Вервольф

POV. Автор        Фредерика проснулась в абсолютной прострации: она лежала вниз животом голая, обнимая подушку. Заметив чёрную форму, которая была разбросана на полу в хаотическом порядке, она вспомнила, что было ночью, и позвала Гейдриха. На её зов обрушился сильный шлепок по обнажённой ягодице, заставивший её взвизгнуть. — Проснулась,— с ухмылочкой сказал Гейдрих, садясь напротив постели. — Который час?— поинтересовалась монашка, присев на кровати. — Семь утра, могла бы ещё поспать,— ответил мужчина, рассматривая изящное, упругое, но изувеченное тело любимой. — Обычно в это время я просыпаюсь, совершаю утренний туалет, а потом провожу утреннюю службу,— зевая сказала чешка. — А в монастыре есть кому можно провести службу вместо тебя?— спросил Рейнхард. — Да, есть одна девушка. Я её часто оставляла заместо себя, думаю, она все поймёт и проведёт всё вместо меня. — Хорошо, тогда выйдем вместе, потому что я боюсь отпускать тебя одну. Ты медленно становишься в центре внимания у моих людей, и я не хочу чтобы ты лишний раз попадала одна в их поле зрения,— немного нервно сказал Гейдрих, раздвигая шторы. Фредерика закусила губу и собиралась что-то сказать, но тут же промолчала, издав глухой стон.        Пара шла молча по ещё тихим улицам Вышеграда. Иногда они обменивались друг с другом несколькими фразами, а женщина брала Гейдриха за руку и прижималась к нему. — У тебя есть образование?— спросил у монахини Гейдрих. — Милый, ты не знаешь моей семьи,— вздохнула Фредерика,— я не ходила в школу как другие детки, я вынуждена была работать и помогать, да, ко мне приходили учителя, занимались со мной немецким, историей и этикетом, но можно сказать, что я всего добилась сама. — Ты так бегло говоришь на немецком даже лучше чем на своём родном,— ухмыльнулся нацист,— всё сама? — И немецкий, и латынь: мой труд. И вот кем я являюсь!— монахиня подняла голову вверх и вздохнула,— Катехизисом и Библией зачитывалась, по воскресеньям в церковь ходила до пострига. — Надо тебе "Mein Kampf" дать почитать,— пошутил Гейдрих. Фредерика услышала слова мужчины и хрипло засмеялась. — Не пытайся. Для меня никогда не будет чёткой идеологии, я верующий человек, закрывшийся в своём душном мирке, я не признаю актуальных мыслей, не поддерживаю их, да и мало меня это волнует... — Дорогуша, ты участник всех современных политических событий! Твоя Чехословакия принадлежит Рейху, ты часть этого, ты...Ты, может быть, даже движимая сила всего этого,— пытался переубедить её Рейнхард, но казалось, Новак не слушала его. — В чём я участник?— злобно зарычала монашка,— что в меня дочёрта немецких членов вошло? Спасибо, я ведь так мечтала о том, чтобы меня насиловали! Мне ведь домашнего насилия было мало! Гейдрих закусил губу и сильно покраснел. Чувствуя стыд за то, что надавил на больное, он встал к Фредерике лицом к лицу и прижал её к себе. — Я ведь ради тебя всё бросить готов,— шепнул он. — Все равно мне кажется, что не сможем быть вместе. У тебя жена, у меня обет безбрачия, ещё эта война,— Новак поцеловала Гейдриха в губы и прижалась к нему сильнее. — Я сделаю всё возможное, потому что для нас это будет настоящим счастьем. Ты ведь наверняка хочешь быть счастливой?! Фредерика кивнула и кротко улыбнулась.        Когда они подошли к монастырю, то к Фредерике подбежала группа молодых монахинь, новобранцев, грубо говоря. — Подожди,— попросила Гейдриха женщина. — Пани Новак! Какая-то монахиня рожает!— заголосили девушки в истерике и шоке. — М…Клара,— тут же вспомнила Новак, потирая ладони. — Что случилось?— вмешался Гейдрих, вызвав тем самым ещё больший шок у новобранцев. — Да женщина одна. Пришла в монастырь беременной, нагуляла ребёнка на стороне от мужа, вот и прячется от него. Ох, то одно, то другое!— недовольно ответила Фредерика и поторопилась в кельи. — Она лечить умеет, на неё можно положиться,— сказала послушница лет 15-16, покраснев. — Я не сомневался в вашей аббатисе. Уникальный человек!— воскликнул Гейдрих. — Вы…Вы влюблены в неё?— поинтересовалась девочка. Рейнхард задумчиво посмотрел вниз и утвердительно ответил. — Я так и поняла,— звонко засмеялась послушница,— она кого хочешь с ума сведёт! Умная, красивая, сильная, но будьте осторожны: она оборотень! — Уж насчёт последнего я скажу, что я все видел,— Гейдрих уже захотел сбежать от этой пустой болтовни, но девочка не отступала. — Скажите, а как Вы думаете, Фредерика может поддерживать вашу сторону? Она же так много проводила время с вами! Мне говорили, я знаю! На эти слова мужчина хотел было оттолкнуть неугомонную девицу, но чтобы не показываться столь грубым, он вежливо попрощался и удалился. — Ну и ладно!— вякнула она вслед.        Фредерика помыла руки, собрала волосы в клобук и накинула поверх рясы белый фартук. — Мы уже боялись, что Вы не явитесь. Как Вы себя чувствуете? Вы готовы принять у Клары роды?— Новак под ноги бросилась Иванка. — Я не хочу с тобой разговаривать, ты меня подвела,— отрезала Фредерика. Иванка отпрянула от аббатисы и бросила гневный взгляд. — Может Вы очень погорячились? Простите ее пожалуйста, она не нарочно!— спросила Ярослава, которая стояла у входа в келью беременной монахини и контролировала ситуацию. — Я ненавижу предателей. Ярослава, ты же сама понимаешь, что Иванка показала себя не с самой лучшей стороны. Зачем ты меня уговариваешь смягчиться? — Но ведь из-за этой ситуации Вы встретились со своей любовью,— собеседница Фредерики сощурила глаза. Новак глубоко вздохнула и скрестила руки. — Какая Вам разница что у меня с герром Гейдрихом? — Ну знаете, такое важное лицо как он обратило на вас внимание…К тому же я знаю как Вы неровно к нему дышите,— улыбнулась Ярослава. Фредерика закусила губу и простояла так несколько минут пока её молчание не прервал истошный крик Клары. — Кажется у неё схватки, пани, поторопитесь,— сказала Ярослава и пропустила вход. Фредерика решительно ворвалась в покои, где лежала вся мокрая и дрожащая монахиня. — Что ж ты не призналась тогда мужу? Ты же знаешь что я не профессиональный врач, я могу только оказать первую помощь и моральную поддержку. А вдруг у тебя будут проблемы?— начала аббатиса. Она не хотела показывать свои подавленные эмоции, но пока у неё получалось только задавать каверзные вопросы, тем самым немного усугубляя и без того неприятное положение. — Я боюсь ему это говорить…Дура я!!!— заплакала Клара, хватаясь за живот и корчась от боли. — Я ни в коем случае не осуждаю. Ты сделала так, как считала нужным, но мне было интересно,— с холодным спокойствием сказала Новак, подходя ближе и аккуратно раздвинув ноги роженице. Пробыв в агонии, Клара ещё раз закричала, и Фредерика схватила её за руки. — Терпи! Клара, слышишь? Терпи! Тужься! Женщина обхватила руками торс монахини-оборотня и напряглась. В то время за дверью стояли Иванка, Ярослава и две новоприбывшие в обитель девушки и обсуждали Фредерику. — Как думаете, она позорит нас своими отношениями?— шёпотом спросила Иванка. — Мда…Околдовала она этого…Гейдриха! Я видела их, он так смотрит на неё…,— начала та самая девица, которая лезла с болтовней к нацисту. — Как на сексуальный объект и средство для ублажения своих животных потребностей?— перебила ее Ярослава, строившая из себя само целомудрие. — Нет, я думаю, там что-то большее. Наверняка он не только её ласкает и утешает, может быть…Он настраивает её против нас?— предположила послушница. — Так не должно быть. Неужели она не понимает с кем крутит романы? А как она себя ведёт теперь? Я никогда лично её такой не видела,— начала Иванка Дворжак. — Если она уйдёт работать на немцев, то монастырю придёт конец, так как немцы могут использовать его под свои нужды—от концлагеря до очередного штаба. Либо скажем ей чтобы она одумалась, либо…Либо ничего и просто ждём чего-то,— Ярослава посмотрела в окно, выходящее на розарий. — Бедная Фредерика, попав к гансам, с ней может быть что угодно, вплоть до того, что Гейдрих охладеет к ней, и она плохо кончит, например, уйдёт работать в бордель,— взволнованно сказала Иванка. Через полчаса крики рожавшей женщины стихли, и их сменил младенческий плач. — Открывайте, Кларе нужно больше воздуха!— прокричала Фредерика из-за двери. — Кто?— спросила Ярослава выходящую Фредерику, снимающую окровавленный фартук. — Мальчик, можете зайти, он лежит с матерью, только не шумите, она сейчас спит,— ответила Фредерика. Женщины медленно зашли в комнату, перешептываясь, а Фредерика вздохнула и спрыгнула с окна, осторожно приземлившись на мягкую траву. — Осторожно в следующий раз, а то можешь повредить ноги. Фредерика подняла глаза и увидела Христофора, стоявшего, облокотившись на каменную стену часовни. — Это не твоё собачье дело как я выхожу из монастыря. Мне удобно так, потому что не хочу идти по лестницам. Зачем я вообще тебе это все рассказываю?— начала чешка. — Хотя бы сохраняй человеческие манеры, ты можешь контролировать себя. — Не учи меня жизни! Я довольна!— яростно крикнула она и толкнула святого в грудь. Собачья морда ухмыльнулась и прижала Фредерику к себе. — А ты все не меняешься, все такая же дерзкая и бойкая,— подчеркнул святой и провёл по шраму на лице монахини в районе щеки, который имел форму узкой линии, разветвлённую на конце— последствия нанесения увечья её, к счастью, несостоявшегося жениха. — Я верна другому, я не могу разорваться и на тебя,— заявила Фредерика, попытавшись выбраться из лап Христофора. — Гейдрих?.. Да, харизмы у него не отнимать! Красавец,— рассмеялся святой. — Христофор, послушай, в конце концов, если любишь— отпусти, так будет лучше для всех. Я уже не отвергнутая близкими несчастная девушка, а та, которая может за себя постоять!— сказала Фредерика, толкнув ногой ухажёра-неудачника. Христофор цокнул языком и махнул рукой. — Делай что хочешь, но я тебя приглашаю на свой бал. Ты обязана быть там! И своего этого…Как его…Короче, немца своего возьми с собой! — Я сама решу с кем мне прийти,— сказала монахиня и ушла от него. — Какая мерзость,— прорычал святой и исчез в дымке.        Фредерика сидела на крыше колокольни и пила пиво. Она часто успокаивалась и переживала стрессы, выпивая одну кружку пива. Не сказать это был ее любимый напиток, просто она с детства из-за отца была знакома с ним, поэтому к 20 годам она без проблем разобралась в сортах и могла себе позволить иногда выпить одну-две кружки. — Госпожа, я вас не беспокою?— снизу донёсся голос Иванки. Новак вздрогнула от неожиданности. — В следующий раз я запру дверь,— недовольно ответила она,— что стряслось? Дворжак запыхавшись скользнула на крышу колокольни. — Клара,— начала она, и аббатиса резко обернулась с испуганными глазами,— в общем, её мальчик умер. Теперь она ищет Вас. — Как же меня все это достало! Эх, Иванка, знала бы ты как я хочу свободы!— произнесла с горечью Фредерика, допивая оставшееся пиво. — Так что делать?— спросила пухленькая монашка, поёрзав на твёрдой черепице. — Скоро ночь, ты знаешь, что со мной будет,— вздохнула Новак. — О Господь! Только не вздумайте набрасываться на неё!!! Вы же совершите ужасный грех!— перечила ее собеседница. Фредерика побагровела от смешанных чувств. — Да мне проще удалиться, зачем создавать какие-то интриги?— ухмыльнулся оборотень. — Пани, так что Кларе сказать? — Скажи, что я сделала все возможное, и я предупреждала, что последствия могут быть плачевные,— ответила Фредерика. Дворжак кивнула и пошла обратно. Фредерика осталась сидеть на крыше, вертя в руке пустую кружку, ей надо было обдумать всё что свершилось. В последнее время она все чаще и чаще отлучалась от монастыря, она даже думала: а нужно ли вообще ей это монашество? Понятно, что в светскую жизнь она, вероятно, никогда не вернётся, но она прекрасно осознавала какие времена настали, как ей суждено было встретиться с тем, кого она вообще не ожидала увидеть, как теперь отношение монахинь к ней кардинально изменилось. И в её голову проник вопрос: А стоит ли продолжать вести такую жизнь? Может попробовать вырваться на свободу? Когда часы на башне пробили полночь, она забилась в конвульсиях и начала обрастать густой чёрной шерстью, и через несколько минут, волк огромной чёрной тенью спрыгнул с башни, добежал до конца здания и аккуратно приземлился на землю. Жадно втягивая воздух ноздрями и оценив ситуацию взглядом, волк направился к выходу из обители в сторону леса, за которым шёл ряд небольших деревень наподобие Лидице— той деревни, где оборотень промышлял больше всего, и которая сыграет немаловажную роль в этой истории…