3054

«Если суть жизни — это найти самого себя, Вова определённо запутался». Будильник неприятно запищал, заставляя светловолосого парня поёжиться и на секунду приоткрыть глаза. Звук будильника был совсем не тот, что он ставил накануне, и это настораживало даже сквозь завесу сонной пелены в голове. В комнате всё ещё было темно, раздавалось лишь тихое постукивание по стеклу. Шторы были плотно задёрнуты, но из окна отчётливо дул несильный холодный ветер. Вова перевернулся на бок, с удивлением понимая, что его кровать больше, чем была до этого. Парень поёжился. Одеяло было откинуто в сторону, но в предутренней темноте его почти не было видно. Очертания комнаты были смутно размазаны, будто в глаза закапали капли, не позволяющие видеть чёткие образы, но тактильные ощущения были обострены так, что любой, даже самый небольшой, ветерок отдавался дрожью по спине. Сначала Вова даже подумал, что это лучше, чем быть совсем обездоленным осязательными чувствами, но потом… На часах отображалась половина седьмого часа. Вова зябко приобнял себя, всё ещё лёжа в кровати, потом сел. Почему-то мысль накрыться одеялом и продолжить спать его так и не посетила. Он встал, на ощупь подходя к шкафу и доставая первую попавшуюся кофту. Было довольно промозгло. Быстро натянув большую толстовку, он наконец-то подошёл и закрыл окно. Взгляд тут же привлёк хмурый пейзаж за окном, однако, чуть приглядевшись, Вова понял, что это не его родной двор… Сознание захлестнула паника. Прикусив губу, парень судорожно начал метаться взглядом по комнате. Первым, что он смог рассмотреть в порыве страха, стала дверь. Вова отчаянно уцепился за мысль, что она закрыта, потому что так происходит всегда: сначала тебя усыпляют или оглушают, потом приволакивают в пустую квартиру, запирают двери… а дальше бывает по-разному, и парень, честно говоря, боялся думать о таком. Мозг рисовал страшные картины с расчленёнкой и морем крови, от представления которых у светловолосого подкашиваются ноги и судорожно дрожат руки. Выдохнув, он несколько секунд тихо смотрел себе под ноги, потирая трясущиеся от непрекращающейся паники пальцы. Да, Вова был тем ещё параноиком и трусом, потому что работая на серьёзную организацию в столь юном возрасте, ему надо было отбросить наивность и ждать худшего. Рука потянулась к ручке двери, которая, несмотря на внутренние переживания парня, всё же поддалась и с тихим скрипом повернулась до конца. За дверью был недлинный коридорчик, уставленный небольшими коробками и странными вещами, до которых парень благоразумно решил не дотрагиваться. Вообще, можно было даже сказать, что в коридорчике царил бардак, к которому, в последствии, Вова был почти уверен в этом, он сам и приложил свою неряшливую руку. В конце коридора виднелся приглушённый белый свет. С одной стороны, парня терзали сомнения, что там будет что-то не слишком хорошее, с другой — хотелось поскорее оказаться там, где видно хоть что-то, чтобы, наконец, понять, где он, как выбраться отсюда и как он вообще сюда попал. Возможно, ответов на свои вопросы он бы и не получил, но инстинктивно подавшись вперёд и запнувшись об коробку, приглушённо матерясь, парень понял, что стало слишком поздно. Из соседней комнаты послышались шаги. Парень зажмурился, всем своим видом показывая, что ему уже всё равно и он готов умереть. Бешено дрожащие пальцы никак не хотели лезть в карманы пижамных штанов, поэтому Вова просто спрятал их за спиной. Конечная поза выглядела так, словно он заключённый, которого ведут из автозака в зал суда. — Вова?.. Словами не передать, как сильно сжалось сердце парня, когда он услышал знакомый голос. Казалось, худшее уже давно позади. Он сам не понял, как его дрожащие руки обвили шею Хеса, а слёзы, до этого успешно сдерживаемые страхом, наконец-то вырвались на свободу. Хотелось плакать. Вова плакал. — Солнце? Что-то случилось? Тебе приснился кошмар? — тихо зашептал Хес, всё ещё не понимая, почему у парня истерика. А Вова не отвечал. Он изо всех сил старался сдержать внутренние рыдания, молча дрожа в чужих успокаивающих объятиях. Перед глазами всё ещё был туман, но Вова понимал, что перед ним стоит Лёша. Это отчётливо угадывалось в неестественно худой фигуре, тихому голосу и длинным, скользящим по спине пальцам. Вова не мог сейчас нормально говорить, поэтому не возражал, когда чужие руки подхватили его, что, на самом деле, немного удивило бы парня, если бы он прекратил истерично трястись и успокоился. Хес не выглядел как человек, способный поднять такого, как Вова. Однако, сейчас это было неважно. Вова был безумно счастлив, что рядом сейчас именно Лёша, именно тот, кого так не ожидаешь увидеть в таком месте и в сложившейся ситуации. Лёша аккуратно усадил Вову на кровать, присаживаясь рядом и сгребая в охапку чужое тело. Может, это была магия, может, просто вовина нервная система жаждала прикосновений и присутствия людей, может, просто Лёша обладал какой-то непонятной сверхсилой, однако, младший парень отчаянно хватался за каждый чужой вздох, за каждое случайное прикосновение и милый бред, шёпотом льющийся в чужие уши. Светловолосый так и не понял, почему Лёша так искренне старается успокоить его, наверное, потому что воспринимал в штыки любые попытки контактирования с собой. Возможно, многие люди были в его глазах угрозой или подсознательно определялись как враги. Вова ничего не мог с собой поделать. — Вивь, солнце моё, ты успокоился? — взволнованный взгляд в глаза, и Вова кивает. — Ты прости, забыл будильник отключить. Мне сегодня надо будет пораньше немного отъехать, Гвин просил приехать. Тебя взять с собой? — снова кивок. Вова не понимает, почему молчит и просто соглашается, но внутри всё так и кричит о том, что это правильно, что так и надо. В комнате тихо. За окном потихоньку светлеет, туман перед глазами Вовы не рассеивается, но от этого больше не страшно. Пальцы всё ещё подрагивают, но не так сильно, как во время приступа. Вова судорожно хватается за чужую одежду, стараясь не упускать из пальцев надежду на то, что Лёша настоящий, что он рядом и не оставит его… Несмотря на немного неудобную позу, сгорбившись и уткнувшись в район ключиц, не переставая вдыхать аромат чужого парфюма, отчего по коже Хеса шли ощутимые мурашки, Вова чувствовал себя хорошо. Впервые за очень долгое время. Впервые. — Хес? Собственный голос показался осипшим и севшим, но, кажется, старший вздрогнул не из-за этого. — Что такое? — он продолжил легонько поглаживать Вову по спине, но в голосе показалась нотка печали. — Где я, Хес… — Вова впервые отстранился, посмотрев в чужие глаза. — В смысле?.. — тот непонимающе уставился на парня. — Ты в нашей квартире, мы сидим на общей кровати, потому что ночью ты сам пришёл, говоря что тебе было одиноко. Мы спали вместе, хотя ты обещал, что сегодня будешь спать в соседней комнате впервые за долгое время, потому что хочешь выспаться. Не смог заснуть без меня? — он улыбнулся, потрепав парня по волосам и оставляя на губах смазанный поцелуй. Вова опьянённо улыбнулся, пробуя на вкус чужие губы. Нет, он никогда не целовался с Хесом до этого момента, вернее, из памяти это упорно ускользало, оставляя в груди пустоту. — Мы часто так делаем? — он смущённо опустил взгляд, понимая что сидит сейчас на коленях парня, с которым только что целовался. Пускай и мимолётом. — Вов? — Лёша нахмурился. — Что с тобой? Мы же… давно уже вместе живём… — Правда?.. — Вова почувствовал себя не тем, кем надо. — Я… Я не знаю, что со мной. Перед глазами краски расплываются, и я почти не помню ничего, кроме того, что помню. Лёша усмехнулся. — И что же ты помнишь? Только не говори, что забыл нашу свадьбу, мою надоедливую кузину, которой стало плохо, когда я надел тебе кольцо, то как у нас недавно умер наш хомяк… — он серьёзно посмотрел в глаза. «Что?.. Кольцо?» Вова торопливо посмотрел на свои руки. Кольца не было. Он с непониманием посмотрел на смеющегося парня. — Не волнуйся, я шучу. Мы начали встречаться всего полгода назад, а съехались месяц назад. Самую большую комнату ты, как на зло, выбрал себе, однако, теперь мы спим тут вместе. Неужели и правда не помнишь? — он посмотрел на Вову с грустью и испугом в глазах. Вова опустил взгляд, снова утыкаясь в чужое плечо, непроизвольно всхлипывая. Лёша вновь обнял парня, вздыхая. — Давай я принесу тебе твои таблетки? Ты не пил их уже неделю, хотя доктор говорил, что может начаться синдром отмены… Вова с ужасом поднял глаза, сжимая ткань чужой кофты сильнее. — Я… начал пить таблетки?.. Когда я впервые их принял? — в голосе сквозило столько страха, что Лёша смутился. — Почти год назад начал, через пару месяцев после того, как я перевёлся к вам в отдел… Вова испуганно простонал, вжимаясь всем телом в парня. — Я не помню ничего с того самого момента… — он судорожно втянул воздух. — Понимаешь, дальше чистый лист и… и ничего… Лёша вздохнул. — Вов… Что бы с тобой ни было, я не оставлю тебя… Вова открыл глаза. Сердце бешено колотилось. Вокруг всё так же были серые стены его комнаты, благодаря открытому окну гулял сквозняк. Внутри было пусто…

***

День начался не с чашки кофе, не с бодрого душа, а с панической атаки, после которой Вова ещё долго стоял в туалете, подставив под обжигающую воду ледяные пальцы. Смотреть в зеркало он побаивался, понимая, что ничего хорошего он точно не увидит. Что его может встречать с утра? Осунувшееся лицо, мешки под глазами, непонятно как всклокоченные волосы, которые, впрочем, Вова успел причесать прямо перед выходом из дома, страх в глазах, захвативший сознание на весь оставшийся день. Ебал Вова в рот такие утра. Он быстро позавтракал, если, конечно, кофе натощак можно считать завтраком, потом выскочил из квартиры, глазами разыскивая свою машину. Родной двор встретил его угрюмой теменью и тишиной, от которой хотелось выть во всё горло, до боли сжимать волосы у висков. Он выдохнул, понимая, что в комплексе всегда найдутся люди, которые не спят в… — он глянул на часы, — три часа двадцать три минуты. Потирая немного отогревшиеся руки, он быстро сел в машину, поворачивая ключ зажигания. — Хес… — Вова вздохнул, устраиваясь поудобнее на чужих коленях, сползая головой куда-то на грудь и утыкаясь носом куда придётся. — Расскажи мне о нас, пожалуйста… Лёша смущённо вздохнул, зарываясь носом в чужие волосы, словно стараясь не слишком напирать, но и не отпускать совсем. — Ну… Наше знакомство ты помнишь, думаю. Я тогда чувствовал себя обмудком последним, — он тихо засмеялся, немного сдвигая Вову в сторону, словно ребёнка, прижимая того к груди и поддерживая голову плечом. — Потом мы пару месяцев почти не контактировали, потом эта чёртова лестница, где у тебя первая паническая атака случилась, потом ещё эти стрёмные рыбы, третий этаж… Скучать нам точно не приходилось… — он улыбнулся, чмокая Вову в макушку. — А как… мы встречаться начали? — шёпотом спросил он, зачарованно глядя на поблёскивающие в темноте глаза Хесуса и мягкую, нежную улыбку. — Хм… Ну, это было весьма неожиданно. Хотя, весь наш отдел предполагал, что так и случится, — он усмехнулся, но его голос начал дрожать. — Боже, как же я за тебя тогда испугался… — он отчаянно прижал к себе парня, зарываясь в светлые пряди. Его руки непроизвольно задрожали. — Ты… испугался за меня?.. Что тогда случилось? Что-то очень плохое? — парень настороженно приподнял взгляд, сталкиваясь с испуганным взглядом. — Нет, Вова, — младший с непониманием посмотрел на парня. — Мы не обсуждаем эту ситуацию. Ты сам просил, а я обещал. Тебя эта хуета очень сильно подкосила тогда, я не хочу, чтобы ты жил с осознанием того, что это когда-то было и ты почти… — он выдохнул. Вова слышал, как билось его сердце. Машина остановилась рядом с массивными дверьми комплекса, Вова вздохнул и несколько минут сидел неподвижно, припарковавшись за пределами территории. Хотелось ничего. Ничего не хотелось. Парень прищурился, нахмуривая брови. Слишком яркие флешбэки. Слишком сильные эмоции… Спустя пять минут молчаливого смотрения в одну точку, парень, наконец, вышел из машины. На улице заморосил дождь, вновь напоминая Вове об острых ощущениях. Тогда ведь тоже был дождь… Сглотнув подступающий к горлу ком, Вова натянул улыбку. Входить в это место нельзя было без карточки-пропуска и широкой улыбки. Правило. Иначе тебя тут же отправили бы на обследование к психологу, а может и ещё хуже — психиатру. Вова поёжился, настраивая свою самую доброжелательную и учтивую улыбку и открыл дверь комплекса. Как он и предполагал, в комплексе всё ещё находились люди. В прочем, никто не обратил внимания на позднее появление парня. Заехать в комплекс посреди ночи было обычным делом для многих. Незаметной тенью проскочив по общей лестнице к лифту, в котором Вова, наконец, начал дышать нормально, он прикусил губу, снова зацикливаясь на своих мыслях. Вова таял. В чужих объятиях, в нежном голосе, прикосновениях, улыбке, адресованной только ему, во вздохах и размеренном дыхании. Собственное сердце то ли замерло совсем, то ли с громким стуком просило выйти. Парень так и не понял, что с ним происходило… — Вивь, солнце, ты всё ещё хочешь поехать со мной в комплекс? Я могу передать всем, что ты заболел или у тебя появились дела… Думаю, Саня не будет против, чтобы ты пропустил один день… Младший тут же замотал головой, со страхом смотря в чужие глаза. — Если останусь один, будет хуже… Я поеду с тобой, — он снова прижался всем телом, не боясь, что его упрекнут в этом. — Хорошо, давай только ты переоденешься. Не думаю, что хочешь поехать в комплекс в пижаме и моей кофте, — он засмеялся, несильно отстраняясь. Вова сглотнул. «Лёшина кофта?.. Её надо будет снять?..» — Молодой человек, вы выходите? — в лифт, остановившийся на привычном втором этаже, въехала тележка уборщицы, за которой показалась молодая девушка — видимо, хозяйка тележки. — А… д-да, — Вова быстро вылетел из лифта, быстрым шагом направляясь в офис. Контактировать с людьми не хотелось. Почему-то казалось, что только в родном кабинете будет спокойно, тихо и пусто. Только там будет безопасно. Буквально влетев в помещение, Вова прикрыл глаза, прислоняясь спиной к двери и сползая на пол. Хотелось разрыдаться. Парень закрыл глаза руками, прижав колени к груди. Пару минут было тихо. — Вов? Что-то случилось? Парень даже не поднял голову, решив, что голос Хесуса просто преследует его после того странного сна и возвращения в реальность. Когда чужая рука легла парню на плечо, он поднял покрасневшие глаза, сталкиваясь с уставшим лицом Хеса. — Пойдём на диван сядем, тут неудобно… — он протянул Вове руку, помогая встать. Тот вздохнул, плюхаясь на диван, а Лёша подхватил две пустые чашки, наливая в них некрепкий чай. — Что ты тут делаешь? — опускаясь рядом и протягивая парню одну из них, наконец спросил он. — Дома… пусто… — Вова отвёл глаза. Смотреть на Хеса было просто невозможно без воспоминаний про поцелуи и поглаживания по голове, спине, тихие вздохи и голос. — Дрейк заснул прямо тут, я поэтому переложил его… кхм… её на соседний диван, — он кивнул в сторону неподвижной фигуры в одеяле, на которую Вова даже не обратил внимания. — Ты можешь тоже тут поспать, если дома никак… Мне всё равно ещё долго тут возиться… — он с грустью покосился на свой компьютер. — Нет. Я не засну, — он отставил кружку на стол, — я могу тебе помочь, если позволишь. Лёша устало улыбнулся, трепля парня по волосам. Вова залился краской, невольно сравнивая Хесуса из реальности с тем Хесом, с которым был там… во сне… «Слишком реально… слишком реально… слишком…» — Хорошо, пойдём я покажу тебе, что надо сделать.

***

Когда первое, что ты видишь, войдя в собственный офис — двух спящих рядом сотрудников, невольно хочется спросить: «Какого хрена здесь происходило и почему для совместной спячки эти голубки выбрали неудобный компьютерный стол, а не мягкие диваны?» Хотя… Погодите… Саня подошёл к одному из диванов, откидывая плед и смотря на спящую сотрудницу, которую он, впрочем, раньше тут не замечал. «Отдел кадров нашёл для нас сотрудницу в середине месяца…» Он потёр шею, неловко переминаясь с ноги на ногу, не решаясь будить кого-то из спящей компании. С другой стороны, это был его кабинет, и он имел полное право на работоспособных в определённые часы сотрудников. Хотя… они, наверное, работали допоздна… Всё же решившись разбудить самого старшего из них, он осторожно потряс Хеса за плечо. Тот лишь сонно что-то пробормотал, непроизвольно прижимая плотнее спавшее на его плече тело парня. Саша нахмурился. Всё ж, спать в рабочее время было чревато последствиями не только для них, но и для него. Он чуть более требовательно потряс старшего, и Хесус приоткрыл глаза, поднимая голову и устало смотря на потревожившего. — М… Который час? — он зевнул, придерживая светлую макушку, норовившую скатиться куда-то вниз, вероятнее всего, на пол. — Почти двенадцать. Во сколько вы закончили? — Около двух-трёх часов назад, — он снова зевнул, стараясь меньше шевелиться. Саша вздохнул, потирая глаза. — Сколько отчётов вы сделали за ночь? — он мысленно начал прикидывать что-то в голове, немного потерявшись в собственных мыслях. — Все. Повисло неприятное молчание. Хесус, решив, что от него этого и добивались, снова прикрыл глаза, постепенно проваливаясь в дрёму. — …В смысле всё?.. Я дал вам план на неделю, а не на одну ночь… Там же… Там же было около двадцати отчётов! — Двадцать четыре отчёта, семь пояснений и четырнадцать заметок проводящих эксперимент. Да. Александр потрясённо выдохнул, садясь на свободный диван. Около минуты оба молчали, хотя Хесус, должно быть, успел провалиться в сон. — Я… Не знаю что вам на это сказать… Вероятно, вы заслужили как минимум день отгула, — он нахмурился, вспоминая о чём-то своём, — двадцать четыре отчёта… — он снова выдохнул. — Можете потратить всё свободное время на сон. Да и… кто это? — он кивнул в сторону размеренно покачивающегося от дыхания тела. — Дрейк, — видя непонимание на чужом лице, Лёша скривился. — Ой, вот только не спрашивайте меня об этом. Вам всё может объяснить Гвин, если, конечно, захочет, — он вздохнул. — Просто не спрашивайте. Александр кивнул, понимающе смотря в уставшие глаза, и поспешил выйти из комнаты, пока не проснулись Дрейк или Вова, которые, естественно, не слишком обрадуются тому факту, что график работы успешно перевыполнен ценою одной бессонной ночи. Лёша снова закрыл глаза, откидываясь на спинку стула. Вчера Вова очень помог ему, и они, считай, закончили последние десять отчётов за рекордные сроки. Наверное, никто из работающих здесь ранее ещё не делал такое. Слишком большая работа была проделана. — Вов… Вов, пора вставать, — младший устало поморщился сквозь дрёму. — Нет… Мне на следующей остановке… — он зевнул, утыкаясь старшему в плечо. Хесус тихо ухмыльнулся. — Нет, тебе на этой. И мне на этой. Пойдём, до дома тебя довезу, раз ты так спать хочешь, — он зевнул, перекладывая чужую голову на спинку стула, и попытался встать. Конечности нещадно ломило от долгой фиксированной позы, однако, парню всё же удалось справиться с этой задачей. — Если ты думаешь, что я смогу встать, ты крупно ошибаешься, — промямлил с закрытыми глазами парень, не подавая признаков бодрствования. — Если ты думаешь, что я, в нынешнем состоянии, способен донести тебя до машины, ты ошибаешься ещё больше, — он потянулся, подходя к автомату с напитками и выбирая воду. Вова поморщился, всё же открывая глаза и с мольбой смотря на парня. — Пойдём-пойдём, нас уже пытались выгнать, между прочим, — парень зевнул, отставляя бутылку с водой в сторону. — Саня приходил, сказал, что то, что мы делали, было рабочим планом на неделю, а не на одну ночь. Он улыбнулся, слыша болезненный стон светловолосого. Вова потянулся, вставая с кресла и хватаясь за край стола. — Эх, Вова, даже я, дед, и то встал без потемнения в глазах, — он улыбнулся. Младший пробубнил что-то, направляясь к двери. Хес последовал за ним, сталкиваясь в дверях с Гвином. — Дрейка не буди, он с нами работал. Мы ушли спать. — Вместе? — он состроил лицо непонимания, но потом ухмыльнулся. — Ну конечно, вместе. Хесус везёт нас спать, — неожиданно присоединился к разговору старших Вова. — Погоди… Я везу тебя спать к себе?.. — Хес нахмурился. — А чё ты меня не предупредил-то тогда? Вова посмотрел на Хеса, как на дурачка. — Ирония, дядь, слышал про такое, не? — он выдохнул. — Я не могу сказать тебе, где живу… Уж прости, пока слишком личное. — Думаешь, тебе будет комфортно у меня? — он по-доброму улыбнулся, трепля парня по волосам. — Ну, во всяком случае, комфортней, чем у меня дома… — он сконфуженно замолчал, слыша вздох старшего. Дорогу до машины оба провели в тишине. Как только Лёша открыл машину, Вова заполз на задние сидения и почти мгновенно задремал. Старший же зевнул и завёл машину, осторожно трогаясь с места. Лес за оградой пах дождём, отчего Лёша невольно открыл окна нараспашку. Вдали поднималось солнце, хотя лес окружила плотная предутренняя дымка. На заднем сидении тихо посапывал парень, иногда ворочаясь в поисках удобного положения. Старший улыбнулся. Почему-то казалось, что такое утро повторится ещё не раз, и, в принципе, Хес не был против. На душе было так спокойно, будто психически неуравновешенного человека бросили в чан с котиками, которые окружили его пушистой заботой. Около получаса Лёша молча слушал чужое размеренное дыхание, боясь включать радио, чтобы не разбудить подростка. Ещё через пятнадцать минут он остановил машину перед собственным домом и обернулся, сталкиваясь с сонным взглядом. Вова потёр глаза. — Уже проснулся?.. — Ты заглушил машину. — Ну так мы приехали… — он кивнул в сторону улицы. Вова зевнул и вышел из машины. Лёша усмехнулся, блокируя дверцу и направился к подъезду. На улице становилось совсем светло. В лифте Вова пристроился к стенке, кутаясь в капюшон толстовки, и снова закрыл глаза. Лёша зевнул, нажимая кнопку одиннадцатого этажа, и пристроился рядом с дремавшим парнем, сквозь прикрытые глаза следя, чтобы тот не скатился по стеночке вниз. Было довольно тихо, несмотря на позднее утро. Впрочем, Лёша наверняка выбрал этот район из-за тишины. Когда лифт остановился, Вова приоткрыл глаза и посмотрел на Хеса. Тот выглядел чуть бодрее младшего, но всё ещё потрёпанно. Чужая квартира встретила хозяина тишиной и холодом. — Ай, опять забыл окно закрыть, — проворчал Лёша, разуваясь и шагая по недлинному коридору, уставленному коробками, прямо в спальню. Вова потрясённо замер, нерешительно переступая порог. Это был точно такой же коридор, как и тогда, в его сне, где у него тряслись руки и накатывала истерика. Всё в точности повторяло размытый пейзаж из сна. Парень быстро снял ботинки, проскользнул за Хесом в спальню и остановился, громко втягивая воздух. Та же кровать. Тот же шкаф. То же открытое окно. Те же шторы, того же цвета…