Зависимость, как нечто большее или друзья с привилегиями.

Всю неделю Арсений избегал Антона, впрочем, Шастун и сам не очень лез с разговорами. Друзья парней лишь переглядывались, догадываясь о том, что происходит. На сцене все прекрасно играли роли. Лишь приглядевшись можно было заметить, что иногда, после каких-то совместных сцен парни были напряжены. Антон краснел, немного, почти не видно, но краснел. Попов в несколько секунд замирал, как будто находясь в другом мире. Хотя на самом деле, он просто старался запомнить эти моменты. Прикосновения, шуточки, фразы. Он не верил, в чувства Антона, думал, что это просто мимолетный порыв. И после каждой сцены частичка того, что билось под его ребрами, ломалась, трескалась, разбивалась. Попов прекрасный актер, но использует свой талант не по назначению. Он притворялся. Постоянно. И в какой-то момент брюнету действительно начало казаться, что он действительно не влюблен в высокого, неуклюжего зеленоглазого парня. Он начал жить этой ролью. Начал верить в то, что чувств к нему нет. Антон же закрылся в себе. Начал выкуривать по пачке за день. Также шутил, но при этом глаза его были красные, а синяки удачно скрывали визажисты. Приходя домой, он около часа стоял в душе, приводя свои мысли в порядок и готовясь к следующему дню. Вскоре вся группа начала замечать, это странное напряжение между парнями. Их шутки были смешные, но сценки, которые они ставили, были такие холодные, что через несколько дней они перестали касаться друг друга. Паша перестал ставить их вместе. Теперь они даже не дотрагивались друг друга, даже в шутку. После этого появились взгляды. Арс, как и Антон, иногда поднимали взгляд друг на друга. Им не хватало, их общения, их шуточек, их вечеров, их прикосновений. Можно вечность перечислять то, чего им не хватало. И чтобы все решить, нужно было лишь решиться заговорить, но пока ни один из них не был к этому готов. Через неделю нервы друзей начали сдавать. Парни были душой компании, но не по отдельности, а вместе. Они понимали друг друга с полуслова, подшучивали друг над другом. Они вдохновляли и впечатляли людей. Они запоминались на всю жизнь. Но запоминались не как Антон Шастун и Арсений Попов, а как Артон — единая команда, которая всегда поддержит. Но это все закончилось из-за дурацких чувств, по крайней мере, именно так думал каждый из них. Через еще какое-то время все стали какие-то менее энергичные, скучные, серые, вялые. Нет, шоу продолжалось, но это было уже не то. Все также было весело, все также ярко, но иногда даже зрителям казалось, что что-то не так. После очередных съемок, во время которых Шастун выкурил почти всю пачку, а Попов улыбался так наигранно, что хотелось ему просто въебать, Паша не выдержал. — Это было шоу Импровизация, увидимся на следующей неделе!  — Стоп, снято, — крикнул режиссер, — Все молодцы! — Сосут концы, — пошутил кто-то. — Ага, очень смешно. Ребят! — крикнул, Воля пацанам, которые уже собирались уходить. — Поз, Серый, поговорим? — спросил он. Впрочем, им даже не пришлось объяснять, зачем, они и так поняли.  — А нам не надо? — спросил Арсений. — Нет, вы можете идти. Это так мелочи, просто хотел уточнить. — А, ну ладно, тогда, давайте, пока, — он махнул им рукой, поклонился (как же без этого, это же граф Арсений) и ушел, слышав за спиной смех и свист.  — Придурки, — беззлобно подумал он и улыбнулся. Воспоминания о друзьях всегда заставляло его улыбаться. Ведь в детстве у него не было друзей. Он был изгоем. Над ним потешались, называя его чудиком. Он был очень добрым и мечтательным, нравился девочкам. А какой компании парней это понравится? Вот и его одноклассникам не нравилось. Только в 10 классе у него появился первый друг — Сережа Матвиенко. Он перевелся к ним с другой школы. Потом, проходя на кастинги в разные проекты, он начинал знакомиться с людьми. Он смог перебороть свой самый серьезный комплекс. Сейчас у него есть знакомые в абсолютно разных сферах деятельности и в разных городах, а знакомых и того больше. И Шаст был в их числе. И их ссора заставила брюнета серьезно задуматься, заставила его вспомнить свое прошлое, которое он хотел бы забыть. Арсений все сильнее загонялся. Он боялся, что в какой-то момент все его друзья отвернуться от него. Он боялся подвести их, как сделал это с Антоном. — Но это не может так продолжаться, — думал актер про себя, — Я сегодня же поговорю с Антоном и скажу, как сильно я дорожу нашей дружбой, а все остальное само появится в голове, — решил он.  — Не просто же так участвую в импровизации. По пути к дому парня, который уже конкретно засел в мыслях и, наверное, без него Арс был бы не Арсом, парень обдумывал все до мельчайшей детали. Как подойдет к двери. Как постучит. Когда начнет говорить и что. Выходя из такси, голубоглазый думал сотни раз просто взять и уехать куда-нибудь в бар или домой, ну это на крайний случай. Он уже просто не вылазил из своих тысячных планов «Как, что и как произойдет и должно произойти.» С каждым шагом его уверенность все таяла и таяла. И вот, заветная дверь. Он сможет. Он сильный. Он нуждается в Антоне. Нуждается в постоянном желании покурить и покушать, нуждается в совместных просмотрах футбольных матчей. Нуждается в прогулках в час ночи по Москве абсолютно бухими. Прогулки под дождем. И если все это для него так важно, то он сейчас же постучится, ведь дверь — вот она, в метре от него. Он поднял руку, чтобы постучаться. И вот, до двери остается буквально несколько сантиметров. — Сейчас все произойдет, — думает он, (но не только он). Но в последний момент он просто разворачивается и уходит. Ну как уходит — делает 2 шага и останавливается потом еще 3, потом еще 3, потом снова останавливается. — Да блять, мужик я или не мужик! — твердо думает он, — Нет, похоже, — усмехается он, разворачиваясь, двигаясь к лифту.