Нет дыма без огня

Network: not detected. Ateez network: present for everyone except Seonghwa and Wooyoung Неделя исчезает в бесконечных переговорах. Дни тают где-то между яркими звёздами в глазах Чонхо и холодной розовой сверхновой в глазах Ёсана. Остальные глаза Сонхва сложно замечать в череде бесконечных поклонов, заискиваний и лести. В середине ночи или утром он трёт свою кожу под душем до красноты, пытаясь смыть с неё липкую плёнку чужих ожиданий. Каждый раз, направляясь на очередную встречу, он чуть сжимает челюсти и мысленно напоминает себе, что всё это временно и всё это просто нужно пережить. Все эти люди скоро уберутся отсюда и даже, возможно, расскажут другим о том, что он — не сошедшее с ума чудовище, которым его пытается выставить в Сети Совет, а Ateez — не стая шакалов, пресмыкающаяся перед чёрным генералом. Возможно, тогда он снова станет самим собой, перестанет пользоваться чужими воспоминаниями и привычками. Сонхва с каждым днём всё сложнее контролировать себя. Он замечает это по тому, как всё чаще кто-то касается него, как тише становятся голоса собеседников, как сговорчивее они становятся… в то время, как его плечи, кажется, превращаются в камень, голос снова становится жёстким, а сам он — неспособным на уступки или одолжения. Он пару раз замечает зелёные отблески в зеркалах, а его голове снова появляются амбиции и чужой голос, постоянно твердящий, что он всё ещё недостаточно старается и что ещё слишком многое предстоит сделать. Когда наступает долго и тщательно спланированный торжественный вечер по поводу помолвки, Сонхва замечает, как замирает на пути к водительской двери Томо, увидевший его. Генерал одет в торжественный чёрный ханбок, украшенный тонкими серебряными цепочками, что создают иллюзию водопада на его плечах и груди, несколько лент из шифона и атласа оплетают его длинную шею вместе с более толстыми цепочками, на которых подвешены переливающиеся камни в серебряных оправах. Рукава верхней рубашки ханбока доходят до середины ладони. Томо несколько раз моргает, прежде чем перевести взгляд на лицо Сонхва. Запоздало думает, что лучше бы он этого не делал. Чёрная челка уложена волной на правую сторону. Тёмные драконьи глаза зовут за собой куда-то во тьму, на дно… куда и провалиться не жалко и нестрашно, если там встретит это зелёное солнце, эти сильные руки и желанные губы. — Едем, — отрывисто бросает Пак, подходя к электрокару и открывая дверь пассажирского сиденья, нажимая на кнопку и дожидаясь, пока та поднимется. Томо, очнувшись, буквально впрыгивает за руль. Чёрный генерал с тем же успехом мог бы приказать ему что угодно, он бы сделал это без каких-либо вопросов. Уже на пути к Авроре, Томо замечает, что шифоновые ленты в наряде чёрного генерала — бордовые, а первые фаланги на всех пальцах — ржавого цвета. Левая рука Сонхва спокойно лежит поверх колена, прижимая несколько слоев тёмной ткани. Томо переводит взгляд на дорогу и плавно перестраивается вправо, чтобы уйти на рукав к виадуку. — Мы никуда не торопимся, — смотря прямо перед собой, произносит Пак. — Сухо-ши уже несколько раз спрашивал, где вы, — пытается возразить помощник. — Думаю, в следующий раз спрашивать будет отец напрямую. Парень увеличивает скорость электрокара. — Мы никуда не торопимся, — повторяет Сонхва, но в этот раз смотрит на помощника. Тот снова замечает ярко-зелёные отблески в глазах напротив. Непривычно видеть в них что-то кроме тьмы. Томо сглатывает. — Поедем по земле. Водитель замолкает на полуслове под чужим взглядом и перестраивается ближе к центру дороги, потом и вовсе — в левую крайнюю полосу, неспешно продвигаясь в сторону центра северной части. — … где они? — фырчит Ёсан, развалившись на заднем сиденье бордового электрокара, наблюдая через стекло за завершающими процессию гостей Саном и Уёном. Главнокомандующий Севера, облачённый в парадный тёмно-бордовый мундир, украшенный перевязью с орденами, шипованными эполетами, расправив плечи, входит в распахнутые двери Авроры. Ёсан пробегает взглядом по излишне гордо вздёрнутой полностью темноволосой голове Чона. Уён — тоже в бордовом военном мундире, правда без перевязи или чёрных элементов. Видимо, свыкся со своим статусом супруга, либо тут опять какая-то игра… Кан замечает, как фары отсвечивают шипы на погонах Уёна… возможно, там даже звёзды. Скорее всего, их три… настырный… упёртый… Ёсан успевает отвернуться от окна, но Уён всё равно коротко дёргает головой в сторону бордового электрокара перед тем, как войти в Аврору вслед за мужем. Двери за ними закрываются, и улица погружается в темноту, разбавленную холодным светом фонарей. Кан дёргает Томо уже напрямую, не прибегая к помощи Сухо. Ответ помощника чёрного генерала ему категорически не нравится. Если они едут по земле, то ему тут сидеть ещё минут двадцать пять. Ёсан закусывает нижнюю губу, бродит взглядом по салону электрокара и в итоге встречается взглядом с Сухо в зеркале заднего вида. — Мы можем провести вас обоих с чёрного входа, словно вы всегда и были там, — замечает Сухо, тихо добавляя: — Или тебя одного… Ёсан недовольно морщится, словно от зубной боли. Его затылок касается спинки сиденья. Он прикрывает глаза, пытается почувствовать… сам не знает, что он пытается сейчас почувствовать… их связь? Своего соулмейта? Хоть какую-то возможность связаться с ним без участия третьих лиц?.. Ёсан не знает. Он тяжело вздыхает и отпускает всю эту ситуацию. По крайней мере, пытается. Похуй, что скажет Сан-и, похуй, как всё это будет выглядеть «в глазах общественности» … всё равно. Ему всё равно. Всё. Равно. Абсолютно всё равно. Эти слова крутятся в голове Кана безостановочным волчком. Бегут по кругу, переплетаются в какие-то ленты Мёбиуса, становятся похожи на мантру. Он чуть перебирает камни браслетов, крутит кольца… как-то незаметно мантра в его голове сменяется на «всё равно, что он делает — он знает, зачем он это делает». Знает, что делает и зачем. И всё равно на всех. Он знает, что делает… иногда, ему кажется, что эти фразы в его голове произносит Сонхва. Опять он засёк присутствие чёрного генерала в своей голове… или это паранойя. В который раз. Ёсан устал от своей головы, от сети в ней, которая не помогает в такие моменты, а только тянет силы из него… как же он устал… мужчина старается дышать ровно и продолжает лежать, прикрыв глаза… такая неожиданная передышка. Возможность замедлиться. Подъезд к Авроре освещается фарами прибывшего чёрного электрокара. Ёсан успевает проморгаться, прийти в себя и сесть ровнее. Сонхва выходит из электрокара и очень быстро оказывается рядом с соулмейтом. Ёсану хватает сотой секунды, чтобы заметить ядерное солнце в чужих глазах. Он не удерживается и недовольно фыркает. — Сухо-ши, оставь нас. Заодно сообщи, что мы скоро будем, — Сонхва ощутимо обхватывает запястье Кана своими пальцами и тянет того на себя, раздавая эти указания. Сухо расторопно покидает электрокар. Обменивается кивками с Томо, который ожидает около входа. — Отпусти меня, — шипит Ёсан. — Не так быстро, — чёрный генерал улыбается, но выражение его лица слишком похоже на звериный оскал. — Ты понимаешь, что вот это… Мужчина проводит пальцами перед своими глазами. Там полыхает беспощадное зелёное солнце. Ёсан поджимает губы. Хмурится. Его сердце бьётся как сумасшедшее. — … вот это и есть я… — Нет. — Да, — Сонхва чуть подаётся вперёд. — Это то, чего они все ждут. Чего они все хотят… хотя бы немного погреться в его лучах… все они — это я, Ёсан-а… мне жаль… что я такой… только не отводи взгляд, пожалуйста… я не смогу один… только не бойся меня… Ёсан останавливает поток бессвязных слов поцелуем. Он осторожно поглаживает пальцами подбородок соулмейта. — Нестрашно, — хрипло произносит он, отстраняясь. Смотрит в глаза напротив, проваливается в свои самые ужасные кошмары: холод, пронизывающий кости насквозь, окружающая его тьма, полная странных звуков, зелёных всполохов и резких непонятно кому принадлежащих теней… он здесь совсем один, и сколько не кричи, на помощь никто не придёт… здесь вокруг всё чужое, только враги… туман окутывает всё вокруг, заползает ему в глаза, уши, нос… Ёсан задерживает дыхание… он уже готов ощутить это дурящее разум чувство бесконечного падения… падения в никуда… он и сам превращается в ничто… не имеющее значение что-то… он теряет себя, и некому найти его… некому спасти его… Никто. Никогда. Не поможет ему… ему не стоило забывать, что он всегда один… — Ёсан-а, — руки чёрного генерала сжимают плечи соулмейта и притягивают к себе. Кан не может понять, произносит ли Сонхва слова вслух или он снова в его голове. — Расслабься… я не сделаю тебе больно… И тут же поправляет сам себя: — Я больше никогда не сделаю тебе больно снова, — шепчет Пак, проводя кончиками пальцев по чужой скуле. — Звезда моя… любовь моя… жизнь моя… мой свет… ты мой… слышишь меня? — Д-да, — Ёсан вдыхает, коротко кивает и быстро облизывает пересохшие губы. — Что бы я сегодня не делал, это всё только ради тебя… ты понимаешь? — Сонхва, — Кан качает головой. — Я не думал, что тебе придётся… использовать это… мы можем придумать что-то другое… давай ещё подумаем… мы достигли значительного прогресса за эту неделю… — Этого недостаточно… Совет… с ними нужно что-то делать… — чёрный генерал вздыхает. — Мне показывали, что пишут о нас в Сети. Так почему же не дать им то, чего они боятся?.. Тем более, если они действительно всё ещё не могут договориться о новом составе… ты же сам понимаешь, что больше у нас такой возможности объединиться против них не будет… — Ты будешь… — Ёсан замолкает. Он понимает, что его ревность неуместна. Ему надо решить, что важнее — заставить всех вокруг поверить в сменяемость Совета, или же его собственное благополучие, ментальное здоровье, спокойствие… выбор достаточно очевиден. Бывают ситуации, когда ты просто должен немного подвинуть себя в сторону. — Хорошо. Я понимаю. — Когда ты начинаешь что-то чувствовать? Кан вскидывает брови. — Я могу танцевать с кем-то? Обнимать старых знакомых? В голове Ёсана чёткое «нет». — Да, — твёрдо произносит он, понимая, что его бесконечное падение завершилось. Он достиг дна. Он в самой низкой точке своей лжи: мало того, что внутри него всё замирает от ужаса, стоит только снова посмотреть в глаза чёрного генерала, так теперь ещё и это… Что ж, ему остаётся только гадать, сколько из всего этого мероприятия ему удастся вытерпеть сегодня. — Я буду представлять тебя как нашего основного проводника. Тебе лучше быть максимально хладнокровным. Эмоциональность — всегда минус для проводников, потому что приравнивается к нестабильности. Ёсан кивает. Молчит. — И, конечно, я скажу всем, что ты — мой соулмейт, — добавляет Пак, словно спохватившись. Генералу второй звезды хватает сил только вымученно улыбнуться. Ядерное солнце в глазах напротив действует на него не так, как на всех. Оно не завораживает, не зовёт за собой, не выглядит обманчиво родным. Оно пугает. Пугает своей непредсказуемостью, властностью, своей всепоглощающей мощью. И, конечно, напоминает о том, через что Кану пришлось пройти. Ёсан окончательно понимает, как его соулмейт стал тем, кто он есть. Он примерно представляет, сколько звёздного света необходимо поглотить, чтобы стать таким… сколько айдишек увести к себе в голову… нет, чёрный генерал четвёртой звезды Пак Сонхва так хорошо планирует и предугадывает грядущие события и чужие реакции отнюдь не из-за какого-то вселенского чутья или шестого чувства, или как там про него писали… «уникального таланта в сфере стратегического целеполагания» … нет. В голове чёрного генерала просто столько чужого знания, чужих эмоций… бесконечный цифровой шлейф умерших и убитых, десятилетия чужого опыта, терабайты чужих знаний… — Идём? — Сонхва смотрит на младшего, поглаживая его предплечье. — Да, идём, — кивает Ёсан.

***

Network: present. Ateez network: present for everyone except Seonghwa and Wooyoung В Аврору Чонхо прибыл одним из первых — вместе с Каем и его семьёй. Вскоре прибыли и представители Нью-Йорка вместе с Энди, невестой Кая. Чонхо с ней достаточно общался за эту неделю, чтобы понять, почему Лалиса и Мину согласились на всё это для своего старшего сына. Энди и Кай гармонично дополняли друг друга. Энди была более открытой и общительной, но при этом уже сейчас абсолютно внимательной к соулмейту, который был не по годам серьёзным. Или, по крайней мере, пытался казаться таковым на людях. Для Чонхо этот дикий контраст между вышколенным поведением на людях, соблюдением приличий и домашней расслабленностью сначала казался чем-то из ряда вон выходящим, потом он заметил, что Сонхва вёл и ведёт себя точно также… возможно, это воспитание или пережитки каких-то традиций, о которых Чхве не знал. Для него всё происходящее — тёмный лес. Кай скинул ему несколько обучающих файлов по этикету, какие-то данные о гостях для него подготовили в корпорации, но, стоя сейчас здесь среди всех этих взрослых великолепных людей и поправляя тугой узел черного галстука, что немного подпирает кадык, Чонхо кажется себе ещё бОльшим ребёнком, нежели когда-либо. Границы его мира со скрипом расширяются. Он несколько месяцев назад впервые увидел людей с другим цветом кожи вживую. Сейчас же вокруг представители разных островов и народов, которые лишний раз подтверждают, какой огромный мир существует, и сколько всего он ещё не видел. Чхве занимает место около небольшой колонны и наблюдает за происходящим, за людьми — за тем, как они двигаются, как говорят, как жестикулируют. Ему нужно научиться замечать… замечать детали. Чонхо и сам не понимает, зачем это ему. Ему просто приходит в голову дурная мысль о том, что хёны не всегда будут рядом. Учитывая его историю с одним из его хёнов, он понимает, что больнее всего могут сделать как раз не незнакомые люди, а те, кого ты подпускаешь слишком близко… те, на кого ты привык полагаться и рассчитывать… Чонхо должен научиться заботиться о себе самостоятельно, научиться говорить о том, что ему нравится и не нравится… научиться быть взрослым… таким же целостным, спокойным, сильным… Он замечает на другом конце зала Минги в бордовой форме с черной перевязью, что пересекает широкий атласный пояс на талии хёна. Чонхо даже припоминает, что такой удлиненный пиджак называется как-то по-другому, но не может вспомнить как. Минги кратко улыбается младшему и салютует бокалом. — Главнокомандующий Северного Сеула, генерал второй звезды Чхве Сан с супругом. Чонхо невольно оглядывается на вход. Сан и Уён выглядят ослепительно. Младший даже не может объяснить, в чем именно дело… точно не в софитах и искусных деталях отделки костюмов хёнов. Чонхо оглядывает Сана, который выглядит… довольным?.. счастливым?.. Макнэ на удивление не может подобрать других слов, когда смотрит на хёна. Списывает всё на свою ограниченность даже в словарном запасе. Если бы он только знал, что ему действительно стоило учиться, а не гонять балду в детстве… юности… раньше, в общем… Чонхо всегда казалось, что с его жизнью и будущим всё примерно понятно. Тут никто не прилетит ни в каком вертолёте, и никакого чуда не будет… он сбежит из детдома и как-то устроится в этой жизни… как-то скромно, никого не трогая, просто найдёт своё место, какое-то дело и спокойно доживёт лет до сорока. Дальше он как-то не задумывался, потому что в детстве он никогда не видел людей старше этого возраста… Сейчас же, смотря на хёнов и на людей вокруг, он понимает, что сорок — это очень мало. Сорок — это когда пройдет ещё столько же, сколько ему уже удалось прожить… Сан и Уён, тем временем, успевают дойти до сидящих вместе на диване в центре зала Кая и Энди. Пары обмениваются любезностями. Чонхо не слышит со своего места, что именно они говорят. Вечер в самом разгаре — генералы Чхве и Чон прибыли последними, как и подобает самым почётным гостям… Единственные, кого макнэ сегодня ещё не видел — это Сонхва и Ёсан, но у них, вероятно, есть целая очередь жаждущих общения людей… — Чонхо-ши! Чхве разворачивается и видит перед собой Юнхо. Генерал Чон в простом черном ханбоке, без каких-либо перевязей или украшений. Однако, смотрится очень достойно — так обычно сидит одежда, сшитая на заказ. Чонхо не успевает ничего сказать, как оказывается буквально заграбастан в крепкие и тёплые объятия Чона. — Прости, но я непременно должен был это сделать, — Юнхо широко улыбается, смотря на младшего с высоты своего роста. — Я очень рад снова видеть тебя… реального тебя… Его пальцы чуть сжимают ладони Чонхо, словно лишний раз убеждаясь, что всё происходит по-настоящему. К ним подходит генерал Ли вместе с незнакомыми для Чонхо людьми. Многие из них в черном, кто-то в тёмно-синем. Макнэ удивлён — ему казалось, что за эту неделю он успел перезнакомиться со всеми гостями. Видимо, нет. Юнхо, Седжун и их спутники разговаривают негромко, но очень оживлённо. Чонхо в какой-то момент понимает, что они обсуждают протокол сети Ateez. Он пытается хоть что-то понять, но слова слишком незнакомые, да ещё и наполовину на другом языке. Переводчик перед глазами еле справляется, а на каждое незнакомое слово выдаёт громоздкие технические справки. Чхве решает отключиться, потому что ещё чуть-чуть, и у него начнёт болеть голова. Чонхо делает вид, что участвует в разговоре стоящих рядом с ним людей, иногда оглядывается по сторонам. Улыбается Лалисе, что проходит мимо и кивает ему. Она что-то обсуждает с матерью Энди. Чонхо слышит, как Лалиса говорит на корейском, а её собеседница — на английском, но их общению это совершенно не мешает. Всё-таки встроенные переводчики — один из лучших утилитов сети, и хорошо, что Ёсани-хён сумел сделать их и для Ateez. — У меня всё ещё немного сжимает виски, Юнхо-я, — младший слышит краем уха разговор рядом с собой. — У меня тоже так было сначала… эта сеть не слишком любит близкое взаимодействие… тебе надо немного отпустить её… и дышать ровно… на восьмом выдохе, если пульс придёт в норму, то всё ок… дальше нормально будет… если нет, то, возможно, локальный баг… — Юнхо поясняет одному из проводников с Answer тонкости настройки нового протокола. Генерал Чон в принципе удивлён количеству сошедших на землю проводников. — Тогда надо обсуждать это с генералом Каном… особенно, если это что-то системное… — Ты уже общался с Каном? Это ведь он местный проводник? — Мельком видел, — кивает Юнхо. — И какой он? — Проводник как проводник, — пожимает плечами Чон. Ему незачем петь дифирамбы Ёсану, более того, это выглядело бы достаточно подозрительно для других проводников. Лучше сказать, что в нём нет ничего особенного — так будет надёжнее. — Устаёт сильно. Он же один. Не то что вас — целая орава на одну подстанцию… — Юнхо-я, не надо… сам знаешь, что не на одну, — морщится высокий мужчина в тёмно-синем мундире с двенадцатью черными пуговицами. — Всё-таки наш маршрут не изменился, да и уровень С никто не отменял. Генерал Чон немного бледнеет и дёргает головой. — И с—сколько… — он сглатывает. — сколько ещё остаётся на уровне С? Уровень С — ряд кают ниже толщи воды, в которых заперты проводники, находящиеся во Сне. В том самом Сне, в который Совет погружал граждан Юга, чтобы не тратить на них продовольствие. В том самом Сне, в котором Чон сам провёл с небольшими перерывами первые полтора года в Сети. Когда Сонхва был в Совете, его тоже держали на уровне С, если Юнхо ничего не путает. Юнхо там бывал только в сознании, хвала небесам. С проверками, так сказать. Он быстро сжимает пальцы в замок и выдыхает, пытаясь отбросить ненужные воспоминания. Сеть в его голове слишком мало знакома с его прошлым, чтобы быстро выстроить психологический механизм защиты. Она чуть-чуть не успевает, и в голове Юнхо уже появляются первые образы тёмных сырых заплесневелых сине-зелёных комнат со множеством экранов, отсвечивающих холодным голубым… Совсем как его волосы. — Сейчас уже меньше ста человек, Юнхо-я, — качает головой проводник. В этом жесте и в его тоне одновременно недовольство и облегчение. — И кто-то из Совета… у вас? Чонхо успевает заметить короткие кивки прежде, чем происходит что-то совсем странное. Время словно застывает. Он видит входящих в Аврору Сонхва и Ёсана, но он не слышал объявления об их прибытии… Сонхва весь в черном, не считая украшений и бордовых лент, оттенок которых полностью совпадает с оттенком ханбока генерала Кана. Что там Чонхо говорил про Сана и Уёна?.. Забудьте… те ещё хоть немного походили на людей… Здесь же… Чонхо непривычно видеть яркие глаза Сонхва, непривычно чувствовать его присутствие повсюду… в том числе у себя в голове… Он не может закрыться от него, хотя и пытается изо всех сил. Он видит, как все присутствующие замерли, потому что каждый ощущает то же, что и Чхве: желание беспрекословно подчиниться. От генерала четвертой звезды Пак Сонхва невозможно что-либо утаить, невозможно перечить ему, невозможно не позволить ему… его сила безгранична, всепоглощающа и трагически деспотична. Для него не существует чужого, рамок приличий или личных границ… всё в этот момент в этом зале, в этом здании, на этой улице, на этой части острова, что накрыта переливающимся малиновым куполом принадлежит ему. Всё и все. По одному только его желанию, люди наставят друг на друга оружие… да что там оружие, скажи он им — они и глотки друг другу перегрызут прямо зубами… разорвут плоть своими пальцами. Сонхва знает, что это возможно… несколько раз такое видел, когда импульсные пули заканчивались, а сатенсу и ножи были слишком далеко… Чонхо замечает, как одна за другой сначала головы склоняются вниз, а потом и спины. Сонхва обводит взглядом зал, его глаза сканируют каждого присутствующего здесь. Кай и Энди успевают вскочить с дивана прежде, чем оба склоняются ровно на девяносто градусов. Чонхо замечает, как Кай сжимает руку невесты в своей, а его губы быстро движутся. Видимо, что-то объясняет ей. Энди не выглядит растерянной, просто быстро кивает соулмейту, смотря на него даже в таком неудобном положении. Когда Сонхва встречается взглядом с Саном, тот недовольно кривит губы, но тоже наклоняется вперёд, пока не чувствует руку Уёна, что пересекает его грудь и не даёт поклониться ниже. Сонхва недобро ухмыляется. Чонхо становится не по себе. Он замечает, что из окружающих его людей, он, помимо Ёсана, — единственный, кто всё ещё наблюдает за происходящим поверх согнутых спин. Юнхо осторожно дёргает его руку вниз. Чонхо не реагирует. Он смотрит на Уёни-хёна, который прожигает черного генерала своим ярким солнечным взглядом. Чонхо многое бы отдал, чтобы помнить его тёплым и ласковым как тогда, когда Уён и Ёсан забрали его с улицы… когда глаза хёна становились для него спасением, прибежищем… он так боялся Ёсана поначалу… и так привязался к Уёни-хёну… кто бы знал… какой же он несмышленый ребёнок… Уён раскрывает рот, чтобы что-то сказать. Чонхо успевает ещё заметить взлетевшую вверх правую бровь Сонхва… мгновение… Спина генерала третьей звезды Чона, словно на шарнирах, складывается пополам. За Уёном тут же склоняется его соулмейт. — Не трогай меня, — шипит Чон, когда Сан пытается коснуться своими пальцами его. На щеках Уёна — мокрые дорожки от слёз. Он вскидывает глаза и всё, что может видеть перед собой — это пальцы Сонхва, первые фаланги которых выкрашены хной… совсем как у родителей Жасмины на их свадьбе в Мумбаи… тонкие достаточно длинные… идеальные… удобные… эти пальцы сейчас переплетены с пальцами другого человека… не его, Уёна, пальцами. Другой человек ровно стоит рядом с Сонхва и смотрит на всё происходящее тут наравне с черным генералом. Не Уён. В который раз это не он. Уён прикусывает щеку изнутри. Периферийным зрением замечает ярко-красную макушку справа. Внутри него клокочет обида, злость, ревность… всё это смешивается в безумный коктейль под названием ненависть. О, он сделает всё, чтобы черный генерал понял, что так просто он его не отпустит… Сонхва может сколько угодно думать, что он что-то решает… нет. Он — всего лишь кукла, которой пора напомнить, где её место… Уён не замечает взгляда Сана, который внимательно наблюдает за соулмейтом и недовольно хмурится. Когда Сонхва наконец доходит до него, Чонхо невольно замирает. Ему слишком любопытно: он хочет хотя бы раз оказаться в таких глазах черного генерала. Ему любопытно и страшно одновременно. Внутри всё застывает, и он понимает, что не может пошевелиться… но ведь это Сонхва. Он же не… … — Ты будешь очень красивым… я подготовлю тебя для него, — Уён проводит лезвием ножа по бедру макнэ. — Ты ведь думаешь, что всё, что я говорю тебе про него — неправда… но нет, Чонхо-а… именно это… Чон одним резким движением входит в тело младшего. С губ парня срывается хриплый стон, хотя он был уверен, что голоса уже не осталось. — И есть правда, — резкие толчки сопровождают слова Уёна. — Твой Сонхва, которого ты так любишь… которым ты так дорожишь… всего лишь чудовище, убившее тысячи людей… сожравшее тысячи звёзд… поглотившее их одну за другой, даже не подавившись… он и тебя заберёт к себе… это только вопрос времени… поиграет с тобой… да… ах… ты такой узкий… Чонхо резко выныривает в реальность, сталкиваясь с глазами Сонхва. Там плещется бескрайний океан, на поверхности которого отражается зелёное солнце… его свет слепит, не позволяя оторваться даже несмотря на волны, мушки и яркие пятна, которые возникают на сетчатке младшего… Чхве думает, что самое время поклониться, потому что зрение ему в этой жизни ещё пригодится. Медленно моргает, и когда открывает глаза снова, то замечает, что взгляд Сонхва уже прошёл мимо него и заканчивает оглядывать зал. Через несколько мгновений всё прекращается. Музыка продолжает играть, гости приходят в себя, распрямляются. — Молодец, — непонятно почему шепчет на ухо Юнхо, обхватывая его плечи одной рукой. — Что? — Чонхо оборачивается, но старший уже уходит вслед за компанией во главе с Седжуном ближе к бару. Сонхва и Ёсан проходят к Энди и Каю, который всё еще продолжает держать невесту за руку. Они оба снова сидят на диване. Ёсан успевает кивнуть Сану, которого захватывает по пути к бару Минги. Генерал Сон обменивается с Каном рукопожатием: — Потрясающее представление, Ёсан-а, — улыбается Минги, давая оценку их с черным генералом появлению. — Если будет время, я хотел бы с тобой переговорить… — Терпит до завтра? — Конечно, — кивает Сон. Он смотрит на своих названных братьев, улыбается так, что его глаза становятся похожи на полумесяцы. — Какие же вы красивые. Сан и Ёсан переглядываются и тихо смеются. — Мне с вами очень повезло, — Минги прижимает их обоих к своей широкой груди. Ёсан вдруг чувствует, как Сонхва тянет его ближе к себе за запястье. Это что-то новенькое… — Сан-и, пойдём… расслабимся… Чхве с готовностью кивает, и они оба уходят. Вряд ли, конечно, они оба сегодня сумеют расслабиться: слишком много важных переговоров можно начать в такой неформальной обстановке, со слишком многими обменяться контактами. — Мои поздравления, — ничего другого Ёсану на ум не приходит, когда он смотрит на Кая и Энди. — Спасибо, генерал Кан… ним, — благодарит его на корейском девушка. Ёсан улыбается. Приятно, что она уже старается для своего соулмейта. Для Кая английский почти что родной и ей нет необходимости учить чужой язык, но всё равно такое внимание приятно. — Я была бы благодарна, если бы мы могли оставаться на связи в будущем… — Эээ… — Кан смотрит на девушку, потом на Кая, а потом и на Сонхва, потому что ему несовсем понятен контекст этой просьбы. — Энди, мы не женаты. Ёсан-ши вряд ли чем-то поможет тебе… думаю, что с семейными традициями и церемониями тебе будет помогать Мину-ши, — улыбается черный генерал. — Простите, я не… — Всё в порядке, — глава семьи Пак продолжает улыбаться как-то по-отечески, и Энди начинает искренне недоумевать по поводу всех слухов, что бродили и бродят до сих пор в Сети о дяде её будущего супруга. Он ведь совершенно не выглядит как убийца, предатель, дезертир и глава Сопротивления, имеющего своей целью изменить мировой порядок… он выглядит как вполне обычный человек, если забыть о том, что произошло десятью минутами ранее, конечно… — Можем ли мы тебя украсть, Сонхва? — к ним подходит несколько человек в черной форме с очень яркими глазами. Ёсан догадывается, что эти мужчины и женщины явно из экипажа Answer. — Зачем же меня красть? Меня на всех хватит, — Ёсану до трясучки не нравится, как эта фраза звучит. Он покусывает нижнюю губу. — Тем более, не откажите себе в удовольствии познакомиться с моей семьёй… Черный генерал указывает на стоящих рядом с ним Кая и Энди: — Мой старший наследник и его будущая супруга, — в ответ раздается нестройный хор поздравлений. — Мой соулмейт и наш главный проводник, но вы, вероятно, привыкли знать его как генерала второй звезды Кан Ёсана. Ёсан не хотел бы встретить кого-то из своих бывших соратников… или не дай бог, однокурсников из Академии. Он быстро пробегает взглядом по лицам, и выдыхает — все незнакомцы. Они быстро обмениваются контактами в сети и короткими кивками в реальности. Сонхва что-то спрашивает, ему кто-то отвечает. Ёсан не в состоянии уследить за чужим разговором — в нём слишком много отсылок к общему боевому прошлому, слишком много им одним понятных комментариев и шуток… стоящая рядом с черным генералом блондинка заходится смехом, дотрагивается до предплечья Сонхва своей рукой… Ёсан застывает, не в силах оторвать взгляд от её руки. Руки, что сейчас медленно поглаживает руку его соулмейта. — Онырл чонг-мал мао сит со! — медленно по слогам произносит женщина. Лицо Пака становится очень удивлённым: — Карина, я искренне восхищен твоим интересом к моей культуре, но это уже лишнее, — они все смеются. — Ой, а то ты не знаешь, как выглядишь… идём, — она тянет Сонхва за руку ближе к музыкантам. — Простите, — успевает бросить черный генерал, прежде чем оказывается втянутым в танец. — Карина в своём репертуаре, — фыркает один из мужчин. — Дай ей выдохнуть, Кир, — качает головой темноволосая смуглая женщина. — Генерал Кан, они давно не виделись, вы же понимаете… Надеюсь, это не проблема? Ёсану очень хочется передразнить её и плюнуть им всем в рожи. — Конечно, нет, — ровным голосом отвечает он. — Хотел спросить ваши впечатления от нашего протокола… Он медленно уводит военных от Кая и Энди. Пара возвращается на диван. — Если ты хотя бы раз проделаешь такое со мной, Кай, — девушка бросает взгляд на соулмейта, потирая поясницу. — Никогда, — Кай быстро ловит руки невесты в свои и подносит к губам. — Никогда, слышишь… Да на тебе это и не должно работать. Он немного виновато улыбается. — Почему твой дядя посоветовал обратиться к твоему отцу, а не к матери? — Если бы дядя не дожил до моего совершеннолетия, главой семьи и компании стала бы мать… — Но когда он был в коме, главой компании был… — Отец был временным главой семьи, не компании, — качает головой Кай. — Моя мать — пожалуй, второй после дяди по силе черный генерал. — Но она же не… — Она — Пак. Как только ты выйдешь за меня, ты тоже станешь частью нашей семьи… А я буду… таким… как он… — подросток оборачивается и смотрит на черного генерала, который медленно кружится в танце с партнёршей. — Хотя вряд ли я смогу когда-нибудь приблизиться к тому, что он из себя представляет… — Хвала небесам, Кай, что ты — не он, — Энди осторожно укладывает голову на плечо жениха, стараясь не потревожить свою многоярусную причёску… …Чонхо кажется, что он находится в постоянно сменяющемся потоке людей и информации. Идеи, так и витают в воздухе… повсюду… стоит только правильно настроить свои мозги… … Совет всё ещё не сформирован… Ассамблею опять перенесли… Сонхва мог бы… ему это не надо. Ты видишь, что… Генерал Кан, вы могли бы пояснить нам… и запас мощностей… сколько?.. кроме вас… нет? Это должно быть тяжело… а помнишь, когда затапливали Мадагаскар… ох, давайте выпьем за тех, кого нет… я слышал, что в Берлине сейчас неспокойно… там начинают прозревать… Лима будет следующей… Тут недавно пришла поставка из Шанхая, мы долго не могли нарадоваться… Нет, нет… мне хватит… что? Сколько мы уже не виделись вживую?!.. Чонхо лавирует между людьми, их разговоры обволакивают его. Обрывки фраз, непонятные, вырванные из контекста всё равно складываются в общую картину в его голове… Правда, он не знает, что с этим всем делать… — Чонхо, рад, что всё почти закончилось? — хмыкает Дэвид, перекрывая ему дорогу. — Мне ожидать тебя в Кейптауне в скором времени? — Возможно, — ведёт плечами Чхве. — Не знаю… — Думаю, что Сонхва отпустит тебя с нами, если ты попросишь, — мужчина улыбается, открывая ряд белоснежных зубов. — Да, конечно, отпустит, — Чонхо невольно ищет глазами в толпе черного генерала. Тот стоит в окружении людей, что смотрят на него, не отводя взгляда. Он весь вечер на расхват… совершенно не бывает один, либо что-то кому-то рассказывает, либо кого-то слушает… и все эти люди стоят так близко к нему… у кого-то даже хватает смелости касаться его, обнимать… Макнэ не может найти Ёсана. Пытается не думать, каково ему сейчас. Дэвид продолжает что-то ему говорить, младший только кивает. Кто-то подходит к ним и внимание африканца перемещается на высокую фигуру. Чонхо понимает, что к ним подошел генерал Чон Юнхо. — Давай отпустим Чонхо-ши, — улыбается Юнхо, убирая руки со спины Дэвида. — Он сегодня ещё даже не был у бара… Чонхо кивает им и, быстро извинившись, на автомате направляется в глубь зала. В Авроре он бывает не так часто, но где находится бар его ноги прекрасно помнят. Галстук давит на шею, а пиджак немного стягивает плечи. Чонхо проводит рукой по волосам, убирая несколько красных прядей назад, когда забирается на высокий стул. Просит воды. Ему душно и немного не по себе. Парень мелкими глотками цедит прохладную воду и пытается сфокусироваться. Но что-то постоянно мешает ему… тревожность зашкаливает. — Празднуешь? — раздаётся слишком знакомый голос над левым ухом. Чонхо чувствует, как моментально холодеют и становятся влажными его ладони. — Думаю, что могу тебя поздравить на правах хёна… да, детка? — У-уёни-хён, я н-не… — Блеешь как обычно, — Чон хмыкает и наклоняется над младшим со спины, закидывая руки тому на плечи. — Доволен собой? Думаешь, что раз тебе разрешили остаться стоять, то ты какой-то особенный? — Ч-что? — Ты не особенный… просто он не заметил тебя… ты — пустое место. Ты видел себя и видел Ёсана?.. Ты хоть понимаешь, что и пальца его не стоишь? — голос Уёна очень злой и тихий. Его дыхание опаляет ушную раковину макнэ. — Наивный ребёнок. Кому и что ты пытаешься доказать?.. Ты ведь никому не нужен… знаешь, сколько у него было таких как ты?.. а сколько пыталось быть рядом с ним?.. ты думаешь, что он любит тебя?.. он неспособен любить, Чонхо-а… он может только потреблять тебя… использовать… Рука Уёна забирается под пиджак и жилетку младшего. Он безымянным пальцам проводит под ключицей, точно повторяя линию шрама. — А ты… ты очень удобный… тебя легко использовать…. Такой хороший, послушный мальчик… — Прекрати, — Чхве отдёргивает чужую руку от себя за запястье, разворачивается и встречает взгляд хёна. Уён полыхает злобой, ревностью и завистью. — Отойди от меня. — Не то, что? — фыркает Чон. Он снова протягивает руку к парню, очерчивает кончиками пальцев его подбородок. — Снова заплачешь?.. Будешь звать хёнов на помощь по сети?.. Пожалуешься ему?.. Если ты своими тупыми мозгами не смог до сих пор понять, что никому не нужен… и живёшь в каких-то иллюзиях… дорогой мой, это не мои проблемы… — Зато тебе не привыкать быть никому не нужным, да, хён? — Чонхо чуть приподнимает подбородок вверх. — Опытом хочешь поделиться? Как в иллюзиях жить? — Смелый стал? — Нет, не стал… — выдыхает Чхве. Его всего колотит внутри. Горло пересыхает и приходится постоянно сглатывает. Он смотрит на хёна и понимает, что его извинения, какое-то раскаяние — всё это явно было игрой. Более того, парень понимает, что не сможет больше оправдывать действия Уёна Сетью, потому что сейчас тот полностью находится в реальности, но его поведение… его поведение отражает только то, что произошло между ними почти три месяца назад… этот Уён совсем не похож на любимого Чонхо хёна, который всегда мог его развеселить, накормить, всегда соглашался провести с ним время… вытаскивал куда-то… неужели человек может быть настолько злым… настолько завистливым… настольно ненастоящим?.. Пальцы Уёна снова касаются лица младшего, он внимательно смотрит в глаза напротив — там бесконечные звёзды… даже сейчас… всё ещё… столько звёздного света… как он не старался… этот мелкий всё ещё остаётся человеком внутри. Уён укладывает ладонь на щеку Чонхо, проводит большим пальцем по его губам. Парню кажется, что его колени сейчас просто подвернутся, и он осядет на пол. Его ноги становятся ватными. Внутри только пустота. — Возможно, я открою для тебя тайну, Чонхо-а… не знаю, говорил ли он тебе, да и вряд ли бы он признался… тск… но черный генерал Пак Сонхва вот уже четыре года ничего не чувствует… из-за разрыва связи с соулмейтом… так что если ты всерьёз на что-то рассчитывал… — Оставь меня, — хрипло произносит макнэ. Он уводит голову от чужого прикосновения. Внутри него что-то обрывается от услышанного. Он заставляет себя помнить о том, кто именно сейчас с ним разговаривает. Помнить о том, что нельзя верить ничему, что он слышит. — Ты действительно рассчитывал?! — Уён хмыкает, словно не верит глупости младшего. — И, как обычно, я буду главным злодеем, разбивающим детские мечты… Ох, уж эта моя забота о близких… Смотри внимательно, Чонхо-а… я покажу тебе настоящего черного генерала Пак Сонхва… Не отводи взгляд. Уён ухмыляется и в момент исчезает, словно его и не было рядом с младшим. Чонхо трясёт головой, пытаясь отогнать наваждение. Он замечает Ёсана в компании Минги и Сана на другом конце бара, но они слишком заняты разговором с представителями Нью-Йорка… — …Поддержка Лимы могла бы обеспечить сырьевую независимость, — Сонхва кивает собеседнику, что говорит с ним на английском. У чёрного генерала нет привилегии в виде встроенного переводчика, а посвящать Томо в некоторые вопросы он просто не готов. — Если ты действительно думаешь создать конфедерацию… Росалия оценила твои планы? Сонхва знает, что южные острова ниже Нью-Йорка ещё недостаточно задействованы. Он всё никак не может найти время пообщаться с главой Лимы. Но принимая во внимание её либертарианскую натуру, да и их давнюю дружбу… учитывая, как активно этот остров помогает им с жизнеобеспечением Севера… может ли он давать какие-то обещания за Лиму?.. — У Росалии сейчас немного другие заботы, — улыбается Уён, оказавшийся рядом из ниоткуда. Сонхва чувствует лёгкий аромат цитрусовых и руку младшего на своей пояснице, чуть скашивает на него глаза. — Партизаны в горах активизировались в очередной раз. Власти два дня занимались разбором завалов после взрыва на пятьдесят седьмой шахте. Но уверен, что все успели за эти два дня хорошенько заработать на скачках цен на золото… — А я думал, когда же мы увидим вас, генерал Чон, — губы собеседника растягиваются в улыбке. Уён быстро сканирует его лицо — явно представитель делегации Владивостока, судя по типичному акценту, высокий, с прозрачными серыми глазами, на которые навешена куча сетевых игрушек и ловушек. Защищается. Очень дальновидно. Уён, кажется, общался с ним в сети. — Я рассчитывал встретить вас наконец лично. Чон кивает. Значит, действительно общались. — Как наши поставки? Приживаются? — Да, как всегда превосходны по качеству, — и речь не только о многочисленных неприхотливых растениях. Оружие, которое приходит на кораблях из Владивостока, — всегда одно из лучших. — Рад, что ты воспользовался моим советом, — улыбается Сонхва. — Да, советом, конечно, — генерал третьей звезды многозначительно усмехается и поднимает глаза на старшего. Сейчас у чёрного генерала нет желания поставить Уёна на место, как буквально часом ранее, потому что в глазах напротив он не видит вызов. Там знакомое понятное тёплое солнце, чьим светом согревается тихий прибой, который так и манит к себе. Пак несколько раз моргает прежде, чем вернуться к разговору. — Все мы прекрасно понимаем, что твои советы — руководство к действию, — улыбаясь, произносит Чон, прижимаясь ближе и устраиваясь сбоку от чёрного генерала. Сонхва чуть вскидывает брови, но ничего не говорит. Аромат цитрусовых (чуть с горчинкой) безумно знаком сознанию Пака, заставляя мозг выстраивать ненужные ассоциативные ряды. — Уверен, что и Росалия всё понимает, разве стала бы она направлять к нам свои баржи просто так, — генерал третьей звезды замечает, как удовлетворенно хмыкает представитель Владивостока. — Так к вам от них всё приходит в срок? — А у вас какие-то проблемы? — если бы у Уёна был доступ к сети, он бы уже давно получил имя человека, стоящего напротив, но доступа к сети у него нет, а его помощнику, видимо, важнее танцевать со своим супругом, чем участвовать в неформальных встречах. — Основная проблема, что у нас нет вас, генерал третьей звезды Чон, — серьёзно смотрит на Уёна мужчина. Генерал даже немного смущён таким открытым комплиментом, а потом понимает, что это не комплимент. — Насколько я знаю, последняя баржа Лимы из Гавайского пролива сразу же взяла курс на Филиппинское море вместо Японского. Кроме этого, как я уверен, простого недоразумения, никаких проблем… Чон молчит, потому что сказать ему нечего. Раскидываться сейчас какими-то отговорками в виде заверительных писем и отложенных эстопплей не хочется. Особенно, когда рядом стоит Пак, который ни сном не духом об этом «финте ушами». Они с Саном договорились, что потом как-то решат этот вопрос с командованием… — Возможно, вы прибыли к нам с пустым трюмом? — нарушает повисшую тишину Сонхва. — Думаю, в наших доках можно было бы найти то, что заменило бы груз, утерянный в Гавайском проливе. Поверьте, прекрасно понимаю, что неприятно так неожиданно терять груз. Но и море — непредсказуемая стихия… мы должны в этом мире держаться друг за друга. Позвольте нам оказать поддержку. — Благодарю, генерал Пак, — кивает представитель Владивостока. — Генерал Чон, будем благодарны, если впредь морские пути будут использоваться во благо конфедерации. — Конфедерации? — голос Уёна звучит обескураженно. Сонхва быстро обменивается крепким рукопожатием с собеседником. Тот кивает и уходит. Да, возможно, сорвавшееся слово, на первый взгляд, ничего не значит, но чёрный генерал понимает — его слушали и его услышали. Он пожевывает нижнюю губу в раздумьях, а потом обращает своё внимание на стоящего рядом генерала третьей звезды. — Айщ, ты даже тут хуевертишь, — Уён чувствует, как пальцы Сонхва сжимают его предплечье. Даже сквозь шепот слышно его недовольство — Что за вбросы про мои советы? Что ты опять плетёшь? Я велел тебе не мешать мне. Уён смотрит прямо ему в глаза. Его голова заходится в блаженстве, встречая зелень во взгляде напротив. Он так давно не видел Сонхва таким. Словно не было этих почти двадцати лет… словно они снова только вдвоём… два солнца друг напротив друга, чуть меряющиеся силой, но от того, не перестающие согревать… Губы генерала третьей звезды чуть кривятся в довольной ухмылке, но она быстро пропадает. — Я должен был сказать Росалии, что нам ничего не надо?.. у тебя, может быть, нет под боком миротворцев Окленда или твоя корпорация теперь производит не только продукты питания?!.. Или, может быть, у нас внезапно появился официальный статус как у Владивостока?!.. Хули ты шипишь на меня, — Чон отдёргивает свою руку и поправляет бордовый пиджак. Убирает с глаз тёмные пряди, всё так же не отводя взгляда от генерала четвёртой звезды. Там в глазах напротив он видит свою недостижимую мечту, своё солнце, свою любовь, свою одержимость. — У меня нет времени думать про другие острова, когда к нам ежедневно едут беженцы… когда их надо где-то размещать, во что-то одевать и чем-то занимать, чтобы не слонялись по улицам… дипломатия — ты и Триада, я занимаюсь внутренними делами, если ты не забыл. — Не забыл, — чуть сужает глаза Сонхва. — Ты сейчас своим поведением пытаешься вывести меня на эмоции или Ёсана? — Да сдались вы мне оба… Просто бесит, что я стараюсь изо всех сил для нас, а тебя даже это не устраивает… — Чон грустно выдыхает. Выражение его лица становится обиженным, солнечный свет чуть режет глаза Сонхва, заставляя того недовольно морщиться и испытывать нерациональное чувство вины. — Я правда стараюсь для всех нас… Сонхва-хён… Он придвигается чуть ближе, и черному генералу кажется, что его нос весь забит этим мандариново-апельсиновым ароматом с терпкой нотой лимонной цедры и пряностей… Он даже почти чувствует дуновение тёплого и влажного… землистого… по-настоящему индийского ветра на своей шее… пару раз неловко хлопает глазами. — Ты же хочешь, чтобы на Севере у нас всё было в достатке, чтобы нам не приходилось принимать решения, подобные тем, что принимает Совет, верно?.. Я просто хочу, как лучше… — Уён плавно встаёт перед ним. — Это ведь и тебе позволяет на переговорах разговаривать не из позиции просящего… А так бы Владивосток знал, что у нас может быть дефицит цинка… могли бы использовать это как-то… — Ты прав, — соглашается Сонхва. В конце концов, для них сейчас реальную ценность представляют те ресурсы, которые они не могут добыть самостоятельно или при помощи корпорации. У них даже есть избыток человеческого ресурса, что неочень хорошо. — Насчет того, чтобы занять людей чем-то… — Инфраструктура, внутренняя безопасность, военные, — кивает Уён. — Финансы, образование, медицина и торговля, Уён-а, — хмыкает Пак. Замечает вскинутые вверх тёмные брови, чувствует, как рука младшего обвивается вокруг широкого пояса ханбока. — Конечно, после того, как закроешь все вакансии в сферах, обозначенных тобой. — Как скажешь, хён, — Сонхва замечает улыбку на губах младшего. — Это всего лишь… — Совет, я знаю, — хмыкает он. — Рекомендация. Очень ценная рекомендация. Черный генерал ничего не говорит, только качает головой. — Тебе обязательно касаться меня? — Обязательно, — Уён сильнее сжимает чужую талию. — Дай людям наловить флэшбэков… Большинство, скорее всего, от страха с ума сходят… Смешные… Сонхва смотрит поверх тёмной макушки тонсена и замечает чужие взгляды. Некоторые действительно выглядят встревоженными и испуганными, кто-то же смотрит на них с пониманием и даже лёгкой степенью узнавания. А то, как же — черный генерал четвёртой звезды и его верный штабной тактик… руки, которые способны воплотить в реальность любой план и приказ, что родится в непозволительно бесконечной фантазии другого… Пак чувствует, что у немного звенящей для него вокруг чужой тревоги может быть совершенно иная причина… Он и сам ощущает на себе приближение светила немного иного рода… искусственно раздутого словно, что ли… тяжелого… немного неповоротливого… громоздкого и грандиозного одновременно. Кончики его пальцев начинают немного покалывать. Между бровей Уёна появляется небольшая морщинка. — Это… — Чон вопросительно смотрит на Сонхва, и тот кивает. — Генерал Пак, — пожалуй, это брошено слишком по-панибратски, но черный генерал не жалуется. Ему в целом достаточно того, что этот человек (внутри головы Сонхва всё переворачивается от одной только мысли о нём как о человеке) спустился к ним на сушу, да ещё и согласился присутствовать на мероприятии с другими гостями. — Адмирал Ларссон, — Сонхва вышколено улыбается, завидев подходящего к ним командира Answer. Он замечает, как люди вокруг замирают, перешёптываются и смотрят на них. За последние четыре года это первое появление адмирала среди такого количества представителей разных островов. Уён отходит от черного генерала, инстинктивно вытягивается по стойке смирно и кивает адмиралу. Тот кивает в ответ. Во всяком случае белая маска, покрытая камнями и цепями двигается вверх-вниз. Украшения немного звенят. Камни переливаются в свете ламп и софитов. — Я ненадолго. Поздравить и познакомиться. Представишь? Сонхва кивает и протягивает адмиралу руку, который тут же опирается на неё. Ему очень тяжело находится не в море и не на корабле. Такое появление свидетельствует всем о высокой степени доверия, а также показывает Сонхва, насколько старый друг устал. Они оба неспеша проходят мимо Уёна и направляются к дивану с главными виновниками торжества. Чон тенью следует за старшими. Сонхва оглядывается по сторонам, но не может найти Ёсана. Делает короткий знак рукой. Рядом с ним в мгновение оказывается Томо. Чёрный генерал просит его найти Кана. — Мой старший наследник и будущий глава корпорации — Пак Кай, — Сонхва берёт подростка под локоть. Тот сморит на высокую фигуру перед собой, затянутую во всё белое. Она непроизвольно внушает ужас. Даже больший ужас, чем чёрный генерал. От этой фигуры веет болью и немного озоном. Кай не в состоянии объяснить свои ощущения. — Кай, адмирал Ларссон — один из моих давних друзей, — Пак улыбается. — И самый постоянный клиент корпорации, — смеётся адмирал. Украшения на маске снова приходят в движение и немного звенят друг о друга. Мужчина быстро оглядывает жениха с невестой. Оба подростка выглядят испуганно. — Рад, что вы действительно предназначены друг для друга звёздами. Иначе мы бы сейчас разговаривали по-другому, Сонхва. Черный генерал легкомысленно улыбается. На самом деле он рад, что не пришлось разыгрывать спектаклей. Проводники не любят ложь. Но даже бы в этом случае они что-нибудь бы придумали, как-то договорились. — А где твоя звезда? Сонхва вздрагивает, когда понимает, что адмирал взял это прозвище из его головы. Он так называл раньше Жасмину, а сейчас — Ёсана, и Ларссон явно имеет в виду последнего… от этого генералу становится ещё больше не по себе. Они немного подвисают друг напротив друга. Пак искренне надеется, что адмирал сейчас не выкинет что-то эдакое, а ещё он наконец чувствует присутствие Ёсана рядом. — Томо передал, что… — Кан останавливается, не доходя до соулмейта пары шагов. В его голове проносится череда ругательств. Какого хуя… Сонхва не говорил, что этот тоже будет здесь. — Проводник сети Ateez, генерал второй звезды Кан… — Сонхва, не стоит, — адмирал останавливает Пака, который хотел уже представить проводника по всем канонам, движением руки. — Мы знакомы с генералом Каном… довольно давно… я знал его ещё, когда в его глазах не было звёзд, да, Ёсан? Кан сглатывает и рвано кивает. Не хотел он видеть своих сокурсников, однополчан… весь вечер радовался, как ему так удаётся замечательно прыгать из одного разговора в другой, обходя стороной столики и компании, в которых те присутствуют… зато вот теперь никуда не денешься. Одно дело, когда ты просто встречаешь бывшего… и совсем другое, когда встречаешь бывшего, который вроде как не должен быть в живых… потому что ты его вроде как отправил в увлекательнейшее путешествие к далёким звёздам и галактикам?.. да и вообще, это было всего лишь одно из его заданий… что-то настолько запредельно старое из прошлой жизни… — Рад снова видеть тебя. — Не могу сказать того же, — непроизвольно вырывается у генерала второй звезды. Лицо напротив скрыто маской. Кан, конечно, помнит и золотисто-рыжую кудрявую челку, и кожу, испещрённую веснушками… рыжую щетину… рыжие же ресницы, за которыми скрываются водянистые голубые глаза. Эти глаза в один миг могут стать огнём. Беспощадным, подчиняющим, терзающим тебя. Проверено многократно. — Действительно… ты же сделал всё, чтобы никогда больше не встретиться со мной, не так ли? — белая фигура делает шаг вперёд к Ёсану. — Думал, я не найду тебя?.. Ты многое сделал с собой, чтобы тебя было сложно найти, но я всё равно здесь. И это значит, что пришло время платить по счетам… Кан растерянно замирает и совершенно не ожидает, что Сонхва встанет между ними. — Не здесь и не сейчас, — чеканит черный генерал, смотря на маску перед собой. Слышит тихий смех. — Сонхва, — голос адмирала одновременно внутри головы Пака и снаружи, трёхмерным эхом отдается где-то в среднем ухе. — Я сделаю с ним всё, что захочу и когда захочу. Всегда делал и всегда буду делать. Ты меня не остановишь. — Ты, блять, серьёзно сейчас? — выругивается мужчина сквозь зубы. — А что такого? — Ты ради каких-то старых счётов с второсортным ассасином пошлёшь на хуй все наши планы? Серьёзно, Дерек? — Когда ты говоришь об этом так… — Ларссон переводит взгляд на стоящего рядом с ними Ёсана. По его потухшему лицу понятно, что он слышал комментарий Сонхва. — Ты же знаешь, кем он был и что делал… Тебе не противно?.. — Что?.. — Чужие объедки… — Рот закрой, — разъярённое зелёное солнце готово просочиться к нему даже сквозь защитную сетку маски. Адмирал видит это, как и откровенный испуг на лицах окружающих их людей. Пак Сонхва, так рьяно защищающий своего соулмейта, — что-то новенькое и непривычное для адмирала Ларссона. Неужели, внутри черного генерала всё-таки что-то ещё есть?.. Он вот с самого момента своей смерти ничего не чувствует… время её фиксации всегда есть у него на подкорке, но Сеть услужливо убирает эту информацию, лишний раз не напоминает, как о тех же шотах витаминов, еде, гигиене, сне, служебных обязанностях… просто управляет им, пока это тело и история, что идёт в комплекте с этим телом ей удобна… подходит Совету… Взгляд сквозь белую решетку замечает тёплый солнечный свет рядом с Паком. — Генерал Чон, ты же любишь быть в центре внимания, — белая фигура притягивает Уёна к себе за запястье и тянет в сторону танцующих гостей. Сонхва недовольно качает головой, смотря на всё это. — Дядя? — Кай, всё в порядке, — это выходит уже почти на автомате. Сонхва замечает, что Ёсана больше нет рядом. Вопросительно смотрит на Томо. Тот указывает в сторону черного хода. Пак быстро лавирует в толпе к выходу. В Авроре — очень душно. Сонхва понимает это, когда прохладный ночной воздух испариной проявляется на его руках. Он оглядывается и, развернувшись, видит Кана, который прислонился спиной к стене справа от двери. Его глаза прикрыты. — Как… как много ты от меня скрываешь? — Только это, — хрипло произносит Ёсан, не открывая глаза. — Ты не говорил, что он будет здесь. — Он не подтверждал визит до последнего… ты мог бы и сказать… мне… — Сонхва произносит слова медленнее, потому что понимает, что младший говорил ему об этом. Нет, не конкретно об этом… В Wonderland… «был у меня швед» … «замминистра обороны» … «и где он сейчас?» … «нигде, он мёртв» … О чём ещё соулмейт лжёт ему? Что ещё он скрывает?.. Сонхва шумно выдыхает через нос. — Ёсан-а… — Пак осторожно зовёт генерала второй звезды, но тот только мотает головой из стороны в сторону, потому что он чувствует чужое разочарование, чужую обиду… лучше бы он злился… Кану даже несколько раз за вечер, там внутри Авроры, казалось, что он чувствует чужую ревность… ему было приятно от этого… но вот эти тихие, серые, ровные чувства. — Я же говорил тебе, что если ты мне что-то не расскажешь, я этого не узнаю… я не понимаю, почему ты… Ёсан наконец открывает глаза и смотрит на старшего, который невольно отшатывается, стоит понять, сколько в глазах соулмейта боли и страха. Глаза младшего словно озёра, наполненные безмолвным криком о помощи, но не подпускающие к себе. Черный генерал даже поражается, насколько изящной вышла у Ёсана его теперь уже спавшая маска, насколько естественной… — Ты… — Сонхва делает полшага назад. Его глаза расширяются от понимания простой истины: — Ты не доверяешь мне… — Нет, я… Сонхва… я… всё не так… — Ёсан пытается коснуться черного генерала, но расстояние между ними слишком велико для его рук. Старший смотрит на его руки, потом возвращается к лицу… — Уён мне не лжёт, когда я смотрю в его глаза, — четко проговаривает Пак. Его глаза сверкают зелёным светом. И эти слова рвут Ёсана внутри на части. Он просто открывает и закрывает рот, не в силах произнести хоть слово в ответ. Сонхва смотрит в сторону. О чем он думал?.. Разве может человек со звёздами в глазах понять того, у кого в глазах — солнце?.. Не говоря уже о том, кто и вовсе родился пустышкой… Сонхва действительно не видит дальше своего носа. Более того, закрывает глаза… упускает нужное… Вероятно, слишком распыляется — то занят делами, то другими людьми. Впрочем, сам виноват. Привык себя так вести. Привык верить соулмейту. Привык верить в хорошее в людях — они ведь частенько его выручали. Придумал давать шансы другим… оставлять какую-то надежду… Придумал и для себя тоже — второй шанс, новая жизнь, любовь до гроба… Какой второй шанс? И главное — с кем?.. любовь? до гроба?.. Скорее бы уже лечь в этот гроб, закрыться крышкой, да отправиться через огонь туда вверх — на звёздный небосклон… сил уже нет больше… осталось только разобраться с Советом… и да, хватит, пожалуй… задержался он тут…  — Прекрати. Не надо. П-пожалуйста… Сонхва, п-прекрати, — Ёсан отталкивается от стены и хватается руками за плечи мужчины, когда чувствует, как мысли о смерти полностью поглощают голову его соулмейта. Невыносимо. — Хватит… хватит… я рядом… я здесь… пожалуйста, прекрати… — Что «пожалуйста», Ёсан-а? Что мне прекратить?! — черный генерал взрывается. — Что ещё сделать, чтобы ты поверил мне?! Чтобы ты перестал бояться меня?.. Я не могу… не могу так… мне… если ты не можешь выдержать меня таким, я найду того, кто может… ты понимаешь?! Потому что только так всё это работает, блять… только так я не схожу с ума… только так мне хотя бы не хочется убить себя каждый день… я не могу быть один… не могу… айщ… Ёсан опускает руки и ничего не говорит. — Ему действительно достаточно просто посмотреть тебе в глаза… — Что?.. — Уёну. Уёну достаточно просто посмотреть тебе в глаза, и всё… ты снова сам не свой… — Не надо. Не надо перекладывать с больной головы на здоровую. — То есть больная голова — это моя, а его — здоровая?! Ты себя сам слышишь?! — Кан тоже не из тех, кто будет отмалчиваться и просить о пощаде. Он может и в атаку пойти, если его не слушают. — Ёсан. — Что? — То, что между нами… это… — Не смей. — Наша связь — не наст… — Заткнись, — Кан сжимает кулаки. — Замолчи сейчас же. Сонхва замечает ярко-малиновые всполохи на куполе. — Иди, куда хочешь, — сквозь зубы шипит Ёсан. — Делай, что хочешь… вперёд, блять. Раз я такой плохой… раз я не подхожу тебе… — Ёсан, это не то, что я… — Пошел ты на хуй, Пак, — генерал второй звезды быстро скрывается в здании клуба. Возможно, старший перепутал его со своей женой, которая стойко сносила все подобные выходки, просто дожидаясь, когда тот сделает уже что-то?.. Ёсан чувствует тремор в руках и пытается сосредоточиться на дыхании, потому что всё это совершенно не помогает ему ни с самоконтролем, ни с контролем сети. Сонхва поднимает взгляд вверх и наблюдает за вспышками на защитном куполе, которых со временем становится всё меньше. Видимо, Кан постепенно успокаивается. Черный генерал надеется, что каких-то критичных неполадок в сети не было, и что это не создаст недоверие со стороны приглашённых. — Генерал Пак-ним, — Томо протягивает ему электронный стик с табаком. — Спасибо, — мужчина быстро зажимает его между пальцами. — Я хочу побыть один. Помощник кивает и закрывает дверь, оставаясь внутри. Ёсан возвращается в духоту Авроры. Внутри него всё переворачивается. Сомнение в необходимости их связи… единственное, что он так боялся ощутить со стороны чёрного генерала. Не то, чтобы он удивлён… это действительно настолько неприятно, насколько он ожидал. Он замечает несколько пристальных взглядов в свою сторону. Еле сдерживается, чтобы не закатить глаза. Хочется уйти, но, когда это генерал Кан бежал от своих проблем. Это больше похоже на его соулмейта. В районе сердца что-то сжимается, Ёсан понимает, что ему не стоит сейчас даже думать о чёрном генерале. Слишком больно. Он быстро оказывается около бара, делает пальцами знак девушке за стойкой. Перед ним в мгновение ока появляется тяжёлый хрустальный бокал с прозрачной жидкостью. Ёсан что-то не может вспомнить, чтобы раньше в Авроре было так красиво как сегодня. Надо будет отблагодарить Миндже — она отлично справилась с организационными вопросами. Айщ, ему уже пора найти себе помощника. Невозможно постоянно всех дёргать, заставлять Сухо буквально жить на работе… Кан делает несколько больших глотков. — Хён, ты в порядке? Ёсан бросает непонимающий взгляд на подошедшего к нему Чхве. Понимает, что его пальцы скрипят вокруг бокала. Ослабляет хватку и отставляет бокал на деревянную барную стойку. — Да, — он отрывисто кивает. Чонхо приближается к нему, осторожно кладёт руку на поясницу, а подбородок и вовсе устраивает на плече, найдя место где-то между серебряными элементами отделки. По сравнению с ханбоком чёрного генерала, ханбок Ёсана выглядит достаточно скромно. Кан вздыхает, и Чонхо чувствует, как его плечи опускаются вниз. — Скоро поедем домой, хён, — ласково произносит младший. Ёсан снова кивает, проводит кончиками пальцев по краю бокала, заставляя тот тревожно звенеть. — Что тут за семейные обнимашки? — Минги проезжается локтем по стойке и практически ложится на неё. На его лице снова широкая улыбка. Ёсан не уверен, что видел Сона сегодня серьёзным. Он, видимо, решил провести вечер в амплуа шута. Впрочем, у каждого из них свои механизмы защиты. Сан-и, например, наоборот становится до смешного важным и серьёзным, ходит медленно, расправив плечи, держа одну руку на поясе, говорит на тон ниже… а Ёсан просто превращается в безэмоциональную статую, которая в состоянии только посылать куда подальше всех вокруг, включая собственного соулмейта… что же он наделал… Кан смотрит на генерала второй звезды, и тот без слов притягивает его к себе за плечи. — Швед уже ушёл, — шепчет Минги в ухо старшему, чуть похлопывая его по плечу. — Мы бы не дали ему ничего сделать тебе. Ёсану хочется сказать, что это неправда, потому что там рядом с ним был только Сонхва, для которого его разборки с адмиралом выглядели как детский сад. Он бы без колебаний выбрал всеобщее благо. — Сонхва никогда бы не позволил ему… да и на суше, он явно слабее… — Много ты понимаешь, Минги-я, — кривит губы Кан. Он ощущает привкус горечи на языке, упирается взглядом в бокал. Сон смотрит куда-то поверх его головы. Подмечает, как стоящий рядом Чонхо поджимает губы… …Сонхва делает несколько затяжек, закрывает глаза и поднимает лицо к небу. Пытается успокоиться. Что с того, что Ёсан что-то скрыл от него?.. не в первый раз… и уж точно не в последний… даже несмотря на всё это, Кан вытянул его обратно с Answer… возможно, он зря загоняется сейчас… возможно, действительно всё это проделки больного мозга… возможно, адмирал так в очередной раз проверяет его… их обоих… Что, он не знал, кем был генерал Кан во время войны?.. не знал, какую школу он прошёл? В каких операциях участвовал?.. Всё он знал… нет тут каких-то великих тайн… разве что кроме этого страха… но даже его он замечал в голове соулмейта и раньше… ему надо больше стараться…а что касается их связи… стоит понять, действительно ли она им так нужна… Черный генерал вздыхает, чуть опускает плечи вниз, убирает стик. Только сейчас замечает апельсиновый вкус на губах, и где только Томо нашёл его… невольно облизывает губы — приторная сладость тут же дополняется горечью табака, снова задевая в душе какие-то струны ностальгии… — Генерал Пак-ним, — Томо открывает дверь и смотрит на него. — Что? — Время отпускать молодого господина Кая домой, — напоминает помощник. Сонхва кивает и заходит обратно в клуб. Пока идёт до Кая и Энди, краем глаза замечает слева около бара Ёсана и Чонхо, что стоят вместе. Рядом с ними — Минги. Рука генерала Сона почему-то лежит на плече Ёсана. Сонхва недовольно дёргает головой вправо и проходит мимо. На автомате выслушивает вежливые слова от родителей Энди, обменивается любезностями с гостями, которым завтра предстоит покинуть Север и пуститься в многодневные путешествия обратно домой. Сонхва в очередной раз устаёт от бесконечной вереницы чужих слов, мыслей, эмоций, звёзд… Он немного ослабляет контроль над своей головой, надеясь получить хоть какое-то облегчение. Но когда он не контролирует себя… когда его никто не контролирует, солнце ожидаемо вырывается наружу. — Сонхва, — Лалиса осторожно касается рукой его щеки, заставляя взглянуть на себя. — Мм? — Позвать Ёсан-ши? — она оглядывает зал, встречается взглядом с Мину, который вопросительно смотрит на неё. — Всё в порядке, — монотонно отвечает черный генерал. — Я лучше позову… — Не надо, — Пак резко смотрит в сторону невестки и той приходится отступить на несколько шагов назад. — Тебе же будет… — Лучше, — заканчивает за Лалисой почти её голосом генерал четвёртой звезды. Криво усмехается. Женщине не до смеха. — Тебя муж заждался, — Сонхва кивает в сторону брата. — Иди. Лалиса не в силах сопротивляться, разворачивается и просто отходит к Мину. Что-то говорит ему, тот бросает встревоженный взгляд на черного генерала, опускает руку на плечи супруги, и они вместе проходят к выходу. Так-то лучше… ещё вздумала его учить. Он и сам прекрасно разберётся, что, когда и с кем ему делать… ему никто не указ. Сонхва оглядывает беседующих между собой гостей, которые решили задержаться, и снова не находит ничего и никого, за что следовало бы зацепиться… Он вспоминает, что видел Чонхо недалеко от бара. Так и есть, его красные волосы с вплетёнными в них украшениями, всё ещё там… Сонхва устремляется к младшему. — Х-хён!.. — Чонхо успевает ухватиться рукой за край барной стойки, распахивает глаза и морщится от того, с какой силой черный генерал тянет его за запястье. Ёсан вскидывает голову на возглас макнэ. — Сейчас же отпусти его… — Сонхва, отойди от Чонхо, — Минги реагирует одновременно с Каном. Пак смотрит сквозь них, ухмыляется и качает головой. — Хорошо, отпущу его… — мужчина обходит Чонхо боком и наклоняется к его уху. — Сам пойдёшь со мной. Чхве понимает, что его тело уже готово следовать. Его ноги, плечи — всё это тянется к Сонхва. Он растерянно смотрит на Ёсана. — Прекрати сейчас же, — хмурится Кан. — Не хочу, — пожимает плечами старший, продолжая улыбаться. Он уже не так сильно перехватывает запястье парня, даже немного потирает его между пальцами, и тянет Чхве к себе. — Сонхва. — Мм? Ёсан закусывает губу, больше делая вид, что ему больно. На самом деле, видеть соулмейта с Чонхо для него… терпимо, что ли… да, его это тревожит… да, он ревнует… но, с другой стороны, он понимает их обоих. Кан хмурит брови для пущего эффекта. Сонхва замирает и пристально смотрит на него. Его пальцы проходятся по шее Чонхо, поднимаясь выше, лаская щеку, скулу, висок, путаются в ярких волосах… — Мой хороший, — слышит сквозь шум собственного сердца в своей голове Чхве. Облизывает пересохшие губы. Чонхо сейчас, если честно, больше всего боится реакции Ёсана. Сонхва и его состояние, конечно, волнуют младшего, но не пугают. Возможно, зря… возможно, Чонхо стоит бежать как можно скорее прочь… Пальцы в волосах требовательно тянут его голову влево. — Ты делаешь мне больно, — Ёсан встаёт перед Чонхо и смотрит на соулмейта. — Ты обещал мне… — Обещал?! А ты уверен, что тебе больно?! — Ч-что… — младший обескураженно переводит взгляд с одного мужчины на другого. — Ёсани-хён… я не… п-прости… — Чшш, детка, успокойся, — Сонхва обхватывает его за талию. — Ёсан-а, думаю ты слишком много обманывал меня… — Сонхва… — Минги-я, не лезь, — останавливает друга Кан. Минги тяжело вздыхает и качает головой. Оглядывается, чтобы найти Сан-и. Сонхва тем временем проводит кончиком носа по щеке Чонхо. — С-сонхва, не надо, — младший осторожно отодвигается и тут же чувствует, как чужие пальцы сильнее впиваются в его кожу. В глазах черного генерала одно лишь зелёное солнце — беспощадное, жаркое, требовательное… сумасшедшее… Чонхо не может сдержать удивлённый возглас: — Блять, что это… — Сонхва, — снова зовёт соулмейта Ёсан. — Бес-по-лез-но, — буквально пропевает слоги Уён, подошедший вслед за супругом к бару. Он выглядит слишком довольным. Довольным собой. — Блять, я въебу тебе… — Нет, Ёсан-а, ты мне ничего не сделаешь… хочешь фокус покажу? — Чон ухмыляется, прикрывает глаза. Когда он их открывает, Ёсан замечает слишком яркий солнечный свет. У генерала третьей звезды вряд ли есть так много ресурсов, чтобы… — Уён-а, — Сан прижимает кулак к центру грудной клетки и даже почти оседает, но Минги успевает его вовремя подхватить. Кан понимает, что Уён использует своего соулмейта сейчас. — Сан-и, — растерянно тянет генерал второй звезды Сон. — Переживёт, — хмыкает Уён. — Отпусти ты уже эту свою игрушку… Он подходит к Паку и буквально выталкивает Чонхо из его рук. Потом заглядывает в чужие глаза, что-то тихо шепчет. Чонхо разбирает «Вернись» из целого вороха шипящих слогов. Ёсан не слышит ничего. Его кожу жжёт — там, где Уён касается его соулмейта, а сердце шумит в ушах. Минги сильнее держит Сана, параллельно отправляя сообщения своим помощникам и охране, чтобы помогли организовать транспортировку главнокомандующего максимально незаметно. — Мы скоро вернёмся… не скучай, — Чон издевательски подмигивает Ёсану, когда, обхватив руку Сонхва, еле поспевает идти за ним куда-то в глубь клуба. — Блять, — выругивается Кан, пиная ни в чем не повинную барную стойку ногой. Слышит несколько достаточно громких стонов. — Ёсан-а… осторожнее с сетью, — успевает напомнить ему генерал Сон, передавая Чхве на руки охране. — Помочь? — на этот вопрос Юнхо Минги коротко кивает. Юнхо быстро помогает охране вывести Сана на улицу через черный ход, обмениваясь взглядами с ничего не понимающим Томо. — Ёсан, ты… — растерянно смотрит на названного брата Сон. — Разберись с Саном… я разберусь с этими двумя, — резко отвечает Кан. Он натягивает рукава ханбока до кончиков пальцев на трясущихся руках. Пальцы по привычке находят спрятанные в тайных внутренних карманах на рукавах куски заточенного железа. Чуть пошатываясь, Ёсан отправляется в темноту клуба на поиски соулмейта и его ебанутого спутника. Нужно было, блять, выжигать не айди Чона, а его ёбаные мозги… Генерал оборачивается, потому что слышит шаги позади себя… — Тебя только не хватает… хватит таскаться за мной как собачонка, — огрызается он на макнэ. — Я хочу помочь тебе… — Себе помоги, недоразумение… — Я понимаю, что мне до вас всех далеко, можешь не тыкать меня лишний раз в это лицом… — Кто тебе сказал такую чушь, — фыркает Кан, а потом догадывается, — Ты, если тоже собираешься вступить в клуб любителей поверить в ебатню от Уёна, скажи мне… я сразу тебя от сети отключу, чтобы неповадно было… — Но он прав… я… — Завали, — обрывает Чхве Ёсан. — Видишь их? — Нет. — Блять… — Тебе больно? — Да. И в этот раз по-настоящему, — тяжело дышит генерал второй звезды. — Что значит «по-настоящему»? — этот вопрос младшего остаётся без ответа, потому что Ёсан наконец находит какую-то дверную ручку среди складок бесконечных тяжелых занавесок, нажимает на неё и толкает дверь вперёд. — Итак, кого из вас я убью первым? — он смотрит на соулмейта и на Уёна, который показательно облизывает припухшие яркие губы. Он успевает пригнуться, и летящий острый кусок металла разбивает одну из лампочек на зеркале позади него. — Что так сразу, Ёсан-а?.. Я тебе вообще-то одолжение делаю… — Одолжение?.. А кто тебя об этом просил? — Кто-то же должен взять ситуацию под контроль, — Уён поглаживает шею Сонхва, который жмурится и качает головой. — С чего ты взял, что это будешь ты… — Ты ведь не в состоянии… — Не в состоянии — твой соулмейт, при чем по жизни, — Ёсан устало смотрит на Чона. — Я бы на твоём месте поспешил, пока он совсем не откинулся… — Ты ведь говоришь про своего друга… — А ты спокойно слушаешь, как я говорю это про твоего мужа, Чон, — парирует Кан. — Всё. Это. Заканчивается. Здесь… Ты прекращаешь свои игры. — Свои игры? Кто бы говорил, — лукаво улыбается Уён. Замечает стоящего в дверном проёме Чонхо. — Ты привёл нам мелкого? Спасибо. Ценный подарок… И не жаль тебе его? — Что ты несёшь… я, блять, вскипячу тебе мозги, если ты хоть что-то сделаешь ему, — ругается генерал второй звезды. — Сонхва, хватит… я всё понял. Хватит уже. — Ёсан-а? — черный генерал хрипло произносит имя соулмейта, медленно открывает глаза. — Уён?.. — Тебе же было хорошо, солнце моё… — шепчет в его губы Чон. — Подожди… он тебе не нужен… Они оба тебе не нужны… посмотри на меня… Сонхва замирает, согретый лучами рассветного солнца в глазах Уёна. Он находит в глазах тонсена спокойствие и умиротворение… его снова окутывает знакомый аромат цитрусовых. Чужие руки на плечах кажутся родными и такими правильными… Он словно дома… здесь всё известно, понятно, ярко… и как-то неожиданно картонно… словно не по-настоящему. Словно скроено под него и для него… Потяни чуть-чуть за край — всё развалится… — Уён-а… — выдыхает Пак в чужие губы. — Да?.. — Ты… что ты… Ёсану кажется, что он сейчас просто подойдёт и перережет глотки им обоим. Он сжимает между пальцами левой руки вторую часть сюрикена. — Хён, — Чонхо нажимает на его руку. — Давай… д-давай оставим их… это того не стоит… Чхве уже видел такого выражение лица у генерала Кана. Видел, когда тот смотрел на стоящих рядом с ним филиппинцев и отдавал приказ об их казни, видел, когда Кан отчитывал его за оплошности… видел эти безумные глаза хёна, орущего благим матом на доктора Во, когда тот посмел предложить отключить Сонхва от систем жизнеобеспечения. — Хотя бы раз в жизни ты говоришь что-то, стоящее внимания, — смотрит на младшего Уён. — Ты бы послушал его, Ёсан-а… — Тварь… — Кан делает шаг вперёд. Чонхо не в силах его удержать. Уён успевает спрятаться за Сонхва в мгновение ока. Ёсан сталкивается с соулмейтом и невольно робеет. Чон замирает, потому что в его голове это было потрясающим планом — черный генерал убитый собственный соулмейтом из ревности… потрясающе трагичное завершение всей истории. Заточенное железо чуть разрезает рукав черного ханбока. Сонхва поднимает запястье выше и наблюдает за проступающими каплями крови. Подносит запястье к своему рту и проходится по ране языком, не отрывая глаз от Ёсана, у которого та же рука практически обращается в лёд. А если их связь не выдержит этой агрессии?.. а что, если всё между ними действительно не по-настоящему?.. Сердце генерала второй звезды сжимает тисками. Он отворачивается, смотрит в сторону, потому что знает, что не выдержит сейчас этот взгляд… это солнце… этот Сонхва… он всегда боялся его. До сих пор боится… сколько бы он не старался, как бы не пытался, как бы не прятался и не убеждал себя… всё это не имеет больше значения… он больше не сможет ничем оправдать себя… ему придётся показать соулмейту себя настоящего, иначе они так и будут заточены вдвоём на этих эмоциональных качелях… — Мы уходим, — Чонхо с нажимом толкает Кана в сторону двери. — Скатертью дорога, — довольно улыбается Уён. Чонхо не смотрит в его сторону. Он быстро выталкивает Ёсана из комнаты, потом возвращается обратно. — Что-то забыл или решил присоединиться? — генерал третьей звезды откровенно издевается над ним, понимает Чхве. Чонхо не обращает на него внимание, хотя на это уходит вся внутренняя выдержка. — Тебе стоит вернуться домой, хён, — говорит он, глядя в глаза Сонхва. — Мы тебя ждём. Разворачивается и уходит. Сонхва остаётся один на один с своими демонами, один из которых, абсолютно реальный, оплетает его плечи лаковыми руками, манит своим шепотом… Черный генерал снова в плену рассветного солнца… и он не знает, сколько это продлится в этот раз.