Нет дыма без огня

Network: not detected. Ateez Network: present for everyone except Wooyoung - Стоять! – путь Хонджуну преграждают сразу два амбала у стеклянных дверей подъезда. - Меня ждут, - Ким смотрит на них исподлобья, дёргает шрамированной бровью. - Назовись. Проверим, - хмыкает один из охранников. - Ким Хонджун, - собственное имя без каких-либо званий горечью отдаётся где-то в глубине горла. Хонджун всё ещё слишком хорошо помнит безвременье, в котором он очутился, будучи лишённым звания генерала третьей звезды. Все отвернулись от него – некоторые в буквальном смысле. Он за едой выбирался в сумеречное время суток, обязательно с маской на лице – либо реальной, закрывающей половину лица (бровь приходилось заклеивать пластырем не только из-за раны от вытащенного шипа), либо сетевой. На последнюю он тратился в исключительных случаях. Без маскировки на улице ему было не столько опасно, сколько бесполезно находиться – никто не продавал ему рис и воду, не говоря о чем-то более серьёзном. Он сменил несколько районов Сеула, прежде чем относительно затерялся в одном захолустье на юго-востоке острова. Там же были и дикие запои вперемешку с сетевыми экспериментами. В какой-то момент он даже пытался убить себя, но голос в его голове всегда вовремя останавливал. Так между ним и голосом снова потихоньку восстанавливалось доверие – «траст», если говорить в терминах Сети. Хонджун в раннем возрасте понял, что для того, что управлять людьми, их нужно заставить тебя бояться. Страх обеспечивает беспрекословное повиновение. Большего ему никогда не было нужно. Он сам прекрасно знал, что нужно делать и когда. У него отсутствовала необходимость что-либо с кем-либо обсуждать, равно как и получать обратную связь относительно своих указаний. Ему всегда нужно было только одно: как сказано – так должно быть сделано. В армии его боялись, потому что головы летали за всё: неверно сказанное слово, лишний взгляд или ухмылка, а инициатива в батальонах в его подчинении жёстко пресекалась. Впрочем, самому Киму всё по жизни давалось нелегко. Он был первым протеже профессора Ли, у которого в глазах не было солнца. Он так долго оббивал пороги профессора, что тот то ли сжалился в итоге над ним, то ли счёл это уместным экспериментом, раз ребёнок согласен, а родителей у него, по сути, и нет. Хонджун не сильно рефлексировал на тему мотивации преподавателя. Он просто знал, что тот – очень влиятельный человек. Пожалуй, единственное, что его мать успела вбить ему в голову в детстве – это то, что к влиятельным людям нужно быть ближе и не сердить их. - Уджин-ши ожидает вас. Шестнадцатый этаж, - тон охранника значительно смягчается. Оба отходят в стороны, пропуская Кима. Хонджун поправляет серое пальто на манер военного бушлата и проходит в крутящиеся двери многоэтажки. Его походка по-прежнему немного походит на военный шаг: плечи расправлены, а подбородок параллелен полу. Левая рука автоматом ложится на поясницу. Это что-то необъяснимое. Неподвластное времени или безвременью. Алкоголю или каким-либо экспериментам с сознанием. Когда форма опутывает твоё тело в течении восьми лет без перерывов, твои мышцы всё равно сохраняют эту память. Твой мозг склонен считать это признаком человеческого достоинства. Или что там от этого достоинства или от человеческого в тебе осталось… Хонджун знает, что в нём не осталось почти ничего. Поэтому он может запросто смотреть в глаза своего соулмейта и говорить неприятные и банальные вещи. Ведь концепция и суть соулмейтов далеко не в любви. Вся их суть – в выживании. Для выживания им не нужно быть рядом, им не нужно быть любовниками, им не нужно даже быть друзьями… Им нужно просто смириться с фактом существования друга друга и довериться друг другу. Но тому, у кого внутри нет ничего человеческого, сложно вызвать доверие (так нужный траст) у того, в ком человечность бьёт через край… человечность, достоинство, сила, свет… его слишком много… - Капитан Ким-ним, - Хонджун вздрагивает, когда Уджин окликает его и знаком подзывает ближе. – Генерал Сон-ним сказал, что вы прибудете, чтобы помочь?.. Я не совсем понимаю, как… Но… Молодой человек выглядит растерянно. Хонджун видит его в первый раз. Насколько он понял – тот что-то вроде секретаря Чона. Молодой, статный, с тёмно-каштановыми волосами… производящий впечатление. Всё, как Чон любит. Да, некоторые вещи и люди, определённо, не меняются. - Где он? - В квартире. Но она заперта. Мы не можем открыть… - Ким закатывает глаза на эти оправдания. – Я боюсь, что он… Уджин вздыхает, сжимает пальцы в кулаки и всё-таки произносит это: -… сделает что-то с собой. Один раз такое уже было… Генерал Чхве-ним тогда успел… но я не знаю, где он сейчас… - Возможно, это был всего один раз после войны, - хмыкает Ким. Чон всегда был излишне драматичен и эмоционален. Да и его зацикленность на себе, которой профессор Ли отчего-то восхищался, добавляла в голову младшего достаточно сумбурных и вот таких рискованных идей. – Какая дверь? Уджин указывает на одну из четырех одинаковых дверей на лестничной площадке. Хонджун отталкивается от стены и со всей силы ударяет ботинком правой ноги по замку. Тот немного искрит, но дверь тут же открывается. - Добро пожаловать в аналоговый мир, блять, - хрипло кидает капитан в сторону Уджина. Тот неопределённо ведёт плечами, словно ему холодно или не по себе. Секретарю кажется, что за этот год он уже должен был привыкнуть к реальности бытия - столько всего он повидал рядом с генералом Чоном после возведения стены. Но каждый раз такая вот реалистичная брутальность оставляет его безмолвным свидетелем и никем больше. В квартире нет какого-то явного беспорядка или чего-то, что бы сразу бросалось в глаза, кричало об опасности. Ким проходит глубже внутрь коридора. Слышит лишь свои шаги, дыхание заходящего следом Уджина и размеренный глухой стук. Он не сразу понимает, что это и где. Оглядывается по сторонам, потом проходит взглядом по окнам и выходам, опускает глаза ниже. Замечает бордовые ботинки на высокой подошве и чужие ноги. Чон сидит на полу под окном. Его не видно из-за барной стойки и высоких стульев, и Ким уже догадывается, что это за стук такой. - Выйди, - кивает он Уджину. Тот хочет что-то сказать, но потом выходит и встаёт около двери, прислоняясь спиной к стене. Он почти успокаивается, когда ему приходит сообщение от мужа о том, что найти генерала Чхве они до сих пор так и не могут, хотя весь периметр купола был прочёсан вдоль и поперёк. Возможно, поэтому Уёну так плохо?.. - Чон Уён, - тихо зовёт бывшего подопечного Хонджун, когда они остаются одни. Ким обходит барную стойку и тяжело вздыхает. Опускается на пол рядом с младшим, ловит чужую голову руками и разворачивает к себе. - Хватит. Остановись, - он мельком замечает бордовое пятно на светло-серой стене под подоконником. На левом виске Уёна – тёмная опухшая гематома. - Я… не… могу… - сухие губы Чона, на которых сейчас слишком выделяется текстура, еле шевелятся, а его голова так и рвётся в сторону стены. Хонджун осматривает мужчину – тот одет в бордовые брюки и рубашку, застёгнутую на все пуговицы. Руки вывернуты назад. Хонджун видит наручники на запястьях Чона. - Молодец, ты молодец… всё правильно сделал, - Ким отодвигается от младшего и приподнимает диван, чтобы высвободить чужие скованные руки. В целом - да, тут вряд ли есть что-то потяжелее… Уён ещё со времён Академии показывал лучшую сопротивляемость к воздействию на мозг. Возможно, благодаря этому ему так легко всё давалось. Хотя Хонджун считал, что всё это благодаря солнцу в его глазах… и зелёному солнцу в глазах Пака, с которым судьба связала Чона ещё в детстве. Удивительно везение. Их связь была необъяснимым феноменом даже для профессора Ли, Fisheye Corp, а потом и Совета. Чон долгое время пытался в этом разобраться, что помогло ему в полной мере использовать все её преимущества. Как он умудрился все эти годы держать черного генерала в неведении, Ким представляет достаточно хорошо. Ведь жизнь генерала четвёртой звезды Пак Сонхва разве что кроме его детства и последних нескольких лет всегда была подчинена Совету. Он лавировал между реальностью и Сетью, несильно вникая в происходящее ни там, ни там. Хонджуна это поражало. Пак большую часть времени просто наблюдал, но в момент, когда нужно было принять решение, действовал молниеносно. Быстро. За ним невозможно было уследить. Уён хотя бы мог его немного предсказывать. Опять же благодаря тому, что знал с детства. Их дуэт многие планы подпортил. И дорогого стоило всё-таки понять, где же слабое место этой связи. Хонджун осторожно разворачивает генерала третьей звезды к себе. Его запястья выглядят воспалёнными и перетёртыми. - Где ключ? - Ключ? – глаза мужчины отказываются фокусироваться. - Ключ от наручников, Уён-а… - поясняет Ким, параллельно оглядывая пол рядом. Замечает ключ под диваном, наклоняется и дотягивается до него. Уён успевает снова развернуться к стене и пару раз удариться о неё головой, пока Хонджун занимается этой вынужденной гимнастикой. – Я могу освободить твои руки?.. Чон отрицательно качает головой. - Уён-а… - Хонджун ловит подбородок младшего пальцами. Легонько встряхивает его голову. Чон стонет. – Посмотри на меня. На меня, я сказал. Как меня зовут? Глаза Чона словно окутаны поволокой, какой-то странной дымкой. Ким заглядывает в них, но не оказывается перед привычным рассветом или закатом. Там нет ничего. Густой молочный туман с едва поблёскивающими электрическими разрядами. - Ёб твою мать… - прикусывает нижнюю губу капитан. Продолжает крепко удерживать голову младшего, которую тот так и норовит снова приложить об стену. У Хонджуна в жизни было слишком мало места для манёвра. Слишком часто он бывал в ситуациях с надуманным выбором – это когда ты сам себя из каких-то соображений ментального спокойствия обманываешь, что выбор у тебя есть. Свобода воли и вот это вот всё. Но генерал третьей звезды Ким Хонджун, равно как и капитан полиции Ким Хонджун, как, впрочем, и сын деревенской шлюхи Ким Хонджун всегда чётко осознавал: все выборы за него давно были сделаны. Ему оставалось только принять судьбу и следовать уготованной участи. Ким набирает носом побольше воздуха и позволяет чему-то в своём мозге переключиться. Он не знает, что это… и не хочет знать. Он никогда не интересовался всеми этими техническими деталями – это всё больше к тому же Чону. Вот кто в своё время обожал бывать на операциях, смотреть на чипы в пробирках… на скальпели и пинцеты. Радостным верным псом расцветал перед профессором Ли, если ему позволяли быть в операционной, а не за стеклом. Хонджун же как-то больше воспринимал это наравне с выданными учебниками или оружием. Ты знаешь, для чего тебе это нужно, но откуда это появилось и кто это делает, знать не очень хочется. Что-то переключается, и сознание Кима наполняется болью. Кристально чистой, прозрачной болью широкополосного разрешения… звенящей, заползающей за уши и в самый низ затылка… оседающей аж на кончиках волос. Хонджун ещё успевает подумать, на кой чёрт ему вообще всё это сдалось… ему отлично жилось в доме генерала Сона… он мог бы ещё пару лет покапризничать со своим соулмейтом… или вообще свалить с этого острова куда-нибудь ниже экватора, что там ещё осталось… Мысли разлетаются от высокого визга между ушей. Network: present. Ateez Network: present for everyone except Wooyoung. - Долго запрягаешь, Джун-а, - лениво тянет профессор Ли… или как там его сейчас величают – Председателем… ещё не всего мира?.. Хонджун не ебёт. – Покажи мне его. - Уён-а, - снова зовёт младшего Ким. Его голос больше похож на стон. Хонджун вперивается глазами в мутные глаза напротив. Пускай сами разбираются, что там происходит. - Солнце моё… - обманчиво ласково звучит голос. Хонджун даже не понимает, говорит ли он всё ещё своим голосом, или уже нет. Уён дёргает головой, больше похожий на слепого котёнка. - Ох… что же ты натворил… сейчас… - Ким чувствует резь в глазах и как постепенно что-то передаётся от него к Чону. – Так лучше?.. Посмотри на меня. Младший несколько раз моргает и смотрит на Кима. Губы того расползаются в очень нетипичной для капитана улыбке. Она скорее похожа на улыбку кого-то другого. Уён даже силится припомнить – на улыбку профессора Ли. В Академии Уён часто выныривал именно к ней из своих многочасовых блужданий по Сети. Словно возвращался к старту. В точку ноль. Заземлялся. - Хон… джун-ши… - еле ворочает губами Чон. Дёргает руками где-то за спиной и тут же шипит от боли в запястьях. Ким издаёт весьма забавный смех, а потом резко становится серьёзным. - Уён-а, ты не можешь подвергать себя такому риску. То, что ты не в Сети, не значит, что я не помню о тебе… всё в порядке. Лучше сделай так, чтобы Север был под твоим контролем. Не думай о Ёсане. Мы позаботимся о нём. О Севере договоримся… обратись к Совету. Ты же знаешь, всё будет хорошо. Мы договоримся… мы видим тебя. Живи, - и снова эта знакомая, почти родная улыбка. Уён промаргивается. Всё это кажется наваждением. Хонджун же чувствует, как боль отступает. Как ему с каждым вздохом становится легче. - Помоги ему, - обжигает чужое присутствие где-то в затылке, прежде чем совсем исчезнуть. Что ж, Ким другого и не ждал. Он всегда был инструментом, разменной монетой, но никак не главным героем. Мужчина сжимает губы в тонкую линию и прикрывает глаза, восстанавливая дыхание. Network: not detected. Ateez Network: Present for everyone except Wooyoung - Хён-ним, - выдыхает Чон, непроизвольно расслабляясь и подаваясь назад. Киму приходится придержать его руками за спину. - Осторожнее, - шикает он, не открывая глаз. - Что ты здесь делаешь?.. - Потряса-ающе, - тянет Ким, не видя смысла реагировать на вопрос младшего. – Как ты себя чувствуешь?.. Способен не биться головой о стену? - Что? – Уён кидает взгляд на стену и замечает бордовый след. Так вот почему у него так болит голова. И руки он сам себе, скорее всего, сцепил… чтобы не резаться. Блять. Блять. Блять. Ему казалось, что он всё просчитал. Ёбаный Ёсан. - Так… успокойся, - замечает его агрессивное настроение Ким. – Руки могу освободить твои? После того как Чон кивает, Хонджун чуть двигается влево, находит замок наручников и умело открывает их за пару секунд. Осторожно разводит чужие руки по сторонам и вниз. - Блять… - фырчит младший, разминая предплечья и плечи, но стараясь не тревожить запястья. – Где Уджин-а? - В коридоре. Позвать его? - Уджин… - хрипло голосит Чон. Помощник тут же возвращается в квартиру. – Ты уже сделал то, что я велел? - Уён-а, да, конечно. Всё загрузили… ох… аптечка! Я сейчас принесу, - молодой человек уходит в ванную комнату, чтобы взять всё необходимое. Заодно мочит полотенце холодной водой. Чон осторожно поднимается с помощью Кима на ноги. Голову немного кружит. Подташнивает. - На диван, - передвигает младшего в пространстве Ким. – Где генерал Чхве? Уёну было бы лучше рядом с соулмейтом. - Мы… - Уджин осторожно кладёт прохладное полотенце на руки Чона. – Мы не можем его найти. - А он потерялся? – Хонджун встаёт с дивана и уходит к холодильнику. - Из Авроры, как говорят, его увёз генерал Сон, - хмурится секретарь, снимая наконечники с игл шприцов с обезболивающими и общеукрепляющими смесями. – Руку подержи спокойно, пожалуйста. Он быстро находит вену на правой руке Уёна и делает один за другим два укола. Генерал третьей звезды даже не морщится. Привычное дело. - Синтетики дай мне, - Чон устало моргает. – Сан-и… они забрали его. Так ведь?.. Твари… его-то зачем… - Что ты имеешь в виду?.. – Ким садится рядом и перехватывает руку Уджина, забирая ярко-голубые таблетки из неё. - Они… давно это всё спланировали… тебя не было тут… дай мне… - Чон тянется к таблеткам. - Сначала воды попей. Потом расскажешь мне всё, и, возможно, потом ты получишь их… тебе должно хватить обезбола, - Хонджун недовольно ворчит, но Уджин замечает, что это ворчанье больше похоже на что-то домашнее – так обычно одёргивают непослушных детей или младших братьев. - Хён… - Уён обессиленно располагается на спинке дивана. Смотрит на Кима из-под длинных ресниц, которые отбрасывают тень на его скулы. - Свяжись пока с кем-то из людей генерала Сона. Это всё большое недоразумение, - кивает в сторону Уджина Хонджун. – Я дальше сам разберусь. Он перебирается на диван с правой стороны от Уёна. Осторожно поит его из бутылки. Генерал третьей звезды жадно выпивает почти всю воду. Облизывает губы. - Я скучал по тебе, хён-ним, - медленно произносит Уён. Ким усмехается, перебирая колбы с растворами и изучая надписи на них. Вот, пожалуй, подойдёт. Он вскрывает одну с жидкостью ржавого цвета. - Вряд ли… скорее, ты скучал по тому, кто приходит со мной, - говорит он, продолжая улыбаться и пропитывая большой кусок ваты лекарством. – Руки. Чон протягивает сначала ближнюю правую. Его дыхание ускоряется, когда раны на запястье начинает жечь от обеззараживающего раствора. Потом он протягивает левую. Хонджун обрабатывает обе руки, подчищая сукровицу в местах, где кожа совсем слезла. - Просто перебинтовать? – он слишком хорошо знает Уёна. Тот сейчас наслаждается этой притупленной болью. Младший кивает и полностью закрывает глаза, откидываясь затылком на диван. - Генерал Чхве-ним действительно у генерала Сон-нима, - возвращается к ним Уджин. – Хозяйка До подтвердила. Они… ах… что это… Хонджун тоже тихо стонет, потому что перед глазами проходит искрящая пикселями рябь. - Атака на вашу сеть, вероятно, - морщится он. - Но такого раньше не было, - ошарашенно смотрит на генерала третьей звезды парень. - Всё когда-то бывает впервые, Уджин-а, - тянет Уён, не скрывая улыбки на лице. Хоть бы они спалили мозги Кана дотла. Вот будет забава. – Они забрали моего мужа и думали, что им ничего за это не будет?! Очень зря! Уджин, сообщи командирам, что Сан-и взят в плен и удерживается против воли генералом Соном по указанию генерала Кана и черного генерала Пака. Я требую освободить его немедленно… или они поплатятся за это… - Но… Уён-а… я не думаю, что они… - Что они что?.. Ты настолько наивен?.. Ёсан только две недели как снова вернулся к роли просто одного из членов командования… До этого он сразу же захватил власть, как только стало известно о ранении Сан-и… Это бесполезно! Пока мы не дадим ему отпор… пока мы не покажем, что на самом деле семья уже давно признала Сан-и главой… он так и будет щипать то тут, то там… а сейчас… если Сан-и у Минги… значит он за куполом, - Чон немного морщится и открывает глаза. – Если он за куполом, мы не знаем, что они там с ним делают… может быть, он прямо сейчас превращает его в свою куклу… я не знаю… надо спасти его… - Да… конечно, Уён-а… конечно, я сообщу, - Уджин с большими глазами кивает и снова выходит в коридор, чтобы раздать указания охране и связаться со своим супругом и остальными командирами боевых отрядов, что находятся в группах генерала Чхве и его супруга. - Снаружи вы выглядите единым фронтом, - хмурится Хонджун, закрывая аптечку и опуская её на пол. – А тут вот как оно всё оказывается… - Ты не выглядишь сильно удивлённым, хён, - Уён хлопает по дивану рядом с собой. Ким с видом прилежной ученицы садится на указанное место. - Почему я должен быть удивлён? Мне ли не знать, как принцесса умеет переобуваться в воздухе?.. Не думаю, что его соулмейт сильно отличается от него… как говорится, два сапога - пара… - Да что ты, - криво улыбается Чон. – Даже об этом знаешь… - Я думал тут новую жизнь начать… Хотел поговорить об этом с твоим мужем… но, видимо, разговаривать имеет смысл с тобой, - Хонджун поворачивается к Уёну боком. Тот невольно отмечает изящество чужого профиля. Черты лица у Кима мелкие, словно фарфоровые. Почти экзотика нынче. Недаром говорили, что его мать была очень популярна. - Ты прав, - хмыкает Уён. – И чего ты хочешь? - Ты знаешь, - тёмные глаза Кима наконец останавливаются на лице тонсена. - Хорошо, хён-ним, - Уён кивает и, недолго раздумывая, повторяет. – Хорошо. Поможешь мне разобраться с ними, я сделаю так, чтобы ты стал генералом… это будет не то же самое… но… - Я понимаю. - Квартиру я хоть сейчас могу тебе выделить… - на это Хонджун кивает, добавляя: - Я прибыл не один… мне будет нужно жильё из расчета на несколько человек. - Твой мальчик вроде бы соулмейт Минги, нет? - Он – не мой мальчик. Ты знаешь, что времена, когда мальчики меня привлекали хоть как-то, давно остались в прошлом, - выходит несколько раздражённо. Но Юнхо ему действительно вообще не сдался. Ким понимает, что Чон сейчас отчаянно ищет дополнительные рычаги давления на него. Возможно, что-то новое, что появилось за годы их разлуки. - Мхм, - неопределённо тянет Уён. Потом устало вздыхает. – Я немного посплю… - Поспишь? - Если нам очень повезёт, Совет вскипятит мозги Кану сегодня ночью… думаю, что наши замечательные статьи об успешных переговорах не остались без внимания, - его язык пробегает по нижней губе. – Но не думаю, что мы настолько удачливы. Поэтому мне понадобятся силы… побудь со мной, хён. Уён переворачивает правую руку и раскрывает ладонь. - Как раньше… - Как раньше? – Ким осторожно накрывает чужую ладонь своей. Пальцы Уёна ледяные. - Просто… я устал… я так устал… - Чон судорожно вздыхает. Его закрытые веки и ресницы немного дрожат. – Побудь со мной, пожалуйста… - Может быть, перенести тебя на кровать? - Было бы славно… - вздыхает Уён. - Хорошо. Хонджун находит Уджина и просит того дать кого-то из охранников, чтобы перенести Уёна в спальню. - Спи, Уён-а… спи, всё хорошо, - Хонджун накрывает младшего безразмерным удивительно воздушным одеялом. Сам капитан устраивается рядом, закинув правую руку под голову. Уён находит его левую руку поверх одеяла и сжимает её. Память отбрасывает Кима в те времена, когда они ютились в землянках посреди непонятных лесов и джунглей… то продрогшие до мозга костей, то вспотевшие так, что одежду выжимать можно было… так же засыпали каждый день вместе рядом, держась друг за друга. С одной только мыслью: этот день прожит, пережить бы завтра. Хонджун устанавливает будильник, отводя себе и Уёну семь часов сна, и закрывает глаза.

***

Ким просыпается нос к носу с Чоном, который уже открыл глаза и смотрит на него. Хонджун замечает морщинки вокруг глаз тонсена, залёгшую носогубную складку. Думает, насколько же тот повзрослел. Даже в голове говорить о нём «постарел» не хочется. В конце концов они все ещё слишком молоды. Чон осторожно трётся носом о его нос. - Нет, Уён-а, - хрипло отзывается Ким. Он так и лежит поверх одеяла, а младший наоборот – под одеялом. - Какая тебе разница?.. Ты своего соулмейта знать никогда не знал, - Уён никогда никого не слушал. Особенно это касалось тех, кто говорил ему нет. Это воспринималось как вызов. Вот и сейчас тонсен просто наклоняется ближе и касается губами его губ. - Прекрати, - Ким откатывается на край кровати. – Я здесь не за этим. - Да-да… звание и жильё… всё, что тебя всегда интересовало – еда и крыша над головой, - младший откидывается на спину и смотрит в потолок. – Даже когда ты был генералом третьей звезды… твоя квартира была сколько… сорок метров квадратных?.. - Зато она была полностью моя, - хмыкает Ким, имея в виду программы кредитования жилья для военных, которые спонсировались Советом. Многие так попадались на крючок долгового бремени. - Ну да, ну да… это не помешало её конфисковать, верно? – Уён криво улыбается, а Хонджун дополнительно удостоверяется, что тонсен совсем не изменился. – Одного не понимаю… куда ты дел все эти деньги от махинаций с продовольствием… - Были бы махинации, были бы деньги, не думаешь? – Ким поправляет волосы. – Я в ванную. Вставай давай. У тебя есть еда? - Напиши Уджину или скажи охране, чтобы принесли… но, может быть, что-то вчера оставили… в холодильнике посмотри, - Чон тянется руками вверх. - Ты опять не ешь? - С чего ты взял, хён? Небо и звёзды, что за одержимость моим питанием? Просто каждый второй… - Уён садится на кровати. Ким неодобрительно качает головой, но в итоге уходит в ванную, ничего не говоря. Уён встаёт и немного разминается – делает приседания и наклоны. Он отлично поспал. Не то что Ким, который немного ворочался и стонал на первых атаках сети. Потом, видимо, отрубил сеть совсем, потому что затих. Генерал третьей звезды, с одной стороны, был рад, что не испытывал эти атаки на себе, с другой стороны – ему было слишком любопытно. Чон смотрит в окно: город продолжает жить той же неспешной жизнью. Несколько машин проезжает по дороге около его дома. На экранах показывают рекламу и новости. Он занялся обустройством их территории всерьёз после того, как Ёсан отрубил ему сеть. Оказалось, гораздо приятнее находиться не в серых бетонных коробках, завешенных сетевыми украшениями, а среди реальной растительности и оборудованных пространств, освещённых настоящими фонарями улиц, не говоря о детских площадках. Уён и сам не ожидал, что именно эти усилия повысят его популярность в семье. С ним стали считаться, к нему начали обращаться с просьбами, ему стали доверять. Кто бы знал, что путь к уважению в семье лежит через соулмейтов и детей боевиков. Уён никогда высоко не ценил семейные узы, поэтому для него это было в новинку. Этим утром в его голове полно сумбурных мыслей, шума и тумана, но это вполне можно списать на то, что его соулмейт явно всё ещё в бессознательном состоянии. Уён сосредотачивается на Сане, пытаясь найти его, почти ловит привычное молочно-сливочное тёплое ощущение, но удержать его не получается. Иногда, у него произвольно подрагивают пальцы. Чон знает, что поступил с соулмейтом жестоко. Но, возможно, вполне возможно, у него есть для всего этого оправдание. Сан-и же всегда говорил, что примет его любого… говорил, что любит. Вот и проверим. Чон слышит открывающийся холодильник и спешит в ванную, которая явно освободилась. - Даже спинку не потрёшь? – ухмыляется он в сторону Кима, который хозяйничает на кухне. - Губу закатай. - По старой памяти… - По старой памяти только ты перед принцессой ноги раздвигаешь, - фыркает Хонджун. - Я тебе въебу. - Попробуй, - Ким перехватывает удобнее нож в руке и, щурясь, смотрит на тонсена. – Всё по-прежнему, Уён-а… как легко тебя вывести… Чон закатывает глаза и ретируется в ванную комнату. Там недовольно смотрит на собственное отражение: он не должен позволять Киму играть с собой. Тем более, что тот его слишком хорошо знает. Когда Уён приводит себя в более-менее относительный порядок – тёмное пятно на левом виске всё-таки никто не отменял, но он сможет его замазать, он возвращается в кухню. Там в дополнение к Хонджуну уже имеется Уджин. - Генерал Чон-ним, - кивает он. – Одна треть боевых групп генерала Чхве-нима перешла под ваше командование. - Остальные? - Почти половина сказала, что они подчиняются только генералу Чхве и не собираются вставать ни на чью сторону. - А если он уже мёртв? - Ты бы тоже тут не кофе попивал, - резонно замечает Хонджун. – Не надо считать людей за идиотов. - Остальные все, естественно, выбрали Кана, - морщится Чон, прихлёбывая черный кофе. - Генерала Пак-нима, - тихо замечает Уджин. - Вот как, - Уён ухмыляется. – Интересно… - Чему ты удивляешься? Что вояки выбирают боевого командира, а не шпиона-перебежчика? – Ким что-то активно жуёт между словами. - Я уже ничему не удивляюсь, хён-ним, - хмыкает генерал третьей звезды. – Уджин-а, я подготовлю материалы в течении пары часов… их надо будет тоже опубликовать. - Да, конечно, - кивает помощник. - Кофе будешь? – спрашивает его Ким. Уджин соглашается. В итоге подготовка материалов и обращения занимает немного больше времени. Уёну то не нравится его голос, то тень не так падает, то он не выглядит достаточно страдающим… Хонджун на всю это суматоху смотрит сквозь полуприкрытые веки, расположившись на диване. Чон всегда был тем ещё любителем пятнадцати минут славы. Ким раньше ему не мешал и сейчас не собирается. Проходит, наверное, от силы минут двадцать, за которые они с Чоном успевают скоординировать боевые группы, охрану и собственные дальнейшие действия, когда Хонджун получает настойчивое уведомление о входящем вызове от Чонхо. - Капитан Ким-ним, - младший немного хмурится, когда наконец появляется перед глазами Хонджуна, но несмотря на это, сверхновая в его глазах притягивает старшего даже через сеть. Слишком человек… Хонджун несколько раз моргает и наконец отрывисто кивает в знак приветствия, произнося формальное: - Директор Чхве. Младший закусывает нижнюю губу, слыша это приветствие. На лице бывшего генерала безразличие, собственно, как и внутри. Формальное признание существования собственного солумейта – это всё, что Хонджун готов дать ему, всё, на что он согласен. И всё-таки… чужие распахнутые в удивлении, а, может быть, и в обиде глаза, немного дрожащая нижняя губа… ярко-красная чёлка, нервно убранная за ухо – чтобы хоть как-то отреагировать, хоть чем-то не выказать своё беспокойство, но от того лишь сильнее выдающая нервозность младшего… всё это Хонджун не может выкинуть из головы. Чонхо был слишком рад его видеть, когда они встретились в реальности впервые, если не считать день их знакомства. Ким даже оторопел от чужой улыбки и так и пышущего радостью лица. Чхве приехал в дом к Минги специально. Он даже не скрывал этого – так и написал, что приедет, чтобы увидеться с ним. Хонджуну это было непонятно. Особенно зная, что его соулмейта явно что-то связывает с Паком. Хотя последний мог просто играть на нервах Кима специально… кто знает – это ведь принцесса. Там закидонов в башке хватило бы на целый батальон. - Вам удалось найти генерала Чона? - Удалось, - кивает Хонджун. Он видит, как парень уже собирается что-то его спросить, поэтому идёт в атаку. – Где генерал второй звезды Чхве? - Ч-что вы имеете в виду? - У генерала Чона довольно четкая позиция относительно того, что происходит. Насколько я понимаю, вы явно на стороне Кана, не так ли? - На стороне?.. На какой стороне? - Хватит ломать комедию, Чонхо-а, - фыркает Ким, отходя от формальностей. – Не надо делать вид, что не знаешь, с кем связался… или ты там за мальчика на побегушках? Куклой подрабатываешь?.. Чхве вспыхивает, и его лицо почти сливается по цвету с волосами. Младший, хоть не служил, прекрасно знает, что ничего хорошо в том, чтобы тебя называли куклой нет. Хёны оставили военную терминологию в семье. - Ты же вроде за другие ценности впрягаешься, Чонхо-а… звёзды, соулмейты, семья… вот это всё, - Хонджун ухмыляется, уводя правый уголок губ вверх. – Как ты оказался среди людей, которым на всё это похуй?.. Ты думаешь, что генерал второй звезды Чхве, глава твоей семьи… твой хён в конце концов заслуживает того, что с ним делают?.. - Ч-что д-делают? - А ты не знаешь?.. Вы схватили его, держите у себя… Уён-а не может его толком даже почувствовать… ты считаешь это нормально?.. нормально разлучать соулмейтов?.. нормально держать людей в плену? Захватывать власть силой?! - Н-но… - Чонхо встревоженно смотрит куда-то в сторону. Сильнее хмурится, потом выдыхает. – Но ведь это не то, что… вчера… ты не был вчера в Авроре… Уён он… Это… Парень явно пытается собраться с мыслями. - Уён – потерпевшая сторона, на которую вы, конечно же, захотите повесить всех собак. Он абсолютно беззащитен сейчас. Ты понимаешь, что генералы Кан, Пак и Сон просто решили вывести из игры генерала Чхве и его соулмейта?.. Просто сговорились и решили взять власть в свои руки. Возможно, тебя это удивляет, но меня нет… Один другого краше: Кан с его паранойей и манией величия… ты поинтересуйся у него, как он выбрался из Стокгольма в своё время… кто его оттуда вытащил… Сон-костелом, за которым кровавый след так и тянется… Какой там след… он по колено в кровище, если не больше… и всё время делает вид, что не при делах… пьяный угар – хорошее прикрытие, знаешь ли… да и выглядит почти убедительно, если ты никогда прежде не знал генерала Сона… а про Пака я вообще молчу… На этом клейма негде ставить… хотя нет, погоди-ка… клейма на нём как раз-таки есть… Так вот если ты их вдруг до сих пор не видел… я тебе могу поручиться за каждое из них и рассказать, где и когда произошло то, за что оно было поставлено. Но тебе ведь это неинтересно, так?.. Ты ведь считаешь, что они все – герои, борющиеся за свободу человечества… защищающие права меньшинства… пытающиеся вытащить мир из-под гнёта ужасного Совета… Совета, который тебя вырастил вообще-то, Чонхо-а… который всем нам позволил не сгнить в голоде и болезнях после войны… но куда тебе это понять … ты ведь всё в своей жизни воспринимаешь как данность, не так ли?.. Данность, что ты можешь просто приезжать в дом генерала Сона… данность, что ты можешь жить в пентхаусе генерала Кана… данность, что можешь есть за одним столом с черным генералом Пак Сонхва… Совершенно обыденные вещи для тебя – не так ли?.. Совещания командования, совещания совета директоров крупнейшей компании мира… ты вообще осознаёшь частью чего являешься?.. Младший выглядит потерянно, опять смотрит куда-то в сторону. Потом оборачивается позади себя и снова обращает внимание на Кима. - Да, я понимаю вашу позицию, Хонджун-ши, но вы здесь всего неделю… - произносит он более уверенным тоном. – При всём уважении, вы не можете понимать нашу ситуацию. Генерал Чон не первый раз пытается… - Генерал Чон? – хмыкает Ким. -… захватить власть… на Севере… - Ты там синтетики объелся или тебе текст дали?.. Читать умеешь, понял… - Почему читаю? Я не читаю… - возмущается младший. - Значит, наизусть выучил… - Я не учил никакие фразы. Хонджун-ши, послушайте меня… - Почему я должен слушать бред куклы?.. - Нет, послушайте… я… послу… - Чонхо постепенно сдаётся. - Черный генерал Пак Сонхва и генерал второй звезды Кан Ёсан ещё с момента ранения главнокомандующего Чхве во Рве захватили власть над командованием. При пособничестве генерала второй звезды Сон они в бессознательном состоянии вывезли главнокомандующего за пределы защитного купола Севера. Местонахождение главнокомандующего Чхве неизвестно. Генерал третьей звезды Чон как супруг и официальный партнер главнокомандующего получает постоянные запросы о его состоянии и о возможности Севера выполнять обещания, данные в течении этой недели… Документы, подписанные ранее генералом Каном, лишний раз подтверждают его желание захватить власть на Севере… Генерал Чон планирует обратиться за поддержкой к Совету… - К С-совету? – невольно замирает Чонхо. - К Совету, - мрачно кивает Хонджун. – Если вы не вернёте его соулмейта, генералу Чону не остаётся ничего кроме как обратиться к Совету. Сейчас Совет – единственный, кто может обеспечить безопасность Севера и исполнение Севером взятых на себя обязательств перед международными партнёрами. Тем более, что Answer всё ещё находится в порту. Генерал Чон планирует оформить договорённости с Адмиралом Ларссоном в должном ключе. Да, их придётся немного изменить – они не будут похожи на те, что удалось получить вашей стороне, но это всё равно будет лучше, чем стоящая во главе Севера банда головорезов… те уступки, на которые генералу Чону придётся пойти на прямую связаны с благополучием его соулмейта. Наши отряды за прошедшие тринадцать часов не смогли выяснить местонахождение главнокомандующего Чхве, что вызывает тревогу относительно состояния его здоровья… - С главнокомандующим Чхве всё в порядке, - наконец произносит Чонхо. Он даже приноравливается к тону соулмейта. – Стоит просто дождаться торжественного отбытия кораблей с иностранными делегациями. Непонятно, зачем генералу Чону нужно устраивать эти истерики… хотя, нет, это типичное для него поведение, но откуда вам знать об этом, Хонджун-ши? - Поверь мне, я прекрасно знаю Уёна. Он не стал бы лишний раз даже упоминать Совет, если бы дело не было серьёзным… - Хонджун устало вздыхает и смотрит на парня. Не туда он полез. Не туда. - Прекрасно знаете? – Чонхо качает головой. Ким не понимает, отчего лицо младшего становится суровей, когда он задаёт этот вопрос. Он явно сжимает челюсти и чуть ведёт подбородком вверх. Возможно, Хонджун замечает что-то вроде горечи в чужом выражении лица, но тут же отметает эти наблюдения за ненадобностью. - Если главнокомандующего не будет в порту в пять вечера, генерал Кан, генерал Сон и генерал Пак будут объявлены государственными преступниками… - сухо произносит капитан. - Да, блять, у вас нет даже государства! – не выдерживает Чонхо. Хонджун снисходительно улыбается на эту несдержанность. – Ёб твою мать… как он вам мозги выкрутил за эти несколько часов. Серьёзно?! - Директор Чхве… - О, блять, завали… - Директор Чхве, мы обозначили свои условия, - с нажимом повторяет Ким. Ему забавно наблюдать за эмоциями парня. - Хусловия, блять, - себе под нос чертыхается Чхве. - Я всё ещё тебя слышу, - Хонджун позволяет себе лёгкую ухмылку. - Так слушай, - Чонхо буквально пронзает мужчину взглядом. Хонджун чувствует, как его сердце практически замирает от яркости сверхновой напротив. Он даже почти пропускает то, что говорит соулмейт после. – Сани-хён будет в нашем… в нашем порту, ты понял?.. И когда он там будет, тебе лучше привести генерала Чона, себя, Уджина, всю вашу ебучую шайку-лейку… потому что бегать и искать вас по подвалам и подворотням мы не будем, а если и будем, то только стреляя на поражение, понял? Ким смотрит на парня и испытывает двоякие чувства – с одной стороны ему реально немного смешно от этих детских угроз, с другой стороны он поражается чужой силе и воодушевлённости. Становится даже немного обидно, что они по разные стороны баррикад. Где-то в глубине души, Хонджун понимает, почему они – соулмейты… и у них действительно могло бы получиться очень хорошо не умирать вместе. Если бы они встретились раньше… если бы Хонджун встретил такого соулмейта во время третьей мировой, возможно… Да нет, совершенно точно, его жизнь сложилась бы иначе… - Удачи, - хмыкает Хонджун и отключается. - Наговорились? – интересуется Чон. Ким наконец фокусирует на нём взгляд – генерал третьей звезды успел переодеться в бордовый костюм с золотыми эполетами. Уён немного морщится, когда Уджин касается спонжем его лба в попытке закрасить синяк. – Это только у директора Чхве есть время столько с тобой разговаривать… тянут, твари… - Да пускай тянут, сколько хотят… ты ведь тоже не дурью маялся, пока я тут языком трепал, - Хонджун окидывает взглядом тонсена. Комментарий про Ларссона почти застал Кима врасплох, но потом он вспомнил, с кем имеет дело. Уёну никогда ничего не стоило с кем-то о чём-то договориться – он удивительно быстро мог находить болевые точки собеседников, а также распознавать их истинные мотивы и цели. Он легко предсказывал чужое поведение, опережая своих оппонентов на несколько шагов. Во всяком случае так было раньше… Во всяком случае таким был Чон Уён, которого Хонджун знал лет этак десять назад… мальчишка… все они были мальчишками, небо и звёзды… вся война – сплошные дети, борющиеся друг против друга по мановению дряблых рук тех, кто сидит за столами из красного дерева… вся война – один сплошной расчет дурного никому ненужного алгоритма, который в итоге ещё и ошибся в самом неожиданном месте… либо его «ошибли». Хонджун, пока был в безвременье, много и долго думал о том, как началась и закончилась война… в момент её окончания он уже был всего лишь сторонним наблюдателем… - Марафет наводил, ага, - улыбается Уён. - Это теперь так называется? – выныривает из размышлений старший. – Что Ларссон попросил? - Землю, - пожимает плечами Чон. Действительно, какой глупый вопрос. Что ещё бы попросил бороздящий моря уже почти вечность адмирал судна без порта привязки?.. Да и что ещё в их мире имеет хоть какую-то ценность помимо земли?.. - Ты же не собираешься… - И рыбку съесть, и на ёлку сесть? – хмыкает Уён. Смотрит на Уджина и глазами указывает на дверь квартиры. Помощник кивает и уходит. Он уже давно привык, что есть вещи, которые ему лучше не знать. Уён слезает с высокого стула и подходит ближе к Киму, что по-прежнему сидит на диване. Его движения плавные, медленные, даже немного ленивые. Хонджун бы сказал «уставшие», но тут только именно лень и наигранность, но для всех остальных… для всех остальных это, конечно же, будет выглядеть последствиями бессонной ночи. - Уён-а, - тянет Ким, словно обозначая рамки, запрещая играть с собой. Младший только скалится. Хонджун впервые, пожалуй, не разделяет его браваду: адмирал Ларссон, Answer, Совет… в этот раз самонадеянный тонсен забрался слишком высоко. Одно дело играть с Паком, который всю жизнь был на коротком поводке… или с тем же Каном, что создал отличную видимость собственной независимости и вменяемости… вот они все примерно идут в одной упряжке – сломанные войной, восставшие из пепла и дыма фениксы. То, с чем играет сейчас Чон – открытый огонь, что сожрёт и не подавится. - Переживаешь, хён-ним? – Чон подходит всё ближе и ближе, пока не оказывается практически на коленях у старшего. – Не можешь отвыкнуть переживать за меня?.. Это мило, Хон-джу-н-аа. Ким ведёт головой, стараясь не поддаваться на провокацию. Уён же отключен от какой бы то ни было сети… как он… что он… В голову капитана пробирается чужой голос… и присутствие кого-то стороннего в собственном сознании становится настолько очевидно, что Хонджуну хочется кричать, кусаться, драться и бежать, но он не в силах пошевелить и мизинцем. - Мой заботливый хён, - Уён обхватывает его за плечи и заглядывает своими бездонными глазами в глаза капитана. В глазах Кима Чон всегда видел огромный космос. Совершенно обычный. Бескрайний с тысячами звёзд. Идеальный образец нормы в их сумасшедшем мире. Тот самый образец нормы, что сам пришёл к профессору Ли в своё время… та самая последняя деталь, которая позволила найти массовое решение… Уён слишком хорошо знает ценность капитана Кима, о которой тот даже не догадывается. – Всё будет хорошо, хён-ним. Я осознаю, что делаю… - Ты каждый раз так говоришь, - морщится Ким. Ему хочется отодвинуть младшего от себя, а лучше вообще покинуть эту квартиру. – Что ты собираешься делать, когда они привезут генерала Чхве в порт?.. Ты подумал об этом? - Когда мы будем в порту… догадайся, кто будет у них за спиной? - Что?.. – непонимающе вскидывает глаза Хонджун. - Они окажутся между нами и Answer, - поясняет Чон. - Уён-а… ты же не собираешься… - капитан дёргает правым уголком глаза. Ему кажется, что шрам на брови начинает немного пульсировать - то ли от снизошедшего осознания, то ли просто от напряжения. - Наблюдать за тем, как их мозги будут вскипать?.. Собираюсь… звёзды… ты не представляешь, сколько я мечтал об этом… даже если это будет последним, что я увижу… - младший мечтательно вздыхает и замолкает, словно что-то прикидывает в своей голове. – Знаешь… наверное, да… последним я бы хотел увидеть Ёсана… стоящим на коленях… среди мертвых тел тех, кого он так любит… это было бы потрясающе, не находишь?.. - Что он с тобой сделал? – Ким не удерживается от вопроса, как и не успевает удержать свою руку, сорвавшуюся вверх. Он осознает, что касается чужой щеки с небольшим опозданием. Вот и ещё один признак того, что он попался на удочку. – Уён-а, что он сделал с тобой? - Уничтожил, - без всякой эмоции отвечает Чон. Констатирует факт. – Он уничтожил меня, хён. И должен за это ответить.