***
— Нат, ну пожалуйста, давай оставим эту очаровашку у нас! — буквально умоляет Ванда, зарываясь носом в пушистую шерсть небольшого пса, которого держит на своих руках. — Смотри, какой он ла-а-апочка! Наташа упирает руки в бока, неодобрительно качая головой, и ее яркая одежда сминается пальчиками, нервно схватившими кофту. Ванде кажется, что Романофф идет абсолютно любой стиль, особенно этот модернизированный классический: широкие яркие джинсы красного оттенка, черно-белая кофта, чьи рукава скрыты за кожаной курткой, и яркие кроссовки. — Дети подобрали его с улицы. Вдруг он блохастый? — Девушка терпеливо вздыхает. — Или бешеный? Мы не можем его взять! — Дети едва ли смогли успокоиться, — Максимофф понижает голос, глядя на Билли и Томми, с которыми о чем-то весело беседует Агнес, — ты уже успела забыть, как мы не спали всю ночь, когда пытались их утихомирить? Собака может стать отличным вариантом! — Ты пыталась усыпить их с помощью своей магии, Ванда! — Нат всплескивает руками. — Как выразилась Агнес, детей нельзя контролировать таким способом! «Она имела в виду совсем другое… Агнес слишком много знает» задумывается девушка, продолжая гладить песика. — Обмануть Дьявола — не грех! — бубнит она, скорчив гримасу. — Дьявол как раз и склоняет тебя к греху! — Наташа изо всех сил делает оскорбленное лицо. — И как ты говоришь о наших детях? Значит, они — создания Дьявола, да? Ванда обиженно смотрит на собачку, крепко прижимает его к груди и целует в макушку. Романофф, осознав, что они вновь поссорились, чуть смягчается, и ее губы поддергиваются в улыбке. — За ним нужно будет ухаживать, кормить, причесывать, покупать еду… обнимать, холить, лелеять, — продолжает она, все же проникнувшись любовью к песику и тоже погладив его по голове. — Ладно, не могу на тебя злиться. Как его назовем? — Джек? — Девушка хмурится. — Даже не знаю… у меня не очень развитая фантазия. — Может, Клинт? — Пальцы Романофф зарываются в шерстку собаки, касаясь пальцев Ванды, и только это помогает ей сдержать предательскую дрожь. — Или Стив? Хотя… он выглядит как Брюс. — Откуда ты берешь эти имена? — Страх, тревога, непонимание разливают в душе мертвый холод. Ванда чувствует, что отрывается от реальности, чувствует, что не контролирует ситуацию, чувствует, что вот-вот сделает то, что пообещала никогда не повторять… — Не знаю, — Нат изящно жмет плечами, — вспомнилось что-то… — Как его назовем? — Может, Джек? — с надеждой спрашивает Ванда, на секунду перестав дышать. Нат почему-то хмурится, наклонив голову, но потом жмет плечами. — Ладно. Джек. Прекрасная кличка. — А может, Спарки? — Томми подбегает к ним чересчур быстро, буквально за долю секунды преодолев расстояние от дивана до своих матерей. — От него розетка искрит! Он точно Спарки! — Томми! — Ванда отдает собаку младшему близнецу и сердито хмурит бровки. — Мы назовем его Спарки, если ты перестанешь пользоваться способностями в присутствии тети Агнес! Что мы об этом говорили, м? — Что нельзя показывать свои способности на людях, — до невозможности устало и монотонно повторяет Томми, надув губки. — Мам, я просто устал прятаться! Неужели тетя Агнес не поймет, почему я умею быстро бегать? Ванда терпеливо вздыхает. Спарки перекочевывает в руки Наташи, которая все-таки с нежной улыбкой почесывает пса за ушком, когда Ванда присаживается на корточки и легонько приобнимает своего сына. — Я тоже устала прятаться, солнце мое, — медовым голосом протягивает, гладя мальчика по голове. В пятилетнем возрасте, приобретенном буквально за день, Томми почти не отличается от брата. — Однако… таковы правила. — Она немного размышляет. — Давай договоримся. Завтра вы сможете пользоваться способностями столько, сколько захотите, ладно? Но сегодня потерпите. Томми кивает, но делает это слишком неохотно: Ванда чувствует, что стоит ей отвернуться — близнецы тут же назло ей начнут строить козни и пытаться применить свои силы у нее за спиной. «Если бы я могла их контролировать… но Агнес права, это невозможно», расстраивается, а затем пугается своих собственных мыслей. Нет, она не должна контролировать никого из своих близких. Вообще никого не должна. О чем она думает? Это нечестно. Томми, не заметив изменения ее настроения, почти сразу убегает обратно к Агнес, в это время шепчущейся с Билли. Мальчикам вроде бы хорошо с болтливой соседкой — Ванда не знает, какую магию она применяет, но девушка явно умеет расположить к себе парней. — Тебе не кажется, что Агнес слишком много присутствует в нашей жизни? — Наташа будто бы читает ее мысли, подходит ближе и, отпустив собаку, скрещивает руки на груди. Спарки тут же с пыхтением бежит к дивану с мальчиками. — Будто мы живем тут втроем. И к близняшкам относится так, будто в них кусочек ее души. Будто они ее дети. — Перестань, — голос дрожит в неуверенности, — она же… просто ведет себя по-соседски. Помогает с детьми. Интересуется нашей жизнью. — А еще упорно игнорирует то, что они выросли и стали пятилетними буквально за пару часов. — Романофф вглядывается в лицо жены, но Ванда специально отводит взгляд в сторону, наблюдая, как мальчики с визгом носятся за псом по всей комнате, а Агнес с улыбкой за ними наблюдает. — И то, что появились на свет они тоже спустя всего ничего. Ванда, почему… — Мальчики! — Максимофф суетливо семенит к ним, как можно скорее избегая этого нежелательного разговора. Другого выхода нет — приходится просто натягивать улыбку и игнорировать очевидное. — Знаете, мы с вашей мамой подумали и решили, что вам нужно сначала подрасти, прежде чем взять на себя такую большую ответственность, как ухаживание за собакой. — Выдумывать слова на ходу тяжело, но Ванде уж очень хочется поскорее забыть разговор с Нат и сосредоточиться на чем-то другом. — Понимаете, пока что вы просто не готовы к этому. Мальчики переглядываются с безграничной печалью на лице, однако очень скоро она заменяется ухмылкой и коварством — Ванда и не сразу понимает, что они задумали, однако затем ее глаза распахиваются в ужасе. — Нет-нет-нет! Не смейте! — машет руками, ахнув. — Только не это! Яркая белая вспышка ослепляет, заставляет поморгать, чтобы сфокусировать зрение на близнецах, вот только сейчас перед Максимофф стоят уже совсем большие юные парни, возвышающиеся над Вандой, которая присела на корточки от неожиданности. Где-то позади слышен изумленный вздох Наташи, закрывшей рот рукой. — Б-Билли? — Девушка совсем лишается дара речи, уставившись на короткостриженого паренька перед собой. Он выглядит лет на десять — неужели мальчики могут прямо сейчас состариться хоть на сто лет? — Вообще-то я — Томми, — он переглядывается с братом, — и вы, мэм, смеете называться нашей матерью? — А… прошу прощения? — Ванда все еще не может поверить в происходящее. — То есть… да. Томми. — Он пошутил. Я Томми, — рассмеявшись, выдавливает второй близнец с более длинными волосами и дает брату пять. Хлопок их ладоней заставляет Максимофф вздрогнуть в процессе переваривания информации, и ее улыбка выходит совсем уж натянутой. — Ах, дети, — мечтательно протягивает Агнес, все еще сидящая на кровати и мягко треплющая Спарки по спине, — их даже время не контролирует, да? Прямо как Часы Судного Дня. — Ее лицо меняется, когда Ванда уставляется на нее невидящим взглядом, пытаясь успокоиться. — Я сказала что-то не то? Могу начать все сначала. Сердце пропускает удар, а в глазах почему-то темнеет. Ванда смотрит на свои холодные ладони, лежащие на плечах близнецов, на пол, на стены, которые будто начинают шататься и покачиваться туда-сюда, зажмуривается, сдерживая непрекращающийся гул в голове… — Ванда, о чем она говорит? — будто с намерением окончательно ее добить, задает вопрос Наташа. — Что ты мне не говоришь? «Хватит, хватит, пожалуйста», с ужасом раздается в голове, отражаясь от стенок мозга. «Это невыносимо, это чересчур, почему все выходит из-под контроля, почему, почему, почему…» Еще немного — и эта кошмарная смесь злости и страха сейчас перельется через край. Ванда буквально чувствует, как глаза против воли загораются красным… Раздается звонок в дверь, и все прекращается. Ванда открывает глаза, налаживает дыхание. Томми и Билли смотрят на нее с легкой тревогой, но очень быстро вновь сосредотачивают внимание на Спарки, который радостно лает им в ответ. Дом перестает шататься и скакать перед глазами, норовя развалиться прямо здесь и похоронить их всех под собой. Агнес, словно позабыв о своей фразе, вновь увлеченно смотрит на детей, подложив ладонь под щеку. Лишь Наташа откидывает завитые длинные волосы, чьи кудри постоянно лезут ей в лицо, через плечо и все же обеспокоенно смотрит на жену, ожидая ответа. — Я… я должна открыть. — Ванда надеется, что в ее голосе звучит достаточно извинения перед Романофф. Та поджимает губы так выразительно, что становится ясно: нет, недостаточно, однако девушка может поступать, как хочет. Ванда передумывает открывать дверь слишком поздно, когда становится понятно, что за ней скрывается Тони, поэтому ей приходится впустить незваного гостя внутрь. Присутствие взволнованного Старка разряжает и одновременно с этим еще больше накаляет обстановку: Максимофф даже не нужно копаться в его мыслях, чтобы понять, зачем он сюда явился, однако его появление все же помогло ей взять себя в руки. Тони выглядит довольно забавно — зауженные на талии джинсы-«бананы», подвернутые снизу, просторная футболка и джинсовка будто бы укорачивают его рост, так что он выглядит маленьким по сравнению с Наташей, с которой здоровается коротким кивком, прежде чем снова развернуться к Ванде. — Вы не знаете, где сейчас находится Питер? — Встревоженность и искреннее волнение за Паркера вызывают у Максимофф долю жалости, однако она берет себя в руки. «Ты знала, что придется с этим столкнуться, когда выкинула Питера из Вествью, да?» «Что, если потеря контроля связана с Питером? Или с его отсутствием в городе? Мне тоже его не хватает…» — О, — Тони останавливается, как вкопанный, при виде близнецов, — надо же… это те Билли и Томми, которых я помню? Когда это они стали похожи на маленькие копии яппи? — Старк, — Ванде не нравится повышенное внимание мужчины к ее детям, поэтому она возвращает его в прежнее русло, — Питер, он… ему пришлось ненадолго уйти. — Куда? И почему я об этом не был предупрежден? — Он озадаченно наклоняет голову в бок и чешет бородку. — Конечно, Пит не обязан докладывать мне обо всех своих передвижениях, но… это произошло слишком внезапно. — Ему нужно было кое-что сделать вне города. — Ванда отряхивает руки о клетчатую рубашку, а потом снимает с нее пару шерстинок. Мысль в голове о том, что избавиться от Старка было бы проще всего, ее очень пугает. — Срочно потребовалось уйти, чтобы решить свои проблемы. — Это звучит… Ванда, я не хочу показаться грубым. — Тони замолкает на пару секунд, вздрогнув, когда Спарки подбегает к нему и обнюхивает его лоферы. — Однако твои слова слишком размытые. Никакой конкретики. Мне нужен Питер. Я скучаю по нему и боюсь, как бы что не случилось… — Все будет в порядке, — поджимает губы, — он уехал из Вествью не навсегда и очень скоро вернется. Я попросила его уйти, — все-таки признается, однако тут же добавляет: — Он чувствовал себя крайне дурно в этом городе. Тебе не пора на работу, Тони? — переводит тему прежде, чем Старк успевает вставить хоть слово. — Наука сейчас развивается так стремительно, думаю, в твоей лаборатории просто полно работы! — Да, новая техника появилась, из-за чего все подняли суету, и… — Старк запинается, когда Ванда, уже ничего не стесняясь, просто подталкивает его обратно к двери. — Вот и славно! Поработаешь на благо жителей Вествью, а к вечеру Питер уже вернется! — пропевает, улыбаясь, пожалуй, чересчур широко. Наташа пытается вставить хоть слово, явно намереваясь поговорить со Старком, однако Ванда не дает ей это сделать, поскорее провожая мужчину. — Не думаю, что он пропал надолго! Дверь захлопывается.***
«Отец вашей девушки кажется самым настоящим монстром, поэтому вы боитесь с ним знакомиться? Вам важно произвести на него особое впечатление, чтобы он не заподозрил вас в чем-то плохом, даже если вы просто хотите привести его дочь на выпускной бал? Жевательная резинка «Тумс» поможет разрядить атмосферу и найти нужные слова, чтобы начать диалог эффектно! Голливудская сверкающая улыбка поразит всех окружающих и непременно создаст впечатление уверенного и ухаживающего за собой человека. Все ваши неприятели вам позавидуют. Жевательная резинка Тумс — спасение от всех Стервятников!»***
Тони удивляется тому, что его просто взяли и выставили из дома, хотя он добирался до сюда с непременной уверенностью, что потребует ответы на все вопросы, поэтому он просто несколько секунд стоит на месте, уставившись куда-то перед собой. Улицы кажутся пустынными и одинокими. Все жители будто бы спрятались в дома, предчувствуя надвигающуюся бурю. «Может, Питер у кого-то в гостях?» осторожно спрашивает краешек сознания, неуверенно, совсем тихо, поэтому Старк тут же отмахивается от этой мысли. Паркер бы не ушел просто так. Он бы ни за что не оставил Тони, верно? Его вынудили какие-то обстоятельства… какие-то очень важные обстоятельства за пределами Вествью… Старк зажмуривается, резко мотнув головой. — Черт возьми! Это невыносимо! Что происходит в этом городе? — рявкает в пустоту так, словно действительно намеревается получить ответ. — Что за пи… От громкого протяжного «пи-и-и-ип!» закладывает уши. Тони покачивается, уставившись на небо, откуда раздался этот белый шум. — Меня только что зацензурили? — От такой наглости Старк разевает рот. Чтобы удостовериться, что вокруг нет ни души, он вертит головой и даже мрачно буравит взглядом деревянную дверь дома Ванды, но за ней доносятся лишь приглушенные голоса. — Какая же ху… Пи-и-и-ип! Тони снова вздрагивает, раздраженно сжав кулаки и грозно взглянув в голубое ясное небо, будто теперь оно является его вечным заклятым врагом. — Здесь нельзя материться? Да как тут обойтись без мата, а? Питера нет, ответов на вопросы тоже, меня все это просто зае… Ему приходится заткнуть уши, когда протяжный звук цензуры бьет по барабанным перепонкам. Некоторое время Тони просто смотрит вдаль, произнося все неприличные слова, какие только может вспомнить, чтобы позлить невидимого управляющего этой картины, а потом неохотно и злобно направляется в свою лабораторию — ему действительно ничего другого и не остается. Модернизированное помещение все еще кажется привычным — прибавились лишь грузные квадратные компьютеры и провода, тянущиеся по всей комнате до розетки. Тони действительно пытается сосредоточиться на на курировании работы Герберта, который внимательно изучает что-то под микроскопом, однако все мысли то и дело возвращаются к Питеру. «Ванда действительно думала, что я смогу не думать о нем? На что она рассчитывала? Что вообще происходит?». Старк устало трет свои глаза двумя пальцами, прослушав вопрос своего напарника, поэтому переспрашивает: — Что? — Этот паучий шелк недостаточно липкий и податливый, — жалуется смуглый Герберт, манерно всплеснув руками. — Он буквально рассыпается в руках, а должен выдерживать машину! «Ах да, пауки. Мы работаем над паутиной. Почему?» Тони порядком устает задавать этот вопрос на протяжении несколько дней. Кажется, ничего в этом городе не имеет смысла. Ничего не ведет к какой-то нужной цели. — Эта паутина настоящая? — лениво осведомляется он. — Ничего тут ненастоящее. — Герберт произносит это отстраненно, даже жутковато и весьма двусмысленно. Тони фокусирует свой взгляд на лице коллеги, подмечая его каменное выражение. Он словно не в себе. Словно никогда в себе и не бывал. — Я имею в виду… конечно же это синтезированный паучий шелк, — почти сразу исправляется, — мы договаривались с Нормом, что начальные опыты будем ставить на искусственной паутине, а потом… — Бери сразу натуральный шелк, — заявляет Старк, немного подумав. — Его прочность при растяжении почти два гигапаскаля, да и в том странном устройстве, что мы разрабатывали вчера, такая крепкая паутина будет лучше… Тони прерывает самого себя, внезапно осознав, что Герберт его не слушает. Мужчина просто отворачивается к рабочему столу, запахнув халат и принимаясь вновь высматривать что-то в микроскопе. «Да он вообще не стремится к прогрессу… делает все как-то машинально» удивляется Старк, наклонив голову на бок. Он вспоминает, как когда-то давно, еще в черно-белом мире, коснулся Герберта, и мужчине стало немного лучше. Тони не понял, с чем это связано, думал, что просто растормошил своего уставшего коллегу, но сейчас кажется, будто Старк пробудил его от спячки, заставил наконец-то проснуться… Нерешительный шаг вперед сквозит неуверенностью, когда Тони подносит подрагивающие мозолистые пальцы к макушке отвернувшегося Герберта и медлит, собираясь с мыслями. Касание выходит не очень осторожным — Старк вздрагивает, удивившись короткой золотой искре, сорвавшейся с кончиков пальцев, да и сам Герберт, встрепенувшись, отходит от стола и качается. — Эй? — Это все, что приходит в голову Тони, когда мужчина разворачивается, и Старку удается увидеть его безумно испуганный взгляд. — Все… в порядке? Выпученные карие глаза выражают такой бесконечный ужас, а рука, неожиданно схватившая Старка за запястье, сжимает его так сильно, что Тони приходится зашипеть от боли. — Помоги мне! — лихорадочно шепчет Герберт, чуть ли не плача. Тони с широко раскрытыми глазами всматривается в его безумное лицо, тем не менее приобретшее хоть какие-то живые краски. — Меня зовут… черт возьми, ты ведь Тони Старк! Ты должен спасти нас! Ты уже спасал всех нас! Сильные руки теперь уже хватают Старка за плечи, и тот ощущает себя до невозможности маленьким и слабым. Слабым перед тем, что не понимает. — Она в моей голове, она всегда там! — Герберт встряхивает Тони, словно это поможет объяснить все происходящее. — Тони, ты же Мститель, я видел по телевизору, как ты уже сражался против нее, ты можешь помочь! — Я не понимаю, о чем ты! — только и удается пробормотать опешившему Старку, который чувствует себя на грани истерики ничуть не меньше Герберта. Картинка перед глазами пляшет, когда тот снова трясет Тони, норовясь выбить из него ответ. — Кто… о ком ты говоришь? Кто делает тебе больно? — Она в моей голове, Тони! Мне больно, — он почти плачет, качая головой, — я чувствую все ее кошмары, это невозможно, это больно, очень больно, пожалуйста… Старк жмурится, потому что больше не может вынести этой встряски — и сейчас он думает скорее о мозговом штурме, чем о сильных руках Герберта. Пальцы сами тянутся обратно ко лбу отчаянного мужчины — на пробу, совсем не зная, получится ли провернуть этот трюк снова, — касаются его грубой темной кожи, и Герберта действительно отпускает. Его ладони перестают сдерживать Старка, отпускают его, а сам мужчина с таким же безжизненным лицом делает два шага назад и замирает. — Забыл сказать! — чеканит с привычно дружелюбным выражением. Тони трет плечо, откровенно поражаясь резкой переменой настроения. Словно ничего не произошло, словно Герберт не просил о помощи, не умолял спасти его, не говорил о каких-то Мстителях… — PSI должен быть высоким. Тогда веб-шутеры будут работать. Он отворачивается к столу, напевая под нос незамысловатую мелодию, а Старк пятится назад в немом ужасе. Он отказывается верить в происходящее. Отказывается понимать, что происходит. Это просто не укладывается у него в голове, сколь гениальным бы его не звали все вокруг. «Ему больно. Он страдает. Все жители Вествью страдают… из-за кого?» Только осознание, что людям нужна помощь, заставляет Старка взять себя в руки и попытаться здраво оценить ситуацию. Лопатки касаются стены — кажется, если распластаться по ней, вжаться в нее, то Герберт больше никогда не поведет себя странно, однако его коллега вообще больше никак не реагирует на происходящее, вновь уйдя в себя. «Он словно… заперт. Заперт в своей голове и не может вырваться. Словно ему дали роль, за которой он наблюдает со стороны… словно его контролируют. Но кто?» Догадка поражает настолько, что Тони стыдливо уставляет свой неверящий взгляд в пол. В Вествью есть только один человек, который владеет магией. «Она не могла. Не могла. Чушь. Зачем ей это?» Следующая мысль вообще заставляет подавиться воздухом и выбивает почву из-под ног. «Она сказала, что Питеру пришлось уйти. Что если… а вдруг он тоже в опасности?» Пальцы надавливают на виски круговыми движениями, когда Старк выбегает из лаборатории, тщетно пытаясь найти будку с телефоном. Все, что творится в городе, все еще кажется невероятно подозрительным и странным, но какие-то вещи потихоньку начинают проясняться, а это уже добрый знак. «Питер что-то знал. Питер о чем-то догадывался… поэтому Ванда отправила его из города? Или он с самого начала понимал, что происходит?» начинает догадываться Старк, наконец-то отыскав небольшой и дряхлый автомат с телефоном. Монеты, которые он использует для оплаты, чуть ли не высыпаются из его трясущихся рук, но все же Тони кое-как вслушивается в короткие неприятные гудки и вздыхает, когда на другом конце провода откликаются: — Если ты позвонил по поводу возраста Билли и Томми, то я ничего не могу сказать, — обеспокоенно отзывается Романофф. В трубке слышен скрип и шуршание. — Я правда ничего не могу. Ванда… знаешь, она отдаляется от меня, но вместе с этим постоянно присутствует рядом. — Нат, дети — это самая меньшая проблема сейчас, понимаешь? — Тони стучит кулаком по лбу, все еще осмысливая происходящее. — Мне жаль, что у вас происходят какие-то разногласия, я знаю, что ты ее бесконечно любишь, но ты собиралась разобраться во всем происходящем в городе ради этой самой любви, так? — Да, Тони. — В трубке снова слышится шуршание. — Прости, мы собираемся искать Спарки вместе с детьми, потому что он пропал и Билли с Томми страшно распереживались, а Ванда куда-то ушла, поэтому приходится справляться в одиночку… — Ванда управляет этим городом, значит, она знает, где находится ваш пес. — Зубы невольно сами вцепляются в нежную кожу указательного пальца — физическая боль помогает отвлечься от душевных переживаний. — И Гербертом она управляет. И наверняка знает все о нашем прошлом, а еще кто такие Мстители… — Мстители? — Нат фыркает. — Звучит как название суперсерьезного бойз-бэнда. Или супергеройской команды из комиксов Билли, которые завалялись у нас на чердаке. Думаешь, мы оба подходим хотя бы под один из этих вариантов? — Думаю, что в свой бойз-бэнд я бы тебя не взял, — ухмыляется Старк, прикрыв глаза. — Но Таша… все это действительно делает Ванда. По-другому это нельзя объяснить. — Я не думаю, что дело в Ванде! — В приглушенном голосе Романофф сквозит растерянность. — Да, она в этом замешана, но не более, чем жертва обстоятельств… А вот Агнес… я ей не доверяю. — И в любом случае мы не можем подтвердить наши теории. — Автомат гудит, явно намекая, что сеанс разговора подходит к концу, поэтому Старк спускается на лихорадочный шепот. — Во всяком случае не в Вествью. — Ты предлагаешь уехать из города. — На удивление интонация предложения вовсе не вопросительная и не потрясенная. Наташа, видимо, сама не впервые обдумывает эту мысль. — Найти ответы на вопросы там, хотя доктор Нильсен говорил, что отсюда нельзя выбраться. — Именно так. — Тони кивает, хотя Романофф не может увидеть этот жест. — К тому же, Питер за границей города, а я не могу не… Разговор обрывается на полуслове, и нудноватый женский голос вещает, что Старку снова следует заплатить за разговор. Тони со вздохом вешает трубку, однако, почувствовав легкую долю облегчения после этого диалога. У него есть по крайней мере один человек, который стремится разгадать эту запутанную головоломку вместе с ним. Он не одинок. У него есть команда. Тони поправляет джинсовку, выходя на улицу. Небо начинает затягивает тучами, будто бы предвещая надвигающуюся бурю, нечто страшное, темное, пугающее. Старк обхватывает себя за плечи, будто согревая, однако его мысли все еще витают вокруг Питера. «Что же ты натворил… что же мы все такое натворили? В чем состоит самая главная тайна Вествью?» задается вопросами без ответа и уже окончательно осознает: он добьется их, чего бы это ему не стоило. Спасет Герберта, жителей Вествью… и его любимого Паркера. Вдали появляются чьи-то расплывчатые фигуры. Старк щурится — луч солнца, пробившийся через тучу, намеренно ослепляет его в это самое мгновение, чтобы не дать ему увидеть приближающихся гостей. Когда зрение все-таки фокусируется на этих людях, Тони лишается дара речи. Это был человек, которого он вообще не ожидал увидеть в данный момент.