Я проводить время интересно стараюсь

Рядом с головой мерцала лампа. Её блики бессовестно и медленно изводили. От напряжения Мори взялся за свой скальпель и, не думая, вычерчивал на столе что-то неясное даже для самого себя. — Я вхожу, босс. — Сначала послышался топот за дверьми, затем их открыли. — Рабочие просили передать, что, эм, очень извиняются и из-за… Эм, ввиду пробок опаздывают и, эм… Мори безразличным, но внимательным взглядом оценивал подчинённого — накаченного мужчину с явным синдромом тугодумья — и не вслушивался в его слова. Полумрак делал его по-особенному красивым, жаль только, говорить складно он не мог. Лампа продолжала мигать. — О, понятно, — выдохнул Мори. В десять вечера — и пробки. Хорошие рабочие, что с них взять. — Ещё новости? — Нет, босс. — Тогда свободен. Подчинённый ушёл; лампа от сильного хлопка пошатнулась и замерцала чуть чаще. В кабинете темно. Из окон пробирался свет рекламных столбов, та самая настольная лампа переменчиво горела, но вокруг всё ещё было темно. Такой полумрак нравился Мори хотя бы чувством своеобразной свободы: его самого плохо видно, других — ничуть не лучше. Ограниченная интимность. — Босс, к вам поднимаются. Это не электрики, — проговорил в микрофон другой подчинённый. Его внешность Мори не смог припомнить. Лампа проморгала с десяток раз, пока за прикрытой дверью неразборчиво болтали. Мори сходу понял, что этот его следующий гость — опять мужчина. «Что-то много их у меня в последнее время», — лениво подумал Мори и выпрямил ноги — затекли. Правая дверь открылась, и вошёл… — О, Дазай-кун, с возвращением на работу, — радостно произнёс Мори. Даже в полумраке он мог различить фигуру Дазая. На лице появилась лёгкая ухмылка. Теперь осталось ни о чём не думать. — Опять в темноте сидите? — бросил Дазай, стягивая плащ с рук. — Не опять, а снова, Дазай-кун. Ты надолго ко мне пришёл? — Да так, на чуть-чуть. Просто решил проведать босса и всех остальных. — Тот, уже набросив плащ на плечи, в пару шагов дошёл до письменного стола и вытащил из-за пазухи папку. — Дазай-кун, я поражён твоим стремлением вернуться за работу. — Мори бегло обвёл её взглядом. — После отпуска… Или во время? — После. — Всего за один день! Я горжусь тобой, Дазай-кун. Дазай разворачиваться не стал. Мори выгнул бровь и хмыкнул. Наверное, он хотел награду за свои старания. Интересно, осталась ли у Мори бутылка любимого виски Дазая или он её кому-то сбагрил? — Что-то ещё? — Вы даже не спросите, где я отдыхал, с кем познакомился, подружился? Что делал вообще? — Разумеется, не спрошу. Это ваше дело, как вы проводите свои отпуска, я сюда не лезу. — Мори помахал перед собой руками в жесте «моя хата с краю». — А к чему такие вопросы? Всего на секунду, но в позе Дазая как будто что-то переменилось. Мимолётно, почти незаметно… — Вы всё равно не поймёте, — выговорил он, наверняка пряча за спокойствием самодовольство. — Ты всегда можешь попытаться мне объяснить. Я вроде бы с лёту схватываю. — Дазай лишь тихо фыркнул на такое заявление. — А вы, я смотрю, совсем обезумели, пока меня не было, — уже с издёвкой произнёс Дазай, сменив тему. — Вам даже лампу не починить? — Нет, почему же? Я просто жду электриков, они вот в пробках застряли в десять вечера, представляешь? Дазай промолчал, но упрямо остался на своём месте. И только теперь, из-за этой паузы, Мори вспомнил, что лампа-то мигала, и стало как-то снова нервно. — Ну, Дазай, так ты зачем пришёл? Говори быстрее, у меня скоро… — Чёрт, что же у него скоро?.. — Я должен скоро поужинать с Элис! Один известнейший в Европе кондитер… — Я как раз оттуда, — нагло перебил Дазай. — …вот этот кондитер устроил тур по Японии, и, в общем, сейчас он остановился в Йокогаме, завтра уже уезжает в Кавасаки. Он за какую-то очень символическую плату пообещал мне приготовить свои самые вкусные сладости, просто гастрономические шедевры! Элис-чан будет так рада… Дазай не ответил, стоять продолжил. — Так что ты хочешь? Электрик должен скоро прийти, потом у меня ужин… Что ты хочешь? И даже полумрак не мешал рассматривать Дазая. Любое движение, каждая то появляющаяся, то исчезающая складка на его одежде, даже кончики пальцев и ресниц — на всё Мори обращал внимание. Его тело словно готовилось к надвигающейся опасности. — Мори-сан, вы так общительны. — Всё, что выдал Дазай. Раздались помехи. — Босс, к вам электрик пришёл. Впускать? — Скажите, чтоб подождал. Помехи прервались. — Ну да, общителен. — Мори не переставал удивляться странным фразам. — Дазай-кун, тебе это разве не нравится? Рукава рубашки Дазая колыхнулись. Мори вжался в кресло и обеспокоенно нащупал свой скальпель. Хоть что-то в этом кабинете было на правильном месте. — Босс, вам общительность не к лицу. Не в такой ситуации. «В какой ещё ситуации? Он о чём-то знает?» Теперь пришла очередь Мори долго, но вдумчиво молчать. Что Дазай — этот давний друг тьмы — знал точно, так это то, как повернуть лицо, чтоб его не было видно. А ведь именно оно давало понять, о чём он думал, и предугать, что хотел сделать. — Нет, Дазай, я тебя совсем не понимаю. Давай без этих твоих шуток. Скажи прямо, что тебе нужно. Раз мерцание, два мерцание, три мерцание. Промежуток между каждым уменьшился до десяти секунд. Мори бегал взглядом от затемнённого лица до рукавов рубашки. Он ожидал увидеть металлический блеск. «Неужели… Тебе нужно это?» — Ничего. — И развернулся. Мори поражённо и непонимающе хлопал глазами и, как в замедленной съёмке, провожал фигуру Дазая до дверей. Когда же петли, давно не смазанные, заскрипели, Мори наконец-то проворчал обиженно: — В следующий раз хотя бы магнитик привози. Мог же Элис-чан порадовать. И дверью хлопнули: сильно, громко, символично. Мерцание исчезло через полчаса. Как обычно, виноватой во всём оказалась старая проводка. За опоздание электрику заплатили меньше, чем тот ожидал. Хотя, возможно, не останься у Мори осадочка после разговора с Дазаем, всё могло бы обойтись с чаевыми. «Всё. Хватит этих мужчин на сегодня. — Мори с облегчением посмотрел на настольные часы. Без десяти одиннадцать. — Пора с этим заканчивать. Пойду будить Элис-чан, и потом… Эти пирожные… И новая пижамка для Элис-чан… Элис…» Лампа протяжно щёлкнула, когда он её выключил. В голове тоже что-то щёлкнуло. Мерцание исчезло, но света стало меньше уже давно; мужчины исчезли и чувство там, где-то посредине груди, где, кажется, должна быть душа, погасло. — Элис-чан!!! — раздался его истошный гортанный крик. Он не чувствовал её. Она исчезла. Его Элис-чан… Его способность.