Идеальный шанс

      — Отвали, мудак!       Что-то с невероятной силой отшвырнуло Гэвина, как щенка, к аквариуму, который в ту же секунду разбился вдребезги, быстро заполняя комнату плескающимися в луже мелкими рыбками и стеклом — кучей впивающегося в огрубелую кожу рук стекла. Ослеплённый подступившей тошнотой к горлу болью, детектив из последних сил попытался напрячь ослабленные мышцы и встать, но в последний момент вновь камнем свалился на пол, рассекая себе щёку осколками. Шипя и шепча понятные только ему одному ругательства — как оно обычно бывает в стрессовых ситуациях, — Рид, погружённый в кромешную тьму, поражающую взгляд своей мрачной синевой, толком уже не различал черты лица нападавшего. Его волновало не собственное самочувствие — такое, что можно было бы по десятибалльной шкале описать как «одиннадцать», — не стекающая алой дорожкой с разбитых губ и брови кровь к подбородку, затмевающая взор, не сломанный палец (если бы только он) и далеко не звон в ушах от мощного удара. Нет. Ему не привыкать к такого рода проблемам, особенно в последние дни, в которые его метают все, кому не лень, точно баскетбольный мяч.       — Сдавайтесь, детектив. Вам некуда бежать.       Он лишь думал о том, как всё могло пойти не по плану. Как мог потерять бдительность и вот так позорно лежать в ногах какого-то ублюдка: поверженный на поле боя и не имеющий сил даже двинуть разбитой в кровь головой.       Гэвину не впервые бывать в подобных ситуациях, но именно сейчас, будучи загнанным в угол, как лис охотничьим псом, ему пришло в голову, что это ни разу не похоже ни на что, с чем он сталкивался ранее. Неделей раньше он и подумать не мог, что окажется в таком безвыходном положении, не способный пошевелить ни одним мускулом. Противник оказался сильнее, мощнее во всех смыслах. И это не сравнится с силой удара Коннора тогда, в архиве, год назад. Тостер дрался в полсилы. Сейчас же удары ощущались кувалдой, а движения коброй.       Рид переоценил себя, думая, что справится в одиночку. Наивно полагал, что ему поможет пистолет и навыки рукопашного боя. Его накрыло смешное дежавю.       — Пошёл ты.       Прохрипел детектив и подавился собственной кровью. Противник выждал, словно наслаждаясь чужими мучениями, пока оппонент придёт в себя и наберёт воздуха и когда можно будет нанести следующий удар, который мог иметь все шансы стать последним, если тот не признает поражение. На удивление, Гэвин, выплюнув кровь прямо на его туфли, вытер слюну с губы и приподнялся. Сдаваться он не намерен.       Утро понедельника не встречало сотрудников полицейского участка чем-то новым: офицеры с андроидами наперевес сновали кто куда с только что пойманными подозреваемыми, с кипами отчетов и прочих документов, с переговорами и разговорами о предстоящих делах и о предположениях, кто на сей раз одержит победу в чемпионате по баскетболу. Шум, суета и лязг заглушали даже ненастную погоду, тарабанящую ритмы дождя по стёклам. Утро вышло хмурым. Настолько тёмным, что в департаменте пришлось активировать всю иллюминацию.       Ах да, немногочисленные андроиды, консервные банки, железки, кофеварки, мусорные вёдра — и прочее в лексиконе Гэвина, сосредоточенное на его отношении к ним как законченного ксенофоба. Бодрее некуда, детектив никогда не видел их уставшими. Шныряли с самого раннего утра, как заводные куклы, и раздражали взор. Теперь у них прав больше, чем у среднестатистического человека. Обзавелись правами, позволяющими работать в подобных сферах, а то и всецело контролировать их. Радовало лишь то, что пока им позволено работать в качестве стажёров под курированием RK800. Но это пока. Коннор, сторожевой пёс Маркуса, ещё своего добьётся.       Когда грянули гром и молния, заставившая свет отдела погаснуть на пару секунд, заставив сотрудников ахнуть и покоситься на лампы, Рид как раз работал над очередным отчётом о последнем деле с разбоем — скучным и примитивным. Раскрывать преступления ему никогда не составляло труда, а вот работа с документами, тем более бумажными, всякий раз заставляла его выть луной. Потому-то временное отключение электричества никак на нём не сыграло, а напротив: он довольно выдохнул, потянулся и откинулся в кресло, надеясь хоть на минуту покоя. Прямо до того момента, пока свет вновь не подали и прямо над его ухом не прозвучало чеканное:       — Доброе утро, детектив Рид.       Голос — жуткий, механизированный, выработанный программой, заставил Гэвина подскочить и чуть было не свалиться со стула. По телу прошлась волна адреналина, а сердце затрепетало, стремясь вот-вот выскочить из груди пушечным выстрелом. Рид вскрикнул и резко обернулся на причину своего испуга.       В который раз он убеждался, что в модели девятисотого, в противовес RK800, точно заложена утилита, позволяющая быть пугающей до дрожи в коленках — всё равно, для влияния на преступников или офицеров, — даже несмотря на еле заметные человеческие черты, приобретённые с девиацией. В смысле, вид Коннора его тоже в какой-то степени не очень веселил, но этот клон всегда сохранял хладнокровие, где бы он ни появлялся: ни единой эмоции, хотя бы малейшего изменения в голосе. Холод и мрак — так можно было описать эту модель. Возможно, оно и к лучшему, продолжал думать Гэвин спустя год, как к нему приставили андроида. Тот особо не мешался под ногами, но в моменты, подобные этому, когда железка будто специально испытывала его терпение, ему хотелось приложиться к идеальному лицу кулаком.       — Предупреждай хотя бы о своём появлении! — сдержал он движущийся по направлению к щеке девианта кулак, осторожно усаживаясь поудобнее.       — Этот отчёт должен был быть готов ещё в пятницу.       — Если тебя это так волнует, то мог бы сам его составить и отправить к положенному времени, — процедил детектив, укоризненно глядя на напарника.       RK вдруг замер, уставившись в пустоту, а его диод сверкнул золотом — в такие моменты он выглядел особенно жутко. Гэвин не удержался от того, чтобы щёлкнуть пальцами перед его взором, заставляя очнуться. Проморгав, андроид ответил:       — Это не входит в мои обязанности, детектив. Насколько я осведомлён, вы настаивали, чтобы это дело было закреплено именно за вами. Цитирую…       — Завались. Я тебя прекрасно понял.       Гэвин бы отреагировал немного мягче, если бы девятисотый его просто послал, по-человечески. Но его тактичные ответы, скрывающие за собой лёгкую издёвку, заставляли только ёжиться и скрежетать зубами. А чёртово цитирование так и вовсе неистово беситься: Риду не нравился свой собственный голос на записи, а с уст напарника он звучал ещё и жутко. Когда андроид выкинул подобное в первый раз, детектив несдержанно познакомил его голосовой модуль с кулаком от страха.       Однако и таким ответом Гэвин остался в какой-то степени довольнен. Раньше ответы RK были более чеканными, более неживыми и раздражающими. Раньше казалось, что этот андроид — единственный прототип, который так печётся о своих шестерёнках больше (но меньше, чем о миссии), чем о собственных желаниях. Как утверждала сама жестянка, стоя в кабинете капитана, она являлась единственной в своём роде машиной, не поддающейся девиации. Сейчас Гэвин бы на такое заявление посмеялся в голос.       Так RK выразился в их первую встречу, когда Гэвин не упустил возможность напомнить Фаулеру, как его нашли в архиве в отключке, благодаря как раз такой «стойкой к девиации машине».       «Во-первых, Коннор уже получил выговор. Во-вторых, ты сам полез в драку. В-третьих, прикуси язык, он никогда тебя до добра не доводил. Из-за тебя мы рискуем оказаться на помойке по щелчку пальца Маркуса!» — так выдал шеф раскрывшему рот в удивлении детективу, который изрекал об истинном назначении RK800.       Детектив не любил вспоминать ту сцену, но так уж получилось, что теперь ему приходилось видеть Коннора в отделе каждый божий день. Язык он прикусил, но память, как назло, давала о себе знать, так как Гэвин — человек злопамятный.       Коннор, Коннор, Коннор — все только и стрекочут об этой консерве. Коннор и Хэнк — первые в рейтинге по раскрываемости преступлений: конечно, ведь андроид способен действовать наперёд и имеет талант перехватывать задание прямо у Гэвина из-под носа. Коннор улыбается, никогда не злится. Тостер настолько человечен, что Рид и сам порой теряется, стоит тому раскрыть рот. Коннора почти сразу восприняли как равного, в то время как детективу месяцами, годами приходилось заслуживать уважения коллег. Кстати, об уважении: если представить уровень авторитета среди сослуживцев департамента как диаграмму, то можно заметить сходство с американскими горками. К слову, Гэвин не любил карусели.       Рид не мог назвать свою неприязнь к андроидам ненавистью. Особенно после появления почти-клона восьмисотого. Скорее, он мог бы назвать своё нетерпимое поведение опасением. Гэвин никогда не признается себе, что боится новое и неизведанное. Он скажет, что просто не желает войны между андроидами и людьми, а то, что произошло год назад — просто везение человечества. Это только начало.       RK900 не раздражал Рида так сильно. Возможно, он удивлён тем, что напарник не отказался от работы с ним спустя столько времени. Они даже успешно раскрыли пару дел, сработались, несмотря на их не слишком дружеское начало.       — Детектив, — окликнул его он. — Вы снова наблюдаете за Коннором вместо того, чтобы работать.       — Ревнуешь что ли? — по привычке, в своей манере, усмехнулся Гэвин, не спуская глаз с объекта своих переживаний. Коннор, как ни в чём не бывало, сновал с одного отдела в другой, моментами о чём-то оживлённо переговариваясь с другими жестянками и чаще с Хэнком. — Только посмотри на него. Тебе не кажется, что он готовит план по захвату вселенной?       — Маловероятно.       Рид ощутил, как теплота пластика оказалась совершенно близко к его щеке, и он дёрнулся. Он никогда не прикасался к нему, только если ударить. Он не замечал, что искусственная кожа андроида тёплая. RK опустился на уровень с лицом Гэвина, чтобы рассмотреть своего двойника под его углом, а затем вдруг резко выпрямился и строго заметил:       — Долговременное отсутствие отчёта грозит в лучшем случае выговором.       Детектив недовольно закатил глаза, потёр их, и уже было хотел вернуться к отчёту, как вдруг из рупора послышался приказной тон капитана, говоривший о срочном собрании по новому делу. Гэвин готов пищать от радости: ведь это означало его освобождение из цепких лап отчёта. И вот, победно улыбнувшись напарнику, всё так же холодно глядящего ему вслед, он поспешил на зов начальника.       Исходя из того, что был собран весь отдел, Гэвин сделал вывод, что дело более чем серьёзное. А информация, последовавшая от Фаулера, только подтвердила его догадки. Сами андроиды всполошились, услышав о том, что в Детройте появился какой-то сукин сын, который распространяет среди машин вирус и тем самым управляет ими, совершая преступления разного характера. Гэвин взглянул на RK, но тот и глазом не моргнул. Только диод изредка сменял цвет — андроидам полагалась дополнительная информация в программе.       — На кой чёрт тогда впутывать андроидов? — недовольно пробормотал детектив, глядя в планшет, куда моментально записывались материалы дела вслед за речью капитана.       — Вирус поражает изначально заданную андроиду программу, это касается всех данных, — заметив, как Гэвин непонимающе поднял бровь, RK вздохнул. — Иными словами, физические данные продавца могут быть заменены данными грузчика, который во многом превосходит силу человека, что может быть опасно.       — Думаешь, железку не остановит вот это? — Гэвин указал на свою кобуру и усмехнулся.       — Действия поражённого вирусом андроида крайне непредсказуемы, особенно, если им управляют извне. Я способен предугадать действия вероятностью только лишь в восемьдесят процентов.       — И зачем какому-то психу вдруг понадобилось взламывать чёртовых роботов? — нахмурился детектив.       — Можем узнать, только если вы перестанете болтать и начнёте слушать капитана.       — Пф, — фыркнул Гэвин. — Просто хочу узнать, где гарантии, что ты тоже не заглючишь и не решишь меня прикончить?       — Прошу заметить, что я и без сбоев программного обеспечения порой желаю это сделать, — андроид взглянул на детектива, как на свою самую приоритетную жертву во всём отделе, заставив того сглотнуть и распахнуть глаза. И только тогда, добившись эффекта, он слегла приподнял уголки губ — так и не научился улыбаться по-человечески — и закончил на язвительном: — Шутка.       — Избавь меня от своего искромётного юмора, пожалуйста. Жуть какая…       — Мне казалось, вы настаивали на том, чтобы я учился распознавать шутки и сарказм.       — Но не использовать меня, как тренировочный манекен. На своём близнеце потренируйся: из вас выйдет отличный дуэт.       Словесную перепалку прервала девушка и её андроид, шикнувшие сначала на Гэвина, а потом и на RK, чтобы те вели себя потише. И тогда детектив заметил, что они побеспокоили не только их, но и остальных коллег, сидящих подле них и осуждающе на них зыркая и качая головами. Рид замолк, нахмурился, будто вежливая просьба заткнуться ни капли его не задела (нет), и уставился на Джеффри, продолжающего информировать на публику. И только краем глаза он заметил, что напарник ещё несколько секунд пялился на него, как маньячина, сверкая диодом — что-то обдумывает, засранец, и Гэвин надеялся, что это «что-то» — куда заскочить им перекусить в перерыв.       Дело оказалось куда хуже, чем думалось поначалу. В числе пострадавших люди разных слоёв общества, но большее внимание хакера было заострено на тех, кто проживает в зажиточных районах. Его действия так были схожи с поступками Робина Гуда (вот только неизвестно, отдавал ли он деньги беднякам), что кто-то из толпы уже успел дать ему соответствующее прозвище, не забыв прибавить слово «хренов». Верно, психопат взламывал чужих андроидов и с помощью них воровал средства со счетов их сожителей. Не обошлось и без рукоприкладства — некоторые до сих пор лежали в больнице с сотрясением. Естественно, о местоположении взломанных андроидов и речи не могло быть — они просто испарялись.       В числе жертв также оказались работники складов «Киберлайф», вот только андроиды исчезали не с деньгами, а с пакетами тириума и запчастями. На местах преступления частенько обнаруживались остатки красного льда, но следствием выяснено, что его неосторожно употребляли сотрудники (за чем последовало незамедлительное наказание).       В общей сложности пострадало около пятидесяти человек и андроидов только за две недели — и это число продолжало расти с каждой минутой. Вирус распространялся с такой скоростью, что сил, расследующих дело, оказалось недостаточно — потому-то капитана попросили прибегнуть к помощи всего отдела. Андроиды зашевелились, занервничали, да даже Коннор, переглядываясь с Хэнком, не мог усидеть на месте, после чего Фаулер поспешил заявить, что не зарегистрировано ни одного случая взлома модели полицейского. Конечно, никому от этого легче не стало. Как и от того, что Джеффри в конце добавил, что дело должно хотя бы продвинуться к Рождеству. Все прекрасно знали, что отдел работает в Рождество, но возлагать на свои плечи серьёзное дело, которое займёт, возможно, месяцы, в праздник никому не хотелось. Почти никому: Гэвину было в радость показать себя в кои-то веки, а если попытаться раскрыть дело до Рождества, то, вполне возможно, его повысят. Ну, или в крайнем случае дадут премию. А лучше и то, и другое. Не вечность же Хэнку и Коннору носить звание героев отдела!       Рид принялся слушать указания, выдаваемые каждой паре поочерёдно. Кому-то поручили задание на складе «Киберлайф», другим — в одном из богатеньких районов, и таких инструкций насчиталось около десяти. Гэвин уже предвкушал интересную локацию, но тут:       — Ричард, Чен — Больница Генри Форд.       Детектив проморгал, пальцем прочистил ухо и вежливо решил поправить капитана:       — Вы хотели сказать: «Ричард и Рид», сэр?       — Ты меня слышал, Гэвин. На тебе висит куча отчётов, которую мне надоело спускать тебе с рук, — безэмоционально заявил капитан, сосредоточенно уткнувшись в планшет.       — То есть… да ладно! — Рид откинулся на стул так, что пошатнулся. Тогда он перешёл на фамильярности. — Джеффри, ты сам сказал, что нужны все силы! И у нас с Ричардом отличная раскрываемость! Мы без друг друга, как… как… Жестянка, ты ничего даже не скажешь? Ричард!       Гэвин обращался по имени к напарнику редко, только испытывая эмоциональный стресс. Он выжидающе посмотрел на RK и впервые увидел на его лице хоть какую-то эмоцию, когда тот находился в участке. Ричард был удивлён не меньше детектива.       — Капитан, я вынужден согласиться с детективом. Мы сработались за этот год и… — андроида тут же остановила выставленная в жест рука Фаулера.       — Ты работаешь с Тиной. Рид, тебя ждут отчёты. За работу!       — Ты шутишь? Джеффри, ты куда? Джеффри! А-а, чтоб тебя! — Гэвин треснул кулаком о стол, чудом не задев планшет, как только капитан хлопнул дверью.       Нависло молчание. Вместе с хорошим настроением детектива улетучилась и надежда на продвижение по службе. Вернее, даже не улетучилась, а оказалась наглым образом смыта в унитаз. Ему даже не хотелось ругаться, как и смотреть на Ричарда и Тину, у которых от увиденной сцены почти отпала челюсть. Тина потянула руку к плечу детектива (а Гэвин почувствовал это), но тут же отпрянула — знала, что тому явно это не понравится. Рид даже был на девяносто процентов уверен, что она сейчас корчит жалостливую физиономию и подбирает слова помягче. Вот только Гэвину нахрен не сдалась такая жалость.       — Я говорил, что это вам аукнется, — вдруг у RK прорезался голос.       — Ой, заткнись, — прорычал Рид.       — Мне жаль, приятель, — подключилась Тина.       — Я в порядке. Всю жизнь мечтал провести Рождество в объятиях отчётов.       — Может, тебе удастся переговорить с Фаулером ещё раз?       — Тина, я правда в порядке, — выдавил из себя улыбку детектив. — Ну, чего застыли? Идите, а то вирус не дремлет.       Оба новоиспечённых напарника промолчали и переглянулись. Без лишних слов они направились к выходу, оставляя Рида в полном одиночестве. Тот не понимал, что его бесило больше: то, что его отстранили, или то, что Ричард работает не с ним. Он даже готов был признать, что слишком привык к этой идеальной роже и её педантичным замашкам за последний год. И к отвратительному кофе, который он готовил. От нахлынувшей злости детектив снова ударил по столу.       Он даже не подозревал, что на выходе из помещения Ричард замешкался и хотел было вернуться, но в последний момент отказался от столь необдуманной затеи и ушёл. И именно в тот момент в голове Рида всплыла гениальная, пусть и рискованная (впрочем, как обычно), мысль:       — Ну уж нет, так просто вы от Гэвина Рида не отделаетесь! — прорычал он и вихрем выскочил за дверь.       Детройт не встретил зиму, как полагалось: вместо ожидаемого десятисантиметрового снега уже неделю город беспокоили проливные дожди, иногда переходящие в маленькие снежные хлопья, которые к тому же тут же таяли в лужах, будто их вовсе и не существовало. В одну из них Гэвину посчастливилось угодить по щиколотку, когда тот садился в машину. Именно тогда детектив понял две вещи: первая — настроение ему обеспечено на целый день, вторая — время сменить обувь с осенней на зимнюю, потому что печка в его «Вольво» уже порядка месяца вышла из строя, а руки не доходили разобраться, а ведь он в своей машине души не чаял.       Нет, в Детройте ни намёка на предстоящий праздник: серость, сырость, уныние — всё, как и в любой другой день. О приближении Рождества напоминали лишь гирлянды, ёлки, всякие блестящие побрякушки, сияющие на витринах магазинов — красного и зелёного оттенков, — которые Рид особенно не любил. В последний раз он праздновал Рождество в юношестве, перед уходом в полицейскую академию. И то, тихий уютный семейный ужин не обошёлся без споров, перевёрнутой ёлки и разбитых носов. Да, вот именно тогда Гэвин завязал с праздничными застольями и с семейными посиделками в принципе. Именно тогда в нём пробудилась личина человека, способного гадить, а не творить добро — всё равно не оценят.       «Ты моё лицо видел, Ричард: какая добродетель?»       Детектив, находясь в пробке на безопасном расстоянии от патрульной машины, в слежке за Ричардом и Тиной, прокручивал радиостанцию с одной весёленькой песенки на другую. В итоге он, конечно, выключил радио к чертям, ибо ни одна станция не отличилась оригинальностью: под попсу только скакать, как олени Санты. Не сказать, что Гэвин любил слушать музыку, просто это являлось для него одним из немногих средств к тому, чтобы заглушить шум в ушах. На деле, конечно, становилось только хуже. Особенно сейчас, когда ни одна станция не подходила под предпочтения детектива. Громко выдохнув, он прикрыл глаза, когда в закрытые веки ударил зелёный свет светофора.       Ряд машин тронулся, Гэвин надавил на педаль и последовал за сладкой парочкой. В его планы входили проникновение за ними в больницу и опрос хотя бы одного пострадавшего, затем переход к складу «Киберлайф» и работа там. Естественно, незамеченным, ибо легенда о расстройстве желудка, сочинённая Ридом на ходу в кабинете Фаулера, была съедена на ура. И если появление детектива в больнице можно было бы оправдать по этому поводу, то со складом дела обстояли бы сложнее.       Гэвин готов вручить сам себе «Оскар» за лучшую мужскую роль, ибо такая сцена, что он устроил в кабинете шефа, действительно достойна этого. Конечно, Джеффри взял с него обещание поработать сверхурочно, но это стоило того, чтобы оказаться выше по карьерной лестнице после раскрытия такого крупного дела. О, да. Гэвин уже видел это надменное лицо Ричарда, перекошенное в удивлении, когда окажется, что тот раскрыл преступление без него. Они все увидят, что один человек имеет значение! Гэвин — отличный детектив, и ему не нужно вечно таскать с собой эту переносную лабораторию.       Только вот без его вечного ворчания нравоучительным тоном скучновато — это факт. Он бы предпочёл, чтобы RK сидел подле, не шелохнувшись, как тень, и с послушно сложенными руками на коленях болтал о погоде, процентах аварий и о том, что следовало бы сбросить скорость. Гэвин бы, в свою очередь, отмахивался, грубил в ответ, а затем, когда андроид замолчит, с любопытством украдкой поглядывал бы на то, как напарник с интересом анализирует то, что происходит за окном. Что-то вроде их гармоничных отношений.       Уж слишком детектив привык к нему за год. А эта жестянка даже ничего толкового не сказала в протест Фаулеру, будто ему всё равно, с кем работать. По факту, Гэвин это понимал, ведь в их первый день работы новоиспечённый напарник со всей строгостью заявил, что не намерен строить дружеские отношения и уж тем более подставлять свою спину, если только это положительно не повлияет на ход миссии. Точно, программа: андроиды ведь не чувствуют привязанности, не имеют такой слабости, как люди.       Но он же чёртов девиант с недавних пор, если год можно назвать «недавним». Конечно, Ричард порой вёл себя странно: то его не заставишь уйти из участка, когда рабочий день уже закончился, то сам рвётся, как собачонка, за Гэвином. То твердит, что им стоит разделиться во время какой-нибудь облавы, то и не думает отходить от напарника — а если и приходится, то умоляет беречь себя и корчит такое несчастное лицо, что детектив сомневается в его механической натуре.       Рид сам нередко провоцировал того на эмоции, а уж как не ему знать, как выводить людей из себя. Как выяснилось, и девиантов. И делать этого явно не стоило: имея неосторожность пошутить, он оказался прижатым лицом к своему шкафчику в раздевалке после тренировки. Злить андроида ещё больше тогда было последней мыслью Гэвина. Спиной он мурашками буквально прочувствовал всю его ярость, что тот готов был выпалить в одно мгновение. Рид готов был нанести удар, выбраться из захвата, уже продумал план самообороны, но вместо рук, что нависли над ним и сжимали дверцу, он ощутил губы, прямо над ухом, что, не касаясь, прорычали: «Будьте осторожны, детектив. Иначе я быстро найду применение вашему языку». Когда Гэвин обернулся, чтобы уже нанести удар первым, андроид уже выскочил из раздевалки. На шкафчике остались вмятины от ладоней девианта.       Он так и не понял: андроид ему угрожал или же это его своеобразный флирт. Но бессонных ночей ему хватило, чтобы надумать, каким образом Ричард хотел применить его язык. Всю следующую неделю у него дёргался глаз при виде RK900.       Въехав на парковку и заняв самое дальнее место, он заглушил мотор и уставился на то, как Ричард и Тина выходят из машины и направляются к главному входу больницы. Тяжёлые капли дождя тарабанили по крыше, оставляя после себя ничего, кроме головной боли и мерзкого чувства, что придётся мокнуть без зонта. Выждав немного, Гэвин с неохотой потянулся, натянул капюшон и вышел. Громко шлёпая по лужам и проклиная «хренов дождь», он побежал за парочкой. Капли, льющиеся ледяным водопадом и тем самым препятствующие лучшему обзору, послужили причиной тому, что детектив чуть было не врезался лбом в стеклянную дверь.       В последний раз ему довелось побывать в Больнице Генри Форд после очередного задания, закончившегося перестрелкой с бандой, специализирующейся на красном льду — в результате к шрамам на носу и животе прибавился шрам от пулевого ранения на плече — его гордость. Это интересное дело — последнее, с чем Гэвин связывался: кажется, как раз из-за материального ущерба, нанесённого городу и жителям, свыше занесли его в свой «чёрный список вредителей» и не подпускали больше к таким крупным делам. Рид думал, что вовсе не в отчётах дело, а именно в этом. Забавно, что последним воспоминанием о том деле было лишь то, как над ним навис Ричард и хлестал его по щекам, чтобы тот не отключался до приезда скорой.       Пациенты сновали кто куда, переговариваясь о своих болячках с врачами и между собой. Смех тоже являлся неотъемлемой частью атмосферы праздника, царящей даже, чёрт возьми, здесь. Ёлка уже была украшена и заставлена искусственными подарками и декором, стены и окна обрамлены мишурой и шариками, что вызывало особый восторг у мелкотни, да даже обычные ручки у стойки регистратуры, к которой детектив подскочил, как убедился в отсутствии Ричарда и Тины, больше напоминали ёлочную веточку. Такую маленькую и колкую. Жуть.       — Рита Беккет, — протараторил Рид, вспомнив имя пострадавшей из дела.       Ответственная девушка лениво подняла взгляд и усмехнулась:       — Очень приятно?..       — Вы не поняли, — Гэвин потянулся за значком. — Детектив Рид, полиция Детройта. Мне нужно задать ей пару вопросов.       — Шутите? Буквально только что двое из полиции попросили доступ к её палате. Опоздали, или же вы журналист?       — Детка, я похож на журналиста? — настолько обаятельно, насколько возможно, улыбнулся Рид.       — Вы не очень-то смахиваете на лейтенанта.       Девушка парировала и кивнула на значок Гэвина. Детектив оторопел: все в участке знали, что он метит на это место, но по какой-то причине до сих пор просиживал на звании ниже, чем Хэнк — по его мнению, недостойно. Но Рид и подумать не мог, что даже не похож на лейтенанта, что, в конце концов ударило по его эго ещё больше. Не успел он ничего и сказать в своё оправдание, как регистратор потянулась к телефону.       — Если в отделе смогут подтвердить вашу личность, то…       — Ой, нет. Давай без этого! — мужчина осклабился и одёрнул её руку, сам не заметив, как вскричал, что не осталось без внимания окружающих. Он быстро постарался умерить пыл и решил включить своё очарование (так ему казалось). — Вот что. Пропусти меня, красотка, а сегодня вечером сходим куда-нибудь?       Девушка преобразилась и буквально засияла. Она похлопала ресницами, её губы растянулись в смущённой ухмылке, а щёки покраснели, будто на них нанесли слишком много румян.       — Наблюдай за рукой, красавчик, — лицемерная улыбка Гэвина сползла с его лица, когда он заметил — пусть и не сразу — кольцо на её безымянном пальце. — Этого достаточно для ответа?       — Я рисковый парень.       — Вот что, — девушка приблизилась к нему и соблазнительным тоном прошептала. — Даю тебе десять секунд, чтобы ты убрался отсюда, иначе будешь демонстрировать своё искусство пикапа в одиночной камере, когда я вызову реальных копов.       Рид, как по волшебству, оказался за дверью и ворчал вот уже шесть минут, прислонившись к стене и обиженно сложив руки на груди. Хорошо, что больница расщедрилась козырьком: не пришлось мокнуть. Вход в палату ему был заказан, это ещё не говоря о холле. Раздумывал о том, где и как он успел растерять весь свой шарм. Ах да, у него отношений даже на ночь не было уже как полгода.       Ну уж так его никто не отшивал.       — Думай, Гэвин, думай! — хлопнул себя по лбу он.       Удача сама снизошла к нему на Землю. Изнутри послышался шум, и детектив угрюмо, без надежды заглянул через стекло: кто-то грохнулся на пол — видимо, поскользнувшись на воде, которую с собой принёс Гэвин на ботинках — и застонал. Вокруг него запрыгали пациенты, и Рид, не теряя ни секунды, ворвался в вестибюль и поспешил затесаться в толпу, чтобы крикнуть не своим голосом в сторону регистратуры:       — Человеку плохо! Помогите!       Пока регистратор суетилась и пыталась протиснуться через поток людей, Гэвин мысленно заликовал, проскочил за стойку и, поглядывая на хаос возле ёлки, резво ввёл имя и дату рождения — благо, память у него слоновья.       Кажется, он услышал звук бьющихся шаров, когда на дисплее высветилось победное: «Палата триста пятьдесят шесть, седьмой этаж».       — Бинго, — ехидно зашипел он, замёл следы и с тем же успехом пронёсся в коридор. Удостоверившись, что вокруг не было ни единой души, Рид заскочил в лифт, нажал на нужный этаж, поправил ворот куртки и самодовольно ощерился, заставляя этим стоящих возле него пациентов отойти подальше. — Кто молодец? Я молодец.       Из лифта он выходил с опаской, лишь бы не наткнуться на Ричарда и Тину. Триста пятьдесят шесть, триста пятьдесят шесть… не больница, а лабиринт минотавра. Детективу было бы легче преследовать преступника на какой-нибудь заброшке, чем найти чёртову палату. А Ричард-то сразу небось нашёл. В любом случае, не беда: всё равно пришлось бы ждать, пока они закончат разговор. А пока Гэвин решил расспросить мимо проходящих пациентов об интересующей его палате. Один говорил: «Вам налево», другой: «Вам назад», третий: «Вообще не туда». Рид всерьёз задумался о ночёвке на скамейке и о том, что следовало бы создать петицию о введении в такие заведения навигации по картам.       И только когда он уверенно завернул за очередной угол, детектив на пару секунд остолбенел: та самая парочка, которую он старался избегать, направлялась прямо в его сторону, о чём-то оживлённо переговариваясь, будто вовсе не замечая шпиона. Гэвин дёрнулся назад, прислонился к стене и прикусил губу: если заметят — а они заметят — вся операция псу под хвост!       Гэвин — не Гэвин, если бы не нашёл выход из ситуации. Его мозг, как всегда, среагировал моментально, когда тот увидел медицинский халат, одиноко болтающийся на крючке. Кое-как напялив его на себя — размерчик маловат, — он подсел к одной бабуле и взял её за руку, как раз в тот момент, когда напарники повернули в его часть коридора. Гэвин понурился и отвернулся, от напряжения даже забыв, как дышать. Пациентка ошалело на него глянула.       — Эта палата вообще существует? — до ушей детектива донёсся голос Тины.       — Совсем близко. Прямо и направо на следующем повороте, — бесчувственно ответил Ричард.       Отлично. От вида зелёных стен и синего пола Рида уже тошнило так же сильно, как и от запаха валерьянки, исходящего от рядом сидящей женщины. Когда он понял, что опасность миновала вместе со знакомыми голосами, он проследил за уходящими спинами, что заскочили за угол, и облегчённо выдохнул.       — Может отпустишь меня, извращенец?       Гэвин только по раздражённому тону бабули понял, что до сих пор крепко держит её за руки. Он отпрянул, пробубнил что-то вроде: «Моё почтение», и понёсся дальше.       Рид застыл, когда не обнаружил за поворотом никаких признаков напарников: они скрылись так быстро, словно призраки. Детектив уверенно шагнул в коридор и осмотрел таблички с номерами палат. Триста пятьдесят шесть, это точно здесь.       От бесконечной беготни и пряток на лбу выступил пот, оттого Гэвин и потёр лицо. Осталось ждать, хоть есть время отдохнуть.       Как бы не так. Когда тот выдохнул, Рида вдруг схватили за руку и с невероятной силой оттащили назад. По рефлексу, после того как детектива прижали к стене, он замахнулся кулаком и угодил во что-то твёрдое, нечеловеческое.       Ладонь Ричарда, как же.       Мёртвое молчание со стороны андроида, немой шок Гэвина. Ледяные глаза напарника прошибли детектива насквозь. Никогда не догадаться, о чём думает андроид: злится, печалится — всё одно. Только лишь досконально изучающий его, Рида в медицинском халате, взгляд смущал. Словно сканирует рентгеном.       — Жестянка, мать твою, — наконец констатировал Рид, ослабив руку.       — Что вы, по-вашему, делаете, детектив? — снисходительно поинтересовался Ричард.       — Да так, решил проверить, всё ли у вас идёт, как по маслу, — Гэвин забегал глазами, лишь бы не встречаться с льдинками напарника, чьё слишком приближенное лицо как раз напоминало об их стычке в раздевалке. — Отодвинься, дышать мешаешь.       — Вы так же плохи во вранье, как и в слежке, — издевательски фыркнул андроид.       Рид поднял голову: оправдываться бесполезно, Ричард знал его слишком хорошо и прекрасно знал наперёд, что тот так просто не останется в стороне.       Андроид лыбился. Кривил ухмылку настолько, насколько мог, но даже несмотря на свою жутковатость, ввиду стеклянных глаз, и странность, выглядело это довольно очаровательно. У Тины поднатаскался, точно. Уж она давить лыбу любила. Не прошло и секунды, как Ричард вновь нахмурился.       — У вас будут проблемы.       — Э-э, нет! — Гэвин хотел бы помотать перед лицом андроида пальцем, но заметил, что тот до сих пор удерживал его руку. Дёрнув ей, он продолжил. — Не будут, если ты не проболтаешься. Мы же напарники. А напарники прикрывают друг друга.       — Детектив…       — Почему ты не проводишь допрос с пристрастием? — детектив кивнул на палату, вызывая на лице RK900 вопрос.       — Нападение андроида очень травмировало жертву в психологическом плане. Поэтому рациональнее было бы остаться снаружи, пока детектив Чен проводит допрос. Я всё слышу и записываю, — Ричард постучал по диоду, весь их разговор мигающий золотом.       — И что вещают?       — Лучше возвращайтесь в участок. Я, так уж и быть, сделаю вид, что ничего не видел.       — Смеёшься? Знаешь, через что мне пришлось пройти, чтобы добраться сюда? Огонь и воду, — конечно, его флирт у стойки регистрации едва ли можно было назвать горячим.       Из палаты донёсся щелчок, и Гэвин тут же заскочил за угол. Тина не спешила выходить из палаты, лишь только приоткрыла дверь, дружелюбно общаясь с пострадавшей. И тут Риду пришла гениальная идея.       — Жестянка, — шёпотом окликнул напарника он. — Я доведу это дело до конца. С тобой или без тебя.       — Говоря о проблемах, я не только капитана Фаулера имел в виду, — зашипел тот. — Это не шутки, детектив. Что случится, если меня не будет рядом?       — Не надо тут из меня даму в беде делать. У меня есть пушка и мышцы, — продемонстрировал свои преимущества Рид, что было встречено закатанными глазами. — Если ты не забыл, то я однажды сломал тебе нос. Так вот не вынуждай меня напоминать тебе, каково это. Я всегда был отличным детективом, и пластик, вроде тебя, ничего не меняет!       — Это не соперничество! Дело касается не людей, не девиантов, да даже не меня! Всё куда хуже! Откажитесь от своей затеи!       Ричард впервые повысил голос. Вот она, злоба на лице! Детектива удовлетворила эта эмоция. Он фыркнул, развернулся спиной к андроиду и демонстративно гордо направился прямо по следующему коридору. Всё шло по плану. И тогда в последний момент железка замялась и сказала чуть тише:       — Детектив! — RK дождался, когда Гэвин медленно повернётся к нему. — Рита никогда в жизни не употребляла красный лёд… Никто из пострадавших, но наркотик является частой находкой на месте преступления. Думаю, это зацепка.       Рид в душе заликовал: если бы план не сработал, он бы удивился. Да, Ричард пусть и передовая модель, но человеческой хитрости ему ещё надо поучиться.       — Думаю, надо наведаться к нашим старым знакомым, — усмехнулся мужчина, осознавая, что визит на склад «Киберлайф» придётся отложить на неопределённый срок.       — Пообещайте мне не делать глупостей, — жалобно попросил андроид. — Пообещайте.       Детектив кивнул: то ли в знак согласия, то ли в знак благодарности, — и скрылся из его вида. Соперничество? Кто говорит о соперничестве? Рид уже выиграл.       — Удачи… Гэвин.