***
Получив чёткий рапорт о том, что, как и почему здесь произошло, Луиза невольно дёрнула плечами от набежавших мурашек. Прямо как в старых сказках. Ненасытный воскрешает своих слуг и те из пепла поднимаются, чтобы служить Господину-из-Теней. Драконы-Губители, Падшие, способные изничтожать целые армии. Всё это напоминало леди Коутрен о тех сказках, которые ей рассказывала нянька по ночам. Детей с самого рождения пугали, что Падшие придут за ними, если те будут себя плохо вести. Но увидеть воочию то, что творили эти существа, не то же самое, что слушать расказни и легенды об их страшной силе и мощи по ночам, за очередную пакость. Легион получил приказ расквартироваться в городе, помочь устранить последствия хаоса и не допустить стычки с теми ваетирцами, что решили остаться в домах своих прадедов. Таких, кстати, осталось не мало. Больше пяти сотен семей, в основном кланы самых упрямых старейшин, державшихся за эту землю не одно колено. Впрочем, до стычек могло и не дойти. Завалы надо было кому-то разбирать, в конце концов. Зашеир Пашар к удивлению многих на поправку шёл быстро. Было ли это влияние магической ауры из могилы Ваэтра или же своевременное вмешательство целителей, но южанин сейчас сидел на удобных перинах, скрестив ноги. Луиза же стояла, внимательно рассматривая подробные карты южных провинций. — Они не захотят нам подчиняться — кратко выдал лейтенант Шестого Легиона, северянин Сигурн, командир отряда «Песцов». — В этом Илайтан и Ваетир похожи. Нам нельзя насильно навязать дружбу, но от предложения персептивного союза, ни мы, ни они не откажемся. — — Проклятые южане с их проклятым упрямством! — Выпалила Коутрен, прибрав волосы цвета вороного крыла в конский хвост. — Капитан? — Вскинул брови Зашеир. Тот ещё был слаб, но всё слышал прекрасно. Луиза выругалась про себя. — Лейтенант прав. — Подал Пашар голос — Мы можем пройтись мечом по этим землям, но тут проходиться-то не на чем! Юг либо вновь станет вассалом империи на дружеских условиях, либо так и останется стоять особняком от всего мира. Чтобы больше не проливать кровь, ни их, ни нашу, нам нужно будет созвать Собрание старейших семей с каждой провинции юга. — — Глупость! — Выпалила Луиза — они не станут нас слушать, их головы пропитаны крамольными речами Лоренца! Если они так сильно хотели войны, так почему мы должны забыть про это? — Командир… — Сигурн хотел успокоить капитана. Та зыркнула на него, но командир Песцов продолжил. — Вот что бывает, когда пытаешься выиграть войну на несколько фронтов всего лишь с несколькими легионами. — Сказал легионер. На его слова леди Коутрен поджала губы. — Солдаты не хотят умирать в этих пустынях. Приказ, они конечно выполнят, но как долго это продлиться? Как долго мы сможем держать их в узде? Пока тишина царит между нами и южанами, но под Кулдаром погибли слишком многие, крови хотят и те и другие, нам нужен компромисс. — Только сейчас Луиза поняла, что и вправду хочет крови. Это её не пугало до того момента, пока в голове не прокатились воспоминания Бунта Четырёх Легионов, двадцатилетней давности. Легионы делали то, что желали и никто не мог их остановить. Капитан поняла, что этого нельзя повторить. Нельзя позволить тем ужасам вновь царить в Кровогорье… Она никогда не забудет, когда впервые видела, как её отец убивает. Они жили в Кинхарте, и когда чёрные легионеры схватились с красными… тогда-то и начался хаос. Её бы хотелось забыть запах крови, кишок, дыма и дерьма. Она бы хотела забыть то, как её отец вонзи меч меж рёбер одному из уэйстеканцев, который намеривался взять её силой. Почему опять? Почему именно сейчас? Этот запах, запах смерти, крики и вопли вокруг, её окатывает кровью и отец тащит через заваленные трупом улицы. Она, совсем ещё юная девица, залитая кровью, на руках отца, смотрит на горящий дом и тела. мертвые и холодные тела братьев и сестёр. Почему именно сейчас? Почему она чувствует солёные привкус на губах? — Капитан? Капитан! — Голос верного Сигурна вернул её в реальность. Слава Богам! Она не плачет, она лишь стоит в оцепенении, и её искусанные губы чуть дрожат. — Даже если так, то как мы найдём этот «компромисс»? — Спросила она, обращаясь ко всем сразу.***
Она сидела на камнях, руинах былого дворца, погружённая в свои воспоминания. Верный Сигурн стоял чуть в отдалении, то ли любуясь командиром, то ли он старался не мешать, какое-то время. Глаза у неё были красивые, как и чёрные, подобные смоли, волосы. Сигурн на её фоне был бледнокожим призраком, с отросшими за время похода светлыми волосами и серыми глазами. Такая внешность была характерна для северян с Хагарена и Илайтана. По виды Луизы можно было понять, что та выросла где-то в центральных провинциях, а это означало, что и она пережала Бунт Четырёх Легионов, как и большая часть центрального Кровогорья. — Как прошло собрание? — Спросила капитан, не глядя на него. — Как и предполагал Пашар. Старейшины семей сначала облили друг друга помоями с ног до головы, поугрожали друг другу, взаимно прокляли и пришли выводу, что необходимо созывать Совет Домов. Большая часть согласилась и Пашар сейчас говорит с одной из семей, о каком-то там деле. У этого южанина свой хитроумный план и остаётся надеяться, что он в нём не заплутает. — Луиза кивнула. Руки её были в перчатках, и когда она подняла горсть пепла, то принялась пересыпать её из ладони в ладонь. — Ненавижу пепел. Когда горел Кинхарт, мы с отцом собирали кости братьев и сестёр на пепелище. Когда…этот… Айдан…убил дракона, снег напоминал мне пепел. И теперь вот опять. Иногда мне кажется, что вот-вот настанет Второй Год Пепла, что вновь легионы будут резать друг друга… как победить в этой войне? — Голос капитана дрожал и северянин решительно сил рядом с ней, взяв с земли малый камушек. — Нельзя падать духом, ждать пока наши головы полетят с плеч. Нельзя и с бравадными речами бросаться на мечи врага, капитан. Двадцать лет мира сменились войной, как говорят у нас, на в Хагарене: «Когда мертвым предстанешь с врагом своим пред лицами Основателей Великих, поймёшь, что от судьбы нельзя уйти. Коли честь твоя не запятнана, спроси у врага своего, может ли он так молвить?» — На войне капитан, как на войне. И только мы решаем, как мы встретим смерть и страх. Так что не робей. И с Сайн-Ктором, и с Уэйстеком и с южанами управимся. — с этими словами он метнул камушек в груду развалин. Тот с характерным звуком отлетел от одной плиты, и так повторилось, раз пять, пока вокруг них вновь не воцарилась тишина. — Молодец Сигурн, спасибо. — Луизы улыбнулась и глянула на подчинённого. «Интересно, она считает меня кошмарным?» но он сразу же помотал головой, вспоминания, что она его командир, а устав подобного не одобряет, особенно со старшими званиями. Пепел падал с небес, кружась в своём странном танце. Пепел за пару часов впитался в их волосы, и теперь казалось, они оба были намного старше своих лет. Они бы, наверное, целый день так просидели, если бы не от Зашеира, который попросил их срочно явиться к южанину.***
Собрались они в какой-то захолустной городской таверне, в которой было совсем не много народу. Это место напоминало притон, где из выпивки только вода, а из еды Экстракт из Горьких Трав. Луиза не прятала лица, как это делали другие женщины юга, которых она встречала, а потому слишком часто замечала злобные взгляды в свою сторону. Впрочем, стоило больно зазнавшимся южанам перейти ей дорогу, как Песцы Сигурна ставили их на место так, что Коутрен было жалко бедолаг. Спустившись в подвал, они встретили Зашеира в компании старика, на плаще которого Песцы сей момент узнали чёрного стервятника на жёлтом поле. Ерантары, Великий Дом Юга. Луиза невольно потянулась к рукояти, но Пашар жестом руки попросил её успокоиться. Когда же отряд в полном составе оказался в подвале, на полу которого были разложены шелка и подушки, капитан Первого легиона велел им сесть чуть в сторону, а Луизе он махом руки указал на шелка по правую руку от себя. Когда Коутрен уселась, скрестив ноги, то взглянула в глаза старому Ерантару. В этих тёмных глаза она видела решимость, мудрость, и усталость от всех воин. Этот лорд потерял слишком много. Как её было известно, именно род Ерантаров потерял под стенами Кулдаром большинство своих наследных сыновей. — Расскажите ей то, что рассказали мне. — Хрипло проворил Пашар. Было видно, как от боли выступают вены на его лбу и шее. Слово взял седой старик, лицо которого украшал боевой раскрас от левой части шеи до левого виска, в виде причудливых завитков. — Юг, капитан Коутрен, всегда чтил традиции и своих предков. Некогда мы были горным народом, живших в лощинах и долинах. Племена долгих годы враждовали между собой, пока не пришёл Неран Драконья Кровь. Однако его завоевание было вынужденным. Чтобы бороться с Рок’Яндаром, ему нужны были ярость и умения горцев, который с радостью приняли сторону сына Генри Третьего. Сам Нерана вёл войска в Хребту Баордара и его войска возглавляли Великие Чемпионы. Один из них звался Красным Орлом. Он носил доспехи из звериных шкур и меха, шлемом ему служили рога оленей, а перчатки были украшены когтями саблезубов. Доспехи обладали древней магией, что была сравнима по древности с самими драконами. Именно Красный Орёл возглавлял южные племена, именно он вёл горцев в бой против врагов Нерана! Однако именно он первым встал на сторону Стонн’Кассела, чем и заслужил проклятия других горцев. Долгие годы он дрался, пока не пал жертвой предательства других вождей. Они разрубили его тело на части и захоронили в пещерах, вдоль горных хребтов. Империя же отомстила за смерть одного из своих полководцев, изведя племена предателей. Его оружие и доспехи — символ того, что Юг некогда был верным вассалом Кровогорья. Символ того, что величие достигается не одним народом, но старанием целых народов! — лорд Мехмен Ерантар закончил рассказывать легенды и, опустошив пинту пива, вернулся к насущным проблемам. — Старшие Дома созвали Собрание, а значит действовать нужно как можно скорее. У меня есть сведения о том, где можно найти эти артефакты и если именно мы с вами преподнесём их как подарок Собранию, мы сможем повлиять на их выбор. Мы вновь вернём Юг в состав Империи! — Луиза аж повела плечами, от того, как воодушевлённо говорил этот старик. Ей на минуту показалось, что глаза его загорелись живым огнём. — Не мы одни будем охотиться за артефактами. — Как бы невзначай проронила она. — Именно! У нас мало времени. Либо мы преподнесём дар, либо будем опозорены. Решайтесь. — Мехмен поставил их перед фактом, дав им туманную и расплывчатую возможность не продолжать кровопролития в масштабах очередной войны. Луизе показалось, что и сам Мехмен цепляется за тонюсенькую ниточку, чтобы больше не терять членов семьи. — Капитан Коутрен — обратился к ней Пашар вполголоса. — Это ляжет на твои плечи. Собрание непостоянно. Оно может с лёгкостью выкинуть нас без весомых доказательств, пусть то будет даже часть артефактов Красного Орла. Собрание Домов состоится в Оазисе Дюмаран, это на востоке в трёх месяцах пути. Чем раньше ты этим займёшься, тем больше у нас будет шансов. Мне же придётся приструнить своих родичей, а банально не боеспособен. — — Напоминает рассказы Анкита… то есть Стонн’Кассела про его похождения. Надеюсь, мы хотя бы Падших не встретим. Песцы! — Коутрен кивнула в строну Сигурна, вставая с шелка. — Завтра мы выдвигаемся, так что готовьтесь, как следует! — зычно выдала она и Песцы, ударив себя в грудь, в один голос ответили: — Слава легиону! —***
Амхара.
Ариана видела этот сон с тех самых пор, как впервые увидела Айдана. Нет. Не в тот день, когда он, будучи рядовым легионером, умудрился принести своему легиону победу в столичном турнире. Тогда она даже не поняла, кто это такой. Она впервые взглянула в его изумрудно-зелёные глаза, когда он верхом на грифоне встал как щит, между драконом и Хеленой. Когда он приземлился и вызвал Балкраса на поединок. Тогда она поняла, что в них течёт одна кровь. Пока он находился в Амхаре, её удалось подслушать один из разговор между ним и Сейной. Айдан говорил о пристани. Говорил о женщине с пеленой в руках, которая передает ребёнка кому-то и сама сбегает в туман. И сейчас, когда она сама стояла на краю обветшалой пристани, доски которой давным давно прогнили и могли сломаться от еле слабого давления, Ариана была готова прыгнуть в чёрную гладь, больше похожую на смолу, которой поливают рвы во время осады. Леди Стонн’Кассел слушала тишину. Изредка он улавливал то, как скрипят стволы деревьев, где-то далеко, на том берегу. Как там, в лесах из темноты протяжно воют волки, или же волчата, замерзающие у хладного тела матери. — Никто не узнает, милорд! — Горячо уверяла та служанка, скончавшаяся от лёгочной лихорадки. Ариана тогда подумала, что Орин перестал быть ей верен, и от части обрадовалась смерти, но за это она себя принялась и ненавидеть. — Мальчик в безопасности, милорд? — Ариана поняла, о чём говорила девушка в последние минуты своей жизни, и недолго думая, принялась допрашивать мужа. Орин лишь молчал в ответ. Тогда она и помыслить не могла, что служанка говорила об её сыне… об Айдане, которого она при рождение хотела наречь Джейстеном. Но никому из родных Орину это не понравилось, а нарекать Стонн’Кассела Эйдэном, в то время было чуть не противозаконно. Имя Айдан ей понравилось, оно и в Джейстене и в Кинхарте встречалось часто. Только она не держала его на руках. Не кормила своим молоком. Не видела первых шагов. Не слышала первых слов. Она не вытирала горьких сыновьих слёз и не лечила первые царапины. Благо всё это она успела подарить дочери, но чувство того, что её обманывали столько лет, что её использовали, не даёт покоя и сейчас. Это чувство зияло Вратами Харды где-то чуть ниже шеи, где обычно покоился амулет, подаренный когда-то давно Орином. Ариана нервно закрутила кольцо на пальце и с болью прикусила язык. Думала она, не выбросить ли его? В голове часто мелькала такая мысль, но ведь она любила мужа. Пусть боли он причинил им обоим с лихвой. Слёзы сами накатывали и лились ручьём по щекам. Почему он не сказал сразу? Почему столько лет молчал? Почему забыл? Как он посмел? Как?! Ариана хотела получить ответ, и она бы его получила, если бы не растреклятая война! В любой день могли бы прийти известия. Орин погиб, убит мечом Ааронта Тангера. Гарет Стонн’Кассел пал в бою с серыми легионерами. Айдан СтоннКассел, Наследник Нерана, пал от руки Губителя или же Падшего. Она не хотела думать об этом, но в тумане на пристани виднелись силуэты погибших деверя, мужа и сына, и видение заточённых в кандалах дочери, сестры и золовки. Ариана почувствовала жар позади себя и рокот, как из пасти дракона. Только вот нырять в чёрную гладь ей не хотелось. Она видела в них тела, человеческие останки. Это была не вода и не смоль, даже не кровь, а скверна, извращающая всё живое. Ариана задрожала, словно она стояла нагая на морозе. В какой-то момент лицо её начало покрываться инеем, а спина сгорать до костей, от жара из ноздрей крылатого ящера. Молясь всем богам, она попыталась закричать, жмурясь от страха. Но когда закричать не получилось, когда лёгкие сжались до дикой боли, она открыла глаза и поняла, что оказалась где-то во тьме, где-то в невесомости. Она попыталась дёрнуться, но путы из тьмы связали её холодными кандалами. — Не стоит нервничать. Пока Господин не прикажет, мы тебя не тронем. — Голос из тьмы прозвучал как рык зверя и Ариана затихла, стараясь не дышать, словно бы это помогло бы ей спрятаться. — Молчать так же не советую… — вновь послышался голос. И тут она заметила. Прямо над ней виднелись два алых глаза, словно это были два вулкановых жерла, готовые извергнуть кипящую лаву. Ариана выпалила: — Сгинь, отродье Тьмы! —Ии как это обычно делает Кира, сплюнула в сторону, грязно выругавшись. Тьма приняла форму человека в равных одеждах, не подвластных местным ветрам, который обдували Ариану до костей. — Зря Орин прятал его от нас. Теперь нам придётся прибегнуть к запасному плану. — Тень ехидно прогоготала, мертвецки холодными руками проводя по её обнажённому бедру. Ариана закричала, словно её режут заживо. Так сильно, что Тень содрогнулась и после отшатнулась в страхе. В гневе лицо Тени озарилось вспышкой лавы. — Либо сын, либо дочь! Выбирая, Ариана! Или она, или он! Иначе мы заберём всех вас! —***
Она проснулась в холодном поту. Совершенно одна. Бегло осмотрев себя, леди СтоннКассел устало выдохнула и накрыла лицо своими ладонями. Переборов желание громко зареветь, она встала с постели и взглянула в сторону окна. Лучи солнца должны были уже выйти из-за горизонта, а потому Ариана решила встать раньше всех, потому что возвращаться в сонное царство ей не хотелось абсолютно. Выйдя в коридор, она велела стражнику позвать её служанку. Руна прибежала сей же момент. — Госпожа, ты что-то совсем бледная? Что случилось? — Девушка всегда робела сердцем за семью Стонн’Касселов, а в особенность за Ариану, а потому её дрожавший голос чем-то задел Ариану и та подозвала её к себе. — Позови Киру и Адриану, дорогая. Срочно — — Это кошмар навеянный Тьмой, госпожа. Он создан, чтобы тебя сломать. Не стоит тебе на нём зацикливаться. Сколько всего за последние время произошло? Ты слишком сильно стала госпожа. Всё венки плетёшь… — Руна попыталась её успокоить, но Ариана нервно дергала себя за локон волос, точь-в-точь как Адриана, сидевшая рядом с матерью. — Я конечно не провидица, но даже мне понятно, что такие сны, просто так навеяны, не бывают, Руна. — Кира скрестила руки на груди. — Я как-то подслушала разговор Айдана и Корра…. — продолжила Кира. — Айдан рассказывал, что видел подобный сон ещё в детстве. Мол: Либо ты, либо она, Наследник. — — Я то же видела этот сон, когда слишком давно. Тьма гналась за мной и… и меня спас какой-то легионер. — Подала робкий голос Адриана. — И почему раньше не сказала?! — Внезапно выпалила Ариана. — Потому что испугалась! — Резко ответила дочь, резко выпалив слова. — Угомонитесь! — В кой-то веки, Кира здесь выступала голосом разума. — Так или иначе, придется нам помолчать об этом сне. Нам всем — она укоризненно глянула на Руну и так покорно закивала головой, пока Кира продолжила — никому здесь не хочется, чтобы её допрашивал маг или же императрица посчитала её сумасшедшей, так что стоит прислушаться к своему окружению. Если подобные сны мучают не только нас, надо бить тревогу, в ином случае, спишем всё на кровь Стонн’Касселов. — В ту ночь они решили не расходиться по своим покоям. Им до ужаса было страшно засыпать одним.***
Ричард дрожал от страха. Лежа в своей постели, он не смел и двинутся. В коридоре кто-то был. Кто-то, до боли напоминавшей ему отца. Тень, с пробитой головой, зовущая его с собой. Тень, облачённая в императорские позолоченные доспехи, на которых запеклась кровь. Герб волка на наплечниках, чья оскалившаяся морда была залита кровью его отца. Ричард дрожал, словно с самого рождения болел трясучкой. Зубы стучали друг о друга, когда могильный холод мурашками пробегался по его телу. Мальчик был уверен, что запер дверь. Он был в том точно уверен! Но когда скрип той самой двери начал бить пол его ушам, сердце юного наследника императорского трона забилось с болью и ушло в пятки. И он вновь учуял тот самый запах. Противное, мерзкое зловоние крови, слёз и кишок. Крови его отца. Ричард зажмурился и протараторил все возможные молитвы, который со старанием учил. В отличие от него, его брат Артур спал в своей комнате, и его храп доносился даже через стены дворца. Ричарда нарекли в честь первого императора рода Кон-Итьенов. В честь Ричарда Чёрного Волка, которого красные легионы возвели на престол. В честь первого дворянина, который после Стонн’Касселов посмел назвать себя Императором Кровогорья. Ричард не хотел бояться, старался взглянуть страху в глаза, но что-то внутри него заставляло вжимать шею в себя, в надежде, что всё пройдёт. Что-то изнутри говорило ему, что он не готов. Почему-то он подумал, что его великий предок думал так же, когда ему сказали, что он единственный, кто сможет стать императором после столетий междоусобных воин. Дверь открылась, и мальчик затаил дыхание. Сжав кулаки до боли, он сел на кровать и обернулся. Ричард Кон-Итьен застыл, не в силах закричать. Его отец стоял перед ним. Страшный, изувеченный, почти иссушенный неведомой болезнью, он потянул к сыну свою руку, точнее, подобие руки, лишь кость скелета, облепленную странным туманом. — Стерегись, дитя моё. Берегись, бойся Врат Балдарена! Страшись Пика Артура! — его голос казался, был последними стараниями изорванной гортани и лёгких обращённых в прах выдавить из себя хотя бы подобие слов. Ричард не выдержал и закричал. Мальчик заметался по комнате, принялся бить в дверь кулаками, лишь бы вырваться из комнаты, а затем… Затем он проснулся, весь в холодном поту и с теми же словами на устах: — Берегись, бойся Врат Балдарена! Страшись Пика Артура! -