепятся за эту деталь и без него.
— И синяки на его плече до сих пор не пропали, Железяка. Ты заметил? Они стали зелеными, но не исчезли совсем.
— Да, — Старк махнул головой, пожевав губу.
— И я тут думал, — продолжил Уэйд делиться мыслью, которая была слишком жуткой, но он уже не мог держать ее только в своей голове, — что, проснувшись, Паучок тут же прилипнет к потолку или сделает какое-нибудь сальто. Или свернет мне челюсть. А он…
— Да, согласен, — тревожно отозвался Старк, круто развернувшись и шагнув к столу, на котором лежал его планшет. — Способности никак себя не проявили за все эти дни. Точнее, ускоренный метаболизм помог вытащить пацана из комы, но на этом все. Будто запас истощился.
— Это хреново, так ведь? — спросил Уэйд.
Он не был дураком и точно знал, что это хреново, ведь нормально работающие способности могли бы помочь Паучку выбраться из того состояния, в каком он застрял. Но официальное подтверждение от Старка вывело бы проблему на новый уровень. На тот, в каком, возможно, Мстителям не удастся разобраться самостоятельно.
— Ну, ничего хорошего в этом точно нет, — кивнул Тони, со скоростью света тыкая пальцами по планшету.
Уэйд шумно выдохнул. Тревога за Паучка больно дернулась в животе и прокралась холодными мурашками до загривка.
— Но и ничего особо ужасного тоже, — продолжил Старк спустя минуту.
— И что это должно значить?
— А то, что это просто побочный эффект, как дезориентация, слабость и все остальное. ПЯТНИЦА постоянно обновляет информацию об общем состоянии Паучка, — Тони стукнул пальцем по планшету, обратив внимание Уэйда на мелкую вязь светло-голубых буковок и цифр, какие все равно ничего не значили. — Усталость, истощенность, упадок сил. Пережитый стресс и искусственная кома. Его организм долгое, долгое время работал на износ, а суперспособности помогали справляться с нагрузками и поддерживать относительно стабильное ментальное состояние. Но долго это продолжаться не могло — рано или поздно случилось бы то, что мы наблюдаем сейчас. Пацан слишком молодой для того, чтобы с легкостью взять и пережить психические и физические… издевательства. Мы все еще не можем точно сказать, что делала с ним Гидра, какие препараты применяла и как воздействовала на его сознание. И хорошо, что мы нашли Паучка — эти уроды могли бы просто… расправиться с ним, раз он перестал приносить пользу.
Уэйд скрипнул зубами от злости, когда представил, как гидромудаки берут и выбрасывают неработающего Питера на помойку.
Как только все наладится, он выкосит Гидру под самый корень. Не оставит на этом свете никого. И пускай Паучок на него потом дуется хоть целую вечность. По крайней мере, они больше не смогут к нему подобраться.
— То есть, ему нужно дать отдохнуть? — наконец сипло проговорил Уэйд.
— Типа того, — подтвердил Тони, пускай голос не звучал так же уверенно, как обычно. — Рано или поздно его разум тоже начнет приходить в себя.
— А если ничего не выйдет, Железяка? — уточнил Уэйд, пускай тон чуть поломался в конце вопроса, выдавая дрожащее беспокойство.
— Отправим его в Ваканду, как Стив сделал с Барнсом. Его там тоже замораживали до лучших времен, — хмуро ответил Тони. — Но это только в крайнем случае, — спохватился он, увидев, как жутковато застыла маска на лице Уэйда. — Я вытащу пацана оттуда, обещаю.
Уэйд просто кивнул, потому что комок опять сдавил горло так сильно, что ничего членораздельного сказать не вышло бы. Да и не хотелось — пустыми разговорами делу особо не поможешь.
Оставалось только надеяться, что предположение Старка окажется верным и Паучок медленно начнет восстанавливать сам себя.
После того разговора прошло еще два дня, в которых Уэйд дважды встречался с апатичным и неразговорчивым Питером. Он категорически отказывался идти на контакт, просил замолчать и перестать его мучить. Хныканье и мольба Паучка были такими пронзительными и острыми, что ни Тони, ни Уэйд не решались продолжать ковырять его дальше в попытке добиться хоть какой-то реакции.
Сердце замирало, когда Уэйд видел, каким затравленным взглядом Питер смотрит по сторонам и как вжимает голову в плечи. Он словно боялся, что сейчас, с минуты на минуту, его мучители вернутся, чтобы заставить страдать еще сильнее.
От еды Паучок отказывался с той же яростью и болью, как и от разговоров, но воду, оставленную Тони на столике около кровати, пока он спал, решился попробовать. И так голодно припал к горлышку, что высушил два литра буквально за три глотка. На следующий день в боксе появилось несколько бутылок воды, а еще питьевой клубничный йогурт — Паучок подозрительно присматривался к нему несколько минут, тряс бутылку, нюхал содержимое, но потом все же осмелился выпить.
Затаившие дыхание Тони и Уэйд перевели дух и переглянулись — хоть какой-то прогресс наметился. Небольшой, но все же лучше, чем ничего, как до этого. От еды Питер все так же отказывался, но йогурт пил охотно.
Он не проявлял любопытства больше, чем было необходимо. Не подходил к стеклам бокса, не задавал вопросов, не пытался выбраться из комнаты.
А еще Паучок старался не вставать с кровати — Уэйд заметил, что он натягивал одеяло до самого носа и пытался укутаться так, чтобы все тело было плотно укрыто тканью. Столик с водой и йогуртом двигал таким образом, чтобы легко дотянуться рукой, завернутой в одеяло. Когда пустая бутылка неожиданно свалилась со стола на пол, первой реакцией Питера, естественно, стало желание ее поднять, но ничего не получилось. Он наклонился, потянулся к ней пальцами, а в следующее мгновение испуганно отпрянул и опять поспешно спрятался под одеялом.
Он дрожал от страха, а Уэйда просто прострелило жгучим желанием оказаться внутри бокса и крепко обнять Паучка, разогнав нахрен по углам то, что его так пугало. Начистить до крови рожи всем невидимым ублюдкам.
Но он остался на месте, удивляя самого себя, голос в голове и Старка чудесами выдержки. Медленно выдохнул, разжал до боли стиснутые кулаки и беззвучно проговорил дурацкую считалочку, пытаясь успокоиться. Лучше уж позволить беспокойству сожрать себя изнутри, чем сделать что-то необдуманное и способное навредить Питеру.
— Ты это заметил, Железяка? — выдавил Уэйд, ненадолго справившись с голосом и чувствами.
— Ага, — отозвался Старк. — Психосоматика, кажется. Или он действительно боится чего-то на чертовом полу. Думаю, если ничего в ближайшие пару дней не изменится, придется приглашать Барнса и пробовать разговаривать с пацаном вживую, а не при помощи динамиков и микрофона.
Уэйд считал, что ничего не получится, потому что он в Питере Питера не видел совсем. Даже намеков на то, что он постепенно возвращался. Он смотрел в лабораторном боксе на худого перепуганного пацана, над которым ставили опыты целый год и это привело к тому, что его сознание потерялось где-то там, в запутанном лабиринте смазанной действительности и спасительного вымысла.
Уэйд знал, что это такое. Он сам там прятался, когда реальность хосписа и захлебывающиеся крики пациентов дока Киллбрю выносить не получалось никак и даже черный юмор не помогал притупить растущий внутри липкий ужас.
Паучка, настоящего Паучка, давили, выгоняли и пугали столь сильно, что у него не получалось вернуться, как бы он ни старался.
Но терять было нечего.
Даже если малюсенький шанс оставался — Уэйд вцепится в него всеми силами.
И шанс ведь был — Уэйд помнил, как еще будучи Каракуртом, Питер дважды назвал его по имени. Это же должно хоть что-то значить?
В столовой сидели Соколиный Глаз, Вдова, Кэп и Железяка. Присмотревшись, в тени около холодильника Уэйд обнаружил и Зимнего Солдата — он пристально пялился на Уэйда несколько секунд, а потом, уступив настойчивому приглашению Роджерса, уселся за стол. Но с таким видом, будто барные стулья нанесли ему личную обиду. Судя по всему, Зимнему Солдату все еще непривычно находиться в помещениях, где не капала грязная вода, не тянул сквозняк и где не орали за стенкой злобные русские.
— Все еще не могу привыкнуть к тому, что Дэдпул тусуется в Башне Мстителей, — Бартон, конечно же, отозвался первым — ни минуты без подъеба.
— Спорим, что с этой фразы начинается каждая запись в твоем розовом девичьем дневничке, Китнисс? — парировал Уэйд, плюхнувшись на незанятый стул. — Дорогой дневник, все еще не могу привыкнуть к тому, что Дэдпул тусуется в Башне Мстителей. Я потерял сон и покой, а когда думаю о его сексуальных булочках, обтянутых красным спандексом, то начинаю весь гореть и пылать первобытной страстью…
— Фу-у-у, — протянул Бартон, скривив морду, но при этом не перестав жевать тако.
Стоп. ТАКО???
— Да не ори ты, — поморщилась Наташа, но при этом взяла и подвинула к Уэйду ближе нетронутый промасленный пакет.
Уэйд едва сдержался, чтобы не прослезиться. Эти противные Мстюны так сильно его любят, правда ведь?
— Ну, приблизительно как троюродного дядюшку из Оклахомы, который ворчит, пердит, жрет всякую херню и постоянно брешет о своих подвигах, — любезно уведомил его Соколиный Глаз.
Нужно прекращать говорить вслух, а то так незаметно возьмет и выдаст все секретики этим злыдням.
— Эй, о своих подвигах я ни разу не брехал, Бартон! Они все официально задокументированы и, если нужно, я могу пригласить свидетелей по каждой из историй! — возмущенно воскликнул Уэйд, пытаясь прожевать внушительный кусок тако и восстановить справедливость одновременно. — И вообще, признайся, что ты тайком мечтаешь жить такой же жизнью, как баловень судьбы Дэдпул, а не подчиняться одноглазому капитану Рону и переводить бабушек через дорогу!
— И чтобы меня считали поехавшим психопатом и убийцей? Нет уж, спасибо, обойдусь.
— Эй, Бартон, книжечка по девчачьей психологии, которую я на днях прочитал, чтобы найти способ, как стать самой крутой и популярной девочкой в классе, гласит, что нельзя сдерживать свои внутренние порывы и тайные желания! А то потом как прорвется наружу темная сторона — поминай как звали, Соколиные Глазки!
— Просто жуй тако и заткнись, Уилсон.
Уэйд прижал ладонь к груди, театрально выдохнув.
— В жизни не видел еще более тупого завершения диалога, и, к тому же, не принимал в нем участия. Спасибо, Китнисс, за боевое крещение.
Клинт показал ему средний палец. Беззлобно, конечно же, потому что втайне он обожал Дэдпула. Уэйд не мог не ответить ему тем же и картинно показал средний палец так, будто отматывал удочку. А затем еще один, будто любуясь на себя в зеркальце.
Лицо Кэпа выражало нечто среднее между монашкой, увидевшей, как из Библии вырывают листы для самокруток, и девочки, впервые лицезревшей писюн не в книжке по биологии. Живописно и румяно до невозможности. Ладно, может быть, теперь Уэйду стало чуточку стыдно за свое поведение, потому что Кэп мог бы пристыдить даже Деву Марию. Но больше стыдно за Бартона и за его неумение красиво ставить точку в диалоге. Чувачку уже за сорок, а сливается, как младшеклассник!
— Детский сад закончился? — ворчливо осведомился Старк, возясь с кофемашиной. — Можно поговорить, как взрослые люди, или еще обсудим дядюшек, девочек, цветочки и пердеж?
— Погоди, до пердежа мы еще даже не дошли, Железяка, застопорились на розовых мечтах Китнисс!
— Уилсон, последнее китайское.
— Ладно, мам, больше не буду.
Ему определенно показалось, что Вдова фыркнула от смеха, но ее лицо осталось таким же непоколебимым и строгим, как и всегда. Эй, нужно позвонить создателю горы Рашмор, у Уэйда имеется предложения по поводу пятой физиономии!
— Как дела у Человека-Паука? — немного невпопад спросил Кэп, ведь он и так отлично знал, что все пока стояло на месте. Но, видимо, не придумал лучше фразы, чтобы перевести разговор в нужное русло.
Тем не менее, у него получилось. Уэйду расхотелось шутить, а тако больше не лезло в горло. Он отложил оставшийся кусок в сторону, сцепив пальцы рук в замок.
— Он не так давно опять заснул.
— Были ли какие-то изменения в его состоянии?
— Ну, сегодня он поднял подушку чуть повыше, Кэп, если ты об этом.
Бартон закатил глаза, Наташа еще сильней сжала губы, а Капитан потупил взгляд, перед этим мельком глянув на Барнса. Тот сидел неподвижной и хмурой горой мышц, но вроде как с интересом прислушался к беседе.
— Прошло пять дней, но мы особо нигде не продвинулись, верно? — недовольно подытожил Старк, нацедив себе дымящийся кофе и усевшись во главе стола, по очереди посмотрев на всех присутствующих. — С пацаном ничего не выходит, с Гидрой, я так понимаю, тоже глухо.
Уэйд вскинул голову и удивленно посмотрел на Тони. Не то, чтобы ему было интересно, как там поживали гидромудаки — все прошедшие дни он уделял время и думал исключительно о Паучке, но все же его удивил тот факт, что Мстители ничего не раскопали. У них же имелись в арсенале штучки-дрючки, связи с нужными и людьми и ресурсы, чтобы найти даже давно сдохшего Джека Потрошителя и Атлантиду. А тут выходит, что Гидра научилась прятаться еще лучше?
— Аварийный участок канализации в Уайт-Плейнс, где Уэйд нашел Человека-Паука, основательно подчистили, — сообщил Капитан, недовольно поджав губы. Он тоже не умел проигрывать и признавать поражение, пускай и был воплощением всех человеческих благодетелей в единственном лице. — Мы вернулись туда на следующий день, но ничего не обнаружили. Кое-кто даже электронный замок снял и поставил изношенную дверь вместо металлической, о которой говорилось в отчете ПЯТНИЦЫ. Опрос свидетелей, обращение в администрацию, разговор с коммунальными службами ничего толкового не дал. Либо они запуганы, либо подкуплены, либо действительно понятия не имели, что под городом Гидра без особого шума заняла для своих целей несколько помещений.
— Прослушка тоже ничего не дала, — нехотя добавила Вдова. — После официального визита Стива никто никуда не звонил и не отчитывался Гидре.
— Мы наведались в старую лабораторию Киллбрю, в Уайт-Плейнс, поискали в его прежней квартире — ничего не нашли, — сказал Соколиный Глаз, поморщившись. — Все, что можно было найти там, уже нашел Уилсон.
— Ловкость рук и никакого мошенничества, Китнисс, — не удержался от комментария Уэйд.
— Сокол сейчас ведет наблюдение за тем участком, в полночь я его сменю, — отчиталась Наташа. — Но я не вижу в этом смысла — Гидра собрала вещички и ушла оттуда. Нужно быть совсем идиотами, чтобы вернуться в место, о котором уже известно Мстителям.
Старк потер уставшие глаза и отхлебнул кофе.
— Больше зацепок нет?
Уэйд молча поднял руку, как воспитанная девочка-отличница.
— Уэйд? — в голосе Кэпа отчетливо слышалась надежда.
— Возможно, я кое-кому из старых знакомых начирикал насчет подозрительных ребят и опытов над людьми, — Уэйд постучал пальцами по столешнице. — Если будут какие новости — они сообщат.
— Хорошо. Это нас бы очень выручило, Уилсон, — одобрительно проговорил Тони. — В остальном глухо?
Капитан Америка, нахмурившись, кивнул и уткнулся взглядом в стол. Каменный Барнс перестал косплеить голема и утешающе потрепал Кэпа по плечу.
— Что насчет лысых чудиков с Джефферсон-авеню? — Старк бросил пытливый взгляд на Наташу.
— Мы опросили свидетелей и, вроде бы, одна из девушек видела, как они вылезли из канализации, — отрапортовала та.
— И опять канализация, что за хрень.
— Просто от этой всей истории изначально попахивало дерьмецом, особенно, когда вы допустили, чтобы Киллбрю утащили из Рафта, — глубокомысленно произнес Уэйд. — Вот вам и связь с канализацией.
— За Рафт ответственность несем не мы, а штат, Уилсон, — буркнул Старк. — Супергероев никто не пустил бы охранять тюрьму для суперпсихопатов. После истории с Соглашениями и всего, что произошло потом, мы должны благодарить за то, что нам разрешают разговаривать с обычными людьми и летать на миссии. Сенаторы точили на нас зуб размером со штат Мэн.
— Тем не менее, Киллбрю сбежал из-под вашего здоровенного носа, от спутников и камер и всех технологических штучек и прямо сейчас делает фрэш из чьей-то кровушки и вишневого сока. А вы гребетесь за оставленным им дерьмом, так? Официально беру и забиваю за собой право сказать «я же говорил», когда окажется, что эти миленькие лысики — тоже дело его рук.
— Я лично выдам тебе бейсболку с надписью «гений мысли» и сертификат на бесплатные десять порций тако, если теория подтвердится, — с ухмылкой пообещал Тони.
— Договорились, Железяка. Так и случится. И да, двадцать порций и в той палатке, что я укажу.
— Ладно, зануда, — протянул Старк нехотя, а после сел на стуле ровней и прочистил горло. — Теперь насчет пацана.
Все остальные Мстители встрепенулись. Барнс угрюмо уставился на Тони, Уэйд тяжело сглотнул. Сколько времени они здесь заседают? Вдруг Паучок уже пришел в себя и сидит там один в гребаном стеклянном боксе?
— Я предполагал, что ситуация должна улучшиться, но спустя пять дней ничего не изменилось. Уилсон и я заметили, что его паучьи способности почти не работают и пацан о них даже не подозревает. Синяк на шее с горем пополам рассосался спустя пять дней, хотя раньше на нем все заживало за пару часов, — Тони отставил в сторону чашку и поднялся на ноги. — Но меня больше беспокоит не его суперсила, а сознание. Наши реабилитационные методы, конечно, нельзя назвать правильными, мы работаем практически наощупь и пляшем от того, что видим, но… Паучок на них вообще не реагирует. Не хочет говорить, прячется, боится и даже не пытается пойти нам навстречу. Единственным разом, когда он сделал хоть что-то, кроме угрюмого молчания и истерик, стал тот разговор с Уилсоном. Больше пацан в нормальное, спокойное состояние не возвращался.
За столом воцарилась мрачная, напряженная тишина.
— И что вы намерены предпринять дальше? — Кэп посмотрел на Старка, а потом перевел взгляд на Уэйда.
— Ну, я собирался попросить помощи у нашей мрачной принцессы, — Тони махнул ладонью в сторону Зимнего Солдата. — Я думаю, что шоковая терапия может стать катализатором и помочь пацану. Ну, или мы хотя бы увидим, как он отреагирует на живого человека в боксе. А Барнс поделится с нами выводами насчет состояния Паучка.
— Баки, ты согласен? — естественно, Кэп поспешил сделать вид, будто у Барнса имелась свобода выбора.
— Да. Посмотрим на паучьего пацана, — скрипучим, как колесо ржавой телеги, голосом ответил Зимний Солдат.
* * *
Уэйд нехотя признал, что пустить Барнса в блок к Паучку стало не самой плохой идеей.
После разговора на кухне прошло несколько часов, Питер проснулся, выпил йогурт и выглядел не таким серым и равнодушным, как в прежние дни. По крайней мере, Уэйд с трепетом отметил, что его глаза оживились, заблестели, и он уже не прятался в одеяле. Лежал, смотрел по сторонам и время от времени приподнимал вверх ту руку, на какой не хватало пальцев. По его лицу скользило сожаление пополам с огорчением, а затем он принимался часто моргать и шмыгать носом.
Пытался не разреветься и не собирался показывать кому-то, даже себе самому, собственную слабость.
Уэйд, почти уткнувшийся лбом в стекло, с трудом выносил все это. Тихие всхлипывания Паучка болезненно впивались в сердце и проходились разрядом по оголенным нервам. Он уже почти открыл дверь в бокс, чтобы ворваться внутрь, обнять Питера и больше никогда не оставлять его одного, как в лабораторию вошел Барнс в сопровождении Тони и Кэпа.
Старк тут же отреагировал на изменения — его брови удивленно приподнялись.
— Он не такой, как обычно.
— Агась. Я заметил.
— Может, что-то у нас и получится, — Тони воодушевленно усмехнулся и повернулся к Барнсу. — Ну, никаких наставлений и предупреждений у меня нет, поэтому просто постарайся не напугать пацана еще сильней.
— Ничего не обещаю, — прозвучало как-то кровожадно и ехидно одновременно, но Барнс вряд ли относился ко всему происходящему, как к шутке.
Он изучающе смотрел на Паучка, пока шел к двери бокса.
— У тебя самого крыша не поедет после общения с Паучком, Железная Рука? — спросил Уэйд. — Камбэк агента Гидры был бы отличным завершением субботнего вечерочка.
Барнс, естественно, ничего не ответил, самодовольный придурок, а потом вошел в комнату к Питеру. Дверь с шипением закрылась, а Уэйд, Старк и Кэп обратились в слух.
Паучок заледенел от страха и вцепился пальцами в одеяло, испуганными глазами следя за появившимся в комнате незнакомцем. Он осмотрел металлическую руку, потом поднял взгляд на лицо Барнса и быстро его отвел в сторону, когда Барнс уставился на него в ответ.
Ни один не произнес ни слова.
Барнс медленно шел вдоль стены бокса, будто совершенно случайно сюда забрел, а Паучок настороженно наблюдал за ним. Тем не менее, не спешил закатывать истерику, просить уйти или прекратить ходить вокруг.
Спустя несколько минут, обратившихся в вечность, Барнс остановился в опасной близости от Питера. Посмотрел на него сверху вниз и спросил:
— Ну, ты говорить умеешь, пацан?
Паучок, кажется, такого вопроса вообще не ожидал. Он скукожился и сжался, пытаясь стать меньше и явно предполагая, что его пришли бить.
— Д-да, — сипло, заикаясь, выдавил из себя Питер.
— Чего молчишь тогда? С тобой пытались поговорить несколько дней подряд, — строго произнес Барнс, будто учитель, отчитывавший нерадивого ученика.
Глаза Паучка испуганно метнулись сперва на суровое лицо Зимнего Солдата, а потом на стеклянную стену бокса, где он заметил входную дверь.
— Я-я… я думал, что это ненастоящие голоса.
— Почему ты так решил, пацан?
— Такое уже было. Когда-то. Я не могу вспомнить, когда именно, — твердо сказал Питер, пускай руки судорожно мяли одеяло, выдавая его волнение. — Голоса говорили и говорили, постоянно… Из стен. А на пол нельзя было спускаться.
— Почему?
— Там была лава.
Лава? Как в дурацкой детской игре?
Старк и Кэп переглянулись, а потом посмотрели на Уэйда. Он чувствовал на себе их взгляды, но не хотел ни на секунду отрываться от Питера.
Питер просто говорил, а не плакал или кричал. Спокойно произносил слова и был так невыносимо похож на прежнего Питера, что сердце застучало настолько сильно, будто собралось выпрыгнуть из грудной клетки.
А еще мучительно хотелось оказаться рядом. Взять за руку и почувствовать ответное тепло.
— А вы кто? — нерешительно спросил Паучок у Барнса.
Тот немного помолчал, заставив Питера напрячься и натянуть повыше одеяло. Будто оно могло хоть как-то защитить от злых намерений незнакомого человека.
— Друг, — хрипло ответил Зимний Солдат.
— Правда? Простите, но я вас совсем не помню.
— Ничего страшного. Вспомнишь, пацан.
— Вы так считаете?
— Да. Мы все здесь для того, чтобы тебе помочь.
— Вас много? — удивленно переспросил Питер, оглянулся по сторонам, но, конечно же, ничего, кроме собственного размытого отражения, не увидел.
— Нас достаточно, — резко отсек Барнс, не собираясь демонстрировать Паучку свою любезную или милую сторону. — Отвечай, когда с тобой разговаривают, пацан. И помни, что тут на полу лавы нет.
— Х-хорошо, я запомню.
— И еще одно, — Барнс близко наклонился к Паучку, схватил его за плечо и что-то зашептал ему на ухо.
Уэйд недовольно и ревниво рыкнул. Что этот патлатый полудурок себе позволяет? Давно асфальтовый скраб на морду не наносил?
— Спокойно, Уилсон, там все для дела, — ехидно хмыкнул Тони.
— Надеюсь. Иначе кое-кто лишится и здоровой руки.
Барнс спустя полминуты вышел из бокса, оставив позади растерянного и побледневшего Паучка. Но при этом тот не выглядел таким испуганным, как раньше. Решительности и надежды в его карих глазах виднелось намного больше.
Уэйд не мог налюбоваться.
— Это было занятно, — выдал Старк, как только дверь бокса с шипением вернулась на место, а Зимний Солдат оперся спиной на крепкую стеклянную стенку. — Ты выбрал тактику плохого полицейского? Строгого учителя?
— Нет. Просто пацану нужно собраться, а не сопли развозить, — сказал Барнс. — Он ведь был забавным и назойливым, постоянно трепался обо всем подряд, а тут развел истерику.
— Но он потерял память, Баки, — снисходительно напомнил ему Кэп.
— Ее можно восстановить. И целый потерянный год тоже, — буркнул Барнс. — Со мной Гидра развлекалась намного дольше.
— Ну и зачем тебе понадобилось лапать Паучка и что-то томно шептать ему на ухо? — недовольным, сварливым тоном ревнивца поинтересовался Уэйд. — Больше двух — говорят вслух, если что! Непреложная истина!
— Сказал несколько слов, над которыми ему придется подумать, — загадочно выдал Барнс и пошел на выход. Кэп засеменил за ним следом, оглянувшись на Старка и Уэйда через плечо — возможно, хотел таким образом извиниться за поведение своего лучшего дружочка.
А спустя пару минут Паучок впервые обратился к тем, кого он не видел.
Точнее, он попросил прощения за то, что вел себя странно.
И поблагодарил за клубничный йогурт.
Уэйд почувствовал, как внутри все обдало мучительно желанным теплом.
* * *
Уэйд почему-то был уверен — что-то вот-вот случится.
И «что-то» действительно случилось.
Паучок, задремавший после неловкого разговора со Старком при помощи внутренней связи (они решили, что с Питера хватит на сегодня непонятных гостей), громко закричал во сне, а спустя несколько секунд проснулся. Подскочил на кровати, лихорадочно оглядел самого себя и зачем-то спустил босые ноги на пол. Поводил узкими ступнями по гладкой поверхности, медленно успокаивая сбившееся дыхание. Осторожно коснулся большими пальцами узора из плиток, провел вдоль ровной линии раздела, слабо улыбнувшись — испуг с каждым спокойным выдохом исчезал, черты лица разгладились, оставив лишь сосредоточенную морщинку между бровей.
Уэйд, подскочивший из-за крика Паучка, теперь внимательно и напряженно наблюдал за ним, готовясь в любую секунду ворваться в бокс и нарушить данное прежде обещание не пугать Паучка своей искореженной рожей или стремной маской раньше времени.
Честно говоря, выдержка и терпение были практически на нуле.
Зато колючим страхом перед неизвестностью и Питером, с каким предстоит знакомиться заново, залило по уши.
Пока здравомыслящая часть Уэйда думала над тем, уместно ли будет сейчас немного поговорить с Паучком и успокоить его, другая часть уже попросила ПЯТНИЦУ врубить внутреннюю связь.
— Тебе плохой сон приснился?
Естественно, Питер вздрогнул и начал озираться по сторонам. Никого не обнаружив, уставился на ту часть стеклянной стены бокса, которая как раз находилась напротив него. Он, не осознавая этого, смотрел прямиком на Уэйда, сидевшего по ту сторону той самой стенки. Под солнечным сплетением сладко ёкнуло, пускай Паучок никак не мог его увидеть - только лишь свое размытое отражение.
— Здесь нано-стекло, верно? — немного раздосадовано спросил Паучок. — Меня видно, но я не вижу никого.
— Ты прав, умник, так и есть.
— Это чуточку нечестно, вы так не думаете?
Губы Уэйда растянулись в широкой улыбке. Питер постепенно возвращался к нему. И его стремление к справедливости и честности уже начало себя проявлять — как всегда назойливей и громче всего прочего.
— Думаю, но пока что исправить ничего не могу. Чувачок, который всем тут заведует, запретил мне что-либо трогать, кроме микрофона. Я могу что-то случайно сжечь, разбить или залить водой.
— Я сомневаюсь, что такие неуклюжие люди действительно могут существовать, — ответил Паучок, легонько хихикнув.
— Уж поверь, могут, еще как. Я тому стихийное подтверждение. Точнее очевидное бедствие. Ты понял, в общем.
Питер хмыкнул, поджал одну ногу под себя, а кончиками пальцев второй все равно касался пола, будто пытался доказать, что там обыкновенная плитка, а не раскаленная лава.
— Мы ведь уже с вами разговаривали, так?
— Да.
— Хот-дог и фильм, верно?
— Все правильно, малыш. Ты вспомнил! — обрадованно крикнул Уэйд.
Разве это не значило, что все шло хорошо?
— Я кое-что помню, это правда. Но вот сказать, о чем был фильм, не смогу.
— Не расстраивайся, ты его смотрел раз двадцать. Посмотришь еще столько же, когда… выздоровеешь, — утешительно проговорил Уэйд.
— Надеюсь, — в голосе Паучка почему-то прозвучало намного больше сомнения и неуверенности, чем должно быть.
— Так что тебе снилось?
Питер замялся, закусив нижнюю губу. Провел ладонью по одеялу, разгладив складки. Уэйд смотрел на него, не отрываясь.
Невысказанные чувства заполнили его до самых краев.
— Мне снилось, что я летел, — наконец-то смущенно выдавил Паучок. — Извините. Такая глупость.
— Это не глупость! Я тоже частенько летаю во снах! Это очень крутой сон! Как ты летел?
Питер опять начал терзать губу, пытаясь спрятать улыбку.
— Это было что-то вроде… веревки? Какие-то странные тросы, прямо из моих запястий.
Волнение яростно заклокотало прямо в груди Уэйда. Он вспомнил Человека-Паука?
— Я летел между небоскребами. И это было просто потрясающе. Я… чувствовал себя свободным. И мне было так весело…
— Но ты закричал, малыш. Почему?
Питер нахмурился.
— Я упал. Веревка оборвалась и я полетел вниз.
Уэйд набрал было воздуха в грудь, чтобы утешить расстроившегося неудачным полетом Паучка, как тот сказал вдруг:
— Но я помню, что меня кто-то поймал.
— Кто?
— Он был в маске. Красно-черной. Белые линзы. Он… Я почувствовал, что он поймал бы меня, несмотря ни на что.
