Стекло

Длинные гудки в трубке действовали на нервы. Лена мерила шагами комнату, в пятый раз набирая давно заученный наизусть номер. И всё это под недовольным взглядом Лёши. Он вообще не разделял её беспокойства и это злило. - Я не понимаю к чему вся эта паника, Лена! Мало ли какие дела могут быть у Макса. Вечером. В пятницу. - Он не берёт трубку, - упрямо повторила женщина, снова нажимая на кнопку вызова, - он не может не брать трубку, когда звоню я, просто так. Что-то случилось. Я чувствую… - Лена! - Леонидов тяжелым взглядом смерил жену,- тебе не кажется, что… - Мне кажется, что с Максом что-то случилось! – телефон с громким стуком опустился на стол. Хвалёная Жаровская выдержка давала трещину, - нам нужно поехать к нему, Лёша, сейчас. Леонидов продолжал прожигать супругу уже откровенно недовольным взглядом. Лена вспыхнула. Чувство растущей тревоги в груди и Лёшина беспечность выводили из себя. Внутренности будто огнём жгло. - Чёрт возьми, Леонидов! Ты можешь услышать кого-то кроме себя и своей глупой ревности! Он твой лучший друг, в конце концов! - А ты? Ты себя слышишь?! Ты предлагаешь сорваться практически среди ночи, ехать в другой конец города, просто потому что тебя кажется! Может ты просто боишься, что у Макса кто-то появился? Ты ревнуешь, Лена? - Да Господи ж ты Боже мой! – Лена схватила телефон и молча вышла из квартиры, не захватив даже пальто. Через минуту, чертыхаясь и проклиная Макса, за ней поспешил Лёша. В машине ехали молча. Лена злилась. На Леонидова. За то, что так медленно вёл машину, за его глупую ревность, за то, что не разделял её волнения. Лена злилась. На Макса, за то, что исчез и не берёт трубку. Лена злилась. На себя. За то, что возможно зря всё это затеяла и Максимов действительно в порядке и ему просто не до неё. Эта мысль обожгла, и Лена разозлилась. Снова. Пальцы сводило от желания набрать его номер. Женщина проводит руками по волосам в попытках отогнать зарождающуюся панику и, не мигая, смотрит вперёд. Потерпи. Ещё совсем немного. У его подъезда она едва не срывается на бег. У их его двери жмёт на кнопку звонка так, что палец сводит болезненной судорогой. Тишина за дверью выбивает последний воздух из легких. Начинает кружится голова. - Лёша, позвони ему, - шепчет, пока дрожащими пальцами пытается найти ключи от квартиры. Они всегда с собой. Ещё несколько томительных секунд, распахнутая дверь оглушительно бьёт по стене. Лена всё-таки срывается на бег. - Макс! Макс! - головокружение сильнее, взгляд едва удаётся сфокусировать. А когда сквозь мутную пелену слёз (слёз?) ей удаётся разглядеть обстановку, Лене кажется, что она и дышать перестаёт. - Нет... - тихо срывается с губ. В комнате царил бардак, и бутылки, так много бутылок. Повсюду. - Нет, - снова тихий шепот. Лёша кладёт руку ей на плечо. Лена вздрагивает, ведёт плечом, сбрасывая мужскую руку. Неприятно. Неуместно. Не та рука. - Что-то не так, - Лена, осторожно обходя бутылки, стала продвигаться вглубь квартиры. - Лен... - Леонидов сменил тон, теперь в нём сквозила жалость. А Лена злилась. - Ты же видишь, что произошло. Он... сорвался. - Тогда где он? - Жарова резко разворачивается, сверлит взглядом мужчину напротив. Убивает практически. - Да мало ли где он может быть в таком состоянии! - громкий голос Леонидова отлетает от стен и врезается в женщину. Она жмурится, качает головой. - - Ты его совсем не знаешь, Лёш. Оказывается. Леонидов жмурится, как от боли, но молчит. - А где тогда Пёс? - упрямо продолжает Лена, - в конце концов, Леонидов, опер ты или кто? Открой глаза, посмотри внимательно! В квартире совсем не пахнет алкоголем, все бутылки пустые, но они закрытые. Все! Женщина брезгливо поднимает одну из бутылок. - Это пойло Макс даже в худшие свои времена пить не стал бы! - Ты хочешь сказать, что кто-то подставил Макса? Кто-то хочет, чтоб мы думали, что он сорвался. Но кто? И зачем? - - Ты начинаешь задавать правильные вопросы, - цедит сквозь зубы Лена, а в голове яростной мыслью пульсирует "Лишь бы живой".