***
Рыжий электрокар кажется вызывающе золотым в лучах солнца. Минги специально добивался такого эффекта. Он паркуется справа от ряда чёрных и бордовых электрокаров во дворе своего дома, быстро поднимается по ступеням, кивая охране и хозяйке До, которая вышла его встречать. — Генерал Чон проснулся, выпил обезболивающее и полтора литра воды, заканчивает завтракать, — начинает свой отчёт госпожа До, идя по правую сторону от Минги. Пока они идут по коридору, их догоняет Кин, держащий в руках стопку махровых полотенец и покрывал разного оттенка оранжевого. — Генерал Чхве всё ещё в забытьи. Поим его водой, готовим капельницы. — Ему всё время холодно, — бормочет Хоакин, прижимая к себе пледы. — Генерала Чона нашли? — Ходжун-ши вызвался помочь с его поисками… думаю, его не придётся долго искать. Скорее всего, он у себя на квартире, куда попасть может только Уджин-ши… — предполагает управляющая домом. — Скорее всего, — кивает Минги. — Или чёрный генерал Пак-ним прикончил его… — выдаёт более нуарную версию Хоакин. — Маловероятно. — Сон смотрит в сторону парня. — Я видел Сонхва-ши с утра. Он выглядел… не как убийца?.. Хотя чёрные глаза, утром сверлившие его взглядом, обещали небыструю смерть, Минги знает, что это было связано с Ёсаном. Возможно, Сонхва мог бы помочь с поисками Уёна… впрочем, можно дать возможность Хонджуну проявить себя. Тот же хотел договориться с Саном о своём месте на севере. Вот и уникальная возможность выслужиться подвернулась. Хоакин ничего не говорит и вскоре скрывается в высоких дверях, за которыми на большой кровати лежит генерал Чхве. Минги смотрит на названного брата, и его внутри такая злость берёт… просто от того, что тому, кто из них троих всегда был больше всего про семью, про любовь, про верность (ладно, тут важно не брать в расчёт последние несколько лет) получил в соулмейты непереносимую тварь. Минги знает генерала второй звезды Чхве Сана ещё с детства, когда тот был не то, чтобы не генерал и не главнокомандующий, а просто Чхве Сан-и — щуплый миниатюрный школьник с копной платиновый вьющихся волос, что прикрывали его невообразимо сообразительную голову, которая всегда приносила Минги только проблемы. Они познакомились… ну, как познакомились… узнали о существовании друг друга, когда им было по восемь лет, когда оба начали свой путь в Академию, пытаясь привлечь внимание профессоров представляя свои школы на олимпиадах и конкурсах. Оба — и Сан, и Минги, — были хороши в технических науках, поэтому встретившись на олимпиаде по математике в Сеуле не возлюбили друг друга. Система конкуренции тогда была ещё более жёсткой — всё-таки детей было относительно больше, а Академия не имела такого абсолютного статуса в мировой образовательной системе как сейчас. Она воспринималась родителями как что-то стабильное, способное предоставить детям защиту, питание и приличное многостороннее образование… и, конечно же, как гарантия того, что на фронт они попадут в статусе офицеров. Минги не любил хитренькое лицо Сана, с которым тот щёлкал сложные задачи как орешки. Но когда к одиннадцати годам стало понятно, что в Академию берут их обоих, у них пропала необходимость конкурировать и возникло чёткое понимание друг друга. Их мозги были очень похожи. — На одной волне, хён, — любил поговаривать Минги, обхватывая своими длинными руками хрупкого Сана. — Мы с тобой всегда на одной волне. Сан-и продолжал хитро улыбаться, но всегда кивал в согласии на эту фразу. Знакомство с Ёсаном действительно было инициативой Минги, которого с довольно раннего детства привлекали красивые вещи. Он даже не ел что-то, если ему не нравилась тарелка или миска, в которой лежала еда. У него дома был свой сет столовых приборов, которым он пользовался и в Академии. Его страсть ко всему красивому, вычурному и почти театральному реализовалась в обучении шпионажу и разведке. Он почти всегда был в топе их группы почти по всем предметам. Ему достаточно сложно давались языки и боевые искусства, поэтому в Академии все знали, что в отведённое студентам свободное время Сон Минги можно найти либо в библиотеке над очередным учебником английского или китайского, либо в спортивном зале — отрабатывающим приёмы борьбы. Он быстро рос, иногда мышцы и кости не поспевали друг за другом, что выражалось в подростковой неуклюжести. Минги часто завидовал юркости и гибкости Сана, который быстро и высоко прыгал, отточенно бил в нужные места и ловко уворачивался от чужих ударов… или Ёсану, чья выдержка позволяла ему бегать марафоны, пересекая финишные ленты мало того, что первым, так ещё и выглядящим так, словно он просто вышел на прогулку. Первый раз их попытались настроить друг против друга в тринадцать лет, сыграв на зависти Минги. Чуть позже — используя боязнь Ёсана быть отверженным. Перед их выпускными экзаменами и вовсе пытались повесить на Сана попытку мухлежа на экзаменах, и что, мол, рассказали о его обмане профессорам именно лучшие друзья — Минги и Ёсан. Перед тем, как отправиться на свои первые миссии, они пообещали друг другу, что никто кроме них не может решить, кто из них прав, а кто нет, что они никогда не будут слушать никого кроме друг друга. Сан был, пожалуй, первым из них, кто отошёл от этого правила. Минги был искренне рад за названного брата, когда тот наконец встретил своего соулмейта. Он вообще научил себя не завидовать братьям, а только благодарить звёзды за каждый новый день, что они всё ещё проводят вместе на этой земле. Зависть — слишком удобный рычаг давления. Генерал Сон помнил, что, когда они, наконец, смогли выдохнуть после окончания войны, всех этих диких церемоний и чествований, бесконечных совещаний, и просто сидели в пустой казарме на западе Сеула, они почему-то вдруг отчётливо осознали, насколько одиноки оказались… и где они оказались… ведь в Сеуле Совет стал единственно признанной властью, полностью контролируя остров через Сеть. В то время, если ты был офицером, да ещё и генералом, то мог либо встать на сторону Совета и жить припеваючи, либо забиться куда подальше и не высовываться. Не высовываться было полезно особенно, когда у каждого из вас за плечами было несколько разведывательных миссий в стане врага, который в итоге вышел из войны победителем… и когда тебе было немного не по себе от энтузиазма, с которым фараоны отлавливали по улицам сирот разного возраста, увозя их в детские дома и интернаты под покровительством Совета. Будущее принадлежит тому, кто владеет умами молодежи… кто же это говорил?.. После обороны Сеула им очень сильно помог отец Сана, хотя Минги подозревает, что без участия главы семейства Кан тоже не обошлось. Вряд ли бы отец Ёсана позволил сделать что-то серьёзное своему сыну… Ёсан, наивно полагающий, что его семье было глубоко насрать на него, до сих пор не знает о том, что его отец и в Сеть ушёл только, чтобы лучше контролировать действия Совета относительно Орхидеи. Из них троих особенно внимательно следили за генералом Соном — на его счету всё-таки было больше всего реальных смертей. Сан, отвечая за перераспределение мощностей, планирование и инфраструктуру — всегда был в арьергарде. В то время как Минги рвался впереди всех с такими же отмороженными на голову, не разбирая, что оставляет после себя. Отряды генерала Сона называли пушечным мясом. К нему всегда отправляли провинившихся и неудобных. Возможно, поэтому Минги смотрел на Совет без розовых очков, потому что знал, кого именно считают неудобными, и дело было далеко не в нарушении военной дисциплины. Когда война закончилась, им было по двадцать одному году. Они казались себе стариками, прожившими несколько жизней и уставшими настолько, что не понимали, чем заниматься дальше. Жутко проебали все свалившиеся на них возможности из-за неспособности быть удобными. Они никогда и не были удобными — ещё со временем Академии. Возможно, поэтому так быстро нашли общий язык. В то время как черный генерал Пак Сонхва делал головокружительную карьеру в Совете за счёт Кейптауна, они пытались разгребать последствия разрушительной войны на их родном острове в суровой реальности. От городов, в которых родились они с Саном ничего не осталось — эти части когда-то полуострова скрылись под тёмной океанской гладью уже после бомбёжек. Ёсан, который совершенно не воспринимал свою семью, решил обосноваться на северо-западе острова — как можно дальше от большого красивого поместья семейства Кан, выполненного в традиционном корейском стиле. Минги иногда заглядывал туда на протяжении всех этих послевоенных лет, находя здание в удивительно хорошем состоянии, если учесть, что из хозяев у него осталась только мачеха Ёсана. Она всегда встречала генерала Сона как родного — возможно, по оставшимся от мужа заветам… возможно, ей просто было не с кем поговорить. Минги, потерявший всю семью одномоментно во время неоправданной бомбардировки Инчхона, был рад хоть какой-то связи со старшим поколением. Ему никогда не нравилось быть старшим и ответственным… тем, на кого смотрят с тысячью вопросов в глазах… это всегда нравилось Ёсану. И всегда было его ролью. Опять же… они удивительно удобно подобрались друг для друга в эту хорошо отлаженную триаду, которая работала на протяжении долгого времени без сбоев… пока у Сана не появился соулмейт… …Минги замечает сидящего за большим дубовым столом Юнхо. За мыслями он не заметил, как дошел до столовой, оставив Кина и госпожу До где-то в коридорах дома. Чон выглядит уставшим. Ставит на стол фужер с недопитым апельсиновым соком, чуть крутя меж своих пальцев тонкую хрустальную ножку. Лучи солнца, попадающие в столовую сквозь большие французские окна, ласково гладят ярко-голубые волосы. Волосы генерала Сона раньше тоже были почти такого же оттенка, возможно, немного уходили в зелёный… Минги в который раз ловит себя на мысли, что физически они очень схожи с соулмейтом. — Хонджун-ши не связывался с тобой? — Сон прислоняется к мраморной лепнине вокруг двери. — А он должен был? — Юнхо не отрывает взгляд от бликующих солнечных зайчиков от фужера. Лишний раз не хочется тревожить голову. Она и так вся гудит со вчерашнего вечера. — Да нет, не должен был, — пожимает плечами генерал второй звезды. Вздыхает. — Это пиздец, — выдыхает Юнхо. — У вас постоянно так? — Не настолько активно, как этой ночью… — Да потому что кто, блять, придумал все эти потрясающе вопящие заголовки в Сети?! Феноменальный успех?!.. признание мирового сообщества?! Контракты на большие потоки мощностей?! Явление адмирала Ларссона?.. у вас пиар с джиаром ёбнулся в конец?! Надо было понимать… а слово «конфедерация»?.. как вишенка на торте… — Юнхо морщит глаза и снова вздыхает. Откидывается плечами на спинку резного стула с золотой парчовой обивкой. Он выглядит настолько привычно здесь… настолько к месту. Минги на мгновение обманывается ощущением, что Чон был тут всегда. — Я занимался Саном… у меня нет доступа к сети на этом уровне… — У кого есть? — У Ёсана… у Сан-и… — И чем занимался Ёсан? — Пытался ночью не сдохнуть, как и ты? — Да блять, — Юнхо поднимается из-за стола и смотрит на соулмейта. Его серьёзное выражение лица, требующее ответов, расправленные плечи и сжатые в кулаки пальцы внезапно выдают в нём его ревизорское прошлое. — А ты привык сразу получать ответы на все свои вопросы, да? — Минги ухмыляется. — Может, тогда сразу прямо ко мне в башку запрыгнешь, а?.. Зачем церемониться?! Генерал Чон вспыхивает щеками и опускает взгляд. Ему всё равно не залезть в голову Минги, как бы ему не хотелось — для этого нужно хотя бы увидеть его глаза, не то, чтобы сфокусироваться на них… — Я просто пытаюсь выяснить, почему… — Кто тебе сказал, что нужно что-то выяснять? — Минги отталкивается от косяка двери и делает пару шагов вперёд. — Что? — Ты думаешь, мы не были готовы?.. Ты думаешь, мы не понимаем, что делаем?.. Возможно, тебе стоит поговорить со своим хёном… но, насколько я знаю, у них с Ёсаном есть определённые договорённости, в рамках которых они действуют… и которые тебе, — генерал Сон осторожно проводит кончиком пальцы по щеке соулмейта, — выяснять не стоит, милый. Юнхо сглатывает. — Или ты действительно подумал, что черный генерал организовал твой переезд сюда только из-за желания спасти тебе жизнь? — Конечно, нет, — голос Чона достаточно глухой, словно он с силой выдавливает из себя слова. Он немного откашливается и продолжает, — Справедливости ради, Сонхва-хён может делать со мной всё, что ему взбредёт в голову. — Угу, — хмыкает Минги, подходя совсем близко. — Правда, что ты виноват в смерти его сына? — Д-да… — А какое отношение к этому имеет тот, кого мы все сейчас ищем? — Ох… — Юнхо чуть склоняет голову и прикрывает глаза. — Минги-я, не надо. — Что «не надо»? — Тебе не стоит лезть в это… это между мной и хёном. — Я просто пытаюсь понять, насколько мы недооценили Чона, — мужчина опускает руку на горячую шею Юнхо, ощущая ускоренный пульс под ладонью. — На что он способен? Соулмейт молчит, немного отводя взгляд куда-то поверх плеча Минги. Потом накрывает своими пальцами ладонь Сона у себя на шее. — Он способен на всё, — говорит Юнхо, всё также не смотря в лицо Минги. — Чтобы хоть как-то противостоять ему, нужно понять, какая у него цель… без этого мы никогда не сможем помешать ему. — Мы? — Я слишком давно хочу разобраться, что же произошло тогда с Минхо. Выяснить всё до конца и придушить эту чертову тварь своими руками, — жестоко добавляет Юнхо. — А я-то всё думал… как же так звёзды могли послать мне такого солнечного человечка… — Минги криво улыбается. Юнхо переводит взгляд на его улыбку, невольно отмечая чуть пробивающуюся щетину, мелкие шрамы и родинки на лице генерала второй звезды. — Мне даже немного льстит, когда ты делаешь вид, что не знаешь, кто я такой, — Юнхо чуть наклоняет голову к их рукам. — Подожди… я просто пытаюсь привыкнуть к тебе… — Подождать? — Ты будешь должен показать мне мою семью, Юнхо-а, — Минги чуть трётся кончиком носа о чужой нос. — Они ведь у тебя? Юнхо замирает. Генерал Сон чуть отодвигается и оглядывает соулмейта, когда тот не отвечает и через пять, десять, пятнадцать, двадцать… двадцать одну… две… три секунды… — Юнхо-я? — Да, — глаза старшего снова становятся осмысленными, чуть бликуя сетью. — Да, скорее всего, они у меня… просто проверял… я… я не помню всех поимённо, как ты можешь догадаться… я вижу их как айди… но я примерно понимаю, с какого порядка они должны начинаться, раз я знаю год смерти и что это был Инчхон… — Я понимаю… — Прости… я постараюсь лучше узнать, что мне досталось от них… если у тебя есть… о, — глаза Юнхо чуть расширяются, когда он получает уведомление об архиве данных, которые отправил ему генерал Сон. Бегло пробегает по файлам, определяя их тип. — Да, спасибо. Так будет легче… какой у тебя интересный протокол… он другой… — Да, — хмыкает Минги, пару раз поглаживая шею Чона и наконец отходя от него. — Эксперименты Ёсана, знаешь ли… — Он — очень талантливый, — улыбается Юнхо. — И сильный. Когда адмирал говорил об этом, я не знал, что Ёсан настолько сильный… — Я пойду проверю Сан-и… надо привести его в сознание и в более-менее человеческий вид… — Думаю, что это будет очень кстати… — голос генерала Чона звучит немного обескураженно. Минги замечает, что перед его глазами мелькают биты сети. — Что-то опять?.. — он сам ныряет в сеть. — Да ёб твою мать, Уён, сука ты такая! Сон разворачивается и быстрым шагом выходит из столовой. Юнхо, не отставая, следует за ним до комнаты с генералом Чхве. — Свяжись с Сонхва-ши, — Юнхо кивает и остаётся в коридоре. Связывается с Томо, который говорит, что Сонхва сейчас проще найти через Чонхо или Ёсана. Чон останавливает свой выбор на младшем. Минги быстро скрывается за дверью. Сан, в очередной раз сливающийся с белым постельным бельём, лежит на медицинской кровати. — Кин-а, он готов? — Что значит «готов»? — вскидывает брови парень. — Минги, это не дело… ему надо еще четыре часа поспать, — морщится Илона. Она, как всегда, в одном из своих идеально строгих платьев-футляров — на этот раз болотного цвета. Поверх платья надет белый медицинский фартук, светлые волосы убраны под повязку, а на руках белые латексные перчатки, потому что она только что меняла раствор у капельницы. — У нас нет этих четырёх часов. — Раньше же были… — Раньше меня никто не обвинял в том, что я похитил и удерживаю силой главнокомандующего Ateez, — морщится генерал Сон. — Что-о?! — удивлённо тянут они вдвоём. — Блять… мне нужны все ваши умения, чтобы привести Сан-и в сознание в ближайшее время. Желательно, чтобы он ещё мог сказать, что его никто не удерживает… и вообще, что всё в порядке… — Но, Минги! — Не ебёт. Давай, делай что-нибудь… не знаю… — Минги машет рукой, отвечая на входящий вызов от Ёсана. Тот выглядит так, словно его буквально пару минут назад вырвали из сна. — Ёб твою мать, Минги… скажи, что это не ты пустил ёбаного Кима к Чону… — Что? Почему? — Да потому что эти двое знакомы с Академии ещё… айщ… ладно… я тоже этого не знал… у нас же всё знает только один человек, — Ёсан закатывает глаза, потом фыркает куда-то в сторону. Минги догадывается, что где-то там стоит черный генерал. — Знает и молчит… знает, блять, и молчит, сука… я… Минги выдыхает и тихо смеётся, когда Ёсан мгновенно успокаивается, стоит только рукам со множеством шрамов обвить его плечи. — Ладно, похуй… проехали. Так… Что там Сан-и уже проснулся? — Будим его. — Окей… я предлагаю… — Я не понимаю, почему я виноват в его похищении… что я за всемирный злодей внезапно?! — Не ты… блять, что ты не знаешь, что там эта птичка поёт, — ухмыляется Кан так, словно ничего не происходит. — Я услышу Сонхва-хёна, если он что-то скажет сейчас? — любопытничает Сон. Ему просто интересно, насколько их сеть уже интегрировалась в тех пространствах, где Ёсан бывает чаще всего. — Услышишь, услышишь, — хмыкает Кан. — Привет, Минги-я, — Сонхва опускает подбородок на плечо соулмейта, прижимая того ближе к себе за талию. Сон видит только его шевелящиеся губы, потому что всё остальное немного выпадает за выбранный Ёсаном ракурс звонка. — Ого… вау… Ёсан-а… — Угу, — Кан слишком довольно улыбается. Всё-таки наличие второго проводника, Answer, тестовых связей с протоколами других островов за эту неделю позволили их сети окрепнуть очень быстро. Минги искренне восхищен и способностями своего названного брата и усилиями его соулмейта. — Ладно, давайте к делу… Сан-и надо вернуть под купол… иначе все действительно подумают, что мы держим его где-то в изоляции… привести в сознание, конечно… он должен обратиться к семье… — Да, понятно. Сделаем. Проводы делегаций?.. — Мы возьмём на себя. — Черные генералы помогут, — добавляет Сонхва. — И что бы мы без вас делали-то? — ёрничает Кан, но его соулмейт никак на это не реагирует. — Что будем делать с Чоном? Кан недолго молчит, сверля Минги взглядом. Тот молчит в ответ. Потом они быстро кивают друг другу, словно соглашаясь, что другого выбора нет. — Трибунал Триады, что ещё, Минги-я… что ещё, — выдыхает Ёсан. Сон, собственно, ничего другого и не ожидал. — Хорошо, как скажешь, Ёсан-а, — кивает он. — Покажи мне Сан-и, — просит Кан. — Он спит… — Минги подходит ближе и присаживается на корточки у кровати Сана. Он видит, как Ёсан беспокойно оглядывает Чхве. Для Ёсана любая потеря кого-то близкого воспринимается очень тяжело. Минги помнит сумасшедшие голубые глаза, руки, кожа на которых была ободрана до локтей и которые вытягивали его из-под завалов Сеула, потому что Ёсан до последнего искал его, до последнего сам поднимал тяжелые обломки… С тех пор как у них появилась сеть, Минги, порой, чувствует, как Ёсан просто проверяет на месте ли он, зная его особое положение… ему всегда становится немного щекотно где-то в горле, когда это происходит… это вызывает улыбку. Ёсан отрывает взгляд от Сана, смотрит на Минги, кивает ему и отключается. Минги опускается на пол и смотрит, как Илона вводит ярко-оранжевый раствор через клапан капельницы в вену его названному брату. Сану пора просыпаться, готов он к этому или нет. У них больше нет ни времени, ни вариантов.***
— Вызывай своего ёбаного соулмейта! Соль вздрагивает и невольно прячется за ногу Чонхо. — Всё в порядке, Соль-а, не бойся… — Ничего не в порядке! Ты слышишь меня, блять?! — Ёсан быстро пересекает расстояние до дивана, пылающими глазами смотря на Чхве. — Вызывай его сейчас же! — Оппа, — девочка сильнее цепляется за штанину Чонхо. — Пойдём, я отведу тебя в твою комнату, Соль-а, — черный генерал обходит соулмейта и протягивает девочке руку. — Идём. Не бойся. — Но… — Идём. Сонхва не любит приказывать детям, но иногда… иногда, это необходимо. Девочка тут же отцепляется от Чонхо и позволяет увести себя в комнату. Он успевает заверить её, что никто не злится на неё или на Чонхо, за которого она переживает, и что ей в принципе не стоит бояться Ёсана. Он также успевает объяснить ей, что люди могут в моменте не иметь сил, чтобы разговаривать нормально, потому что злятся на обстоятельства или других людей. Это не значит, что они плохие. Просто нужно немного подождать и дать человеку время выпустить пар. Возможно, просто выслушать его. К этому моменту в комнате появляется одна из приставленных к девочке нянечек. Сонхва кивает ей и покидает комнату. — Да, я понимаю вашу позицию, Хонджун-ши, но вы здесь всего неделю, — Чонхо разговаривает с Кимом по сети, всё также сидя на диване, когда черный генерал возвращается в гостиную. Ёсан загнанным зверем ходит между креслами и журнальным столиком, чтобы не попасть в кадр. Пак огибает правое кресло и встречается взглядом с соулмейтом. Тот отрицательно качает головой. — При всём уважении, вы не можете понимать нашу ситуацию. Генерал Чон не первый раз пытается… захватить власть… на Севере… Почему читаю? Я не читаю. Я не учил никакие фразы. Хонджун-ши, послушайте меня… нет, послушайте… я… послу… Чонхо недовольно морщится, выслушивая поток логично выстроенных предположений, что вливается в его голову от Кима: — Черный генерал Пак Сонхва и генерал второй звезды Кан Ёсан ещё с момента ранения главнокомандующего Чхве во Рве захватили власть над командованием. При пособничестве генерала второй звезды Сона они в бессознательном состоянии вывезли главнокомандующего за пределы защитного купола Севера. Местонахождение главнокомандующего Чхве неизвестно. Генерал третьей звезды Чон как супруг и официальный партнер главнокомандующего получает постоянные запросы о его состоянии и о возможности Севера выполнять обещания, данные в течении этой недели… Документы, подписанные ранее генералом Каном, лишний раз подтверждают его желание захватить власть на Севере… Генерал Чон планирует обратиться за поддержкой к Совету… — К С-совету? Ёсан и Сонхва переглядываются. Пак успевает удержать Ёсана от того, чтобы тот просто не влез в этот разговор. — Чшшш… это было предсказуемо, — осторожно говорит он на ухо соулмейту. — Успокойся. Дай Чонхо просто выслушать его. Потом всё посмотрим, проанализируем. Ты вызвал Сухо?.. — Да… он сказал, что вооруженные силы разделились… отряды Сана, я имею в виду. Кто-то признал командование Чона, — Ёсан чуть дёргает ртом в сторону. — Нестрашно. — Я думаю, он всерьёз рассчитывал, что я убью тебя вчера. — Скорее всего, — кивает Сонхва. — Но если Совет согласится разговаривать с Уёном как с представителем власти на Севере… Черный генерал закусывает губу и задумчиво смотрит на Ёсана. Тот задумывается на пару мгновений и на его губах появляется лёгкая улыбка. — С главнокомандующим Чхве всё в порядке, — Чонхо наконец удаётся вставить короткий комментарий между длинными фразами соулмейта. Ему не впервой так делать — его совещания в корпорации были такими же поначалу. Ему просто надо привыкнуть к тону и терминологии собеседника. — Стоит просто дождаться торжественного отбытия кораблей с иностранными делегациями. Непонятно, зачем генералу Чону нужно устраивать эти истерики… хотя, нет, это типичное для него поведение, но откуда вам знать об этом, Хонджун-ши? — Поверь мне, я прекрасно знаю Уёна. Он не стал бы лишний раз даже упоминать Совет, если бы дело не было серьёзным… — Прекрасно знаете? — Чонхо качает головой. Капитан Ким много раз спрашивал его о том, что с ним произошло… о том, кто причинил ему тогда такую сильную боль, что соулмейт смог почувствовать её даже через два защитных купола. Но это слишком ценная информация, чтобы использовать её сейчас. Чонхо это прекрасно понимает даже без подсказок Ёсана. — Если главнокомандующего не будет в порту в пять вечера, генерал Кан, генерал Сон и генерал Пак будут объявлены государственными преступниками… — Да, блять, у вас нет даже государства! — не выдерживает Чонхо. Сонхва издаёт тихий смешок. — Ёб твою мать… как он вам мозги выкрутил за эти несколько часов. Серьёзно?! — Директор Чхве… — О, блять, завали… — Хонджун всегда резко переходит на формальный тон, когда ему не нравится что-то, что говорит Чонхо. — Директор Чхве, мы обозначили свои условия. — Хусловия, блять, — себе под нос чертыхается Чхве. — Я всё ещё тебя слышу. — Так слушай, — Чонхо вперивается взглядом в соулмейта, который в очередной раз поражается яркости сверхновой напротив. — Сани-хён будет в нашем… в нашем порту, ты понял?.. И когда он там будет, тебе лучше привести генерала Чона, себя, Уджина, всю вашу ебучую шайку-лейку… потому что бегать и искать вас по подвалам и подворотням мы не будем, а если и будем, то только стреляя на поражение, понял? Сонхва чувствует, как Ёсан сжимает его руку, глядя на младшего, и понимает, что Кан переполнен… гордостью?.. Черный генерал немного закатывает глаза. Нет, планы Ёсана оставить всё Чонхо никогда не были для него чем-то секретным, как, впрочем, и для триады, или для командования… они, вероятно, всегда были скрыты только от самого Чхве. Все остальные в Ateez более-менее это понимали. Чонхо может думать, что в его жизни появлялись случайные люди, происходили случайные события… но начиная с пятнадцати лет жизнь младшего усердно курировалась со стороны хёнов, не ограничиваясь играми с его головой. Вряд ли бы Ёсан стал тратить своё время на воспитание рядового сироты в своих отрядах, хотя его методы, конечно, не всегда были однозначными. — Удачи, — хмыкает Хонджун и отключается. Чонхо недовольно фырчит и даже пару раз ударяет подушку, что лежит рядом с ним. — Что происходит? — он вскидывает глаза на Ёсана. — А то ты… — Я тебя спрашиваю, хён. — Берега попутал, мелкий? — Ёсан нависает над Чонхо. — С Кимом будешь таким тоном разговаривать… или ты подумал, что раз мы… — Так, стоп, — Сонхва отодвигает Кана от макнэ, а потом и вовсе толкает соулмейта в кресло. — Рот закрой и сиди, пока не успокоишься и не сможешь нормально разговаривать. Лучше пока скоординируйся с Сухо, чтобы мы понимали, сколько у них людей, какие силы подтягивать в порт… — Без тебя знаю, что мне делать, — морщится Ёсан. — Я могу тебе и по-другому сказать. Этого хочешь? — по глазам Сонхва пробегает зелень. Генерал второй звезды отрицательно мотает головой и начинает звонок с Сухо. — Уён очень обижен на меня, — Сонхва присаживается на журнальный столик напротив Чонхо. Тот опускает ноги с дивана на пол. Их колени встречаются, насколько близко стоит столик к дивану. — Мне неочень понравилось то, что случилось, когда он был обижен на тебя последний раз… — Ты можешь не подбирать выражения, разговаривая со мной, — Сонхва тихо улыбается. — Я понимаю, что ты боишься Уёна. Но Сан-ши действительно жив. Он действительно дома у Минги. Мы не собираемся причинять ему вред. Более того, Уён — тот, из-за кого Сан-ши сейчас страдает. — Чем всё закончилось вчера между вами? — Я велел ему исчезнуть. — Ты… ты приказал ему исчезнуть?.. приказал как… как на приёме?.. — Да. — Сонхва… — Чонхо замирает. Его глаза невозможно большие. — Но он… — Он достаточно сильный, чтобы бороться с моими приказами… но они всё равно влияют на него… опять же ему нужно откуда-то черпать силы, чтобы бороться с этой… — младший понимает, что Сонхва тоже пытается подбирать корректные слова сейчас. Возможно, чтобы не напугать его… а, возможно, и вовсе потому, что никогда прежде никому этого не объяснял — не нужно было. — В его голове это ощущается как необходимость сделать что-то … что привело бы к моей благосклонности… к тому, чтобы я сказал ему — «да, ты молодец» или «отлично сделано, Уён-а»… это сложно… мы оба — солнечные… это очень сложно… каждый раз выяснять, кто из нас сильнее… но да, ему нужны силы на борьбу со мной… раньше привычным механизмом для него была ревность… сейчас, видимо, злость и месть… не знаю. Мне нужно увидеть его глаза, чтобы понять, что происходит у него в голове… — Но… как… как вы это делаете?.. — Сеть… — Но ты… — Она во мне. — Но Ёсани-хён вырезал эту штуку у тебя в плече… — Штука у меня в плече — это клапан для проводов подстанций, — Сонхва понимает, что для несведущего человека, который воспринимает сеть как нечто существовавшее всю его сознательную жизнь, как нечто виртуальное и далёкое, достаточно сложно осознать весь механизм её функционирования и ту инфраструктуру, которая требуется для её поддержания. — Чипы… первые чипы, которые вживлялись в спинной мозг… впрочем, такое проделывали в первую очередь с солнечными… потому что так можно было распространять Сеть от подстанций через проводников в другие страны и города… к другим людям… и потому что мы могли это выдерживать… эти чипы навсегда в нас. Без него я, скорее всего, был бы мёртв ещё в девятнадцать в ёбаных Гималаях… Черный генерал передёргивает плечами. — Сеть не так сильно модернизировали с военного времени, как это представляется на публике… просто в определённый момент согнали всех свободных проводников на Answer, да отправили их в кругосветку поддерживать подстанции на суше. Вот и всё, — продолжает Пак. — Но ведь… если вы все такие же сильные как Ёсани-хён, — Чонхо смотрит на Кана, который прощается с Сухо и выныривает к ним в реальность, немного потирая переносицу. — Почему вы позволили и позволяете делать это с собой? — У каждого есть болевая точка… Совет же… скажем так, единственное, в чем Совет действительно хорош — это в умении давить… они найдут слабое место у каждого человека… алгоритм найдёт его, проанализировав сотни тысяч битов персональных и больших данных, которые составляют цифровой след человека в Сети… а дальше уже найдутся люди, которые станут руками алгоритма… и претворят виртуальность в реальность, — Сонхва опускает взгляд на свои пальцы. Чонхо смотрит на него, потом на Ёсана и снова возвращается взглядом к черному генералу. С момента как старший упомянул, что приказал Уёни-хёну исчезнуть, в голове Чхве вертелся один вопрос… приоритетный, так сказать… и неочень приятный… — Спроси его, — кивает Кан, выглядя при этом слишком невозмутимым. Возможно, потому что в отличие от младшего, он знает ответ на этот вопрос. — Ты… ты б-был в Совете, хён… — Чонхо понимает, что его рот отчаянно не хочет задавать тот самый вопрос, и начинает снова блеять и говорить что-то не то. — Ты… не смог ничего изменить? — Я даже не пытался, Чонхо-а, — горько выдыхает черный генерал. — Всё моё время в Совете ушло на то, чтобы просто разобраться, как это работает… понять, где у них могут быть слабые места… у меня не было… — Ты не должен оправдываться. Ты и так сделал то, что мог, — останавливает его Ёсан. — Ты смог на три года отложить затопление Токио. Этого было достаточно. — Не ты ли считаешь Токио бесполезной тратой ресурсов? — Пак поворачивает голову в сторону генерала второй звезды. — Я. И я правда так считаю. Но это не значит, что тебе не стоило бороться. Я вряд ли бы поступил иначе на твоём месте… Более того, я даже не смог приблизиться к тому, где ты был, как бы не старался… — Ёсан смотрит прямо на соулмейта, не скрывая своего уважения. — Чтобы что-то изменить нужна хотя бы смена поколений, и ты это знаешь. — Знаю, — Сонхва кивает. Сжимает и разжимает пальцы на руках. Поднимает глаза на Чонхо. — Мм… ты хочешь ещё что-то спросить. — Ты… — Чонхо делает глубокий вдох и выдох. — Ты когда-нибудь приказывал мне? — О, вот и интересные вопросы пошли, — хмыкает Кан. — Да, — кивает старший, не отводя взгляда от звёзд в чужих глазах. — А Ёсани-хёну? — О… ну-ка… — Нет. — П-почему? — Чонхо не понимает, что он чувствует и чего добивается своими вопросами, но замечает, как пропадает ухмылка с лица Ёсана, когда они оба слышат ответ черного генерала: — Потому что это сломало бы его окончательно… я… — Сонхва поднимается на ноги, но оказывается стоящим между разведённых ног макнэ. –… я не хочу это больше обсуждать. Дай мне пройти. — Ну уж нет, — вскидывается из кресла Ёсан. — Что значит «сломало» и что значит «окончательно»?! Я что, блять, не в состоянии тебя выдержать что ли… — Сам знаешь, что не в состоянии, — эхом бросает Пак. — Чонхо, это не смешно. Убери ноги. — Может, по-другому попробуешь сказать? — хмыкает макнэ. — Действительно, Чонхо же у нас, блять, всё может выдержать… ёбаный в рот… а я-то ещё думал, зачем тебе мелкий… а ты просто захотел себе кого-то, чтобы… — Хватит. Вы оба. Прекратите это. — И ты ещё смел что-то говорить мне про то, как я использую его воспоминания?! Ты ничем не лучше меня… — Не лучше! Не лучше! Не лучше! — Сонхва не выдерживает. — Я гораздо хуже… как вы… вы оба не понимаете… что я — чудовище?!.. что я использую людей… что я заставляю их делать всё, что я захочу… и ты… Мужчина отталкивает левую ногу Чонхо и подходит ближе к Кану. — Ты… да… ты не выдержишь меня… ты даже не представляешь, насколько глубоко я уже есть в тебе после ледяного сна… — черные глаза смотрят на дно ярко-голубых. — Не представляю? — Ёсан выгибает левую бровь. Его губы трогает шальная улыбка. В этот момент Сонхва замирает, зачарованный светом сверхновой, и понимает. — Ты… — Я. — для пущей убедительности Кан кивает. Черный генерал чуть запинается о ножку столика, Ёсан ловит его в свои руки, придерживая за поясницу. Их глаза не на секунду не покидают друг друга. «Только такой сумасшедший как ты согласился быть со мной… Я не знал, что это будешь ты… они мне не говорили»: всего лишь очередная ложь. — Ты сам… — старший выпрямляется и чувствует, как соулмейт поднимает его руки себе на плече, оставляя их там, и снова притягивает его к себе за поясницу. — Ты сам выбрал меня. Пак даже успевает заметить вновь пролетающий в его голове вопрос о том, что же из сказанного ему Каном было правдой и было ли что-то из сказанного им правдой в принципе. Но пока у него нет времени искать ответ на этот вопрос. У него есть загадка поважнее. — Справишься с логикой этого выбора самостоятельно или рассказать? — Ёсан оставляет сухой поцелуй на губах Сонхва. — Выживание. — Верно, это основное. И это раз. — Проводники для твоей сети… — Это два. — Ларссон. — Три. — Моя корпорация. — Четыре. — …Не могу больше ничего найти, — вздыхает Сонхва после недолгого молчания. Он чувствует внутри какое-то странное спокойствие и необъяснимое тепло. Чонхо недоверчиво пялится на хёнов: их тут обвиняют в попытке государственного переворота, Уёни-хён может в любой момент вызвать Совет, а они чем занимаются — выяснить отношения решили?! Лучше не было времени?.. — А как же твои красивые глаза? — Мм. — Это пять, — Ёсан укладывает голову между плечом и подбородком соулмейта. Смотрит на Чонхо, протягивает левую руку. — Иди сюда. Чонхо проезжается по дивану и, быстро переплетя свои пальцы с пальцами хёна, оказывается стоящим рядом с ними. — Минги сделает всё, чтобы Сан-и был в порту через… — Кан проверяет время. — три часа… Нам нельзя поддаваться на их провокации. И ты… Он смотрит на Чхве. — Не смей доверять своему соулмейту. — Я вообще никому не могу верить?! — вскидывается младший. — Никому. — Так и до паранойи можно довести, — фыркает Чонхо. — Показать тебе паранойю? — интонация Ёсана обманчиво приторна. Чхве становится не по себе. — Н-нет, х-хён… — А что ты сразу заблеял? — Ёсан-а… — Что?.. Он не в детской сказке… и должен уметь постоять за себя. Ты уже должен был научиться выживать, — Кан сильнее сжимает пальцы младшего. — После распределения сети ты берёшь с собой Соль, и вы оба уезжаете отсюда. — Нет! — Это не обсуждается. Если надо, Сонхва сделает так, чтобы ты уехал. Понятно? — Нет! — Чонхо-а… — Ты… — младший переводит взгляд на черного генерала. — Ты и правда это сделаешь, да? — Я сделаю всё, чтобы ты был жив, — кивает Пак. — А я, может, не хочу жить без… ммхмх… — Не смей даже думать об этом, — прерывает его размышления на тему жизни и смерти Кан, прижимая ладонь ко рту Чхве. Тот разве что не кусает его за пальцы. — Да… давай, попробуй укусить меня. Я тебя вырублю и погружу на какой-нибудь корабль уже сегодня… Чонхо успокаивается и резко вжимается телом в старших. — Бляя… — тянет Кан, закатывая глаза. Сонхва только крепче прижимает их обоих к себе. — Сухо… да, — перед глазами Ёсана появляется изображение начальника службы безопасности. — Да, хорошо… ага… тесаки?.. их лучше поставить около восьмого и девятого дока… да, если они будут убегать… плюс мне кажется, что они там оставят электрокары… если они базируются где-то недалеко от квартиры Чона, это удобное место для отступления… Чонхо сглатывает. Тесаками звалась одна из боевых группы Минги-хёна. Их было около двадцати человек. Они всегда занимались зачисткой после миссий, добивая подающих признаки жизни или вылавливая отступающих. — Чона?.. Ахахаха… я всегда поражаюсь, насколько хорошо ты меня знаешь, — Ёсан высвобождается из их объятий и уходит в сторону кабинета. — Да, конечно… я сам позабочусь о нём… просто надо его выловить живьём… — Что будет с капитаном Кимом? — Не думаю, что что-то серьёзное… возможно, трибунал отправит его в лагерь на границе… или вернёт на юг, — пожимает плечами Сонхва. — Я поговорю с Ёсаном. Возможно, просто поместим его в искусственную кому, чтобы тебе было легче: сможешь его в таком виде забрать с собой… — Что? — Что? — Ты так легко об этом говоришь… — Моя жена прожила со мной так порядка семи лет с перерывами… это не вредит связи. Тем более, когда вы будете уже не здесь, ты всегда сможешь разбудить его, — Сонхва бережно проводит руками по плечам макнэ. — Я никогда не приказывал тебе чего-то в постели, если тебя это беспокоит… Я, скорее, помогал тебе избегать каких-то неудач… делал тебя более уверенным… и да, я приказал тебе вернуться на север перед Орой. Да. Это был приказ. — Так вот почему… я почти не помню, как добрался тогда до дома… просто мне нужно было ехать обратно как можно быстрее… я думал, что был так зол и обижен на тебя… — припоминает Чонхо. — Я знаю, что ты никогда бы не… — Я в этом не так уверен, как ты, — горько ухмыляется черный генерал. — Слишком хорошо я себя знаю. Мне надо переодеться… поговори с Соль. Мы не будем брать её с собой в порт по очевидным причинам… ей не нужно объяснять их в деталях, но предупредить, что планы поменялись, нужно. — Айщ… — тянет Чонхо, чуть отстраняется от него и заглядывает в лицо. — Что? — Ты был хорошим отцом, да? — Что ты имеешь в виду? — Ты слушал своего ребенка, тратил время на объяснения… относился к нему как к самостоятельному человеку… — Ну, большую часть жизни моего сына меня не было с ним рядом, так что меня вряд ли можно считать отцом в принципе, — Сонхва вытягивает руки над головой и немного тянется вверх. Разворачивается, чтобы уйти в сторону спальни. — Не забудь надеть защиту, хорошо? — Хорошо, хён, — кивает младший.