***
Приходится в спешке покидать новый дом Ларсов, чтобы незамедлительно явиться на долгожданные переговоры с союзником. Я понимаю, что Бейл еще сомневается в отношении оппозиционных заявлений, касательно ввода регулярной армии и политики Канцлера в целом, однако хочу заранее подготовить почву для идеи создания Альянса. Падаван паркует аэроспидер прямо на открытой площадке, где расположен королевский звездный корабль. Он помогает мне спуститься, крепко удерживая за руку. В какой-то момент, мне кажется, что его рука ощутимо скользит по коже спины, следуя линии позвоночника. — Красивое платье. — говорит чуть слышно, чтобы никто из посторонних не услышал. Солдаты на посту совсем не обращают на нас внимания. Не сразу догадываюсь, что Энакин все-таки позволяет себе вольность, но прикосновение осуществляет через Силу, одаривая мою изголодавшуюся кожу заветным теплом. — Нужно поторопиться.— представляю, как больно шлепаю наглую невидимую руку парня и устремляюсь вперед. Во дворце царит привычный покой, но перешептывания многочисленных служанок королевы намекают на некое событие, которое вот-вот должно произойти. Смущает факт неясности и явного утаивания, которые с каждым шагом вперед все сильнее обостряют мою тревогу. Ищу глазами знакомое лицо и не знаю, чего ожидать от разговора с сенатором. Останавливаюсь для короткой передышки и перевода дыхания. Рассматриваю фреску на потолке приемного зала. Полностью игнорирую присутствие удвоенного штата охраны. — Госпожа... — Дорме выглядывает из укрытия в виде внушительной каменной колонны, а затем плавной походкой идет к нам навстречу. На ней оранжевое форменное платье, которое обычно надевают ближайшие фрейлины королевы. В темных глазах отслеживается беспокойство.— Я ждала вас. — Эни, мне нужно обсудить дела Сената.— обращаюсь к падавану, надеясь на понимание. — Нет, я пойду с тобой. — скрещивает руки впереди и подходит ближе. — Мне нет дела до политики, но оставлять вас одних в таком состоянии нельзя. — намек на слабо скрываемое волнение Дорме и мои вялые попытки внезапно уйти. «Упрямец.» Закусываю губу, чтобы точно решить, как действовать. Мы слишком хорошо чувствуем друг друга и поэтому придется мириться с этой связью. Молодой человек будет не в восторге, когда разговор затронет деятельность Канцлера. Необходимо избежать любого разглашения и найти более подходящее место, где не будет дополнительной слежки. На ум приходит одно из любимых мест Падме, обусловленное короткими вспышками воспоминаний. — Хорошо. Тогда пойдем в королевскую библиотеку. — тихо заявляю, заметив пару стражников в компании новенькой служанки из личной свиты Джамиллии. Милая девушка слишком часто бросает в нашу сторону короткие взгляды, чем успешно выдает себя. — Пойдешь позади нас. — быстро шепчу падавану и киваю головой в сторону просторного холла, ведущего к главной лестнице. Бесчисленное количество полок с голодисками, собранными файлами и очень древними книгами внушают мнимое ощущение тишины и тяжести неоспоримых знаний. Маленькие роботы-помощники быстро снуют от одного стенда к другому. Сориентироваться в этом месте довольно просто, потому что схема распределения данных похожа на земную. Отдельно выделенные ряды прозы, научные труды известных ученых, исторические события, повлиявшие на развитие Набу. Все в открытом доступе. «Сила в знаниях.» Точно не ясно, что именно ведет меня в обход архиваторов, занимающихся поиском нужной информации, но мы останавливаемся возле стенда с данными об известных политических деятелях прошлого и биографическим списком всех высокопоставленных знатных вельмож планеты. Интуиция или Сила упорно намекают мне на что-то, но голова занята предстоящим разговором с союзником из Сената. — Удостоверься, чтобы нас никто не побеспокоил. — говорю Энакину, искоса поглядывая в сторону одного из архиваторов, сидящего за голограммным экраном. — Откуда столько осторожности, госпожа сенатор? — шутливо спрашивает падаван. — На Татуине тебе нравилось проявлять безрассудство. — Эни, дело серьезное. — хмурюсь от вспышки раздражения. — У меня есть все основания предполагать, что за мной следят, даже здесь. — Если бы я не понимал этого, то преспокойно позволил той девице дальше дышать вам в спину. — с ноткой обиды сообщает молодой человек. Смутно вспоминаю, что пока мы поднимались по лестнице, он отстал от нас на короткое время. — Надеюсь, ты не повредил мозг бедняжки своим... воздействием? — приподнимаю бровь, ожидая ответа, однако Дорме, похоже, устала терпеть наши перепалки, которые стали напоминать спор влюбленных голубков. — Госпожа, время. — молодая женщина берет меня за руку, уводя в дальний угол за стенд и достает припрятанный в рукаве, портативный голопроектор. — Сенатор Амидала... — маленькая голограмма темноволосого мужчины мерцает голубым светом. — Вы слышите меня? — Сенатор Органа. — чуть улыбаюсь и киваю в приветствии. — Какие новости из Корусанта? — Все неоднозначно. Наше предложение о создании Комиссии по утверждению точной деятельности регулярной армии было вновь отклонено. Большинство поддерживают Канцлера в незамедлительном использовании военных сил для устранения угрозы со стороны Конфедерации, — проекция передает тревогу в его искаженном связью голосе. — Но подобная конфронтация ввергнет Республику в открытую войну. Неужели они сами этого не понимают? Почему никто не рассматривает возможность двусторонних переговоров и подготовку миротворческой компании? Мы же столько работаем над проектом. Ведь это точно одобрит Орден джедаев. — даже не смотря на гнев, я чувствую ясность мыслей, а «внезапному» знанию политических нюансов в галактике не стоит удивляться. — Палпатин в довольно пылкой манере выразил обеспокоенность за жизнь всех сенаторов, не забыв упомянуть о покушении на вас в качестве примера. — Это больше похоже на попытку запугать ведомых политиков. — закусываю губу и прищуриваюсь. Всматриваюсь в пустоту, пока Дорме держит в руке голопроектор и озирается по сторонам. — Солидарен с вами, но Канцлер вряд ли поменяет свое решение. В Сенате ходит слух о предоставлении ему специальных полномочий, как главного лидера Республики. И ваш наместник, Джа-Джа Бинкс, одобряет эту идею. — Бейл качает головой от разочарования. — Это начало конца демократии. — держу руку у лица и вздрагиваю от призрачного ощущения холода.— Ох, Джа-Джа... Палпатин умудряется провернуть все так, чтобы я не участвовала в голосовании по относительно уважительной причине. Что-то подсказывает мне, что это еще не все известия. — Мне нужно вернуться, как можно скорее... — готова взвыть от собственной никчемности. «Хитрый козел просто слил меня!» — Будьте осторожны. Вчера, вместо Канцлера, заседание открывал вице-спикер Амедда.— предупреждает меня альдераанец. — Хотите сказать, что он покинул Корусант? — тут же спрашиваю и ощущаю знакомые, еле уловимые ледяные путы на руках и шее. Сам воздух вокруг стремительно холодеет, а на плечи взваливается все более ощутимое давление. Связь обрывается, как раз в тот момент, когда к нам подходит Энакин. В его глазах таится подозрительность. Он внимательно смотрит на меня, будто проверяет с ускоренными потоками джедайского чутья. Идиоту понятно, что он еще продолжает считать Палпатина достойным лидером и не понимает факта моего несогласия с ним. — Нам нужно идти. Кто-то только что прибыл во дворец. — сухо проговаривает Скайуокер. — Ты это почувствовал? — глупо спрашиваю, растирая закоченевшие ладони. Сердце стучит в сумасшедшем ритме, будто маленькая птичка, пойманная в клетку. — Там целая делегация с группой охраны...— усмехается в ответ. — А мне как раз есть, что обсудить с наставником, — уходит вперед, не оборачиваясь. — Наставником? — у меня подкашиваются ноги, холод проникает под кожу и морозит суставы до жуткого скрежета. «Нет! Нет!»— кричу про себя, не зная, что предпринять. Как спрятаться от внеплановой встречи с Палпатином? Я подозревала и ждала ответного хода, но чтобы Владыка ситх лично прибыл сюда. Вслед за нами... — Сила, помоги мне. — обреченно шепчу и закрываю ладонью задрожавшие губы. Ощущаю прикосновение теплой ладони помощницы. Дорме стоит рядом со мной и старается поддержать сочувствующим взглядом. Ей изначально не понравилась моя идея благородного спасения матери героя. Теперь придется держать ответ перед Палпатином, который наверняка в курсе моей скрытой деятельности. Да еще и за отсутствие отчета напомнит.***
Каждый новый шаг сопровождается агонией. Ноги не гнутся, а кожа готова посинеть от холода. Мы идем в обратном направлении к лестнице. В самую гущу Тьмы, где обитает дьявол. — Забери R2 и отправляйся в Озерный край к Ларсам. — тихо приказываю помощнице, останавливаясь на пару секунд. Начинаю задыхаться. Темная аура заражает воздух, усиливая мой страх с обреченностью. — Я не оставлю вас. — Дорме противится открытому приказу. — Будет лучше, если мы поменяемся. Поворачиваюсь к ней лицом и медленно мотаю головой в отрицании. Палпатина не обманешь подставной куклой. Он явился сюда по определенным причинам, одна из которых глупо побежала прямо в костер, отбрасывая любые подсказки Силы. — Внимательно следи за женщиной. О любых непонятных ситуациях сообщай мне. — говорю на выдохе, не успевая прочистить горло. Разворачиваюсь в сторону лестницы. Слышу слабый шум голосов. Глубоко вдыхаю смрад невидимой, ядовитой Тьмы и толкаю себя вперед. Меня явно ожидают. Солдаты выстроены в ряд, по обе стороны приемного зала. Личная охрана Канцлера активизируется, заметив мое осторожное приближение. «Доигралась.» — хмыкает со злостью внутренний голос. У возможности есть цена. Я спасла человека, чей жизненный путь должен был завершиться в мучениях. Еще захотела уберечь избранного от зла, но переоценила свои способности. Он посчитал, что у меня есть дар провидения, вот только он ни черта не работает, когда это нужно! Боюсь споткнуться и упасть. Палпатин может запросто устроить мне нелепую смерть, с маниакальной радостью переламывая шейные позвонки во время падения. Вижу Энакина, который стоит рядом с чудовищем и открыто ему улыбается. Они о чем-то тихо беседуют. «Посмотри. Посмотри на меня!» — кричу про себя и сжимаю пальцами мраморные перила. Две пары голубых глаз устремляются ко мне, будто их обладатели услышали мой внутренний зов. Слегка морщусь от горечи во рту, потому что впервые отмечаю схожесть цвета радужной оболочки. Такая мизерная общая деталь вызывает приступ тошноты и отвращения. Они не могут быть похожи. Не могут! — Сенатор Амидала...— Шиф выходит немного вперед и детально рассматривает меня. — Весьма рад нашей встрече, — его длинная мантия кровавого цвета из дорогой парчи больно режет взгляд случайного наблюдателя. Он одет менее официально, в отличие от своего главного советника, Сейта Пестажа, но привычный пафос своего положения продолжает упорно демонстрировать. «Весьма, он сказал весьма?!» — Канцлер Палпатин... — излишне четко проговариваю, слегка киваю головой и подхожу ближе. — Ваш визит... весьма неожидан. — возвращаю поганцу тривиальное словечко, чтобы подавился, как следует. Воображение лихо рисует картину задыхающегося ситха с пеной у рта. Его хриплые, предсмертные вдохи обрываются подступающей к уголкам искривленных агонией губ кровью... Часто хлопаю ресницами и не понимаю внезапного приступа пугающей кровожадности. Это похоже на какое-то искушение перед запретным, даже недостижимым деянием. — У меня находятся причины временно покидать свой пост, — улыбка простофили совсем не вяжется с холодным блеском его глаз, да и голос опять затуманивает мозг. — Как и у вас...— медленно приближается, будто крадется, но держит допустимую приличиями дистанцию. — Хотя я никогда не забываю о своих обязанностях. Отличный удар под дых с явным порицанием. Да еще в присутствии королевы с советниками и солдатами. — Капитан Панака сообщил, что вы прибыли в компании гостей. — Шиф поворачивается к Скайуокеру, ожидая полного доклада нашей вылазки на Татуин. Прорезаю взглядом мундир темнокожего мужчины и терплю комок с подступающей горечью. Хочется громко хмыкнуть и покачать головой. Информатор даже не скрывает своей второстепенной деятельности. А ведь Амидала полагалась на него в прошлом. «Молчи!» Смотрю на Энакина затравленным взглядом. Тело неподвижно, но именно в глазах словно взрывается Свет. Если во мне есть так называемое Сияние, то пусть оно отвлечет его. Пусть будет взрываться, подобно фейерверку и отбрасывать мертвый холод в воздухе, временно замораживающий извилины всех присутствующих. Не знаю, как это можно сделать, но я просто отчетливо представляю себе яркий маяк в ночной мгле и концентрирую все внимание на воображаемом фонаре. «Молчи.»— наши взгляды наконец встречаются. Падаван раскрывает губы, чтобы что-то ответить Палпатину, но молчит. Он явно смущен и удивлен моими попытками изобразить из себя реального светлячка. — Будет лучше, если я лично проинформирую вас о проделанной миссии, Канцлер. — обращаю свой взор на рыжеволосого мужчину. — Вы позволите? — открыто смотрю в ледяные глаза политика и больно прикусываю собственный язык. Чувствую недобрый взгляд со стороны его главного советника. Пытаюсь выкрутиться на свой страх и риск от неудобного положения и позорного разоблачения. Любая, даже самая оригинальная небылица, не увяжется под пристальным вниманием умного ситха. Но приукрашивать правду тоже не стоит. — Охотно соглашусь... — лениво тянет мужчина. — Уверен, вам есть, что рассказать. — вытягивает руку в приглашающем жесте и ждет, чтобы я присоединилась. — Не стоит волноваться, Энакин... — обращается к Скайуокеру, который вознамерился сопроводить нас. — Мы будем в королевском саду и я лично позабочусь о защите дорогого нам сенатора. — растягивает улыбку на лице, а мне хочется убежать от всего этого дерьма с бутылкой алкоголя в придачу. — Жду вашего возвращения. — отвечает джедай с поклоном, но продолжает смотреть только на меня. Он явно обеспокоен из-за моей реакции на прибытие Палпатина, да еще переговоры с Органой о подозрениях в отношении политика, удобно подливают масла в огонь. «Нужно обязательно переубедить его.» — шестеренки в моей голове крутятся на максимальных скоростях, выискивая идеи для спасения собственной тушки. — Ничего не изменилось. — задумчиво проговаривает Шив, когда мы медленно спускаемся с каменной лестницы. Он идет впереди меня, в сторону круглого фонтана, скрытого за рощей цветущих волнистых кустов. Длинный подол его мантии громко шелестит при неторопливой ходьбе, напрягая мой слух излишними звуками. Стараюсь дать грамотную оценку каждому его действию и прихожу к весьма противоречивому выводу. «Какого, собственно черта, я вообще бодаюсь с ним?» Мне всего-то нужно спасти нескольких человек и уберечь Энакина от участи озлобленного убийцы-калеки. Тут можно только покачать головой и еще раз пожалеть о своей порывистости в защиту высоких моральных принципов. Я знаю, кем на самом деле является Палпатин, но поменять или обезвредить его просто так не смогу, да и не зачем. Слишком силен и хитер, гад. А вот подружиться и заручиться неким подобием поддержки стоит, но все опять сводится к отсутствию более полной характеристики чиновника и его точных намерений в отношении меня. Если я так хорошо чувствую зловещую ауру Палпатина, то и он наверняка успел заметить во мне нечто иное. «Свет или мерцание, как говорит Энакин.» — Мне всегда нравилась ваша, зрелая не по годам рассудительность, пусть и с весомой долей своеволия. — Шив дотрагивается пальцами до голубого потока воды возле статуи первой королевы Набу. — Однако намеренное игнорирование моих указаний порождает определенные подозрения. — Скажем так... — зацикливаюсь на попытке правильно подобрать слова. Открытая правда, без точной и лишней информации. Вот, что сейчас нужно, чтобы хоть немного выбраться из густого дерьма последствий. — У меня была веская причина так поступить. Мысль наладить с Палпатином нейтральный контакт кажется мне самой правильной, но жуткий холод и давление его ауры уже сейчас все усложняют. Становится сложно дышать, будто страдаешь внезапно возникшей асфиксией. — Неужели? — спрашивает он нараспев и продолжает изучать линии каменных рук королевы, застрявших во времени. Мужское лицо лишено каких-либо эмоций, что наводит на мысль о безграничной скуки. «Не верит, что вполне ожидаемо.» — Мой друг оказался в смертельной опасности и я должна была помочь. — проговариваю на выдохе, ожидая первых капель дождя. — У вас есть все необходимые ресурсы, чтобы нанять специально обученных людей. — возражает политик, обходя меня со спины.— Да и принижать собственный статус до уровня какой-то рабыни не допустимо в вашем случае. Он уже знает о Шми. Остается только крепче сжать зубы. — Бывшей рабыни.— осторожно возражаю. — Которая с недавних пор обрела статус матери героя. — раскрываю небольшой козырь, обеспечивающий более стабильную безопасность для женщины. Ведь теперь, убрать ее, как простую помеху уже не получится. — У меня не было времени для поиска наемников. На кону стояла жизнь человека, который помог мне в прошлом. — добавляю с пылкой уверенностью в своей правоте и обнимаю себя руками.— Тем более, в моем распоряжении находится молодой джедай. — чуть вздрагиваю от невидимого удара в оголенные лопатки. Поток холодного воздуха пронизывает меня до костей. — Энакин пока еще падаван и его способности далеки от необходимого, — мужской голос понизился и будто медленно режет часть моих ушей. — Да, но у него хороший учитель. — Мастер Кеноби сам не успел толком пройти обучение. — Шиф не скрывает нотки презрения в голосе, чем окончательно сбивает меня с толку. — О каких грамотных наставлениях может идти речь? Резко разворачиваюсь, приподняв в удивлении брови. В его словах есть доля здравого смысла, но с чего вдруг такая откровенность? От обманчиво любезного тона остается только фантомный намек на ту самую улыбку. — Так вы поэтому прилетели сюда? Энакин открыто называет вас своим наставником. — прищуриваюсь в подозрении. Мне совсем не нравится, что ситх медленно кружит вокруг меня, как коршун возле добычи, да еще демонстративно блуждает взглядом по распустившимся цветам, игнорируя меня, как собеседника. «Козел!» — По вашему это плохо? — холодный блеск в голубых глазах передает явную издевку. — Это подозрительно. Особенно для человека, занимающего высокий пост в Сенате. С чего вдруг такой интерес к бывшему рабу? — задаю вопрос более резким тоном, однако не успеваю сдержать короткого всхлипа, когда Палпатин резко приближается ко мне и буквально насильно въедается хладнокровным взглядом в лицо. Почти вплотную, слегка наклоняясь. — Будьте осторожны. — вкрадчиво проговаривает, подняв левую руку. — Ваш тихий, неуверенный голосок вынуждает меня быть ближе, а это нам ни к чему... — указательный палец осторожно очерчивает мое плечо, будто рисует непонятный знак, оставляя невидимый ледяной шрам.— У королевской прислуги может появиться занятная тема для новых сплетен. — Зачем вы прилетели? — спрашиваю шепотом, ощутив волну тошнотворного страха вместе с предательским румянцем. Он так быстро меняет тактику от унизительного игнорирования до преднамеренной, непозволительной дерзости, что я совсем не успеваю сориентироваться. А это прикосновение... — Чтобы увидеть вас и пригласить на званый ужин в моем фамильном дворце. Он состоится завтра. — Шив немного отдаляется от меня, дав возможность наконец свободно вздохнуть. Громкий громовой удар заставляет дернуться от испуга. Мне кажется, что с первым раскатом молнии вдалеке, я вижу золотые переливы в светлых глазах ситха. — А еще предупредить, что за очередным вашим непослушанием, последует лишение всех политических званий, включая голоса в Сенате.— невидимое давление концентрируется на моих плечах, проникает под кожу и больно царапает острыми когтями. — Не пытайтесь со мной играть, Амидала, — в этот раз, Канцлер не улыбается. Поджимаю губы, терплю ледяное насилие и новую порцию боли в своих легких. Он наверняка может просто смять внутренние органы с помощью одной Силы и превратить меня в овоща. — Вам нравятся раскаты грома? — Шив преспокойно поднимает лицо к небу, изображая заинтересованность погодой. Будто никакой угрозы вообще не существует. — Всегда восхищался неукротимой стихией. Молния настолько быстрая и беспощадная. Один точный удар несет смерть всему живому, — его взгляд медленно проходится по мне, чтобы убедиться, что эффект жестокого воздействия удался. — Вы замерзли. Нам следует вернуться.— в очередной раз предлагает мне свою руку в помощь. «Да чтоб тебя!» — Это была возможность и я воспользовалась ею. — не знаю зачем, но пылко пытаюсь оправдать собственную недальновидность. Искренние мотивы могут подкупить любого, правда из-за сухости в горле хочется окунуться в фонтан с головой и напиться. — Уверена, вы поступили бы так же. — для большей достоверности, крепче сжимаю прохладную руку политика пальцами, давая понять, что верю в его благородство. — Вовсе нет, сенатор, — ледяной взгляд мужчины слегка смягчается. Его большой палец медленно поглаживает мою кисть, точно хирургический скальпель. — Всякая привязанность делает нас уязвимыми, вот почему необходимо вовремя ее оборвать. Новый, более мощный раскат грома прошелся по темному небу. Несколько вспышек ударили в западной стороне города, возле вереницы маленьких водопадов. Худшее ждало меня впереди.***
Сильный озноб вызывает ломоту в суставах и не дает нормально уснуть. Ворочаюсь в постели, натянув до носа теплое покрывало. Ничего не помогает. Дождь продолжает заливать столицу, а гром награждает очередной порцией тревоги. Измучившись от последствий встречи с ситхом, я наконец погружаюсь в дремоту и начинаю упрямо блуждать во тьме. Одержимо ищу выход, отмечая изменения Энергии вокруг себя. Пустота рассеивается, что не особо приветствуется, потому что меня не покидает твердая уверенность, что это очередной кошмар. Вижу смутные очертания внушительного здания с закрытой оранжереей из разнообразных цветов. Внушительный сад с целым лабиринтом зеленых стен окутывает тяжелым приступом клаустрофобии. Массивные каменные колонны и широкая лестница с позолоченными статуями незнакомцев приглашают зайти внутрь, напоминая сюжет сказки о Гензель и Гретель. Мертвые лица философов из Старой Республики обращены ко мне и будто пытаются что-то сказать, но не могут. Застывшие маски ужаса, как из дома восковых фигур, провожают меня с ощутимым нетерпением, что наводит на мысль закричать от страха и пуститься в бега. Перемещаюсь на второй этаж, вижу женщину средних лет. Она очень красива и грациозна, с царственной осанкой и обилием драгоценных украшений на шее. Ее шикарные волосы цвета огненного пламени сияют в приглушенном свете ночников. Она сидит за туалетным столиком и смотрит на себя в зеркало, поправляя красную помаду на губах. Громкий раскат грома напугал нас обоих, а в комнате резко погас свет. — Талия! — зовет служанку, но та не отзывается. Смотрит на закрытые окна, на которых бегают мокрые дорожки от сильного дождя. — Ленивая девчонка! — ругается и выходит из комнаты. Я, как завороженная, иду за ней следом. Видение приобретает все более четкие очертания. Хочу проснуться, но сама Сила настойчиво ведет меня за незнакомкой. На ней фиолетовый халат с широкими рукавами, отделанный золотыми нитями, а длинные локоны роскошных волос плавно подпрыгивают при быстрой ходьбе. Вокруг нас царит мертвая тишина, изредка нарушаемая громовым шумом. Нет никого, даже дроидов. Женщина идет в сторону одной из гостевых комнат, откуда доносятся завывающие звуки ветра. — Косинга! Что случилось?! — раскрывает массивные резные двери и плотнее закутывается в шелковый халат. Ветер обдувает ее моложавое лицо, но в голубых глазах таится тревога. — Почему ты не отвечаешь? Это не смешно! — проходит вперед, не замечая темного силуэта у раскрытых дверей широкой лоджии. Комната погружена в полумрак, но вспышки молний помогают мне первой увидеть обезглавленное тело незнакомого мужчины. Не могу сорваться на крик, так сильно ужасает меня эта картина. — Косинга... — хозяйка дома обходит громоздкий стол с разбросанными голодисками и поврежденным стационарным голопроектором. Осторожно приближается к лоджии, чтобы закрыть стеклянные двери. Дождь уже залил часть комнаты, оставив небольшую лужицу возле мягкого ворсистого ковра. Новая вспышка, и яркое видение чужака в темном плаще пугают ее. Ветер усиливается, сорвав несколько уличных горшков с экзотическими цветами. Неприятный треск напоминает звук разбитого хрусталя, от которого хочется поморщиться. — Ох! — женщина пятится назад, прижимая руку к груди. — Шиви, это ты? — она чуть не падает, наткнувшись левой ногой на что-то твердое. Слегка наклоняется, чтобы лучше рассмотреть и замирает от шока. Очередная вспышка освещает отрубленную голову и перекошенное страхом лицо ее супруга. В темном помещении раздается пронзительный крик. Хозяйка дома зажимает рот ладонью и вертит головой в неверии. — Шиви, пож-жалуйста! Как... — она взывает в громкой истерике, не сдерживая слез и буквально отпрыгивает от головы в ужасе, заметив неподалеку тело мужчины. Края раны ровно обуглены, оставив во влажном воздухе тошнотворные нотки пали. Поэтому кровавые следы отсутствуют. — Да, мама. Это сделал я. — с довольством проговаривает юноша. Резкий порыв ветра сдувает глубокий капюшон с лица убийцы, и я взираю в пронзительно голубые, но такие холодные глаза молодого Канцлера. Он активирует красный световой меч левой рукой, однако продолжает стоять неподвижно, будто знает, что должно случиться в эти секунды. — Нет... — с всхлипами шепчет женщина и протягивает руки к юноше. — Нет, сын... — она бросается к нему, в надежде заключить в свои объятия, но встречает только удар меча. Строго в грудь. Насквозь. Вспышка молнии рассеивает тьму от лица будущего Императора, а я кричу от разрывающей изнутри боли. Туманная муть вновь окутывает меня, звуки грома плавно затихают, но жуткий холод остается. Дергаюсь в гипногогических судорогах, изо всех сил стараюсь освободиться от водоворота нового видения. Душа мечется в углу, взывая прекратить ментальное насилие над сознанием. В громким вдохом просыпаюсь и обнимаю себя за плечи. Мне нехорошо. Это можно назвать моральным разложением и тотальным эмоциональным угнетением. Тяжело дышать и ощущать себя живой, после видения ужасающей расправы. «Как он мог?!» Нет сил говорить, но горло дерет от жажды. Мне нужно открыть окна и подставить дождю горевшее от слез лицо. Отдышаться и придти в себя, чтобы... «Чтобы что?» Растерянность губит всякие намерения. Я не знаю, что делать с этими знаниями. Мозг отказывается переварить информацию в рациональном, стратегическом русле. Слишком тяжело, даже отвратительно. Ощущаю внутри гадкую опустошенность. Она беспощадно крадет мои силы, оставляя лишь одно стремление — взмолиться. Слышу осторожный стук в дверь спальни и, не раздумывая, бегу открывать, даже не надев на сорочку халат для приличия. Энакин стоит на пороге босиком, в наспех надетых штанах и накинутой на плечи тунике. В правой руке он держит свой меч и с беспокойством взирает на меня. — Тебе приснился кошмар. — уверенно заключает, но не проходит вперед. Смотрю на него, не успеваю стереть слезы с щек, ощущаю ауру заветного тепла и понимаю, что мне действительно необходимо сейчас. — Падме... — возражает шепотом и удивляется, когда я резко хватаю его за руку и чуть ли не толкаю в свои апартаменты. — Мне нельзя быть здесь, ты... — встаю на носочки, тянусь к его губам. На разговоры нет сил. Я хочу согреться его теплом, нашей близостью и той самой связью, которую образовала Великая Сила. Почти повисла на нем, жадно ухватившись за плечи. Мне плевать, как я сейчас выгляжу и плевать, что это тело Падме. Скайуокер нужен мне. Только мне. — Подожди... — падаван взмахивает рукой, закрыв таким способом дверь спальни. — Ты ведь сама сказала... — наклоняется сильнее и утыкается носом мне в шею. — Забудь. — почти приказываю, закусив нижнюю губу. Руки быстро спускают ткань его туники вниз, одержимо вдыхаю запах мужской кожи. Мой рыцарь пахнет металлом и самой жизнью. — Твои пальцы, как лед. — нотки беспокойства не покидают голос молодого человека. Он осторожно дотрагивается до моей дрожащей руки и задерживает дыхание. — Эни, согрей меня. Пожалуйста. — целую быстрыми поцелуями его грудь и тихо хмыкаю от отчаяния. Голод разрастается внутри меня, собираясь и тяжелея внизу живота. Хочу скорее раствориться в этой близости, чтобы время остановилось, только для нас одних. Скайуокера не приходится просить дважды. Он бросается на меня, как дикий зверь. Больно сжимает копну волос в кулаке, откидывает голову назад и целует. Глубоко, нетерпеливо, порочно. Мужские руки обхватывают за талию и пытаются приподнять, чтобы донести до кровати. Вот только мне не хочется тратить на это время, поэтому просто отхожу назад, уводя его за собой. Первым препятствием оказывается круглый стол с корзинкой ярко-красных фруктов и маленькой статуэтки. Вожусь со скользкой тканью своей сорочки, приподнимаю подол и, потеряв остатки стыда, просто сажусь на холодную деревянную поверхность. Кожа покрывается мурашками, шум грома сопровождается сильным ветром, а наше прерывистое дыхание ускоряет бегущую по венам кровь. Мои руки изучают рельеф плоского живота джедая, возле пупка начинается дорожка волос и тянется вниз, скрываясь за простыми пижамными брюками. Продолжаю целовать солоноватую на вкус кожу, пока мужские пальцы гладят мои плечи, с неуверенностью переходя к груди. Когда добираюсь до шнуровки и развожу ноги, Энакин резко хватает меня за руки. Дергаюсь в нетерпении, забыв про фрукты и статуэтку. — Подожди... — шепчет он, наклоняясь и выставив вперед правую руку. Каменная фигурка девушки с кувшином замирает в воздухе, за секунды до неудачного и громкого падения. С помощью Силы, он переносит ее в безопасное место. — Ты разбудишь свою служанку.— сквозь улыбку поясняет падаван и рассматривает меня потемневшими глазами. — Что случилось? Смутно припоминаю, что Дорме спит в соседней комнате, но больше внимания заостряю на вопросе Энакина. Он почувствовал мои терзания, боль и страх, догадался о кошмаре, но не узнал подробностей. Палпатин убил собственных родителей и Сила, зачем-то показала мне этот момент, наделив почти невыносимой болью от столь отвратительного поступка. Я вознамерилась создать с Сидиусом нейтралитет, основанный на взаимовыгодных отношениях, но теперь, даже не знаю, смогу ли теперь смотреть на него без следов испытанного ужаса. Едкое, зловонное заблуждение поражает клетки мозга, акцентируя все на тщетности моих усилий. Он не маньяк, но склонность к садизму на лицо, а еще, полное отсутствие эмоционального контакта с оппонентом. «Скрытая форма агрессивной психопатии.»— только так можно частично объяснить причинно-следственную связь с нынешней формой поведения ситха. Вздрагиваю, когда горячая ладонь Скайуокера касается моего мокрого лица. Слезы продолжают щекотать щеки, а сердце страдает от каждого нового удара. — Мы со всем справимся. Я обещаю тебе, — его тепло усиливается, густеет вокруг нас, подобно плотному пузырю. Жаркие волны уносят последние следы озноба, забирая с собой размытые мгновения былого мрака и оставляя заветное успокоение. Избранный заслуживает счастья, к которому должен проложить самостоятельный путь. Обнимаю своего защитника и закрываю глаза. Хочу навсегда остаться вот так, в его объятиях, в кругу исцеляющей, благотворной ауры. Пусть Сила поможет мне преодолеть ядовитое влияние Канцлера. А сейчас... Тянусь к губам Эни. Уже осмысленно, трепетно и по-настоящему. Он отвечает, наконец позволив развязать пижамные штаны и спустить их вниз. Не смотрю туда, но молодой человек делает нерешительный, свистящий вдох, цепляя пальцами тонкие бретели моей сорочки. — Мы справимся. — шепчу, поглаживая его по спине и слегка царапаю ноготками. Едва заметно киваю, чтобы он принял мое окончательное согласие. Гладкая ткань спускается вниз, по плечам бегут мурашки, а грудь тяжелеет от ожидания. Джедай жадно рассматривает меня с неподдельным восхищением. Вихри горячей Энергии пронизывают насквозь, проникая в сердцевину костей, оставляя слабость и томление. Голова приятно кружится, хочется отдаться невидимому потоку, слиться с ним и плыть в мир бесконечного удовольствия. Плавно откидываюсь назад, приподнимаю ноги и жду. Не испытываю стеснения, хочется, чтобы он видел меня всю. Энакин наклоняется, крепко обнимает меня своими руками, целует в губы и ведет ими вниз. Подбородок, шея, грудь и живот. Мне хорошо настолько, что хочется отпустить рвущийся из горла стон. Мозолистые пальцы гладят колени и переходят к бедрам. Молодой человек пододвигает меня ближе к себе и дает ощутить явно готовый жар собственного тела. Его руки грубы, но удивительно бережны, терпеливы и изучают мое тело, подобно ценной реликвии. — Я мечтал об этом... — целует выемку между грудей и глубоко вдыхает запах моей, уже разогретой кожи. — Каждую ночь... Мотаю головой в отрицании. Мне не нужны сейчас его слова и признания. Я просто желаю слиться с ним воедино, почувствовать тепло, насытиться нашей связью. — Эни... — зову его в стремлении получить то, от чего яростно отказывалась, но не так давно признала. Протягиваю к нему руки и слегка хмыкаю, потому что устала ждать. Джедай быстро приподнимается, фиксирует одну мою ногу на своем плече, крепче удерживает за талию и толкается вперед. Раскрываю глаза и до крови закусываю указательный палец, чтобы сдержать громкий крик. Издаю слабое мычание, чувствую внутри себя настоящий огонь. Он заполняет меня и обжигает изнутри. Не хочу думать в этот момент о Падме, но приходится. У нее не столь выдающийся список любовников, как можно предположить. В разуме вспыхивает пара моментов жарких объятий с юнцом и каким-то сенатором, однако новое движение падавана полностью опустошает мою голову. Тело выгибается дугой, руки хватаются за края стола, чтобы удержаться на одном месте. Бесстыдно раскрываюсь в компрометирующей позиции. Копчик неприятно ударяется о твердую поверхность стола. Энакин уже разгоняется, а мне все сложнее сдержать крик удовольствия. По коленям проходят плавные волны знакомого онемения. Возбуждение так быстро достигает апогея, что весьма удивительно, учитывая общее время нашей близости. Аура Скайуокера усиливается, вынуждая меня еще больше захлебываться от чувственного единения. Сила сливается с дыханием, проходит искрой по венам к сердцу, настраивая и подталкивая к совместному отречению от реальности. — Боже... Последний толчок заставляет меня взмолиться, в голове образуется брешь, пульсация проходит зарядами тока по каждой клеточке, губы упрямо раскрываются в намерении громко заявить об испытанном наслаждении. Я переполнена Силой и она струится во мне, подобно вечной реке жизни... Энакин дергается и резко выходит, до скрежета сжав зубы. Закрывает пальцами мой рот, предотвращая неудержимое предательство относительной тишины. Шипение рвется из его горла, на лице следы непосильного напряжения. Он успевает вовремя, но готов рухнуть от усталости прямо на меня. — Кровь ситха... — бормочет непонятные ругательства, опирается дрожащей рукой о несчастный стол и тяжело дышит.— Это... — джедай явно не находит слов, чтобы описать произошедшее, а мне впервые на все абсолютно плевать. Мои глаза закрываются, перенасыщение Энергией вызывает сонливость, которой я бесспорно поддаюсь. Где-то на поверхности ватных извилин мелькает мысль, что мы неким образом совместимы Великой Силой. Не зря я так настойчиво потребляю тепло ауры избранного, а он в свою очередь тянется к моему Свету. Вот он, баланс нашего взаимодействия.