И вновь цветёт сирень... 2: Возвращение в прошлое

«Князь Никита Григорьевич Оленев…» — многократным эхом пронеслось в голове, заставив моё сердце пропустить несколько ударов. Некоторое время я не мигая смотрела на ребят, пытаясь хоть как-то переварить эти слова. Кажется, они после этого ещё что-то сказали, вернее спросили меня о чём-то, но я уже не слышала — их голоса, как и все прочие звуки, безнадежно погрязли в вязком водовороте моих мыслей. «Неужели совпадение? Ну конечно же да! Как здесь мог оказаться Никита? Никак не мог. Хотя… могу ли я быть так уверенна в этом? За последний час со мной приключилось более чем достаточно, чтобы поверить даже в такое. Ладно, бывает, что имена совпадают полностью. Но мог ли здесь ещё кто-нибудь, кроме Никиты, принять этих двух ребят за Сашку и Алёшу? Нет, слишком невероятно, чтобы это смог сделать тот, кто не знал их прежних. Но как же такое возможно, что и Никита… здесь? Неужто мы оба перенеслись? Тогда почему так далеко друг от друга? Или он… опять перенёсся случайно? Может, его просто утянуло следом за мной? Боже, что мне теперь делать?..» В памяти вновь против воли возник тот странный тёмный силуэт в нашем саду, и сверкнули злобным пламенем глаза жуткого волка у реки… Интересно, связаны ли они как-то друг с другом? Кто они вообще такие? Стоит ли мне ещё ждать встреч с ними? Действительно ли тот незнакомец виновен в моем перемещении? А если не он, то кто? Не по своему же желанию я перенеслась, сама того не зная! И по его ли милости Никита также оказался здесь? Вполне возможно… Как и то, что это могло выйти случайно. И возможно ли, что тот жуткий волк, или ещё кто-то ему подобный, может попытаться напасть на Никиту так же, как на меня? Холодок пробегал по спине от подобной мысли… Ведь если бы не конь Анисимовой, я и не знаю, что со мной было бы. Но, с другой стороны, раз у меня нашелся защитник, значит и у него тоже может! Опять-таки, откуда?.. — Дорогу, дорогу!.. — вдруг прорвался в мои мысли скрипучий голос городничего с ярко-рыжими бакенбардами, который едва протиснулся к нам сквозь толпу зевак, распихивая их локтями, и с крайне недовольным прищуром уставился на меня. — Подняться можете, мадам? — Вроде бы… — неуверенно ответила я, прислушавшись к ощущениям. Болело просто всё… Причём мучительно-тягуче. «Увы, всё-таки есть переломы… — с дрожью подумала я. — И не один. Плечо, нога… они немеют! И пошевелить ими едва могу… Боже, а как голова раскалывается! Словно готова отвалиться в любой момент». — А коль можете, так извольте освободить мостовую! — взвизгнул городничий. — Вы мешаете движению. — Я помогу, — тут же вызвался двойник Сашки, и обратился к двойнику Алёши. — Ваня, поддержи с другой стороны!.. — Не надо! — испуганно воскликнула я. — И с одной стороны хватит… С правой. «Левая у меня вся покалечена…» — прибавила про себя. — Как изволите… Но, сударыня, если вы не сможете встать, то не мучайте себя — мы вас тогда лучше в экипаж перенесем. Не беспокойтесь, мы можем сделать это аккуратно. Иначе вы только усугубите травмы. — Хорошо, — процедила я сквозь плотно сжатые зубы, чувствуя, что организм был в шаге от провала в спасительное забытье. «Чёрт возьми, вот только этого мне не хватало!.. А если они вдруг решат везти меня к местным врачам? Как здесь вообще лечат переломы? Нет, не хочу, совсем не хочу узнавать это. Особенно на себе… В моем времени попробуй ещё залечить их ровно, а уж здесь… Не говоря о том, через какой ад придется проходить за время срастания! Главное не потерять сознание… Дыши, Агния, дыши! Не то и вправду увезут чёрт знает куда, и ты, возможно, навсегда упустишь шанс найти Никиту. Нет-нет, только не это! Он ведь наверняка где-то рядом… Боль в тысячу раз сильнее выдержу, но не позволю этому случиться. Должна выдержать… Обязана! Не смею иначе». Стиснув зубы ещё сильнее, так что они едва не треснули, я, опираясь на руку двойника Сашки, с тихим стоном поднялась, избегая наступать на поврежденную ногу. Каким-то чудом мне удалось не вскрикнуть от боли, с новой силой вспыхнувшей во всем теле от этих движений. Пришлось даже на миг прикрыть глаза из-за вновь начавшегося сильного головокружения. И к горлу опять подкатила тошнота… Стараясь игнорировать жжение в ребрах, я вновь принялась глубоко дышать, силясь подавить её. «Так, встать я как-то ещё смогла. Но как же теперь идти?.. Я ведь завалюсь при первом же шаге! Или всё же потеряю сознание…» — Как вы, сударыня? — с нотой тревоги спросил двойник Сашки. Видимо на моём лице слишком красноречиво выражалось всё то, что я чувствовала. — Тошнит немного, — в полголоса ответила я, не желая сознаваться. — А так всё нормально… — Нормально? — воскликнул двойник Алёши. — Да у вас кровь из носа потекла! «А, так вот почему его заложило… — как-то равнодушно подумала я, словно речь шла о комарином укусе, и невольно обвела взглядом этих столь знакомых внешне, но абсолютно чужих людей. — Главное ни в коем случае не показывать им, что мне больно». — Наверное просто разбила его, — запоздало ответила я на возглас парня, приняв из его рук белоснежный платок, тут же прижав его к носу. «Не болит… — пронеслось в мыслях. — Видимо нос — это единственное, что у меня уцелело. Но откуда тогда кровь? От перенапряжения сосуд лопнул? Или это от удара головой? Ой…» Я пошатнулась на одной ноге, так как, чтобы взять платок, мне пришлось отпустить двойника Сашки — моя левая рука так и не могла шевелиться… Хорошо, что он успел придержать меня за локоть. — Как бы там ни было, вас к лекарю надобно срочно! В таком состоянии… — Благодарю, я в порядке, — быстро перебила я двойника Алёши. — Это… это просто шок. Сейчас пройдёт. Давайте лучше уйдем с дороги, а то мы всё так же перекрываем движение. Не став возражать, ребята помогли мне с горем пополам добраться, вернее допрыгать, до тротуара… или как они тут называются? Наверное всё же тротуар. Интересно, что и конь Марьи двинулся вслед за нами, встав прямо за мной так, что я могла использовать его бок как опору. «Спасибо… — подумала я с тяжёлым вздохом, конечно же воспользовавшись этим, почему-то ничуть не опасаясь, что он мог пойти в любой момент и лишить меня тем самым этой опоры. — Помогаешь… Интересно, почему? Животное ведь… Как можешь понимать, что мне нужно и что для этого нужно сделать?» — А теперь будьте любезны разъяснить, что всё-таки здесь произошло, — поинтересовался вернувшийся к нам городничий, разогнавший к тому времени всех зевак, и почему-то вновь принялся внимательно, с прищуром, разглядывать меня. Двойник Сашки начал было объяснять ситуацию, но тот резко оборвал его: — Вы её родственник? — Нет, мы видим друг друга впервые в жизни. — Тогда извольте не мешать. Дама вполне может сама за себя ответить. Как свидетеля я опрошу вас позже. Ну, так что скажете-с? «Неприятный тип, — пронеслось в мыслях. — Похоже, у меня новые проблемы…» — Я упала с коня, если вы ещё не заметили, — коротко ответила я, всем своим видом давая понять, что не намерена больше ничего объяснять. — Вот как? И как же так вышло, м? Если не умеете ездить — то не беритесь!.. А уж тем более не пускайте зверя в галоп. А позвольте-ка, мадам, взглянуть на ваши документы. — А это ещё зачем? — не утерпел на этот раз двойник Алеши. — Она же не драку учинила. Зачем вам её так проверять? — Документы, сударыня, — стороже, выделяя каждое слово, повторил городничий, нарочно проигнорировав его. — У меня их нет, — произнесла я как можно холоднее. Его рыбьи глаза тут же как-то странно блеснули. — Вот значит как. И где же они, позвольте узнать? — Не знаю… Дома, наверное. — А где ваш дом? — Где-то… Послушайте, не задавайте мне таких сложных вопросов! Я своё имя не помню после падения, а вы про какие-то документы с домом говорите! Ой, зря я, наверное, вспылила… Глаза рыжего после этого заблестели ещё ярче. — Вот как… — он противно причмокнул губами. — Что ж, в таком случае, я надеюсь, вы не откажетесь пройти со мной в участок. — Потрудитесь объяснить, для чего? — сурово произнес двойник Сашки. — Ей к лекарю надо, а не в участок! — поддержал друга двойник Алёши. — Что вы к ней цепляетесь, как к уличной девке? Разве не видите, какое у неё лицо и одежда?.. — А кто вы, собственно, такие? — поинтересовался городничий, сделав вид, будто только что заметил их. — Барон Иван Алексеевич Корсак, — с гордостью ответил он. — Граф Фёдор Александрович Белов, — в свою очередь с достоинством представился двойник Сашки. Городничий тут же заметно стушевался. Я же едва заметно ухмыльнулась: «Надо же, у них отчества поменялись местами с именами. Почти то же, только наоборот. Вот и не верь после этого в реинкарнацию. Значит, Беловы и Корсаки из обычных дворян стали графами и баронами? Интересно узнать, как это вышло. Через брак или за заслуги?» — А вас как зовут, господин городничий? — поинтересовался у рыжего Белов. — Как фамилия? — Уткин… — быстро ответил тот, как-то втянув шею. — Господа, так ведь я не по своей прихоти! Давеча ограбили господина Овсова… — Слыхали уж о том, — сказал Иван. — Но при чём тут эта девушка? — Так ведь сказано, что баба обокрала, пока господина Овсова с сестрой не было дома. Все слуги в один голос твердят об этом. А он ведь купец первой гильдии!..* Вот потому и велено всех девок проверять… Коль мадам покажет документы да расскажет, где была вчера с семи до восьми вечера, то я тут же её отпущу. — А коль нет? — изогнул бровь Федор. — Поведёте в участок? В таком состоянии? — Что делать? — развел он руками. — Приказ есть приказ… — Будь она воровкой, стала бы так подставляться? — Кто знает? Вдруг таков её план? «Не представляю себе плана, предусматривающего подобное, — подумала я. — Чудо, что я ещё шею не свернула». — Спрашиваете, где она была вчера с семи до восьми вечера? — вдруг раздался слева чей-то бас. — Вместе с моей сестрой у модистки. Мы все разом обернулись в сторону говорившего — это был рослый, богатырского сложения мужчина средних лет, богато одетый, с моноклем на левом глазу, и с пышными чёрными усами. Возле него стояла златовласая, невысокая, худенькая девушка лет двадцати, в нежно-розовом шелковом платье, такого же цвета шляпке с белыми розами, и с удивительными ярко-зелёными глазами. После последней его фразы она утвердительно кивнула и с улыбкой взглянула на меня, будто мы были давними знакомыми: — Всё так. Вчера мы как раз подбирали Агнии Александровне новую шляпку. Могу показать счёт… — О, нет-нет, это будет излишне, Лизавета Ермолаевна! — замахал руками городничий, явно узнав этих людей. — Так вы говорите, эту даму зовут… — Агния Александровна, вдова князя Оленева, — вновь взял слово тот мужчина. «Как… как вдова?» — на мгновение оторопела я, забыв дышать. — Её троюродный брат, Никита Григорьевич, уже имел честь встретиться с вами сегодня, господин граф, — произнесла женщина, взглянув на Белова, едва скрывающего изумление, а затем на Корсака: — И с вами, Иван Алексеевич. Он уже рассказал нам о вашем удивительном сходстве с его давними приятелями, которых он не видел очень много лет. И ещё раз приносит вам извинение за возникшее недоразумение. «Рассказал… сам Никита? — я украдкой вздохнула с облегчением. — Значит цел, слава богу!» — Если у вас есть ещё какие вопросы — задавайте, я отвечу, — произнес мужчина. — Но не вижу смысла в том, что вы приведёте в участок ту, которая прибыла в город ко мне в гости, и к тому же во время самого ограбления находилась с нами. Как и её брат. Поверьте, будь я неуверен в её невиновности, то ещё вчера сдал бы её в участок. — Николай Ермолаевич, если вы сами утверждаете, что она никоим образом… Тогда, прошу простить, Агния Александровна, — повернулся ко мне полицейский. — Служба, сами понимаете… — Что ж, надеюсь, на этом инцидент исчерпан, — прервал его сбивчивые оправдания Николай Ермолаевич. — Вы свободны. Хорошей вам службы. Дурень дурнем, — произнес он, когда городничий поспешил ретироваться. — Дай таким Уткиным какое-либо задание, так изворотят из желания угодить начальству и выслужиться перед ним!.. — подхватил Белов. — А уж как их вдохновляет ощущение хотя бы малейшей силы и власти над другими… — прибавил Корсак. — Согласен, господа. А, помню, как-то был у меня случай… Дальше я его не слушала, вновь задумавшись. «Ермолаевич… Ермолаевна… Брат и сестра… И эти речи про ограбление… Выходит, что это и есть Овсовы. Но, чёрт возьми, кто же они такие на самом деле? Если Никита действительно с ними общался… Что ж, тогда он вполне мог рассказать им и про меня. Но стал бы он доверяться случайным первым встречным людям?» Голова просто разрывалась от переполнявших её вопросов… Меж тем Лизавета Ермолаевна подошла ко мне, и, пока Николай Ермолаевич беседовал с ребятами, с грустной улыбкой мягко положила свои тёплые ладони на мои кисти. — Милая, посмотри на меня, — ласково прошептала она, и я, будто притянутая магнитом, взглянула в её большие глаза, которые едва ли не светились. — Твой взгляд столь же удивителен, как и мой. Разные цвета глаз, а суть едина. Смотри на меня, не отворачивайся… Ох, какие у тебя холодные руки… А дрожат-то как! Ой, и из носа кровь… Ну ничего, ничего. Сейчас это пройдет. Не отводи глаз… Слушай меня. Ты испугалась, очень сильно, а теперь страх этот уходит из твоего сердца. А с ним и вся боль. Чувствуешь? Можешь не отвечать, просто слушай себя. Слушай, и чувствуй… Казалось, будто время вокруг нас замерло. Сознание стало вялым, тягучим… Куда-то начали уплывать все тревоги, страхи… Я словно проваливалась в сон, оставаясь при этом наяву. Вскоре внутри у меня всё начало гореть, а по коже, усиливаясь и ускоряясь в тех местах, где болело сильнее всего, забегали неприятные мурашки, похожие на сотни маленьких иголочек. Но это длилось лишь мгновение — на смену этим ощущениям внезапно пришла удивительная лёгкость, мягкой тёплой волной растекаясь по всему телу. Казалось, стоит приложить небольшое усилие, и я смогла бы взлететь… Вскоре Лизавета, чьё лицо заметно побледнело, прошептала: — Вот, так, теперь всё хорошо, — отпустив мои руки, она устало вздохнула с улыбкой. — Ну, как, сможешь идти? — Да, я могу наступить на ногу… — прошептала я, и радуясь, и пугаясь от этого одновременно, едва веря в реальность происходящего. — Господи, я ведь и пошевелить ею не могла!.. Как и левой рукой… Она тоже в порядке! Спасибо… спасибо вам! Но вы… вы, что же, волшебница? — Я? — ещё шире улыбнулась девушка. — О, нет, милая. Я лишь помогла тебе самой восстановить себя. И не говори мне на «вы». У нас это не принято. Хотелось спросить, что она имела ввиду, и у кого это «у нас», но пришлось прикусить язык. Вопросы эти явно были не к месту. Поэтому я решила узнать другое, более главное: — Никита… Вы… Ты ведь не просто так сказала, что говорила с ним? Значит, вы с братом его видели? Где он? И почему назвали его моим троюродным братом? Произнесла я это одними лишь губами из опасения, что меня мог услышать кто-то из ребят. Но Лизавета Ермолаевна как-то умудрилась понять меня. — Да, говорили. Он ждёт тебя у нас, — ответила она так же одними губами. — Ждёт… у вас… — как завороженная повторила я, всё шире раскрывая глаза. — Но… как? Почему? — Никола! — вдруг произнесла девушка погромче, — Агния Александровна беспокоится о своём брате. Мы можем уже направиться домой? Что ж, понятно; ответа не будет. Опять придется ждать… Ладно, выбора всё равно нет. — Да-да, конечно, — кивнул ей мужчина. — Тем более, мы уже обсудили всё, что было необходимо. Что ж, господа, ещё раз благодарю вас за помощь княгине. — Для нас честь… — кивнул Белов и с беспокойством глянул на меня. — Но не требуется ли ещё наша помощь? — Да, ведь Агния Александровна едва могла идти… — прибавил Корсак. — Не волнуйтесь, уже могу, — заверила я их, демонстративно пройдясь без поддержки, и едва не подпрыгивая от ещё робкого счастья: «Я могу ходить! Я не калека! Я могу ходить!..» Николай Ермолаевич на это одобрительно кивнул, не то своим мыслям, не то сестре. — Да, ну и чудеса, — присвистнул Корсак. — Я-то полагал, нам нести вас придется… Видимо у вас и вправду просто был шок. Как же хорошо, что всё обошлось! После такого падения в живых-то редко остаются… Но у вас я вижу лишь ссадины на ладонях. — Меньшее, что могло бы со мной случиться. Да, день для езды верхом не задался у меня с самого начала — сперва оступилась и упала в реку, а потом конь вдруг понёс ни с того ни с сего… Может, история с рекой вышла не совсем удачной, но нужно же было как-то объяснить им, почему я была промокшая до нитки! А на придумывание иной версии у меня не было ни сил, ни желания. Да и так вроде сошло… — Это верно, кони могут понести в любой момент, и зачастую без видимых причин, — заметил Белов, погладив шею коня Анисомивой, недовольно фыркнувшего на это. — А он у вас красивый, породистый. Как зовут? — Эм… Граф. Его зовут Граф. — Граф? Что ж, ему подходит. «Конечно подходит! — воскликнула я про себя. — Ведь глядя на него выдумала это имя. Интересно, а какое оно у него на самом деле?» — Ну что ж, судари, — вновь взял слово Николай Ермолаевич, — не смеем больше задерживать вас. Явно же шли куда-то… У нас ещё будет время поболтать завтра. Лизи, слышала ли ты, что эти достойнейшие молодые люди завтра удостоят нас визитом к семи часам вечера? — Конечно, брат. Сердечно будем рады видеть вас, — со скромной улыбкой произнесла девушка. А потом как-то обречённо прибавила шепотом, словно оправдываясь передо мной: «Никола не упускает ни единого шанса заманить в дом неженатых титулованных мужчин…» Заверив ещё раз, что непременно придут, заодно выразив, как они были рады знакомству, ребята распрощались с нами. Не забыв напоследок пожелать мне скорейшего полного восстановления. Проводив их взглядом, я вдруг заметила, что забыла отдать платок Корсаку. «Ладно, верну его завтра. К тому же он весь в крови… Да, такое нельзя было отдавать без стирки». Затем, поколебавшись секунду, последовала со своими новыми знакомыми, которых я по-сути совсем и не знала, в сторону их дома, расположенного от нас в двухстах метрах. Дом, где меня вроде как должен был ждать Никита… Будь у меня побольше сил, я бы, наверное, со всех ног бросилась к нему бежать, ведомая рвущимся вперёд сердцем! И как же мне нетерпелось закидать вопросами этих двоих… Едва удавалось сдерживать себя. К счастью, терпеть оставалось недолго. Конь Анисимовой, он же отныне Граф, успешно всеми забытый в последний момент, сам последовал за нами, будто верный пёс. И, сюдя по фырканью, крайне возмущенный этим фактом. Но не успели мы приблизиться к дому, как нам на встречу прибежала женщина в одежде горничной. Весь её вид говорил о том, что случилось что-то очень плохое. — Авдотья, в чём дело? — хмуро поинтересовался Овсов, пока женщина собиралась с силами после бега, явно непривычного для неё. — Там… он… — она словно захлёбывалась словами, беспомощно взмахнув руками. — Ваш гость, Николай Ермолаевич… — Что с ним? Да говори ты уже! — Упал… без сознания. А из носа кровь пошла ручьём.