Коньки

Брок уже поднимал воротник зимней куртки на выходе из башни, когда заметил кэпа, отбивающегося от Корэл-накрылись-выходные, медиа-секретаря Мстителей. Роджерс мелко кивал с тем самым обреченным видом, с которым обычно соглашался на нескончаемые рекламные проекты: вымученная улыбка, сгорбленная спина и ладонь, потирающая шею на месте воображаемого ярма. Кэп словно почувствовал прицельный взгляд, вскинул бровки sos-сигналом и неуверенно махнул, подзывая. Брок мстительно подождал, когда ободрённая согласием блондинка резвым оленем уцокает вверх по коридору и подошёл ближе, к лифтам. — Ты напрямую к Баки? — Рождерс никогда не говорил «домой», даже про себя одного, всегда «на базу» или «на квартиру». — Нужно чего? — Брок старался держать лицо в их вынужденном дружелюбном нейтралитете, но не показать, как порадовала его редкая инициатива общения, не получилось: губы сами растянулись в ухмылку. — Вот подписали на Рождественскую фотосессию со школьниками из семей погибших пожарных. Послезавтра на катке в центре города. — И чё? Барнса же не позвали? — Нет, — смутился Роджерс, — но я не успеваю, ты не мог бы раздобыть где-нибудь коньки? — Что? — офигел Рамлоу. — Коньки. Кататься. Я даже не знаю где, если честно. — А на месте не дадут? — Дадут, только я… — Стив замолчал, пропуская к лифтам знакомых агентов, и добавил удушливым шепотом, — я кататься не умею. Хотел, чтобы Бак поучил меня вечером. — А он умеет? — неожиданно для самого себя выдал Брок. Роджерс даже подался назад в искреннем возмущении, что кто-то может сомневаться в талантах Джеймса Бьюкенена Барнса. — Конечно умеет. Он лучше всех катался. До войны. Броку очень захотелось спросить, как Роджерс представлял себе миссии Гидры, чтобы командир знал про способности Зимнего к фигурному катанию, но он мужественно сдержался и скептически закусил губу. — На лыжах с винтовкой я его ещё вижу… Ну, не знаю, Кэп, мож этого Джарвиса поднапрячь? — Так сложно? — скис Рождерс, — не хотел Тони дергать. Надо-то две пары: на меня и на Бака. И каток бы найти какой заброшенный. У нас раньше заливали во дворах. Может, вместе съездите? Он развеется. — То есть прокат — не прокатит? — неудачно схохмил Брок под унылым взглядом кэпа. — Ок, заеду в спортивный, если ещё не закрылись, — пожал он плечами. — Спасибо! Баки будет за, он любил… Только я не знаю размер, — развёл руками Роджерс в извиняющемся жесте. — Барнса? — И его тоже не знаю. Сейчас, — кэп выразительно посмотрел на свои ботинки, и Брок почти кинулся останавливать, чтобы он не вздумал стаскивать обувь и сверкать штопаными носками прямо в вестибюле перед половиной Старк Индастриз. С этим пунктом Брок пытался бороться, но в отличие от привыкшего к полному пансиону Зимнего, кэп будто физически не мог выбросить рваный носок, если дырка была меньше пары дюймов. Носки у обоих суперов летели со страшной скоростью, и несмотря на обеспеченный Броком стратегический запас на целую роту, вечерами Рождерса частенько можно было застать на кухне с иголкой и ниткой. — Ладно, дома по обувке вычислим. — Я отдам деньги! — Иди уже, фигурист, — хмыкнул Брок, разворачиваясь к лестнице на парковку и забивая в поисковик на телефоне «коньки, мужские, купить», потом подумал и добавил «рядом, открыто». Вчитавшись в результаты, Рамлоу удивленно присвистнул. Хоккейные, фигурные или беговые? Еще оказалось, их надо где-то наточить. Логично. Прежде чем выставить навигацию до профессионального центра, Брок набрал Зимнего. — Привет, скоро буду, какой размер ноги у Роджерса? В трубке раздалось насторожённое сопение. — На полдюйма больше, чем у меня. — А у тебя какой? — в Гидре спец обувь предоставляли на базе, про гражданку Брок только знал, что его собственные ботинки с Барнса безбожно сваливались. Судя по звукам, Зимний опрокинул на себя полку с обувью и в скоростном порядке мерил все, что попадало под руку. — Девять с половиной? — Это вопрос, солдат? — Никак нет. Кроссовок. Левый. — Ок, принято. Значит кэпу берём десятый. Вечером идёте кататься на коньках — директива начальства. — По льду? — голос у Барнса даже не дрогнул, впрочем все незнакомые действия он воспринимал как причуды нового времени и предпочитал сначала присмотреться. — Варианты? — осведомился Брок. — А я умею? — не подвёл Солдат. — Ты-то? Не удивлюсь, если ты в Союзе в хоккей играл c канадцами. Нападающим. — Хм… — похоже Зимний не проникся шуткой и попытался вспомнить бурное олимпийское прошлое. — К моему приезду составь по GPS список катков в радиусе трёх миль, открытых ночью. Минимальное количество гражданских. Время пошло. Так Брок Рамлоу и оказался в час ночи на пустом катке в парке, обмотанный двумя шарфами и с курткой Роджерса под мышкой, любуясь, как Зимний оправдывал своё прозвище, медленно и грациозно двигаясь на коньках задом наперёд плавными зигзагами. Барнс, обычно не подпускающий никого ближе, чем на пару футов, осторожно держал на вытянутых руках красного и потного от напряжения Роджерса, который так и норовил завалиться на него всем своим суперсолдатским весом. От фонаря расходились длинные тени, на кривых ветках синеющих в жёлтом свете старых лип лежал снежок, а Брок следил за сосредоточенным лицом Солдата, замечая закушенную нижнюю губу, удивленные блестящие глаза, и то, как за блондинистой макушкой пару раз промелькнула неровная улыбка. Брок даже дышать перестал: Барнс улыбался. Мимо проскочила полуночная собачница с чёрным, как уголь, ризеншнауцером. Брок краем глаза отметил, как девушка присмотрелась к неуклюжей паре на льду, ошарашенно открыла рот и начала стягивать рукавицы — не иначе как полезла за телефоном. Пришлось кашлянуть и приподнять бровь: свидетельницы тут же и след простыл. Роджерс старался. Стремительный и грациозный в поле, с прекрасной координацией и нечеловеческим вестибулярным аппаратом, он явно и сам не мог предположить, что такое банальное действие, как катание на коньках, окажется ему не по зубам. Барнс отнёсся к поставленной задаче со всей серьезностью, но несмотря на все его старания, миссия «поставь Капитана Америку на коньки» оказалась провальной. Через два часа сумасшедшего танго на льду, в котором Зимний Солдат по ощущениям просто таскал на себе бесчувственное капитанское тело, Брок не выдержал. — Всё, домой, завтра будете аксели крутить, — каркнул он от бортика, и слишком резко обернувшийся на голос кэп тут же поскользнулся и смачно шлепнулся на задницу между вовремя расставленных ног Барнса. По льду расползлась узкая трещина. Обратно ехали среди редких ночных такси в хрупкой тишине, без радио. Брок хмурился на мальчишеские смешки с заднего сидения и ловил в зеркале сплетенные пальцы, будто Роджерс все ещё боялся упасть без опоры. Выспаться не удалось. Через три часа Барнса вызвали на рутинную миссию прикрытия, и Брок провожал его скорбящей матерью, дважды получив отказ на подстраховку и раз пять перепроверив снаряжение. А утром затемпературил Роджерс. После бессонной ночи Брок брился с закрытыми глазами, на ощупь, когда пришлось сорваться на настойчивую трель телефонного звонка. Чертыхаясь на Роджерса, который опять оставил мобильный на полке перед дверью в прихожей, Брок скатился по лестнице и успел заметить номер Барнса, прежде чем его собственный аппарат зазвенел наверху. Брок схватил телефон кэпа, ломанулся обратно и успел к смс «Буду к 14:00. Проверь Стива». Брок вытер полотенцем подбородок и бросил взгляд на часы: Роджерс должен был уже давно вернуться с пробежки. Ответом на аккуратный стук в дверь спальни стал приглушённый стон. — Нормальные люди в двадцать первом веке держат телефон при себе, — пробурчал Брок, приоткрывая дверь. От кэпа в ворохе подушек виднелась только светловолосая макушка. — Баки звонил? — хрипло просипел Роджерс из-под одеяла. — Да, все ок, — Брок протянул аппарат и коснулся обжигающе горячей ладони, тут же утащившей телефон в глубины одеяла. — Рождерс, ты что, заболел?! — Знобит немного, — кэп вдруг оглушительно чихнул, вгоняя Брока в натуральный ступор. — А это нормально? Может, на базу сообщить? Барнс вообще-то не простывает, — в голове пробежали миссии, в которых Зимнему приходилось часами лежать в снегу или окунаться в ледяную воду. Хотя откуда он знает, Барнса сразу после заданий загоняли в крио. Брок сделал пару шагов назад: от микробов, заваливающих суперсолдат, разумнее было держаться подальше. — Нет, сыворотка скоро справится, надо перетерпеть. Воды не подкинешь? Брок кивнул, сходил на кухню за бутылкой и захватил градусник из аптечки. Потряс упаковкой Тайленола: чёрт его знает, сколько таблеток надо на супера — десять? — Ну-ка дай сюда лоб, — Брок нацелился лазерным датчиком термометра, отгоняя ненужные ассоциации с ровной красной точкой посередине. Градусник бипнул. — Роджерс, мать твою, у тебя 107*! Надо в больницу! — Нет, — простучал тот зубами знатное чечёточное па, — просто согреться, это на два-три часа максимум. — Может, таблетки? — Не возьмёт, — отмахнулся Роджерс, — иди на работу, Бак скоро приедет. Я напишу в отдел, что буду позже. — Так. Никуда ты не поедешь. И я останусь. До Барнса! — перебил Брок возможные возражения, набирая Роллинза, — Всё, лежи. Брок вышел на кухню, щелкнул кнопкой чайника, открыл морозилку, чтобы полюбоваться на мамонтом вмороженную в стенку огромную курицу и ругнувшись, полез на полки с консервами. Выудив прославленную Энди Уорхолом красную банку с супом, он разогрел содержимое в микроволновке и потащил тарелку в спальню. — Ешь давай, — тыкнул он закутанную двухметровую гусеницу куда-то в район пятой точки. Судя по тому, как отпружинила ладонь — попал. — Не хочу. Холодно. — Горячий куриный бульон, Стив, ну-ка садись поудобнее, — приступ заботы был вызван натуральной паникой: во-первых, Брок понятия не имел, как болеют национальные символы, а во-вторых, даже не представлял реакцию Барнса на весь этот кордебалет. — Я сейчас, посплю мину… И Роджерс отрубился. Брок выматерился в голос, почти бросил тарелку с супом на пол, залез на кровать и начал выпутывать капитанское тело из одеяла. Тот очнулся тут же, от первого прикосновения к коже, наверное и сам не понял, что прогулялся в обморок, но Брок успел стрессануть по-настоящему. Лоб и виски Роджерса были покрыты крупной испариной, и сам он был белым, как Зимний Солдат после крио. — Счас мы тебя лечить будем! — пообещал Брок командирским тоном. Лоб Роджерса прочертило упрямой складкой посередине. — Не полезу… — Чего? — В ванную со льдом, — прошептал Стив то ли зло, то ли испуганно, будто Брок при всем желании смог бы его туда дотащить и запихнуть против воли. — Кэп, пытки запрещены конвенцией по правам человека. Чем тебя лечить? — Травяной чай, мёд, виски или бурбон, — быстро согласился сотрудничать Роджерс. — Виски-то зачем? — Нас так лечили. — А спиртом не растереть? Как из средних веков, и в ванну со льдом, ага, выживает сильнейший. — Миссис Гольдман с третьего этажа своим детям ещё кипяток в таз на ноги лила и горчицей натирала. — А вот это наверняка противозаконно. Так что пей бульон, я тут посижу с отчетами, а то «Бак» меня горчицей изнутри натрет или массаж китайский сделает, такими стеклянными банками до круглых синяков по всей шкуре. Роджерс подполз к изголовью, позволил подпихнуть себе под спину подушку, промолчал, когда Брок поставил суп ему на живот и вручил ложку, затем уничтожил все на одном дыхании, и обессиленный, откинулся назад, прикрыв глаза. — Э… ты не отключишься? — Брок убрал посуду на пол и расположился на притащенном в спальню офисном стуле с планшетом в руках. Спать хотелось неимоверно. Стив проснулся с давно забытым ощущением: уютное тепло обволакивало с ног до головы, в теле разлилась необычная нега, будто он никак не мог вылезти из вязкой сладкой дрёмы в реальный мир с его резкими звуками и запахами. Привычный к твёрдыми матрасам и куцым перьевым подушкам, сейчас он кутался во что-то безобразно мягкое, невесомое, и слышал неясный уличный гул, на фоне которого успокаивающим метрономом раздавался гипнотизирующий стук. «Странный сон», — подумал Стив, «наверное, горячка», — развернулся, придвинув единственно правильную упругую подушку, заграбастал ее под бок, отстранённо удивившись размерам, и довольно привалился сверху. Устраиваясь, потерся щекой о приятно тёплую поверхность. Поверхность неожиданно прижалась ближе, чмокнула в макушку, проворчав что-то ласковое, потом вздрогнула и выматерилась голосом Рамлоу, тут же выдернув из разморенных грёз в залитую послеполуденным солнцем спальню. Стив распахнул глаза и осторожно поднял голову. Он лежал на обтянутой форменной футболкой груди Рамлоу и обнимал его руками и ногами, как тот забавный австралийский медведь, которого они с Баки видели в зоопарке — ствол бамбука. В одной руке Брок держал градусник, телефон вывалился из другой, а глаза у него были такие же очумелые, как в тот день, когда Бак в первую неделю совместного житья по детской привычке попытался забраться к Стиву в ванную, чтобы сэкономить горячую воду, а перепуганный Рамлоу ввалился следом. В полной тишине раздался писк градусника: Брок не нашёл ничего лучшего, чем проверить температуру. — Сколько? — прошептал покрасневший как рак Стив, и ткнулся лбом куда-то в район подмышки Брока, начиная трястись в приступе истеричного смеха. — Девяносто восемь*, — прочистил горло Рамлоу. Он запрокинул голову, с тихим стоном прикрыл глаза и на автомате придержал Стива второй рукой, чтобы тот не свалился с кровати. — Ну чего ржёшь-то? — посмотрел на него как на бестолковое дитя Брок. — Как ты тут оказался? — Не помнишь? Меньше в обмороки проваливайся, меня достало проверять каждый раз, когда ты затихаешь. На обменах любезностями их и застал вернувшийся Барнс, бесшумно проскользнувший в комнату с читаурским бластером на вытянутой руке. Увидев сложное выражение лица босоногого Баки, Роджерс то ли застонал, то ли захрюкал от смеха, пока в голове у Брока пролетали сценарии от «мама с папой просто боролись» до выпрыгивания в окно. Шансов выжить, упав с девятого этажа, было в разы больше, чем от встречи с Железным Кулаком Гидры. С нуля любые шансы были больше. Зимний удивил всех. Молча припрятав оружие под кровать, он демонстративно скинул штаны, и прыгнул в одной футболке и белье на матрас со стороны Роджерса, отрубая Броку выход в окно и тем самым лишая терзаний выбора. — Спать хочу, — соблаговолил он озвучить, пока вытаскивал из-под Стива подушку. — А я — есть, — пробубнил Роджерс, не поднимая головы. — Ну мааать, — выдохнул Брок, — докатались, — и начал выбираться из кровати, имея четкий план по экстремальной разморозке курицы с помощью нелегально заныканного бластера из запасов Читаури. К десяти вечера того же дня Брок стал обладателем новенькой пары коньков неприлично зелёного цвета и крутил восьмерки на вчерашнем катке, вспоминая детство. На другой стороне катка Роджерс делал первые скользящие движения, вцепившись в железное предплечье Барнса обеими руками. Стив сдул со лба мокрую челку, боясь нарушить шаткое равновесие, поманил Брока, и он подъехал неуклюжим, но вполне уверенным селезнем. — Что тут? Парное катание? — хмыкнул Брок, — завтра Барнса куда денем? Отцепляйся и давай вторую руку. С левой двигаем на минимальной скорости по диагонали до борта. Готовы? Зимний кивнул и они потащили Стива через весь каток. Ещё и ещё раз. Через час Роджерс уже еле придерживался за кончики пальцев, а к полуночи, когда каждый, включая Барнса, навернулся хотя бы по паре раз, Стив наконец поймал ритм и проехал вперёд сам, заставив выпустившего его Брока схватиться от неожиданности за Баки. Начался обещанный по прогнозу снег. Невесомые снежинки заискрились в фонарном свете. Стив уверенно доскользил до дальнего борта и самостоятельно развернулся. Он смотрел на Баки и улыбался до того открыто и счастливо, что Брок залюбовался. Барнс смущенно улыбнулся в ответ, будто кто-то мог их увидеть, заправил волосы за ухо и лихо поехал вслед за Стивом, а уставший Брок покатил к бортику. Сбоку протрусил знакомый ризеншнауцер, его хозяйка неподалёку быстро опустила телефон на фирменный оскал Брока. — Домой? — улыбнулся Стив, живо подкатившись к борту. Баки резко затормозил рядом, выбив коньками ледяную крошку, вопросительно поднял брови и взял Стива за руку. — Домой, — кивнул Брок, обнял их обоих за плечи и потащил к машине, где у него был припрятан термос с горячим чаем с бурбоном. Рождество определённо обещало быть хорошим.