Крутое пике в затопленные улицы

Уэйд вскочил с места, как по команде — ему нередко приходилось переключаться в боевой режим после относительного спокойствия. Пиздец в развеселой жизни Дэдпула случался до обидного регулярно, потому разорвавший колонки вопль искусственного интеллекта не выбил его из натренированного годами равновесия. Напряг — несомненно. Вынудил задаться очевидным вопросом — а как же иначе. Разве Железяка не повторял по несколько раз в день, что его пенисоподобная Башня — самое безопасное место в мире? Что тут даже комар не пролетит без специального пропуска и электронной регистрации у менее сообразительного родственника ПЯТНИЦЫ в вылизанном фойе? Оказывается, даже на Солнце бывают пятна. Питер поднялся вслед за ним, напряженно вглядываясь в дверной проем бокса. Подозревал, что нечто, нарушившее целостность Башни, набросится на них из сомнительной полутьмы безлюдной лаборатории. Прежний бессознательный испуг, исказивший его красивое лицо, исчез, сменившись отчаянной решительностью. Человек-Паук сменил на посту Питера Паркера. Уэйд не стал заострять свое и чужое внимание на том факте, что пальцы Паучка крепко вцепились в ремешок подсумка его костюма. А еще он отчаянно избегал мыслей о покрасневших губах Питера и том, что они секунду назад натворили. Время порефлексировать и посыпать голову пеплом Уэйд всегда отыщет — и, наверное, те тонны пепла окончательно похоронят его под собой и раскатают в сексуальный мясной блинчик по земле. Прямо сейчас не стоило отвлекаться и думать о неподобающих вещах. Вместе с боевым режимом надо бы одновременно запустить режим Джейн Остин — юмор, сарказм в сторону окружающего ханжеского общества и никаких нравственно неподобающих мыслей. О, он всегда представлял себя мистером Дарси, а Паучка — Лиззи Беннет, особенно после той вырезанной сцены в фильме с Кирой Найтли. Он бы с удовольствием увез бы Питера в какой-нибудь здоровенный безлюдный особняк в Великобритании, где никто бы не посмел отвлекать их от всяких неловких и сладких поцелуйчиков после завтрака и полезных для здоровья прогулок по Дербиширу. Да, звучит, как что-то великолепное и несбыточное. — Я не стану руководствоваться этим тупым клише, когда герой просит своего невинного и сексуального возлюбленного подождать в безопасном месте, пока он пересчитывает незваным гостям ребра и вежливо интересуется при помощи кулаков, что они забыли в его доме в такой прекрасный день, — насмешливо сообщил Уэйд, отчасти интонацией осуждая подобное клише и сценаристов, которые его до сих пор пропихивают в неплохое кинцо. — Считаю, что Паучку будет безопасней пойти со мной. Но не вздумай геройствовать, малыш, договорились? — А если тебе понадобится моя помощь? — Паучок всегда был непослушным мальчиком — вот и сейчас он почти не воспринял всерьез просьбу взрослого и сурового наемника постоять в сторонке и не отсвечивать. — Что мне определенно понадобится — поцелуйчик на удачу, — ляпнул Уэйд и едва не застонал от собственной тупости и неловкости. Почему он просто не мог заткнуться и не делать все еще хуже, чем уже стало? Щеки и уши Питера мгновенно окрасились стеснительным румянцем. Он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но не нашелся с ответом. Его губы все еще были соблазнительно влажными и искусанными. Это что, какое-то дьявольское испытание для Уэйда Уилсона? А на каком сайте можно подсмотреть прохождение этого испытания? На ютубе есть летсплей? — Забудь, Паучок, у моего языка слетела прошивка и он периодически несет всякую нефильтрованную чушь, — поторопился сгладить углы Уэйд. — Мне точно понадобится не переживать за тебя, окей? Если я скажу, чтобы ты постоял где-нибудь в уголке и разрешил дядюшке Уэйду разобраться с сорванцами, решившими испортить Мстителям вечер среды, ты послушаешься? Конечно, суперсилы возвращались к Питеру в неплохом темпе и, вполне возможно, совсем скоро он припомнит, каково это — быть народным мстителем и крутышкой, защищавшей Нью-Йорк от всех бед, начиная с неправильной парковки велосипедов и заканчивая действительно стремными чуваками вроде Стервятника, но пока что… Пока что Уэйду будет намного комфортней и приятней знать, что Паучок не лезет с головой в очередное пекло. — Возможно, — уклончиво проговорил Питер. Румянец до сих пор не сошел с его щек, но он уже успел взять себя в руки и не выглядел смертельно смущенным. Он выглядел старым добрым Человеком-Пауком и чувство восторга колючими пузырьками прокатилось в животе Уэйда и лопнуло жарким теплом в груди. — Только учти, Паучок, что если ты будешь непослушным членистоногим, то я буду вынужден тебя отшлепать. Исключительно в воспитательных целях! — тоненький голосок здравого смысла давно уже смирился с тем, что Уэйд никак не может держать себя в рамках рядом с Питером. Особенно после взбаламутившего чувства поцелуя. Да и кто бы смог, серьезно? Питер фыркнул и искоса бросил подозрительно знакомый хитрый взгляд. Что-то предупреждающе больно стукнуло в груди Уэйда. — Ты же в курсе, Красный, что недавно выскочившим из подросткового возраста пацанам вроде меня не стоит что-то настолько откровенно запрещать? Так и подмывает сделать что-то наперекор, — невинно пропел Паучок, хлопнув своими пушистыми ресницами и пронзив насквозь сердце Уэйда легкой ухмылкой чертовых губ. Он не был готов к тому, как стремительно возвращается к Пауку его чувство юмора. Но радовался тому, что Питер хотя бы ненадолго позабыл о том, что кого-то убил. — Ты… да ты… — Уэйд лихорадочно придумывал, что бы такого сказать, чтобы не выдать себя с потрохами, но почему-то не нашел ничего лучше, чем напомнить о возмутителе спокойствия. — У нас там целостность Башни кем-то нарушилась, беспощадный ты паукан. Я уже слышу, как Железяка истерично зовет Дэдпула на помощь! Держись позади и не суйся, пожалуйста, в самую гущу драки, окей? Я отвечаю за тебя. — А кто отвечает за тебя, Уэйд? — Питер наконец-то отпустил ремешок подсумка и быстро натянул на запястья веб-шутеры, лежавшие на тумбочке рядом с кроватью. — Я бессмертный сукин сын, помнишь? Во всех драках мне обычно везет больше остальных, так что… Из любой жопы найду способ выбраться, как Эйс Вентура из резинового ануса бегемота, — небрежно обронил Уэйд, наконец-то покинув бокс и быстрым шагом направившись в сторону лифта. — Но сам же и ищешь туда вход? — прокомментировал Питер, приноровившийся к чужой скорости. — Это получается непроизвольно. Природный талант, знаешь ли. Вроде способности скручивать язык в рулетик или быстро складывать в уме сложные числа. Странное дело, но ПЯТНИЦА больше не кричала об опасности, да и в целом обстановка в Башне казалась спокойной. Никаких железных заслонов на окнах, вопящей, как банши, сигнализацией или носящихся по коридорам роботов в режиме терминаторов-убийц. Только в лифте, после вежливого вопроса ПЯТНИЦЫ об этаже, на который мистер Уилсон и мистер Паркер планировали отправиться, Уэйд вспомнил, что искусственный интеллект вообще-то умеет отвечать на вопросы. — Эй, Пятничка, все в порядке? — Конкретизируйте запрос, мистер Уилсон. — Ты минуты две назад вопила на все децибелы, что в Башне Железяки что-то стряслось. — Прошу прощения, — в прохладном голосе говорящего компешника послышалось что-то вроде раскаяния. — Обновленный алгоритм действий в случае непредвиденных ситуаций, написанный мистером Старком, срабатывает из-за экстраординарных происшествий, даже если ничего страшного не произошло. — Значит, все в порядке и никто не вломился внутрь, агрессивно требуя, чтобы Железяка и Кэп расписались у них на груди и заднице? — Мистер Старк немного заигрался в мастерской и проломил перчаткой стеклянную перегородку, — теперь в синтезированной интонации ПЯТНИЦЫ легко прослеживалось раздражение. — Это уже десятый раз за последние полгода. Не то, чтобы Уэйд переживал, что он вместе с Мстюнами не справится с непонятной угрозой, но все равно по телу прокатилась волна облегчения. Паучку не придется сталкиваться с какими-то оборзевшими мудилами, не имея возможности защищаться в полную силу. Питер очевидно расслабился после информации, полученной от искусственного интеллекта. Напряжение ушло из твердых плеч, он уперся спиной в стенку лифта и глубоко вдохнул, убрав пальцы с кнопок шутеров. Уэйд едва не окосел, тайком рассматривая его. Чуть не выдал себя, когда заметил, что Паучок, скрываясь, осторожно смотрит на него в ответ. Маска, конечно, не позволяла разглядеть ничего — холодные белые патчи и красная ткань прятали искореженное лицо, но Уэйда так и подмывало еще раз проверить, на месте ли она и вся ли его безобразная морда надежно скрыта. Они целовались, да, но после того, как сошла возбужденная горячка и мысли слегка упорядочились, голоса в башке Уэйда вежливо напомнили о том, что никто в здравом уме и в ослепительном свете лампочки лифта не захочет смотреть на мерзкого урода вроде него. Уж тем более это не захочет делать кто-то настолько красивый, как Паучок. — Все хорошо, что хорошо кончается, — негромко произнес Питер, разгоняя по углам образовавшуюся неловкую тишину. — Определенно, — отозвался Уэйд, отзеркалив расслабленную позу Паучка и попросив ПЯТНИЦУ отвезти их в мастерскую Старка — грешно было отказываться от возможности похихикать над этой самоуверенной жопой, разнесшей на осколки перегородку. — Хотя, малыш, ты упустил шанс посмотреть на одного болтливого наемника в его смертоносном действии. Держу пари, тебе бы понравилось. Знаешь, облегающая кожа, мышцы, запах пороха и вся эта тестостероновая вечеринка… — Теперь мне прямо захотелось, чтобы кто-то по-настоящему решил атаковать Башню, — хмыкнул Питер. — Одно твое слово, парочка моих звонков и мы слегка взбодрим умиротворенную тишину Башни Мстительных Пенсионеров. Паучок весело хихикнул и в этот раз открыто посмотрел на Уэйда. Уэйд, пользуясь законным случаем, уставился на него в ответ. Питер выглядел намного лучше Питера месячной давности, только освобожденного после криокомы. Кожа стала здоровой на вид и гладкой, а по скулам рассыпались едва заметные веснушки. Темные глаза поблескивали теплым золотом на ободке радужки, а пухлые губы аппетитным красным мазком выделялись на бледном лице. Напряжение вновь начало накапливаться в теле Уэйда, в тех самых местах, от напряжения в которых он бы пока отказался, потому что… Потому что все было таким призрачным и зыбким, будто озеро, покрытое пленкой тонкого льда. Любой неосторожный или слишком смелый шаг — и все, можно разом уйти вниз, наглотаться обжигающе студеной воды и сгинуть в темных глубинах. Уэйд не хотел сделать неверный шаг, что утащит его и Паучка на самое дно без возможности выплыть. Он понимал, что сейчас совсем не время для чувств, и уж тем более — для поцелуев с человеком, который не так давно вообще не знал, кто он и что нахрен происходит. Он прямо сейчас соберется с духом и попросит у Питера прощения за то, что нарушил его личные границы и сделал кое-что мерзкое без чужого согласия. Вообще-то он не собирался ни в чем Питеру признаваться, так почему именно сегодня все пошло хрен пойми куда? Паучок наверняка все еще не мог прийти в себя после поцелуя с неприятной образиной вроде Уэйда Уилсона. И разве он мог бы его в этом винить? Уэйд бы сам себя даже касаться не захотел, будь у него выбор. Лифт все ехал вниз, а безмолвный обмен взглядами продолжался, будто одно мгновение растянулось намного дольше положенного. В принципе, это не так уж плохо, Уэйд бы не отказался остаться в этом умиротворенном моменте навсегда. Если так выглядит рай, то Уэйд прямо сейчас перестает грешить и стрижется в монахи. — У меня что-то в зубах застряло, Паучок? Ты так внимательно смотришь, что я начинаю беспокоиться. Питер удивленно моргнул своими длиннющими ресницами и нервно потер предплечье. — Я только обратил внимание, что твоя маска такая… живая. Здорово передает эмоции. Это какое-то волшебство? — Волшебство кройки и шитья, ага. Рекруты Гуччи и Шанель перегрызлись до крови, пока пытались завербовать меня в свой цех, — лениво протянул Уэйд. — Пришлось официально заявить на парижской неделе моды, что секретики я унесу с собой в могилу. Если, конечно, хоть когда-то туда доберусь. Но, знаешь ли, трудолюбивые китайские детишки попытались сделать копию моей маски, я нашел ее на алиэкспресс. Десять баксов всего. Работает на батарейках, поет Рианну с писклявым китайским акцентом и умеет говорить «фсем аставацця на сфаих мистях». Даже не спрашивай, откуда они взяли эту фразу, я никогда не пародировал Джеки Чана из «Час пик». Паучок искренне рассмеялся, после чего прикусил нижнюю губу и наклонил голову, словно любопытный щенок. — Я все время пытаюсь вспомнить тебя без маски, Уэйд, — признался он негромко. — Брось эту ужасную идею, малыш. Кошмар на улице Вязов помнишь? Приблизительно то же самое, но без стильного оранжевого свитера. — Я в этом вопросе не могу на сто процентов тебе доверять, Красный, — с сомнением в голосе проговорил Питер. — Мне кажется, что ты себя намеренно принижаешь, так ведь? — Это я только разминаюсь. — Неужели я похож на того, кому так важно увидеть под маской исключительно идеального красавчика? — резонно поинтересовался Паучок. — Скорее, это я бы хотел тебе показать идеального красавчика, а не брать и беспощадно возвращать тебя в реальность со страшными физиономиями под волшебными масками. — Ты что… боишься задеть мои чувства? — А если так и есть, то что? — ощетинился Уэйд. — Благодари высшие силы, малыш, что тебе пока не пришлось повторно любоваться моей рожей. В этом плане, возможно, амнезия не такая уж и плохая шт- — Перестань, — твердо попросил Человек-Паук, стиснув руки в кулаки. — Пожалуйста, перестань. — Ты тоже перестань пытаться вспомнить. Ради своего же блага. По лицу Питера пробежала тень болезненного разочарования. Он нахмурился и поджал губы, словно держался из последних сил, чтобы не сказать то, что вертелось на языке и рвалось наружу. Уэйду это так знакомо. Постоянно сдерживаться. Держаться, чтобы не взять и не зацеловать эту хмурое, недовольное личико и не поделиться, как на духу, всеми чувствами. И пускай бы потом настырная букашка разбиралась бы со всем этим дерьмом. — Я и так после… того, что случилось в боксе… — Питер с трудом подбирал слова, снова начав розоветь щеками. — Я… заметил, что под маской не все в порядке. Тело Уэйда окаменело, а взгляд прирос к мямлящему рту Паучка. Вот. Вот прямо сейчас он скажет, что ощутил. Скажет, что хочет проблеваться и забыть об этом, как о страшном сне. Скажет, что не желает больше видеть рядом с собой уродца вроде Уэйда Уилсона. Вот, еще пару секунд, пока Паучок набирался смелости. Пухлые, греховные губы приоткрылись и: — Я хочу вернуть себе память ради того, чтобы наконец-то вспомнить тебя и перестать беспокоиться. — О чем это ты, паукан? — намеренно наполнив голос неуместной грубостью, спросил Уэйд. — Если бы я знал, то не пытался вспомнить, — огрызнулся Питер и отвернулся, подойдя ближе к дверям лифта. Уэйд с глупым и странным лицом смотрел на изгиб шеи Питера и покрасневший кончик его уха. Хотелось обнять это упрямое и нежное существо так сильно, чтобы затрещали кости. Хотелось спрятать его ото всех и, в первую очередь, от себя самого, чтобы не делать ему больно. — Я просто надеюсь, Уэйд Уилсон, что однажды заслужу твое доверие и стану тем, перед кем ты сможешь быть самим собой, а не Красным, — тихо и горько сказал Питер. Двери лифта разъехались в стороны и он поторопился выйти, сопровождаемый любезным комментарием говорящего компешника, приветствовавшего гостей в берлоге шефа. Дурацкая мысль прострелила все тело Уэйда. Мысль о том, чтобы отчаянно крикнуть в спину Паучку, что единственный человек, который даже после потери памяти заслуживал безоговорочного доверия поехавшего наемника, был именно он. А потом сдернуть чертову маску и предоставить ему самому решить, стоит ли игра свеч или же Дэдпулу лучше все-таки поберечь психику окружающих и не снимать свой волшебный чепчик. Но он не стал этого делать. Потащился вслед за Паучком, собираясь с шутками, чтобы выдать самую искрометную, но так и не подобрал, какая лучше. Питер был на шаг впереди, с мучительно ровной спиной и задранным подбородком. Хотел выглядеть сильным и независимым, наверное. Или просто не собирался больше говорить с тем, чье имя и фамилия начинались на букву «у». Они обнаружили ворчливого Старка в компании двух роботов-уборщиков, гонявших стекла из угла в угол, жужжащего Дубины, который тыкался Железяке в бок, сдвигая ближе к дивану, и Кэпа. Капитан слушал бормотание Тони с исключительно заинтересованным лицом, хотя наверняка не понимал и половины из того, что пулеметной очередью выдавал рот Старка. — Вот мое железное второе место в рейтинге лучших отп, определенно, — шепнул сам себе Уэйд и хихикнул. Питер покосился на него, но ничего не сказал. Надулся, как мышь на крупу. Из-за разбросанных по полу мелких стекол от разбитой перегородки Уэйд чуть не поддался идее подхватить Паучка на руки и внести в мастерскую, как принцессу, но, как подсказал ему внутренний голос, Питера сейчас лучше лишний раз не трогать, а то еще рванет. И так еле сдерживается, судя по каменным плечам и свирепому лицу. И что за черт его дернул непременно узнать, что скрыто под маской Дэдпула? Это не так уж важно, если учесть, какую кучу вещей и людей Паучок забыл. И все то было намного важней, чем страшная рожа Уэйда Уилсона. — А, это вы, голубки, — буркнул Старк с дивана — Кэп все-таки угомонил амбассадора броуновского движения и зафиксировал его на одном месте, дабы тот не порезал голые пятки об стекло. — Я подкручу код ПЯТНИЦЫ, чтобы больше не доводила всех в Башне до инфаркта. — Это было бы просто превосходно, Железяка, а то так не ровен час придется покупать всем обитателям башенки новые трусишки, — отозвался Уэйд, прислонившись плечом к стенке. Глаза следили за Питером, с интересом разглядывавшим роботов и кучи беспорядочно наваленного барахла, из которого Старк потом делал конфетку. — Я и так собирался сделать оптовый заказ на днях, раз уж взялся быть опекуном кучке супергероев, — признался Старк с ехидной улыбочкой. — Есть какие-то особые пожелания, Леди ин Рэд? — Да. Хочу с эмблемой Человека-Паука парочку, — громко отозвался Уэйд и игриво подмигнул уставившемуся на него Питеру. — Буду надевать их только по большим христианским праздникам. И на четвертое июля, конечно, иначе Кэп меня со свету сживет. Капитан скромно улыбнулся и опять усадил на место вскочившего было Старка. — Посиди спокойно, Тони, пускай роботы занимаются своим делом. — Я вижу, что карапуз заинтересовался чем-то на моем столе, — сказал Железяка. — Если что-то понравится — дарю. Ну, кроме всякой бесполезной неработающей херни, то оставь мне для утилизации. — Кажется, это схема новых веб-шутеров? — неуверенно спросил Питер, подняв вверх детально разрисованный листок бумаги. — Точно так. Это твое, карапуз. — Мое? — Ага. Твоя разработка. Там где-то еще и новая химическая формула паутинки лежит. Ты на обеде как-то ручку расписал и придумал. — И вы все это хранили? Даже после того, как узнали, что я… умер? — искренне удивился Питер. Старк и Кэп быстро переглянулись. — Конечно, Пит. В нашем странном и непонятном мире смерть не всегда означает смерть на самом деле. Если ты понимаешь, о чем я, — мягко проговорил Тони. — Уилсон может подтвердить, он ее постоянно обводит вокруг пальца. Так что… — Мы надеялись, что ты отыщешься, Питер, — добавил Капитан. — Поэтому оставили все, как было, в твоей комнате и там, где ты чаще всего проводил время. Плечи Паучка дрогнули и в голос зазвучал чуть выше, чем обычно, когда он пробормотал: — Спасибо. — Это самое малое, что мы могли сделать, Пит. Уилсон наверняка может открыть целый музей из вещей, которые когда-то принадлежали тебе, он… — разошелся Старк, а потом резко заткнулся, почувствовав на себе пристальный и недовольный взгляд Уэйда. — Что, слишком рано? — шепнул он едва слышно. Уэйд мотнул головой. Слишком… слишком. — Хочешь побыть здесь, карапуз? Все равно ПЯТНИЦА, видимо, перебудила всю Башню, — перевел тему Тони. Иногда он проявлял чудеса такта, особенно после того, как уже напакостил. — Стив, если останется здесь, со мной почти не разговаривает, а я бы не отказался побеседовать с кем-то кроме моего же искусственного интеллекта. Питер охотно закивал, принимая приглашение, и даже слабо улыбнулся, когда Дубина подкатил к нему и приветственно зажужжал, растопырив металлическую клешню. Уэйду этого было достаточно. Башня в безопасности, Паучку вполне хватит на сегодня общения с Дэдпулом — лучше уж ему потусоваться с кем-то менее поехавшим и странным. Хотя Старку придурковатости хватало с головой, он-то уж точно не кинется целоваться с пацаном вместо того, чтобы постараться оградить его психику от очередного кризиса. Уэйд, кивнув в ответ на вопросительный взгляд Кэпа, бесшумно отступил к лифту и поехал на крышу. Ему срочно нужно было проветрить голову и попытаться принять участие в дискуссии со своими же обозленными голосами.

* * *

Честно говоря, Уэйд предположил, что Барнс оставит весь разговор с Питером в Центральном Парке в секрете — типа, солидарность бывших пленников гидромудаков или что-то еще в таком же духе товарищей по команде, но Зимний Солдат выложил все Мстителям утром следующего дня. Эту ночь Уэйд провел без сна в ближайшей к Башне явочной квартире, ворочаясь на холодном диване и постоянно вспоминая поцелуй с Питером и его решительные слова, отзывавшиеся тупой болью в груди. Он крутил и вертел засевшую в подкорке мысль так и эдак, но все равно пришел к выводу, что так или иначе обидит Паучка. Если не снимет маску — убедит его в своем недоверии, ведь Питер знал о том, что до потери памяти он видел лицо Уэйда. Если снимет — определенно оскорбит его в самых нежных эстетических чувствах. Этот Питер не знал его так близко, как знал тот. В этом была основная проблема, как убедил самого себя Уэйд. У них была предыстория, Паучок лез в любой закрытый архив без мыла, чтобы разнюхать о прошлом Уэйда Уилсона. Он увидел его фото без маски намного раньше, чем Уэйд решился открыть свою душу и лицо перед настырным членистоногим — Питер чуть позже признался, что досье на Дэдпула, собранное Старком, включало в себя очень много разнообразных снимков. Потому он так спокойно отнесся к обезображенной физиономии Уэйда — у него имелось предостаточно времени, чтобы свыкнуться с этим. Тому Паучку Уэйд был искренне благодарен и одновременно ненавидел его за ослиное упрямство, которое помогло им обоим так быстро сойтись и подружиться. Если бы не его случайные неслучайные встречи с Дэдпулом по всему Нью-Йорку, ненавязчивые намеки насчет полуночных перекусов и искренние заверения в том, что ему хочется и дальше общаться с поехавшим старпером в красном костюме, то Уэйд бы давным-давно смотался от него куда подальше. Он и в самых тайных мечтах не надеялся, что у них с Человеком-Пауком может что-то получиться. Что-то светлое и теплое, а не очевидный сценарий с непереносимостью наемничьих делишек и праведной ненавистью борца за справедливость. Он планировал встретиться с этим пацаном в обтягивающих штанишках, который с недавних пор занимал его мысли, переброситься парой слов, понять, что этот чувачок не из его лиги ебанутых придурков и спрятаться где-нибудь в Мексике или Колумбии. Чистейшая и сладкая кровавая резня точно помогла бы ему навсегда вытравить мысли о Человеке-Пауке. А получилось все совершенно по-другому. Паучок занял так много места в его жизни и в его сердце, что становилось страшно. Страшно, что все так и останется. Страшно, что эта букашка однажды куда-то испарится без следа. А теперь у Уэйда был этот Паучок — беззащитный, нежный и светлый, с упоительно сладкими губами и чистым листом вместо воспоминаний об Уэйде Уилсоне. Уэйд не мог взять и одним движением снимаемой маски разрушить то, что этот Питер себе о нем придумал. Не мог окончательно довериться этому Питеру, которого пока что не знал. Не сейчас. Не так резко и неотвратимо честно. Старк сказал, что в случае с Питером и Гидрой шансы на то, что он вернет память или останется в таком же состоянии, были пятьдесят на пятьдесят — никто не мог сказать с уверенностью, что однажды Паучок встанет утром и заявит, что все вспомнил. Вот и Уэйд надеялся на то, что однажды встанет утром с отчетливым желанием обнажить перед этим Питером то, что так тщательно скрывал. И лицо уж точно будет самой незначительной деталью сокрытого. После ночи рефлексии и грубых переругиваний с голосами в гудящей башке Уэйд потащился утром назад в Башню и успел аккурат к завтраку. Мстюны оставили его стул на кухне нетронутым, кто-то налил ему в чашку кофе и поставил тарелку с тостами — неожиданное чувство благодарности омыло его тело и даже кривая морда Бартона показалась красивей обычного. — Где ты шлялся, Уилсон? ПЯТНИЦА сказала, что тебя не было в Башне ночью, — заворчал Соколиный Глаз, как только Уэйд плюхнулся на свое место и глотнул горький кофе. — Я слышу ревнивые нотки в твоем голосе, соколик, — сахарно проворковал Уэйд, состроив Бартону глазки. — Не беспокойся, рахат-лукум моего сердца, я тебе не изменял этой ночью. Наша любовь по-прежнему крепка и незыблема, как залежи вибраниума того кошачьего принца! — Вообще-то я успел обрадоваться тому, что ты свалил окончательно, но небеса не могли быть ко мне настолько благосклонны. — Я уверен, что ты проплакал полночи, изводя себя догадками, куда я подевался. Но все обошлось, дорогуша, подбери сопли и надень лучшее белье — папочка вернулся! Остальные Мстители захихикали в свои завтраки. Наташа прихлебывала жуткого вида чай из литровой кружки, Кэп залпом осушил стакан молока и налил еще один, Барнс сидел с миниатюрной чашкой настолько черного кофе, что при взгляде на него у Уэйда зубы свело. Старк ворвался на кухню энергичным и бодрым, аж смотреть противно. Протолкался к кофейному аппарату и обратил внимание на Уэйда, жевавшего тост. — Уилсон, с возвращением! Даже не спрашиваю, где ты был, не хочу ничего знать — вряд ли твои ночные дела связаны с плетением трогательных браслетиков из бисера или каким-нибудь общественно-полезным занятием. — Я долго решался, но все-таки не удержался и сделал татуировку со всеми Мстителями на одном интересном месте. Показать? — радостно объявил Уэйд и взялся за ремни, удерживающие катаны за спиной. — Нет, спасибо, не при женщинах и чувствительных капитанах, — отмахнулся Старк. — Потом, когда мы останемся наедине, Уилсон. — Ты всегда только обещаешь, Железяка, — обиженно протянул Уэйд и уселся обратно. — Не печалься и не хнычь, Уилсон, — притворно утешительным голосом проговорил Старк из-за здоровенной чашки с кофе, которая была размером с его хитрую физиономию. — Я попрошу Пеп всунуть тебя в мой исключительно забитый график встреч. Кстати, Паучок спрашивал, где ты. Раз, примерно, двести. На двести первый раз ПЯТНИЦА начала заикаться. Уэйд остервенело вгрызся в тост и никак не прокомментировал слова Тони. Ему очень хотелось увидеть Питера. Хотелось так, что все утомленное за ночь тело ломало и крутило суставы. Но он остался на месте. Он собирался поговорить с Мстителями насчет воспоминаний Питера об убийствах Каракурта и немного рассказать о том, что удалось выяснить его информаторам. Но тут голос подал пьющий алхимическое черное зелье смерти Барнс. — Пацан потихоньку вспоминает то, что делал, будучи агентом Гидры. Новая информация тяжело упала посреди комнаты неподъемным камнем. Никто не проронил ни слова, однако Зимнему Солдату еще нашлось что сообщить. — Как мы и предполагали, его использовали в зачистке. Старк скрипнул зубами, Капитан отставил в сторону третий стакан молока — на его скулах заходили желваки. Наташа уставилась на Барнса немигающим взглядом, от которого можно было легко обосраться со страха. Уэйд пока что молчал, хотя фотографии из папки, спрятанной в явочной квартире, проносились перед глазами скверным диафильмом из крови и страданий. — Он сказал, что если это действительно так, то он не сможет оставаться героем. — Глупости, — тут же горячо возразил Старк. — Пацан упрям, как баран, — с едва уловимой ноткой восхищения проскрипел Барнс. — Он считает, что у героев не должно быть собственных кладбищ. — Он всегда болезненно относился к смерти, учитывая то, что случилось с его родителями и дядей, но… — Он не осознавал, что делает, — отрезал Капитан. — Да, — согласился Барнс. — Но для пацана это не оправдание. Старк нервно забарабанил пальцами по столешнице. — Я сомневаюсь, что там все было настолько плохо. Питер пробыл у них год, не думаю, что… — Там достаточно хуево, Железяка, — хрипло проговорил Уэйд. Теперь все взгляды были направлены на него. — Ты что-то знаешь? — строго спросил Кэп. — Да. Птички не только нащебетали о том, в каких городах с гастролями выступал Каракурт, но и прислали фотки, — он тяжело сглотнул. — В общем, на скромное такое кладбище трупов наберется. Старк шокировано выпучил глаза и не нашелся с ответом. — Это точно был Каракурт? — сухо уточнила Наташа. — Да, ошибок не может быть. Завтра принесу папку. Решил не тащить ее в Башню — закон сучьей подлости непременно позволил бы Паучку ее найти. — Ты правильно поступил, Уэйд, — похвалил его Капитан. Его лицо слегка побледнело. Лица остальных тоже оставляли желать лучшего. Возможно, они до последнего надеялись, что Питер пролежал у Гидры целый год без дела, изображая Спящую Красавицу. — И что мы будем делать? — подал голос Бартон. Барнс перевел помрачневший взгляд с Уэйда на Старка. — Мы пацану только навредим, если не привлечем спеца по препарированию мозгов. Если воспоминания начнут сыпаться бесконечным потоком, он свихнется. — Препарированию? Ты предлагаешь вскрыть череп Паучка и взболтать его мозги? — агрессивно взвился Уэйд. — Нет, он говорит о психотерапевте, — устало пояснил Старк. — Где эти чертовы ментальные специалисты, когда они так нужны?! — Можно попробовать тех, кто общался с Баки, — предложил Капитан. — Категорически нет. Они связаны со ЩИТом и уже завтра Фьюри будет восседать у нас на кухне с набором нравоучительных лекций, а Паучка спрячут в Рафте или в какой-нибудь другой отвратительной глыбе, — Старк потер переносицу. — Я дам задание Пеппер — надеюсь, в нашей стране еще можно за внушительную сумму в чеке купить и так предполагающееся в профессии врача молчание. В этот момент на кухню бесшумно вошел Питер и Уэйд чуть не свернул шею, торопясь встретиться с ним взглядом. Никто не знал, как много он услышал и как долго ждал нужного момента, чтобы войти, но его нижняя губа подрагивала, пока голос все еще казался твердым: — Скоро я начну разгребать свое кладбище, так ведь?