***
— Прошу прощения за опоздание, — Сонхва черной тенью пробирается в кабинет и занимает свободное рядом с Чонхо место. Лицо сидящего напротив него представителя Нью-Йорка заметно оживляется. — Черный генерал Пак, рады, что вы смогли почтить нас своим присутствием, — ядовито замечает сидящий напротив Чонхо глава делегации. Тяжело дышит и важно расправляет плечи. — А уж я-то как несказанно рад, Ник, — парирует Сонхва, сразу отбрасывая формальности и смотря в глаза родственника будущего свата. Кто там они друг другу? Вроде кузены… — Правда, не уверен, что я тут нужен… в конце концов директор Чхве-ним должен был вам всё рассказать. — Да, конечно, директор Чхве разбирается в нашем вопросе на достойном уровне, — то есть они не ожидали, что Чонхо действительно что-то может решать — переводит для себя черный генерал. — Но нам бы хотелось пройтись по некоторым деталям дорожной карты нашего сотрудничества именно с вами… Сонхва понимает, что разговоры о скидках не канули в лету и оказывается прав. В итоге встреча с торгово-промышленной палатой растягивается до глубокого вечера. Им приносят напитки, еду. Более того, на протяжении дня к ним присоединяются представители различных компаний, а также коллеги из других министерств… стоило всем только прознать, где находится черный генерал, как поток просителей стал весьма активным. Чонхо помогает ему, участвуя в переговорах на равных. Его действительно очень хорошо подготовил финансовый отдел компании. Да и сам он, видимо, почитал что-то по сельскому хозяйству. Он пару раз указывает ньюйоркцам на слабость их аргументов, и те наконец начинают воспринимать его всерьёз. Сонхва замечает, как парень сжимает дрожащие пальцы в кулаки под столом, успокаивается и возвращает руки на обратно на стол. Очевидно, что он нервничает и переживает, но ведёт себя очень достойно. Сегодня у них бизнесовый день — сплошные переговоры до самого вечера. Они не успевают поговорить толком между собой, потому что их постоянно растаскивают в разные диалоги представители компаний и ассоциаций Нью-Йорка. В какой-то момент в зале оказывается делегация Торонто. Конечно, инкогнито. Конечно, их тут никогда не было. Сонхва криво ухмыляется, двумя пальцами салютуя проводнику северян. В Канаде раньше было потрясающе. Торонто пытается сберечь хоть что-то от тех островов с нетронутой природой, что остались на севере от их основного острова. Хотя эту землю можно было бы использовать для получения урожая… Что ж, есть ещё потенциал на этой планете. Сонхва прикидывает, что это, наверное, будет последним рубежом. Сейчас ему нужно просто очаровать их, поселить мысли о себе в их головах. В текущем моменте корпорация Пак вполне сможет закрыть их нужды за счет Ханоя. Когда представители Ханоя подключаются по видеосвязи, многие из зарубежной делегации одобрительно кивают — во-первых, понимают, что протокол Ateez явно работает и работает хорошо, а, во-вторых, видят, насколько держит под контролем ситуацию с уменьшающимся количеством доступных для освоения земель генерал четвёртой звезды. Это тоже внушает доверие. В итоге им удаётся заключить несколько выгодных соглашений, а также подписать дорожную карту по инвестициям в северную часть острова Сеул — Ёсан подключается для этого с одного из своих совещаний, проставляя электронную подпись своим айди. Когда они наконец расходятся по электрокарам, время близится к полуночи. Сонхва чувствует себя словно выжатый лимон, по которому сверху потоптались. Он делает несколько затяжек, стоя на ступеньках теперь уже официально открытого и даже признанного несколькими островами Министерства и смотрит на поблёскивающий малиновым защитный купол над головой. Чонхо продолжает прощаться со всеми, выслушивая бесконечные приглашения приехать и заверения, что его встретят «в лучшем виде». Черный генерал им сегодня был искренне восхищен, как, впрочем, и все остальные. — Томо, ты можешь ехать домой, — он замечает дожидающегося в стороне помощника. Тот вскидывает свои карие глаза на Пака. Сонхва отчетливо видит, как в них переливается сеть. — Прости, если был резок сегодня. Не самый лучший день. Он делает затяжку из стика и виновато улыбается, выпуская сизый дым. — Бывает, — пожимает плечами мужчина. — Вы доберётесь домой?.. Генерал Кан уже дома. Интересовался, когда вы будете. — Я поеду с Чонхо-ши… — Что, хён? — младший наконец освободился и, заслышав своё имя, спешит к генералу четвёртой звезды. — Говорю Томо, что он может ехать домой, потому что я еду с тобой. — А да… поедем. Там только единственное… насколько я понял, Соль пока у вас поживёт, — Сонхва сначала не понимает, о чем говорит Чхве. Потом, медленно и скрипя, шестерёнки в его мозгу складывают картинку воедино. — Мм… нам тогда стоит поторопиться. Не думаю, что Ёсан-а в восторге от такой компании… Томо кланяется и желает им спокойной ночи перед тем, как они последними рассаживаются по электрокарам. Сонхва устраивается на заднем сиденье рядом с Чонхо. — Я думаю, завтра съездить к Минги-хёну, — говорит младший, пока электрокар пристраивается в поток на виадук. — К Минги? — приподнимает правую бровь Сонхва. Потом вспоминает. — А… ты хочешь встретиться с капитаном? — Ээ… да… не знаю, почему я прямо не сказал об этом, — теряется Чонхо, чуть горбится, словно стараясь сделаться меньше. — Я… я вообще не понимаю, что со мной происходит… ты видел, как все сегодня со мной разговаривали? — Как? — Сонхва искоса поглядывает на парня и ловит его правую руку своей левой. Переплетает их пальцы. — Словно я говорю что-то умное… — Ты предлагал разумные вещи… Мне, кстати, надо бы освежить свои знания по мелиорации земель, потому что мне кажется, что эти системы поливов, что они предлагают, можно усовершенствовать и найти где-то ещё, — хмурит лоб черный генерал. — Не уверен, что это какое-то их ноу-хау прям… — Нет, не их. Эти системы работали на рисовых полях в Японии… была такая страна в районе широты и долготы Токио, как я понял, — прикидывает макнэ. — Наверное, кто-то из инженеров обосновался в Нью-Йорке… — Токио — название города, который был столицей Японии. Она состояла из четырёх крупных островов, не считая тысяч мелких… после тайфуна осталась только средняя часть, состоящая из остатков Хонсю, Сикоку и Кюсю… её четыре года назад затопили, — Сонхва откидывается сильнее на спинку сиденья, чувствуя, как электрокар набирает скорость. — Ты был там? — В Японии — нет. Я был в Токио только после тайфуна… на острове уже, — черный генерал немного играет с пальцами младшего, который поглаживает его ладонь в ответ. — И как там было?.. Похоже на наш остров? — Похоже и одновременно по-другому… виадуки, сеть, высотные здания… суетящиеся люди… всё это есть на любом острове. Схожий информационный фон… Проблемы у людей примерно одни и те же… но стоит копнуть немного глубже, как появляется что-то неуловимое в стиле одежды, в манере разговора, дизайне электрокаров, устройстве домов, где реализуется самобытность… немного другие истории, легенды, образы в головах и на языке… опять же Сеть там работала немного по-другому… не через подстанции, а через проводников… это примерно как сейчас работает сеть Ateez… Несмотря на кажущуюся повсеместную глобализацию и стандартизацию, на любом острове сразу можно понять, кто только гость, а кто — коренной житель… не знаю, как это объяснить… нужно наблюдать, разговаривать, чувствовать всё, что происходит вокруг… комплексно… не отрывками… — Сонхва осторожно поворачивается на бок. Его тело начинает отмирать от обезболивающего, горсть которого он выпил в обед. — Я бы, наверное, съездил в Нью-Йорк… и в Кейптаун… Дэвид мне все уши прожужжал про их океан и про животных… — Чонхо тоже поворачивается на бок и оказывается нос к носу с черным генералом. Его тёмные глаза сдаются во власть ярких глаз младшего. Пак еле слышно вздыхает. — Хорошо, детка. Как захочешь, так и будет, — Сонхва проводит рукой по чужой щеке. Чхве удерживает ладонь у лица рукой и немного трётся о неё щекой, словно котёнок. Мужчина чувствует холодный кончик чужого носа. Замечает какую-то недосказанность во взгляде парня. Придвигается ближе. — Что такое, мой хороший? — Мне было не по себе, когда я увидел тебя с Уёни-хёном сегодня… Вы были так близко друг к другу… и в этой форме… совсем не похожи на себя… и вы… ты, Юнхо-ши… Уёни-хён… я заметил, как вы хотели попасть в мою голову… — тихо говорит парень. — И твои глаза… Сонхва… я не знаю, как объяснить… твои глаза — другие. Я не могу к ним привыкнуть… Сонхва захватывает пальцами пряди его ярко-красных волос. Оказывается, оттенок волос Чонхо, хоть и яркий, но больше похож на волосы Жасмины, а не на волосы его сына… Волосы Минхо уходили в бордовый. Сонхва думает о словах младшего, и понимает, что тот действительно никогда не видел эту его сторону… может быть, пару раз во время захвата «Лик» или других операций, но когда ты находишься на задании, то никто не воспринимает это как нечто из ряда вон выходящее… и ещё, пожалуй, последний раз, когда они были наедине, и Сонхва удалось побороть свой эгоизм и собственничество. Черному генералу не хочется говорить или думать, что именно такой он — хищный, охочий до чужой крови и звёзд, — настоящий он. Ему хочется думать, что настоящий он — тот, кем его видит Чонхо. Он оставляет за собой право надеяться, что младший примет его таким, какой он есть, и ядерно-зелёное солнце не сведёт их обоих с ума, не разлучит их. Пак подаётся вперёд и накрывает своими губами пухлые губы Чхве. Чувствует, как на его пояс опускается левая рука макнэ. Гладит её своей правой рукой, чуть сжимая предплечье. Когда Чонхо прижимает его к себе за поясницу, Сонхва недовольно стонет в поцелуй. Всё-таки его спина в очередной раз пострадала и выглядела излишне раздраженной по словам Юнхо. Он сам не смог изогнуться так, чтобы увидеть, что там происходит. Чонхо странно смотрит на него, когда они перестают целоваться. — Тебе больно, хён? — Да… сейчас приедем домой, Ёсан-а разберётся… сначала кожу с меня снимет, а потом разберётся, — старший хрипло смеётся, морщась от боли. — За что? — Да так… натворил я дел, конечно… тот же твой капитан ни разу не был в плане, — Пак ухмыляется. — Да и мы до последнего не были уверены, что Торонто приедет… а Ханой нас поддержит во всей этой авантюре… Повезло, что одна из моих дальних родственниц уехала туда после изгнания и удачно вышла замуж. — Эмм… — Чонхо понимает, что они начинают заворачивать на парковку. — Что? — Сонхва кидает на него вопросительный взгляд, но младший молчит. Он пытается осознать, насколько окружающие его старшие, оказывается… оказывается, — обычные люди, которым тоже свойственно всё делать в последний момент, полагаться на удачу, пользоваться совпадениями. Для него раньше всё казалось таким незыблемым, спланированным, решённым. Электрокар останавливается, они оба выходят из него и заходят в лифт. Встают по разные стенки лифта. Младший всё ещё задумчив. Генерал четвёртой звезды приглашающе вытягивает руку вперёд. Чонхо не смеет сопротивляться, вкладывает в неё свою и позволяет мужчине притянуть себя ближе. — Что такое, детка? Скажи мне… — Я… — Чхве чуть сжимает черную ткань современной интерпретации ханбока с высоким воротом, в которую одет Сонхва. Он немного жмурится, потом распахивает глаза и на одном дыхании произносит, — Я поцеловал Ёсани-хёна. Сонхва молчит и смотрит на младшего в ответ. Он не знает, как реагировать на эту информацию. Ему нужно поговорить с Ёсаном об этом… если он как-то давит на младшего или пользуется сетью, чтобы удовлетворять свои желания… — Ему было плохо утром. — Плохо? — хрипло переспрашивает черный генерал. — Вам обоим. Тебе было больно, из-за этого было больно ему, — поясняет Чонхо. Сонхва понимает. Младший для себя в своей голове выглядит полнейшим идиотом. Но Сонхва понимает. — Спасибо, — он прижимает парня крепче к себе. — Что? — Ты был с ним рядом, когда я не мог… спасибо, — он наклоняется и мягко касается губами губ Чхве. — Ты молодец. — Я… что? Сонхва тихо смеётся и продолжает держать младшего в своих объятиях. Наконец раздаётся звонок, оповещающий, что они добрались домой. — Хён в кабинете, — говорит Чонхо, который сразу же получает по сети уведомление о местоположении хозяина дома от управляющего пентхаусом. — Я вам нужен? — Всегда нужен, — старший целует Чхве в ярко-красный висок. — Но сейчас иди спать… я пойду в душ. Не могу уже… надо смыть с себя всё… Сонхва знает, что в любой другой ситуации он бы явно попытался завлечь младшего в душ с собой, но не сейчас, когда ему надо смывать с себя кровь и обрабатывать раны, нанесённые формой. Для младшего этого может закончиться не самым лучшим образом, он это прекрасно понимает. Они расходятся в разные стороны. Сонхва уходит в правое крыло. Чонхо идёт в левое и по пути заглядывает в кабинет Ёсана. Тот сидит на диване, уставившись в одну точку перед собой. — Хён-ним, мы дома, — говорит младший, останавливаясь на пороге. — Я в курсе, — кивает Кан, выныривая из сети. Потом встаёт с дивана и поворачивается к нему. На лице Ёсана нет макияжа, а потому заметны мелкие морщины, синяки, залегшие под глазами, шрам, уходящий в левый висок. Чонхо его таким обычно видел перед сном, выходящим или заходящим в комнату со спящим черным генералом. Помнит, как впервые увидел шрам Ёсана, как пытался не реагировать, потому что по глазам хёна было понятно, что для него только одно наличие шрама на лице уже сравни унижению. — Сонхва где? — В душ пошёл. Соль-а тут? — Она уже спит, — Ёсан зевает. — Третья спальня от кухни временно её. — Хорошо, — Чонхо непроизвольно зевает в ответ. — Да уж просто потрясающе, — недовольно поджимает губы Кан. — Как всё прошло? — А то ты не видел в сети… — Я тебя спрашиваю. — Сложно, но интересно… мне понравилось, — младший улыбается и снова зевает. — Я пойду… спокойной ночи, хён. — Спокойной ночи, — кивает Ёсан и успевает немного взлохматить волосы младшего перед тем, как уйти в сторону своей спальни. Зайдя в неё, он слышит звук льющейся воды из ванной комнаты. Снимает тёмно-бордовый домашний халат, оставаясь только в майке и брюках, и заходит в ванную. — Показывай, — хмуро требует он, подходя к душевой, где под водой стоит немного сгорбленный Сонхва, позволяя воде розовым потоком уноситься в слив под ногами. Черные волосы налипли на лоб. — Да всё нормально, — отфыркивается от воды Пак. Ёсан замечает, что его кожа уже покрылась мурашками, пробует пальцами воду — ледяная. Он берёт с крючка большое вафельное полотенце и раскрывает его. — Всё, выходи. Сонхва слушается и сразу же попадает в объятия соулмейта. Убирает холодную мокрую челку назад и смотрит Ёсану в глаза. Дома. Он наконец-то дома. — М-мой, — шепчет он дрожащими губами, цепляясь за холодную розовую сверхновую в глазах напротив. — Твой, твой, — бурчит Кан только лишь бы отвязаться от него и вытащить куда-то, где теплее. — Уже зуб на зуб не попадает у тебя. Совсем что ли?! Сонхва дрожит и улыбается. — Иди ложись на… даже не знаю… или стой, не ложись… я возьму аптечку и всё обработаю. Черный генерал кивает, шлёпает обратно до спальни и там остаётся стоять рядом с их кроватью. Он чувствует себя до идиотизма счастливым и спокойным. — Чему ты улыбаешься?.. я не понимаю… — младший замечает его выражение лица. — Убирай полотенце. Генерал второй звезды быстро спрыскивает спину соулмейта, потом руки, грудь, живот и ноги. Потом выдавливает на пальцы мазь и осторожно смазывает кровоточащие участки. — Разворачивайся, — когда Сонхва встаёт к нему спиной, он накрывает смазанными ладонями и пальцами его поясницу и медленно ведёт руками вправо-влево, вверх-вниз. Черный генерал прикрывает глаза, его губы всё также улыбаются. Как же хорошо быть наконец-то дома. Ёсан, чувствуя то, что ощущает черный генерал, позволяет себе мягко улыбнуться. Сонхва хоть и не видит его улыбки, но чувствует её. Ёсан опускает голову и упирается лбом в плечо Пака, оставляя руки на его пояснице. Они ненадолго замирают так вместе. Внутри них обоих всё спокойно. Они даже дышат в унисон какое-то время. — Всё, готово. Накинь что-то свободное, — Кан уносит медикаменты, а когда возвращается обратно, Сонхва выходит из гардеробной в свободной балахонистой футболке и брюках. Ёсан видит, что Пак явно хочет что-то сказать ему. — Ёсан-а, — старший преграждает ему путь к кровати. — Даже не думай… мы слишком устали. Черный генерал только крепко обнимает младшего. Тот устраивает подбородок между его шеей и плечом. — Тебе повезло, что они уже поиздевались над тобой… иначе я бы тебя прикончил, — хрипло бурчит Кан. — Прости, — Сонхва смотрит на генерала второй звезды. Тот осторожно кладёт свои руки ему на спину. — Слишком много «прости» между нами в последнее время, — замечает Ёсан. — Нам надо больше слушать друг друга… и чаще быть друг с другом… — Ты прав, — кивает Пак. — Ты доволен сегодняшним днём? — Да, всё прошло хорошо. Мы обсудили возможность открытия северных морских путей с Пекином. Не надо так морщиться. Я объяснил им, что у нас другие правила на острове. И их генетические эксперименты никого тут не интересуют, — отвечает генерал второй звезды. — И я так понимаю, что кое-кто с Answer уже начал тестировать совместимость… они такие яркие… — Почти как ты, — улыбается Сонхва. Они оба знают, что звёздный свет Ёсана — результат экспериментов, и не похож на силу настоящего проводника. — Скорее уж — как ты, — кивает в ответ соулмейт. Весь день его мучал только один вопрос: — Тебе не хотелось остаться с ними? — Нет. Всё, что я хотел — вернуться к тебе, — черный генерал крепче обнимает мужчину, который с облегчением выдыхает. — Адмирал сказал, что южане уже здесь… у меня есть предположения на этот счёт, но в любом случаем проводники нам помогут или по крайней мере не станут мешать… на вечере в честь помолвки… ты должен быть готов, Ёсан-а… все захотят убедиться, что тебе можно доверять… ты и сам всё понимаешь. — Понимаю, — Ёсан смотрит в глаза черного генерала. Проваливается в дым, позволяя себе расслабиться в нём. Видит слабое мерцание новых звёзд, преломлённый белый свет солнца, замечает зелёные всполохи, пересекающие слои тёмного океана. — Ты в порядке? — Да. Почему ты спрашиваешь? — Сонхва звучит удивлённо. — Просто не хочу что-то упустить… тем более, если это касается тебя… — Всё нормально. Я пережил вещи похуже сегодняшнего дня, так что это всё мелочи… Знаешь, Чонхо совсем не похож на Минхо… — На Минхо? — На моего сына. — Если ты думаешь, что я из-за этого перестану стебать тебя на его счёт, ты ошибаешься, — хмыкает Кан. Черный генерал скупо улыбается в ответ. — Ты вспомнил сына? — Да, — Сонхва кивает. — Их обоих… свою семью… Ёсан-а… — Что? — Ты теперь моя семья. — Да. — А я — твоя, — старший осторожно касается губами лба генерала второй звезды. Тот сильнее прижимается к груди Сонхва, чувствует, как мужчина крепче сжимает его в своих руках. Ёсан вскоре вовсе прячет лицо на чужой груди, словно он смущён. Черный генерал успокаивающе поглаживает младшего по голове. Они расцепляют объятия, чтобы забраться в кровать под тёмное одеяло. Притираются друг к другу. Ёсан засыпает первым и расслабленно дышит где-то в районе ключиц Сонхва. Черный генерал осторожно проводит пальцами по тёмно-русым волосам соулмейта. Аккуратно прижимает его к себе. Касается губами его лба. — Мой, — тихо шепчет Сонхва, чувствуя, как и сам проваливается в сон.***
Чёрный электрокар останавливается около громоздкого здания в несколько этажей. Юнхо припоминает, что раньше в этом доме проводились приёмы Штаба. Тут действительно должна быть впечатляющая внутренняя система поддержания безопасности и жизнедеятельности. Он благодарит водителя и, дождавшись, пока дверь полностью откроется, вылезает из транспорта. Пока он идёт до дверей, где его уже встречает довольно высокая женщина, Юнхо пытается связаться по сети с капитаном Кимом. Протокол почти не отличается от того, которым Чон пользовался раньше, но иногда всё ещё немного дрожит в висках и почему-то щекочет уши. Скорее всего, со временем и это пройдёт. — Вам выделили комнату в левом крыле на третьем этаже, — женщина говорит так, словно Юнхо должен быть этим впечатлён. Он оглядывается по сторонам, пока идёт вслед за ней по коридорам с высокими потолками. Их шаги тонут в толстых коврах, которыми застелены даже широкие мраморные лестницы. У лестниц витые перила с растительным узором. Юнхо вспоминает, как однажды похожие на эти перила его знатно выручили. Об особо мощные элементы человеческий череп можно сломать только так. Наконец ему отвечает Ким. Видимо, тоже пытался разобраться с функционалом, либо просто был занят или спал. Они договариваются встретиться перед домом через полчаса. Завтра у них обоих абсолютно свободный день. Первый выходной за… Юнхо даже думает, что, вероятно, первый полноценный выходной за всю его взрослую жизнь. Если не считать времени в госпиталях и реабилитационных клиниках. Юнхо замечает, что по пути до его комнаты они почти никого не встречают. Это кажется ему странным, потому что он помнит, сколько людей вывалило из высоких дверей с утра, стоило только генералу Сону вернуться с патруля. Впрочем, время — уже за полночь. Вероятно, все спят. Когда Юхно смиряется с этой мыслью, то замечает любопытное лицо, которое тут же пропадает за дверями, стоит им только подойти ближе. Ему кажется, что там — за дверями, — раздаётся шиканье и какой-то смех. Его провожатая остаётся невозмутимой и останавливается только, когда они оказываются перед высокими тёмными двустворчатыми дверями, которыми заканчивается коридор. Генерал понимает, что это, скорее всего, самая дальняя от центра дома комната. Потрясающе. Ничего не скажешь. Они с генералом Соном даже не общались, почему ему уже показывают, что он тут не нужен? В конце концов, можно было вообще не приглашать его жить у себя. Сонхва-хён что-то говорил про гостиницу. Надо будет переговорить с ним. — Чувствуйте себя как дома, генерал Чон-ним, — слишком протокольно произносит женщина, открывая одну из створок дверей и приглашая Чона войти. Он еле сдерживает восхищённый вздох, стоит ему переступить порог. Комнаты, а их тут оказывается несколько, судя по арочным стеклянным дверям между гостиной и спальней (Юнхо видит огромную застеленную светло-серым бельём кровать), оформлены в холодных светлых оттенках. Тут сохранены четыре потолочные мозаики, которые заперты в медальонах из лепнины. Каждая из них изображает разные природные явления: та, что напротив Юнхо — сизый рассвет. Он оборачивается и задирает голову — как и думал, над ним изображён нежный медовый закат. На двух других изображены солнечное и лунное затмения. В гостиной два больших окна, рядом с которыми обустроены оттоманки с мягкими подушками. В полуночной темноте Чон не может понять, куда выходят окна — не видно ни зги. Только отдалённые огни мигают на горизонте. — Проход в ванную из спальни. Мы взяли на себя смелость разложить ваши вещи, генерал Чон-ним, — всё тем же мало эмоциональным голосом вещает женщина. — Спасибо. Как вас зовут? — Хозяйка До, — она приподнимает уголки губ, и её сухое лицо мнётся в районе носогубных складок. — Во всяком случае все называют меня именно так, генерал Чон-ним. — Спасибо, хозяйка До-ним, — Юнхо немного кланяется в её сторону. Женщине явно приятно такое внимание. — Есть ли у вас какие-то вопросы? — Нет, — пожимает плечами мужчина. — Вы всегда можете обратиться ко мне или к любому из тех, кого встретите в доме. Наша задача сделать ваше пребывание здесь максимально комфортным, — она смотрит на Юнхо в упор. И в этот момент он понимает, что генерал Сон знает, кто он. Не только Сон, но и весь его дом… как же неловко. Знают ли они, что он отказался от него?.. это он так пытается загладить вину сейчас?.. Юнхо сдержанно кивает, привычно удерживая беззаботное выражение на лице. Женщина кланяется и наконец покидает комнату, закрыв за собой дверь. Юнхо на всех парах мчится в ванную, чтобы успеть принять быстрый душ перед тем, как спуститься вниз. Ему из этой комнаты добрых минут десять до выхода добираться. В итоге он перескакивает несколько ступеней, разве что не впечатывается носом в одну из стен и становится искренне благодарен тому, кто оставил все эти ковры на полу. Удивительно мягко. И тихо. — Что с тобой? — Ким осматривает тонсена с ног до сосулек голубых волос, с которых капает вода. — Решил подцепить тут пневмонию, раз не сдох от голода на юге? — Отличный план, не находишь? — Юнхо достаёт из заднего кармана карго-брюк чёрного цвета электронный стик с табаком и затягивается. Сверху на нём огромный болотного цвета свитер, который из-за его роста и рваных деталей смотрится чем-то монстрообразным. — Ну что, хён, как тебе тут? — Вкусно, — крякает Хонджун, и они оба нервно смеются. — Бля… я даже не знаю, чем завтра заняться… — Юнхо делает сразу несколько затяжек, пытается делать какие-то фигуры из дыма. Белёсые волнистые овалы устремляются к небу. Чон поднимает голову и прослеживает их недолгий жизненный путь. — Ого… эта защита… — Да, купол, — Хонджун кивает и тоже закидывает голову, чтобы лучше рассмотреть мерцающее малиновым силовое поле справа от них. — Но тут его нет, как видишь. Действительно, над их головами обычное ночное небо, в котором даже можно различить мерцающие звезды. Юнхо задумывается. Почему дом генерала Сона не находится под куполом, которым защищён Север, если он, по словам Седжуна, помешан на безопасности?.. — Интересно, — только и произносит Чон вслух. — Очень интересно, — кивает Ким. Они недолго стоят в тишине. — Ну, что… как думаешь, твой соулмейт — это Кан или Сон? — Сон, — Юнхо немного морщится, убирает стик в задний карман брюк. — О… ещё утром понял и молчал? — Что-то типа того, — тонсен переступает с ноги на ногу. В голове Юнхо нет никаких мыслей сейчас. Ему сложно собрать всё воедино. Для этого нужно хотя бы немного поспать. Завтра он сможет уже хоть как-то осознать всё происходящее. — Пойдём, — Ким ведёт младшего в обход дома. Юнхо отмечает высокий забор вдалеке с защитной пятиуровневой системой; по углам установлены наблюдательные пункты. По территории ходит несколько охранников. Они встретили трёх, пока шли к внутреннему двору с местом для костра, садом и верандами, на которых организованы места для отдыха. Вообще в доме генерала Сона хочется остаться, остаться надолго… жить здесь и наслаждаться жизнью. Юнхо уверен, что именно поэтому тут столько людей. Несмотря на излишний пафос и даже некую театральность окружающей обстановки, тут чувствуется общность и даже общинность, которую люди так ищут в их разрозненном островном мире. Ким проходит к стоящим на веранде деревянным плетёным лежакам, разворачивает один из них с ужасным скрипом. Юнхо слышит гам с противоположной веранды и смех откуда-то слева. Благодаря удачно спланированному ландшафтному дизайну сада, все части веранды имеют должную долю приватности. Хонджун, тем временем, вытягивается на лежаке так, чтобы его взгляд упирался в звёздное небо и подкладывает руку под голову. Ему надо увидеться с генералом Чхве, да и с другим Чхве увидеться он тоже был бы не прочь. Хонджун пока не решил, насколько ему нужно встречаться с Уёном. Его голову на этот счёт пока что никто не тревожил. — Хоть на реальные звёзды посмотреть, — вздыхает он даже с какой-то мечтательностью в голосе или, возможно, просто удачно маскирует облегчение от того, что он больше не на юге. Его голова почти свободна. Больше двенадцати часов почти без Сети, и ему уже значительно лучше. — Хён, — Юнхо подтягивает второй лежак ближе к Киму и садится на него сбоку. — Нам надо как можно скорее забрать Джоёна и других сюда. — По плану они завтра должны подать документы и получить места в лагере, — прикидывает Хонджун. — С учётом состояния его детей и жены… — Но их могут забрать сюда без него… — Вот этого бы не хотелось, тск… тогда он может подвиснуть в лагере надолго, — Ким чуть понижает голос, — или ты бы мог попросить кого-то об одолжении… — Я думаю, что исчерпал лимит терпения и любезности Сонхва-хёна, — хмурится Чон. — Я не имел в виду Прин… Пака, — Хонджун ухмыляется. — Блять, конечно, он сегодня в своей чёрной форме прям знатно мою голову дёрнул. Ким даже порадовался, что его формы лишили навсегда. Вся она была конфискована и уничтожена, был в этом определённый плюс. Например, отсутствие боли. Но ему всё равно стало где-то на уровне инстинкта до ужаса страшно, стоило только глазам пробежать по чёрному мундиру, перевязи и сотням шипов, десятку орденов и крестов. — Не думаю, что это удобно, — Юнхо задумчиво подпирает рукой подбородок. — Неудобно на потолке спать — одеяло постоянно падает, а всё остальное — удобно, — хмыкает Ким. — Тем более, что ты всегда можешь воззвать к чувству вины. Раз уж он… — Раз уж я что? — раздаётся слева от них. Минги грозной фигурой подходит ближе. Юнхо замечает, что на нем бордовые свободные паджи с золотыми завязками сбоку по всей длине брюк, сверху в тон брюкам расстегнутая верхняя рубашка, из-под которой поблескивает полупрозрачная пхо с высоким волнистым воротом, доходящим до середины кадыка. Чон даже вспоминает, что, если отбросить всю эту дребедень с борьбой за независимость, пересечением недемаркированных границ и визитами на оснащённые ультра-боевой техникой корабли-подстанции, сегодня в общем-то потрясающе приятная летняя ночь, которую они с комфортом проводят в вычурном доме со всеми удобствами, включая еду, напитки и приятную компанию. За генералом Соном стоит несколько человек, одетых в той же бордово-золотой гамме. Молодой парень слева держит в руках большой поднос с высокими графинами. В руках нескольких девушек еда, и Юнхо даже замечает виноград. Зелёный и крупный — выглядящий стеклянным. Он такой давненько не видел, не говоря уже о том, чтобы есть. Чон мельком бросает взгляд на лицо соулмейта, но действительно никак не может сфокусироваться на его глазах. Вроде и видит их, но одновременно не видит ничего. Трясёт головой. Замечает изящные темные узоры, украшающие пхо — ему бы сфокусироваться хоть на чём-то. — Не нужно начинать то, что не сможешь закончить, капитан Ким-ним, — щурится Сон. — Ты у нас, зато мастер концовок, — фыркает в ответ Хонджун, не двигается с места, продолжая беспечно наблюдать за ночным небом. — Я не только мастер концовок, не ограничивай мои способности, — Минги рукой указывает, куда поставить принесённые угощения. Он обходит лежак, на котором сидит Юнхо и садится с левого края, широко расставив ноги. Чон буквально замирает. Он не понимает, чего ему хочется больше: встать и уйти или же развернуться и подвинуться в сторону генерала Сона. — И какой у вас план? — А у нас должен быть план? — спрашивает Ким. — Чёрный генерал же позвал его сюда зачем-то, — Минги бросает короткий взгляд в сторону Чона, якобы тайные оценивающие взгляды которого его уже порядком достали. Он ожидал чего-то большего от своего соулмейта, если честно. Хотя бы прямого разговора, а не этих странных гляделок из-под голубой челки. Но глаза у него красивые, конечно. Большие, тёплые. Удивительно спокойные для солнечного. — Может, он тебя порадовать хотел, — Хонджун сгибает ноги в коленях, освобождая место на лежаке для одной из девушек. Некоторые из свиты хозяина дома садятся прямо на пол. Одна девушка встаёт на колени позади Минги и начинает разминать его плечи. Молодой парень, который принёс и расставил все напитки, и вовсе садится у ног генерала Сона, подставляя голову ему под руку. Тот зарывается пальцами в кораллового цвета волосы. — Мы с ним, конечно, близки, но не настолько, — хмыкает Минги. — Подозреваю, что это связано с тем корабликом, что зашёл сегодня в наш порт. Так? Юнхо молчит. — Он — немой? — Обычно наоборот — слишком разговорчивый, — Хонджун смотрит на Чона. — Что вы там опять придумали с Принцессой? — Ничего, — бурчит в ответ Юнхо. — Язык ещё покажи, и совсем будешь соответствовать своему ментальному возрасту, тск, — Ким щёлкает языком. Девушка в его ногах садится так, чтобы опираться спиной о его ноги, откидывает голову назад. Её блестящие ухоженные ярко-оранжевые волосы кудрявым потоком раскидываются по плечам до самой её поясницы и лодыжек капитана. — Хён! — фыркает Юнхо. — Ты тут вообще только благодаря мне оказался. Так что помолчал бы уже. Я не собираюсь обсуждать что-либо касающееся Сонхва-хёна с кем-то кроме него. — Похвальная верность, которая всегда выходила тебе боком, — скалится Хонджун. Чону хочется сказать, что капитану не стоит перекладывать свои обиды на других. Его отвлекает прикосновение к левой руке. Он поворачивает голову и встречается взглядом с миниатюрной девушкой, которая осторожно перетирает своими пальчиками его ладонь. В её глазах целая вселенная из звёзд — совершенно обычное явление. Юнхо столько раз такое видел, пока искал свою сверхновую. И даже сейчас, сидя в полуметре от своего соулмейта, он всё ещё не может её увидеть. Его сердце устало сжимается от боли. — Красиво, — шепчет она, смотря в его глаза и придвигаясь ближе. Юнхо подозревает, что именно она там видит. У него после Answer нет сил ставить какие-то обманки. Ему в принципе лучше было бы уже пойти отдыхать. Она проводит пальчиком между его средним и безымянным пальцем, — Такие длинные… Юнхо мягко улыбается и отнимает свою руку из чужих. Он осторожно касается тёмно-зелёных волос девушки в успокаивающем жесте. Достаточно жестоко сразу вырывать человека из грёзы солнечного света. — Можешь передать мне виноград, пожалуйста? — пытается он отвлечь девушку от своих глаз. Она с готовностью кивает и отворачивается. Он замечает, как она немного трясёт головой, словно приходя в себя. Когда он поднимает глаза, оба и Сон, и Ким внимательно наблюдают за ним. — Что? — Он позвал тебя помочь Ёсану, — заключает Минги. — С чего бы ему помогать Кану? — Хонджун на мгновение задумывается. — Отдаёт долги за Берлин? — За Берлин?.. — на лице генерала Сона появляется странное выражение. — О, ты прав… блять… какие же они всё-таки там в Совете мрази… Он закусывает нижнюю губу в неудовольствии. Минги начинает понимать, что его друг за последние полтора года прошёл через гораздо большее, чем они все думали. Ему, скорее всего, была нужна их поддержка, а не… почему он повелся на поводу у Сан-и?.. тогда ситуация казалась логичной — Ёсан накосячил, недосмотрел, не защитил их людей. Даже хуже — их детей. Они всегда были про семью, и только потом про мощности и сеть. Они собирали по всему миру тех, кого не признавали, унижали, гнали отовсюду. Их семья была самой разномастной, непохожей на других и друг на друга, но в этом и была их главная ценность и сила. Минги чувствует прикосновение губ Кина на правом запястье. Смотрит на него и улыбается. Его ласковый мальчик. Он быстро проводит большим пальцем по его щеке до уголка ярких губ. Тот сразу же начинает ласкаться к его ладони. Кто бы подумал, что его пришлось долго приучать к близости с людьми. Хоакина Минги нашёл в джунглях Лимы. Его загорелая кожа до сих пор была покрыта ритуальными татуировками и метками. — А, да нет, не из-за Берлина, я думаю, — Минги возвращается к разговору. Он отмечает, насколько много Хонджун знает о них всех. — Они с Ёсаном — соулмейты. — Очень смешно, — кривится Ким. — Не, серьёзно, — кивает Сон. — Тоже Совет постарался? — у них с Минги было сегодня достаточно времени вечером, чтобы пообщаться на разные темы. Сон, конечно же, начал с угроз в адрес капитана, если тот хоть как-то не так будет дышать в сторону Чхве Чонхо. На что Хонджун сказал, что вряд ли будет слушать того, кто отказался от своего соулмейта и по лицу генерала второй звезды понял, что сорвал джекпот, поэтому, когда он снова встретил Юнхо вечером, Хонджуну было интересно почувствовал ли тот что-то уже или нет. — Да. Мы заключили сделки с Советом в одно время, — кивает Сон. Кин подаёт ему наполненный наполовину бокал, но генерал второй звезды отрицательно качает головой. — Выпей сам. Иди, позови остальных, потанцуйте для нас… Парень кротко улыбается и кивает, поднимаясь с пола в одно плавное движение. Он вообще удивительно пластичный. Несколько сидящих рядом с ними девушек и юношей поднимаются вслед за ним. — Ты хотел, — Минги протягивает Юнхо небольшую гроздь винограда. — Спасибо. — Ты можешь ненавидеть меня. Обижаться. Я сделал тебе очень больно. Я понимаю. — Я не… — Чон вскидывает глаза и смотрит на лицо напротив. Его взгляд просто проскальзывает мимо чужих глаз. Сколько бы он не фокусировался, не пытался… у него, блять, уже начинает покалывать в висках… — Не стоит так напрягаться. У тебя всё равно ничего не выйдет, — Минги осторожно касается своими пальцами его руки. — Но ты должен знать, что я не жалею о том, что сделал. — О… — Юнхо замирает с полуоткрытым ртом. То есть даже увидев его, генерал Сон не жалеет, что отказался от него?.. Впрочем, с чего Юнхо решил, что тому вообще есть до него дело… Генерал Сон, наверняка, знает историю его офицерской карьеры. Знает, за что ему доставались звания, как, впрочем, и любой другой офицер. Юнхо никогда не любил свою форму. Всё, что он сделал и делал, надевая её, было только ради выживания его семьи. Его называли крысой, предателем, штрейкбрехером… да как только не называли… но зато сейчас его семья полностью жива, они могут ни о чем не заботиться и ни в чем себе не отказывать. То, что он сам ничего не может сделать со своей жизнью, это уже его собственные проблемы, вытекающие из тех поступков, что он совершал, сознательно выбирая благополучие своей семьи выше присяги, правды или чего-то ещё. Черные генералы, в конце концов, существовали не просто так. И если больше никто не хотел выполнять какие-то приказы, Совет всегда обращался к ним. У них не было права на отказ или на ошибку. Генерал второй звезды Сон Минги, член боевой группировки Орхидея, герой Сеула, защищавший свою родную землю до последней её пяди, вряд ли может его понять. — Думаю, вам есть, что обсудить, — Хонджун дожидается, пока девушка поднимется с его ног, встаёт следом с лежака, и они вместе уходят наблюдать за происходящим в центре сада началом танца. Тихие звуки музыки только-только заполняют пространство. Юнхо дожевывает и проглатывает виноградину и откладывает гроздь на поднос, за неимением лучшего вытирает руки о брюки. — Вы знали, кто я, когда согласились… когда отказались от… — он даже не может толком произнести свой вопрос. Он слишком жалок и у него слишком мало сил. — Я видел тебя один раз… незадолго до сделки… может, месяца за три... случайно... — произносит Минги, стараясь держать свои руки при себе. Пальцы Юнхо действительно очень длинные, ровные и искушающе притягательные, как, впрочем, и его бёдра, на которых эти пальцы лежат. — Я не знал твоего имени… потом, я видел его в документах… это уже не было важно для меня… Минги смотрит на мужчину перед собой. В его глаза. Там согревающее солнце. Это не сумасшедшие закаты Уёна, не холод звёзд Сана или яркий свет вселенной Чонхо… в его коллекции есть всего пара солнц, которые поддерживают работу подстанции в его доме. Но они тоже не такие… не такие родные, что ли. Минги пытается заглянуть глубже, потому что знает, что с такими глазами нельзя просто смотреть на то, что на поверхности… — Нет, пожалуйста… остановитесь, — Юнхо жмурится и тихо стонет. Ему кажется, что у него жар. — Это… мне не нравится… не надо… — Ты меня совсем не видишь и не чувствуешь? — Сон дожидается слабого кивка со стороны соулмейта, который устало трёт глаза и виски. — Если это хоть как-то поможет… моё решение никогда не было связано лично с тобой… мне просто была нужна свобода… — Свобода? — Я сдал свои браслеты, они удалили мою ДНК из своей базы… и мой айди тоже… тот, который у меня сейчас — один из первых айди в сети Ateez, созданных Ёсаном… он не привязан к кому-то конкретному… так… прототип… — поясняет Минги. — Нам был нужен человек, который мог бы действовать незаметно… я до сих пор спокойно передвигаюсь везде, где хочу. Делаю, что хочу… и тогда мне казалось, что это небольшая плата за то, что я действительно хотел… У всего есть своя цена. — Вам необязательно объяснять мне что-либо, генерал Сон-ним, — Юнхо смотрит поверх его плеча в сторону медленно движущейся волнами толпы в центре сада. Замечает, как раз за разом в сторону хозяина дома бросает взгляды то один, то другой человек. — Я ценю ваше гостеприимство… правда. Оценил выделенные мне комнаты… но если вы делаете это всё из чувства вины, то не стоит. — Ты думаешь, я не могу это делать просто так? — С чего бы вам делать нечто подобное для такого как я? — генерал Чон поднимается с лежака. Минги встаёт следом. — Я прекрасно знаю своё место. Думаю, что в скором времени мы с Хонджун-ши не будем вас стеснять. Я поговорю с Сонхва-хёном… — Я не имел в виду, что… — Вижу, что у вас нет нужды в моей компании, — Юнхо отрывисто кланяется. — Доброй ночи, генерал Сон-ним. Когда Чон возвращается в дом, то пытается ровно дышать. Не то, чтобы он не знал всего этого раньше или не был готов к тому, что всю жизнь будет один. Но где-то в глубине души, совсем-совсем на дне, он всё равно верил в удачу или, может быть, в чудо… глупо. Очень глупо. Недальновидно. Совершенно необоснованно. Чон хрипло вздыхает и подносит кулак к груди, сжимая ткань свитера. Это ведь будет просто пытка… находиться тут, рядом с ним… видеть его с другими. За что… впрочем, ответ на вопрос «за что» не заставляет себя ждать. Надо было хотя бы немного разбираться в том, для чего использовали твою голову… надо было отказаться… да, его семья, да и он сам, были бы мертвы… но, возможно, они все были бы вместе там высоко на звёздном небосклоне… не знали бы обид и бед… и, возможно, там ему было бы легче… Юнхо не выдерживает и прислоняется лбом к холодной стене в коридоре. Потом разворачивается к ней спиной и вовсе опускается на пол. Блять, потрясающе. Это именно то, что генералу Сону сейчас нужно: чтобы кто-то из живущих в его доме увидел его соулмейта в полном раздрае… это неудобно и стыдно. Надо скорее собраться. Нельзя позорить его ещё и своим нынешним поведением… Почему он просто не может быть как все?.. Юнхо упирается локтями в согнутые колени, лохматит яркие голубые волосы на голове. Ему просто нужно выспаться и привыкнуть к тому, что он может теперь рассчитывать только на себя, а не на Сеть. Слишком много событий произошло сегодня. Надо дать Сонхва-хёну возможность заполучить поддержку Answer. Если черный генерал действительно хочет использовать его голову для помощи своему соулмейту — пожалуйста. Чон ему и так слишком много должен, будет только рад помочь… Он даже рад за хёна… и одновременно ему очень завидно, очень обидно за себя… он ведь тоже достоин быть счастлив… блять, в пизду… развел тут мелодраму. Юнхо шмыгает носом и, собравшись с силами, медленно поднимается по стене на ноги. Окончательно выпрямившись, он замечает стоящего в нескольких метрах от него Минги. Генерал второй звезды просто смотрит на него, прислонившись боком к широкому косяку одной из двустворчатых дверей в гулкой тишине коридора. На его лице… и, блять, Юнхо уже больше не может смотреть на его лицо… на его лице нет ни одной эмоции. — Я… я в порядке, — Чон пытается нацепить на лицо обыденную маску беспечности. — Просто устал… — Я провожу тебя, — Сон указывает рукой в сторону лестницы. Юнхо кивает, доходит до мраморной широкой лестницы и начинает медленно подниматься по ступеням. Всё время, пока они идут в тишине до дверей его комнат, Минги держится на расстоянии. Чон чувствует чужой взгляд позади себя, но ничего не говорит и ни разу не оборачивается. Генерал второй звезды заходит за ним в комнату, прикрывает дверь. Минги довольно кивает самому себе, оглядев, как подготовили всё здесь для его соулмейта за один день. Надо будет отблагодарить хозяйку До за старания её людей. — Я собирался просто лечь спать, — смотрит на Сона Юнхо. Они примерно одного роста. В Европе и в Рио Юнхо частенько встречал людей даже выше себя ростом. В Сеуле он сильно выделялся из толпы, немного возвышаясь над ней. — Ложись, — кивает Минги, проходит к окну и устраивается между подушек. — Я думаю, будет лучше, если я побуду здесь, пока ты не заснёшь. Юнхо очень хочется спросить, кому из них будет лучше, потому что явно не ему, но он просто кивает и уходит через спальню в ванную комнату. В конце концов это дом генерала Сона, не ему указывать хозяину дома, где и в какое время сидеть. Когда он возвращается из ванной переодетый в черные свободные брюки и футболку, его соулмейт так и продолжает сидеть около окна, но Юнхо замечает, что некоторые из вещей, которые он оставил в спальне явно кто-то трогал. Нет, тут нет чего-то особенного или секретного, просто его расческа, несколько кремов — для лица, да заживляющий с обезболивающим, таблетница… несколько электронных стиков для курения… одежда, но она убрана в комод… есть ещё фотография его семьи в силиконовом стекле… ему её выдали в счет какого-то успешного задания… он таскал её с собой везде. До сих пор таскает… Его брат и сестра там ещё подростки, а у матери — длинные волосы с виднеющейся у лба сединой. Он знает, что вся семья генерала Сона погибла во время китайского артналёта на Инчхон, из которого выбралось живыми совсем немного людей. Юнхо привозили туда под конец — собрать айди погибших, чтобы те не пропадали. Он непроизвольно передёргивает плечами и забирается под одеяло, внезапно почувствовав себя продрогшим. Немного ёрзает и наконец замирает в удобной позе на правой части кровати. Свет в обеих комнатах становится приглушённее, а в спальне и вовсе постепенно сходит на нет. Чон прикрывает глаза и пытается сосредоточиться на своём дыхании. Его голова расслабляется. Юнхо не знает, сколько проходит времени, когда чувствует, что слева кровать прогибается под весом генерала Сона. Он тут же открывает глаза. — Чшш… думал, ты уже уснул, — Минги осторожно устраивается рядом с ним. Поднимает руку и убирает яркие голубые пряди со лба. Он видит панику в светлых глазах напротив, как кривятся губы Юнхо, который, видимо, отчаянно пытается найти его взгляд… поймать хотя бы отблеск звёздного света, которого там уже давно нет… В нём больше нет звёзд, Минги это точно знает. Всё, что есть в его глазах — обман не более того. И ему действительно не жаль. — Засыпай, солнце моё… Юнхо рвано вздыхает и ловит его запястье. — Не нужно… — он морщится. — Не надо жалеть меня… не нужно заставлять себя… уходите… — Ты можешь обращаться ко мне неформально, Юнхо-а, — Сон придвигается ближе. — Я не жалею тебя… я просто… я хочу быть здесь сейчас… с тобой… — Как… я не понимаю… что нам теперь делать? — Чон озвучивает вопрос, который набатом бьётся у обоих в голове. — Я не знаю… — выдыхает Минги. Юнхо поворачивается на бок и позволяет мужчине обнять себя за талию. — Давай просто… просто попробуем… — Мне уже больно, — он берёт ладонь Сона и кладет её себе на грудь — там, где бьётся сердце, накрывает сверху своей ладонью. — Хоть что-то… ты чувствуешь хоть что-то?.. — Нет, — качает головой тот. — И я больше не хочу причинять тебе боль. Думаю, я уже и так достаточно её тебе доставил. Но я готов помочь тебе с жизнью здесь… в меру своих возможностей. Я готов позаботиться о тебе. Юнхо позволяет себе немного приподнять уголки губ вверх. Ловит в ладони чужой подбородок. Надеется, что, может быть, так ему удастся… нет, безуспешно… — Не мучай себя… отпусти это, — говорит Минги. — Просто засыпай… я рядом… Юнхо закрывает глаза, чувствует, как Сон крепче обнимает его, прижимая к себе.***
Чонхо понимает, что его буквально выгибает на кровати. С губ срывается тихий стон. Глаза всё ещё закрыты, он всё ещё во сне… ему так жарко… и одновременно приятно… и отчего-то печально… до боли в груди. Он давненько не ощущал все эти эмоции вместе… Его тело томится желанием. Чужим желанием, а в груди всё жжёт. Что там говорил Сонхва? Капитан Ким в итоге будет жить у Минги. Собственно, найти там себе развлечение на вечер или ночь не составляет абсолютно. Никакого. Труда. Сука. Никакого… блять… Чонхо снова стонет и подаётся бёдрами вперёд. Выныривает из сна. Открывает глаза. В комнате темно. За окном глубокая ночь. Парень ныряет рукой под одеяло, приспускает брюки и обхватывает пальцами стоящий член. Немного закусывает губу и начинает ласкать себя медленно… невольно закрывает глаза… На секунду в его голове появляется Уён, и он замирает… — Блять… — фырчит Чхве себе под нос, приподнимает голову и снова опускает её на подушку. — Блять… за что… ёб твою мать… Он шумно вбирает воздух носом, жмурит глаза и пытается сосредоточиться на чем-то другом… на ком-то другом… представляет Сонхва, который потрясающее владеет своим языком… Чонхо обводит большим пальцем вокруг головки своего члена, размазывает предэякулят, начинает чуть толкаться бёдрами в руку, снова и снова лаская головку пальцем, представляя на месте руки рот Сонхва. Другой рукой Чонхо медленно сжимает ягодицу, отводя её в сторону. Сонхва любит… любил так делать… блять, ему надо уже переступить через себя… как же хорошо… парень ускоряет движения рукой, игнорирует жжение в груди… Сонхва мог бы заполнить его собой так хорошо… его пальцы… язык… губы… блять… глаза… он бы снова потонул в этих бесконечных глазах… — Ему нравится играться с тобой… ты — всего лишь игрушка… забавная, — Уён проводит лезвием под его ключицей. — Яркая, новая… послушная… игрушка… видишь, с тобой можно делать, что угодно… он уже познакомил тебя с собой настоящим?.. Не вижу шрамов… Чонхо мотает головой из стороны в сторону, пытаясь выкинуть из неё голос генерала третьей звезды. Он чувствует, как чужой оргазм стремительно приближается… Облизывает пересохшие губы… пробегает языком по нижним дёснам, зубам… ему нужно… рука начинает резко двигаться вокруг члена… почти болезненно резко… блять… он закусывает нижнюю губу, закатывает глаза и упирается затылком в подушку… перед глазами всплывают мерцающие холодные голубые глаза Ёсана… его очерченные яркие губы… Чонхо искренне не понимает, зачем тот их постоянно красит… они и так безумно яркие… такие манящие… Когда его выгибает оргазменной судорогой на постели, Чхве наконец-то думает не о том, что с ним произошло… в его голове наконец нет голоса Уёна… он думает, насколько же его голова должна быть больной, чтобы хотеть соулмейта своего любимого человека… Он точно абсолютный и полный идиот. Это ужасно по отношению к ним обоим… Блять… Парень кое-как выбирается из кровати, пытаясь не запутаться в приспущенных брюках и одеяле. Уходит в ванную, где быстро приводит себя в порядок, включив минимальный свет и стараясь на смотреть в зеркало. На его бёдрах с разных сторон тоже есть бледные полоски шрамов… Сонхва их не видел… Их никто не видел, кроме медиков… Чонхо обхватывает себя руками и несколько раз качается взад-вперёд посреди ванной комнаты, потом возвращается в постель. Уснуть ему удаётся только ближе к рассвету.