Несмотря на приближающийся звонок, в классе было немного человек: Маша и Алина сидели за первой партой, активно обсуждая чью-то фотку на алинином сотовом; Никитос и Костик рубились в морской бой, и, судя по непрекращающимся и весьма удручённым матам последнего, Леванов уже потерял почти весь свой флот; Визинова пыталась отобрать свой пенал обратно у Апронова, который с какого-то перепугу решил, что ботл флип челлендж чужим пеналом классная идея; Игорь, почему-то не в окружении своей компашки, в отсутствии учителя, не стесняясь, сидел на подоконнике и курил, выпуская сигаретный дым в приоткрытое окно; Димка что-то сосредоточенно вычитывал в учебнике по биологии; Серёга, как всегда, опаздывал; новенького нигде не было. Я прошёл прямо к другу и ткнул его в плечо. Он вздрогнул, и в ту же секунду на меня уставились два карих глаза.
— Биологам привет, — обезоруживающе улыбнулся я, протягивая руку немного сердитому Позову. Он ответил рукопожатием.
— Пусть здравствуют и театралы, — прилетело в ответ. Улыбка на моем лице стала немного менее ослепляющей, и это не укрылось от глаз очкастого. — Ещё не сказал? — поинтересовался он, поворачиваясь ко мне через левое плечо.
Вздохнув, я прошёл за свою парту, сел на стул, открыл рюкзак, достал биологию, немного помолчал, но всё же ответил приглушенным голосом:
— Не-а, вообще, отца сначала из командировки дождаться как бы надо, а потом уже…
Димка посмотрел на меня, как на умалишённого, которым я, скорее всего и был:
— Неужели, зная твою маму, она не расспрашивает тебя о ЕГЭ?
— Да конечно спрашивает, — снова горько вздохнул я и продолжил: — говорю, что русский и литру сдаю, а со специальностью, мол, не определился ещё. А отца даже это не устраивает, он же хочет, чтобы я на экономиста пошёл, а тут вот... — не отрывая взгляд от парты, я тоскливо усмехнулся: — Представляешь, что он скажет, если узнает, что сын на театральный собрался?
— Да, тут ты влип, братан, — грустно ответил Дима, пальцем выводя какие-то таинственные узоры по столу.
Подняв голову, я окинул взором друга, и мне тут же стало совестно: ЕГЭ-то мы все сдаём, а ною я почему-то один. И даже если димкина семья согласна с его будущим поступлением на стоматолога, то это никак не отменяет трудностей его профессиональной подготовки. Тут же поспешил перевести тему:
— Ты уже Сергею Вячеславовичу сказал, что у него сдаёшь? — спросил я у закрывающего учебник с уже вызубренным параграфом Поза.
— Ещё не успел, хотел сегодня перед уроком сообщить, но он пока что опаздывает, так что уже после скажу, — поделился он.
Я уже собирался ответить, что он, Сергей Вячеславович, будет ужасно рад, ведь такой способный ученик будет сдавать его предмет, как тут на моё плечо легла чужая рука, и я знатно трухнул, мгновенно разворачиваясь к нарушителю моего спокойствия и намереваясь знатно подпортить настроение этому шутнику-неудачнику. Но меня опередили:
— Арс, ты в субботу свободен? — задал мне вопрос Серёга, протискиваясь между партами и опускаясь на стул.
— Бля, Серый, ты что так пугаешь? — задав риторический вопрос, получил лишь насмешливо прищуренный взгляд в ответ, но всё же решил любезно поделиться: — Русский у меня по понедельникам, но начинаем со следующей недели… эээээ… литру мне на четверг назначили… таааак… в театралке ещё расписание не дали, — я оперативно составлял расписание у себя в голове, — так что да, в субботу я могу, а что?
— Да Саня из параллельного вечеринку устраивает — его на дачу смотались, я уже сказал, что мы придём. Поз, ты как? — Матвиенко уставился на своего соседа по парте.
— Не-не-не, это не ко мне, — замахал Дима руками перед лицом, грозясь снести очки. — Я ещё не забыл, что было после последней пьянки.
К слову, я тоже не забыл. Конечно, забудешь тут, когда на пару тащишь своего семидесяти килограммового лучшего друга через половину Москвы, потому что тот решил, что набухиваться после успешной сдачи переводных экзаменов, это стоящий вариант развития событий. А потом сигануть в фонтан для острастки (не спрашивайте, как он туда залез), а потом приставать ко всем прохожим на площади Революции с вопросом «Почему Ленин, будучи революционером, лежит в своём мавзолее не на площади Революции?» и требованиями вернуть его обратно. Да, это наш Поз: раз в жизни напьётся и будет приставать к людям с такими вопросами, что те нет да остановятся и начнут с ним за жизнь перетирать. Благо, он был не буйным, а мы не то чтобы сильно пьяными — Матвиенко автоматом отправили на пересдачу, а у меня был назначен на следующий день отчётный концерт — так что нам удалось скрутить его после опроса, по моим скромным подсчётам, четырнадцатого респондента, привести его втихую домой, и серёгина мама, у которого мы в тот день благоразумно остались на ночёвку, даже вроде ничего не заподозрила, хотя утром мы обнаружили на столе заботливо оставленную пачку Аспирина. Проснувшись в районе обеда, Димка долго не мог поверить в правдивость нашей истории, и только наши фотки, учтиво заснятые на телефоны, окончательно убедили его в реальности происходившего. После этого случая Димас ещё месяца полтора стеснялся появляться дома у Матвиенко. А площадь Революции и до сих пор обходит огромной дугой. Да, счастливое было время. Хотя моя спина не переживёт ещё одну подобную пьянку Позова, а он, опираясь на вышесказанное, по-другому пить не умеет. Так что да, лучше не надо.
Судя по всему, подобные мысли пробежали и в голове у Сергея, так что он даже не стал, по своему обыкновению, упрашивать переменить своё решение и с мольбой во взоре развернулся ко мне.
— Ну а ты-то хоть меня не бросишь? — последовал вопрос.
Понимая, что отказом ответить не могу, скрепя сердце, я вздохнул:
— Ну не бросать же мне тебя одного. Только что родителям скажем?
Матвиеныч, заметно повеселев, махнул рукой и ответил:
— Моя мама в командировку уезжает в пятницу на три дня, вернётся только к ночи в воскресенье. Скажешь, что у меня заночуем.
Я кивнул, собираясь расспросить друга на счёт вечеринки поподробнее, но тут в класс зашёл Антон, направляясь к нашей парте и своим появлением прерывая наш диалог, заканчивающийся уже второй раз за сегодня подобным образом, между прочим. Новенький подошёл к нам, сбросил рюкзак с плеч на пол и приветственно кивнул нам. Мы ответили тем же. Разговор, разумеется, продолжаться не собирался, так как неизвестно, что у этого на уме, вдруг он кому скажет о нашем небольшом пятничном рандеву, не знаем же. Благо, от вынужденного диалога нас спас Сергей Вячеславович, влетая в кабинет за минуту до звонка.
— Всем здравствуйте, — начал разгорячённый преподаватель, одетый с иголочки, укладывая на стол документы, до этого огромной кипой лежавшие у него в руках. — Если кто забыл или ещё со мной не знаком, — биолог улыбнулся Антону, — я Сергей Вячеславович. Кто надумывает сдавать биологию в этом году — вам ко мне. А сейчас предлагаю проверить, какие из знаний, заботливо вложенных мною в ваши светлые головы, остались на своих местах спустя три месяца отдыха и развлечений. — Он подошёл и включил электронную доску, затем обернулся к Бендыч: — Маша, будь добра, включи проектор. — Та охотно вскочила на ноги, проворно запрыгнула на стул и нажала на кнопку. На доске тут же появилось изображение заставки. — Вот спасибо, — просиял преподаватель, — выручила. А теперь открываем тетради и записываем тему: «Повторение».
Возражать любимому педагогу никто не стал, все оперативно открыли тетради и начали выводить заголовок. Новенький моментально залез в рюкзак, вытащил оттуда учебник, тетрадь и порядком измотанный жизнью пенал и приготовился вести конспект. Сергей Вячеславович, убедившись, что почти все пары глаз оторваны от тетрадей и устремлены на него, приступил к материалу нашего первого урока в этом году:
— Сам предмет биология известен вам уже много лет, начиная с пятого класса, но, как ни странно, я уверен, что задай я вопрос «Что такое биология?», — он внимательно пробежался взглядом по классу, тем самым заставляя каждого из нас задуматься «А смог бы я дать правильное определение?», — многие бы затруднились ответить. Так что записывайте — биология происходит от греческого биос — «жизнь» и логос — «учение». — Преподаватель уверенным шагом подошёл к доске, выхватил кусочек мела с лоточка и одним движением вывел какие-то греческие иероглифы. — Это наука о живых существах и их взаимодействии со средой обитания. Изучает все аспекты жизни, в частности: структуру, функционирование, рост, происхождение, эволюцию и распределение живых организмов на Земле. — При перечислении каждого нового аспекта изучения он загибал палец. — Классифицирует и описывает живые существа, происхождение их видов, взаимодействие между собой и с окружающей средой. Но биологией в современном мире считается, в основном, комплекс наук, так какие же вы знаете науки, совокупность которых составляет биологию? Если можно, то сразу со значениями, — уточнил преподаватель.
В воздух сразу же взметнулось несколько рук, включая Димкину и моего соседа по парте.
Сергей Вячеславович, приятно удивлённый возникнувшим ажиотажем, кивнул сперва Диме:
— Ну, Позов, жги.
Дима смущённо улыбнулся, оценив благосклонность преподавателя, и начал:
— Биологию можно разделить на две части, как науку о растениях и науку о животных, первое подробно изучает ботаника, второе — зоология, есть ещё науки... — хотел продолжить мой друг, но был прерван учителем:
— Молодец, всё правильно сказал: ни отнять, ни убавить. Давай теперь другим ответить дадим, — получив лёгкий кивок от Поза, биолог продолжил: — Женя.
— За функции организма отвечает физиология, а анатомия изучает внутреннее строение организма, — на одном дыхании отрапортовала Женька, словно беспокоясь, что через следующие пару секунд знания окончательно и бесповоротно будут утеряны в памяти.
Сергея Вячеславовича тоже позабавила поспешность Крылатовой, и на секунду на его лице даже проскользнула незаметная улыбка, но он быстро справился с собой и посмотрел прямо на новичка:
— Антон, что ты можешь добавить?
Если бы я не знал, что у нас в классе нет Антонов, и если бы преподаватель не смотрел прямо на него своим ровным взглядом с навсегда затаившейся в них смешинкой, то стопроцентно решил бы, что тот обращается к кому-то другому. Ведь Шастун, или как там его, у него первый раз на уроке. Где это вообще такое видано, чтобы преподаватель давал новенькому слово на первом же уроке, да ещё и по имени называл? Где это типичное посвящение в ученики, означавшее полный игнор со стороны как учителей, так и одноклассников? Антон, по всей видимости, тоже был шокирован таким вниманием от преподавателя, но быстро собрался и начал рассказывать известную ему информацию:
— Наука о наследственности называется генетикой, а, например, биохимия изучает химию организмов, — поделился он.
Биолог удовлетворённо кивнул, показал большой палец вверх, и в следующую же секунду карие глаза устремились в мою сторону:
— А ты, Арсений, чем же нас сегодня порадуешь?
Если бы мне пару секунд назад сказали, что я буду удивлён ещё больше, чем когда Сергей Вячеславович, не славившийся особо хорошей памятью на имена, назовёт моего соседа по парте Антоном, я бы не поверил. А тут на тебе — меня спрашивают в первый же урок, да ещё и по той теме, которой, на минуточку, нет в учебнике.
— Сергей Вячеславович, — максимально жалобно протянул я, демонстрируя свои недюжинные актёрские способности, — а вы разве сегодня не только по желанию спрашиваете?
— Попов, а ты думал, что четвёрка достаётся так просто? Нет уж, милый, её отрабатывать надо. Назови мне хотя бы просто науки о бактериях и вирусах, — облегчил мне задачу биолог.
— Бактериология и вирусология, — неуверенно ответил я, хотя интонация больше походила на вопрос.
— Ну вот, можешь же, когда хочешь, — похвалил меня преподаватель, а затем обратился ко всему классу: — А теперь давайте так: вопрос на засыпку. Кто отвечает — тому пять в журнал.
— То есть не важно, чтобы ответ был правильным? — пробурчал себе под нос Серый.
— Нет, Матвиенко, важно, — отрезал преподаватель и задал вопрос Икс: — Какая наука изучает клеточные функции?
В классе повисла такая тишина, что даже можно было услышать, как над нашими головами, в физкультурном зале, бегает началка. Я ожидал, что Димка будет готов ответить на любой вопрос, в том числе и на этот, ведь Поз готовился всё лето — я самолично пару раз заходил к нему домой и видел огромные кипы конспектов и пробников по химии-биологии. Но мой очкастый друг молчал, как, впрочем, и все остальные. Затем медленно поднялась одна-единственная рука, и Антон, получив кивок-разрешение от учителя, произнёс два единственных слова:
— Молекулярная биология.
— Пять, Шастун. — И снова эта поразительная осведомлённость о нашем новеньком.
***
После урока, Димка, как и говорил мне до этого, остался, чтобы переговорить с Сергеем Вячеславовичем насчёт сдачи его предмета на ЕГЭ, а мы с Серёгой оперативно выскочили в коридор, дабы не попасть под горячую руку преподавателя и не получить ещё пару вопросов на оценку по свежепройденному материалу. Все наши уже пошли на русский, стоящий в расписании следующим, а мы, как хорошие друзья, договорились дождаться нашего будущего врача.
— Матвиенко, а можно поподробнее про пятницу? — решил разузнать я про предстоящую вечеринку, пока время есть, а никого рядом нет.
— Да короче, всё стандартно. Есть бухло — тащишь бухло, нет бухла, соответственно, не тащишь бухло. Начинается в шесть прямо у Верного на хате, но предлагаю встретиться в половину у меня, чтобы не портить алиби.
Я хотел уже было ответить, что адрес Верного, если что, не знаю, и Серому придётся вести меня самому, но тут дверь кабинета биологии открылась, и мы с Матвиенычем одновременно развернулись, чтобы узнать у Димки, что же ответил биолог.
Антон, вышедший из класса первым, прошёл мимо и направился в сторону другого крыла, а появившийся в дверях вторым Поз направился к нам.
— Что это было? — тупо поинтересовался Серёга, когда Антон уже отошёл на безопасное расстояние и не мог ничего слышать.
— Ты про Шастуна? — переспросил очкастый и, получив утвердительный кивок сразу от нас обоих, ответил: — А он тоже, как оказалось, биологию сдаёт. Вот и остался переговорить с Вячеславовичем на счёт элективов.
Ох, не стоило это говорить Димке, так как Серого сразу прорвало:
— Да кто он вообще, блять, такой? Пришёл, сразу же начал выпендриваться, мол, посмотрите — я и то знаю, и это знаю, и, вообще, поставьте мне пять автоматом, — начал заводиться наш друг.
— Серёг, ты чего? Спрашивали же всех: и меня, и Арсения, и его в том числе. Да и вопрос на дополнительную оценку задали не ему одному, — попытался угомонить хвостатого Поз.
— Да блатной он, вы разве не видите? То-то биолог его и по имени, и по фамилии, разве что в задницу не поцеловал! — не желал успокаиваться разгорячённый армянин.
Дима посмотрел на меня с мольбой во взгляде, и я тоже подключился:
— Не, ну слушай, я пока тоже от него не в особом восторге, мутный он какой-то, но тем не менее не трудно же запомнить имя, если в классе из новеньких он один. А фамилия, — я не дал вставить Матвиенко и слова, хотя он уже даже открыл рот для возражений, — фамилия у него необычная, вот наверняка и запала.
— У меня, может, фамилия тоже необычная, вон какая звучная — Матвиенко, а имя у нас с Вячеславовичем одно на двоих, но он же не мог запомнить меня целых три месяца! — вознегодовал обиженный за непризнание его фамилии особенной Серёга.
— Так ты прогулял у него всю первую четверть, а вторую отсиживался на задних партах, конечно, он тебя не сразу запомнил, — предпринял очередную попытку успокоения Дмитрий.
— Ой, да ну вас, — окончательно обиделся Сергей и, не дожидаясь нас, направился в сторону кабинета Воли.
Мы переглянулись в недоумении и бросились за ним.
***
Лично я никогда не сомневался в физической подготовке Серёги, но в тот раз наш низкорослый друг так припустил, что мы с Димкой нагнали его уже только в классе, но узнать о причине такого странного поведения Матвиенко не успели, так как параллельно с нашим заходом в кабинет прозвенел звонок. Пришлось сразу занять места: Диме рядом с всё ещё неприступным Матвиенко, а мне — около ничего не подозревающего Антона. Но отошёл наш друг, как обычно, быстро: уже после русского он подошёл к нам и начал по обыкновению шутить и препираться с Позом. А мы любезно решили не возвращаться к данному разговору, дабы не смущать Серёгу и не припоминать ему странную реакцию.
К концу дня всё уже было в абсолютной норме. Уроки уже закончились, электива по русскому сегодня не планировалось, так что мы с пацанами собирались разойтись по домам примерно в одно время, а пока просто толпились — если такой глагол вообще можно применить относительно группы из трёх людей — у школьного крыльца. Матвиеныч уже вроде бы даже простил Антону его эрудированность, ведь нашёл себе новую жертву, наверняка сейчас летящую в больницу от непрерывной икоты.
— Короче, меня эта ваша Надежда Альбертовна заколебала, — причитал грустный Серёга. — Я, блин, у неё с восьмого класса, уже, — он оперативно посчитал на пальцах, — четвёртый год пошёл, а она никак не поймёт, что я в химии не ебу.
— Либо просто она пытается подобным подходом заставить тебя хоть что-то начать учить, — заступился за преподшу Димас.
— Все три года не работало, а тут, блять, на четвёртый-то, конечно, должно начать, — моментально отреагировал Матвиенко. — Как ты вообще решился сдавать у неё химию? Вдвойне что ли жить не хочешь? — в который раз поразился он.
— Ой, да не такая уж она и плохая, — откликнулся Димка.
— Ага, отвратительная, — поддакнул Сергей.
Поз, не довольный тем, что его перебили, поправил на носу очки и продолжил:
— Да, она строгая, но как преподаватель — замечательный специалист.
Я наблюдал за перепалкой друзей с лёгкой улыбкой и совершенно не вмешивался. Знал же, что это лишь манера их общения: поспорят — похохочут, поспорят — похохочут, и так целый день, эмоциональные качели, блин, какие-то. И лишь на комментарий Серого я поспешил откликнуться:
— Ты это, осторожнее что ли, вдруг химичка ща выйдет, и пизда тебе, короче. — В подтверждении своих слов я обернулся проверить школьное крыльцо на предмет нежеланных учителей. Оба моих друга неосознанно повторили моё незатейливое действие.
К нашему счастью, никто из учителей не дежурил у входа в ожидании несовершеннолетних любителей школьных сплетен. Лишь один Антон сиротливо переминался с ноги на ногу, заботливо подперев плечом кирпичную стену школы. В тот самый момент, когда мы трое обернулись на него, Шаст вдруг оттолкнулся от стенки, принял вертикальное положение и под нашими пристальными взглядами дошёл до ворот школы, осмотрелся в поисках чего-то, а затем сел в только что приехавшую BMW. Во время всего это действия никто не издал ни звука. И только когда машина с нашим одноклассником начала стремительно удаляться от школы, мы в недоумении посмотрели друг на друга.
Первым подал голос снова Серёга:
— У кого-нибудь остались сомнения в том, что он блатной?
***
Одним движением открыв дверь в квартиру и через секунду прошептав тихое и протяжное «Бляяяя», от того что та со всего размаху впечаталась ручкой в противоположную стену, я вернулся домой и замер на пороге. Рядом со стойкой с обувью покоилась дорожная сумка, а из кухни слышались приглушенные разговоры, моментами прерываемые тихим счастливым смехом. Это могло означать только одно. Единым махом я стянул кроссовки, затем скинул рюкзак под стойку с обувью, рядом с сумкой, и бросился в направлении источника шума. На кухне моим глазам предстала ожидаемая картина: мама стояла около плиты и наливала кипяток в свой любимый голубой заварочный чайник с узором из маргариток; Алиса, вальяжно развалившись на моём, прошу акцентировать внимание, месте, трескала всухомятку овсяное печенье с шоколадной крошкой из вазочки, по неосмотрительности оставленной прямо у неё под носом; отец же удобно устроился во главе стола и о чём-то вполголоса переговаривался с матерью. Моё внезапное появление возымело непредугаданные последствия: мама от испуга резко дёрнула рукой, в следующую же секунду, однако, вернув носик чайника в изначальное положение, но струе кипятка было всё равно: она с лёгкостью вильнула, и на поверхности тут же образовалась небольшая лужица горячей воды, Алиса, закладывавшая очередное печенье в рот, внезапно подавилась, и папе пришлось вытянуть руку и хлопнуть её по спине пару раз.
— Всем привет, — поздоровался я, неловко оглядывая сложившуюся сцену.
— Ну привет, привет, — кивнула мне мама, пока её руки ловко, будто сами по себе, вытирали мокрую поверхность.
Я тем временем уже сверлил сестру взглядом, намекая, что ей как бы стоило бы убраться с моего места. Правильно оценив мой намёк и продолжая тяжело дышать после застрявшего в дыхательных путях печенья, она со вздохом перебралась на табуретку и села, гордо выпрямив спину, всем своим видом выражая, мол, ничего не произошло.
— Здравствуй, сын, — обратил на себя внимание отец и протянул мне руку для рукопожатия. Я тепло улыбнулся и послушно пожал её, наконец осознавая, как сильно успел соскучиться по родителю за целую неделю его отсутствия. — Как школа?
— Тамара Васильевна ушла, нас взял Добровольский, — начал я с места в карьер, ловко устраиваясь на только что отвоёванном месте, — по физре нас какому-то другому физруку отдали, но её ещё не было, так что завтра и узнаем кому. Так, что ещё? — вспоминал я события на ходу, стараясь деликатно обходить тему сдачи ЕГЭ. — Новенький только один, — решил вспомнить Шаста, — Антоном зовут, долговязый такой, худющий, со мной посадили. И фамилия такая смешная — Шастун. Как рыба какая-то, — поделился я.
— Это что за рыба такая-то? — с улыбкой поинтересовалась мама, выставляя на стол вредный голубой чайник с маргаритками.
— Ну как, что за рыба, — я немного удивился её энтузиазму в данном вопросе, — вы фамилию-то послушайте. Шастуууууун, — протянул. — Это же почти как тунец.
— Тунец? — переспросил отец, заливаясь раскатистым смехом.
— А что? — деланно удивился я. — Шастунец. Звучит же!
— Нет, ну ты у нас точно человек творческого ума, это же надо так придумать. — Мама любовно взъерошила мои непослушные волосы.
— Слушайте, а я могу на ночёвку к Серёге в субботу сгонять? — поспешил перевести опасно близкую к ЕГЭ тему.
— А Дима будет? — спросила мама, легко приземляясь на место возле Алисы.
— Неееее, у него какой-то репетитор, не может, — моментально среагировал я. — Так что? — смерил взглядом обоих родителей. — Вы меня отпускаете? Мне надо Серому сразу сказать.
— Ну что, Тань, как думаешь, стоит отпускать? — папа хитро улыбнулся.
— Ой, даже не знаю, Серёж. Разве что он хорошо себя вести будет, оценок плохих не нахватает, с сестрой не поцапается, — неуверенно протянула мама, хотя у неё в глазах зажглись насмешливые искорки.
— Ну мааам, — обиженно просопел я, — вы уже определитесь отпускаете меня или нет, — сложил руки на груди.
— Да ладно тебе, иди, иди, герой-любовник ты наш, — окончательно сдалась она. — А сейчас дай сестре рассказать о своём дне. Видишь, сидит уже вся обиженная, сейчас губа на уровень груди уже уползёт.
И Алиса, получив официально разрешение, которое она, впрочем, изначально и не собиралась получать, начала вещать о всем произошедшем за день. А мы втроём сидели, слушали сегодняшние истории и наслаждались вкусным чаем. И всё было хорошо.
