***
Казалось бы, летом 1987 года об этом инциденте Ева и забыла. Но она постоянно рылась в черновиках Густава, чтобы найти что-то невероятное, в стиле позднего Гурьянова. Но пока ничего примечательного не было. Или же он хорошо прятал эти черновики. Ева ехала на автобусе из рок-клуба. Она смотрела в окно и подставляла лицо яркому солнцу. Как это ни странно, автобус был практически пуст. Можно сказать, мистически пуст… Она откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза на очередной остановке. Кто-то устроился позади и через секунду похлопал ее по плечу. Ева открыла глаза и повернулась. Она ожидала увидеть Ксению или кого-то из рок-клуба, но… - Привет, - на сиденье сзади устроился Витя Цой. На этот раз он был без гитары. Ева повернулась к нему, подавляя странное волнение. - Привет, а ты как здесь? - Да так, в гости еду. А ты куда? - Просто покататься. Такая погода хорошая, - сказала Ева и не соврала. Она еще никогда не ездила на этом автобусе, но сегодня что-то ее подтолкнуло проехаться по незнакомым местам. - Пойдем назад, чего тебе вертеться, - предложил Цой. Ева кивнула и встала, чтобы пересесть на последние сиденья автобуса, Витя пошел за ней. Они устроились у окна, на солнечной стороне . День был необычайно яркий, настолько яркий, что на солнце было больно смотреть. И Цой, который улыбался. - Саша Липницкий звонил, звал нас к себе на дачу. - Всех? - Ну да. - Как здорово, - улыбнулась девушка. – Я бы очень хотела поехать, но… Что мне там делать, по сути… Витя взял ее за руку и сказал: - Глупости. Я хочу, чтобы ты поехала с нами. Это убедительная просьба. - Ладно, - Ева пожала плечами, чувствуя покалывание в руке. Парень смотрел в окно, прищурив глаз с усмешкой. С него в этот момент хоть картины можно было писать. Он закинул руку на спинку соседнего сиденья, где сидела Ева, и рассказывал всякие интересные истории. Девушке удалось ненадолго отвлечься, но, каждый раз ловя взгляд Вити, она понимала, что заварила кашу, которую трудно будет расхлебать. Ева сидела рядом, слушала, иногда на поворотах немного ложилась на него. Но ей казалось, что Цою это только нравилось. Они проехали до конечной. Когда водитель вопросительно воззрился на молодых людей, Цой пожал плечами и сказал: - Извините, мы проехали. Поехали обратно. Ева удивленно спросила: - Ты же в гости ехал! - Ну, - Цой смущенно улыбнулся и опустил взгляд: - Я передумал. Ева промолчала. Хотелось кричать и плакать, почему-то вдруг стало очень страшно. Цой не был ей чужим, но она не могла подпустить его ближе. И Густав был рядом, но сблизиться с ним ей мешал как раз таки Витя. Отношения портить ни с кем не хотелось, но эти мужчины не были ей друзьями. Они будто перешагнули эту грань. Но свой ход Ева пока не сделала… Витя проводил ее до дома и еще долго стоял, ждал, пока девушка поднимется и выглянет в окно. Ева махнула ему рукой и улыбнулась. Цой улыбнулся в ответ, развернулся, сунув руки в карманы, и ушел. Девушка прошла в гостиную с целью рухнуть на кровать и разреветься, но там ее ждал сюрприз. Джоанна тихонько сидела все это время на поломанном раскладном кресле и лукаво улыбалась. - Привет, Джоан, - сказала Ева и прошла в комнату. На кровати лежал черный гитарный чехол, очевидно, с содержимым и черный сверток. - Привет, Ева! Я наконец-то приехала, решила привезти вам подарки. Я знаю, что ты любишь играть, поэтому… - она кивнула в сторону гитары. – Открывай. Ева подошла к чехлу и раскрыла его. Перед ней лежала черная блестящая безладовая бас-гитара. Абсолютно новенькая. Ева рухнула на колени, запустила руки в свои волосы и посмотрела на довольную американку безумными глазами: - Джоан, ты спятила?! Она же стоит кучу денег!!! - Ева, я так люблю слушать, как ты играешь! И я хочу, чтобы ты продолжала работать. И для этого тебе просто необходим свой инструмент! - Спасибо, конечно, но это… как-то слишком… - пробормотала Ева, рассматривая гитару. Конечно, она была просто безупречна… - Но тебе же нравится, - заметила Джоанна, села рядом с ней на пол и обняла подругу. - А что во втором? – спросила Ева, уткнувшись лицом в плечо американки. - Да так, мелочи, дорогая… В пакете лежала пластинка «Red Wave», джинсы, пара нарядных сережек с черными камнями и пакет косметики. «У меня такими темпами насобирается целая коллекция раритетной американской косметики…» - подумала Ева и обняла Джоанну так сильно, как только могла. - Ха-ха-ха, смотри, задушишь! – засмеялась та. – У меня к тебе серьезный разговор. - И какой же? – Ева отстранилась и уселась на полу напротив подруги. - Я бы хотела, чтобы ты пришла на нашу с Юрием свадьбу, - тихо сказала Джоанна. - Я? Джо, я даже не родственник… - Там будут все, и я бы хотела, чтобы у меня была самая красивая подружка невесты. Пожалуйста, сделай это для меня… - прошептала Джоанна и взяла Еву за руки. Девушка растроганно сказала: - Конечно, Джоан, конечно… - Только пообещай, что ты будешь вторая после меня, я имею в виду по красоте, ладно? - Ладно, постараюсь что-нибудь придумать…***
Ева давно не ездила в электричках. Теперь пришло время вспомнить свое детство. Ехали в Подмосковье, на Николину гору большой дружной компанией. Ева сидела у окошка, рассматривая пролетающие пейзажи. Густав, который сидел рядом, постоянно закидывал руку ей на плечи, победоносно глядя на Цоя, который сидел напротив. Джоанна с интересом слушала рассказы Юрика на ломанном английском, а все остальные играли в карты. Ева вышла покурить в тамбур. Все-таки тяжело было находиться между двух огней. Парни постоянно переглядываются, хмурят брови и щелкают суставами пальцев. Она посмотрела в вагон. Густав и Витя что-то обсуждают. Почему-то не хотелось возвращаться на свое место… Но стоять всю поездку тоже не самый лучший вариант. Поэтому Еве только и осталось, что вернуться и сесть на свое место у окошка. В напряжении она провела всю поездку… Уже на месте все расслабились. Ели целыми днями на природе, играли в доме, очень много играли. Но больше всего Еве понравилось бродить по пляжу реки. По вечерам тут было тепло, закат был прекрасно виден, и это зрелище действительно впечатляло. Ева садилась на траву, чуть ли не заворачивалась в нее, вспоминая все закаты, встреченные в доме ее отца в Италии, на виноградниках Кубани, в Провансе… Да, она бывала во многих местах, но этот закат на Николиной горке ее особенно поразил. Возможно, потому, что это – неестественное для нее время… Девушка лежала на животе и осмотрела на искрящуюся воду, приподнявшись на локтях. Все-таки ей иногда было необходимо одиночество. Так она успокаивалась и приводила свои мысли в порядок. Она обратила внимание, что по пляжу шагает мужчина с небольшим блокнотом в руке. На нем была белая рубашка нараспашку и плавки. Увидев лежащую в траве Еву, он ускорил шаг. Девушка поняла, что Гурьянов решил показать ей очередной рисунок. «Что ж, пора бы. Давно ничего новенького не было», - подумала она и села на траве, обхватив колени руками. Парень подошел к ней со странной улыбкой. - Смотри. Он сел рядом с ней и развернул страницы блокнота. Ева увидела обнаженную девушку, больше похожую на русалку. Она играла на пляже, подбрасывая песок вверх, широко разведя руки. Из белозубой улыбки выделялась знакомая щербинка. А на заднем плане было море… Ева долго смотрела на этот рисунок. Такие пропорции, линии, непередаваемая атмосфера, пусть и переданная карандашом. Густав с усмешкой сидел рядом, а потом спросил: - Ну так что? - Это… Я даже не знаю, как сказать… - растерялась девушка. Она бы вырвала этот лист бумаги и повесила его на самом видном месте, потому что он уникален, он прекрасен. Потому что в нем любовь… - А что насчет спора, помнишь? – намекнул парень с улыбкой. Ева не ожидала этого вопроса. Она вообще забыла, что у них был какой-то спор! «Ну, все. Я официально пропала...» - Да… Ты победил, -прошептала она. Все внутри прыгало и скакало от счастья и эйфории, хотя Густав к ней даже не прикоснулся. Пока он приближался к ней, все ее чертики в голове отплясывали безумный танец, а сердце задавало бешеный ритм. Густав поцеловал ее быстро, как-то смазано, отстранялся, пряча глаза. Еве показалось, что он сам себе не хочет признаваться в том, что она ему, возможно, небезразлична. Она не стала настаивать, привлекать его к себе. Они оба ощутили эту скользкую неловкость, прямо как в больнице. - Ты знаешь, спор был лишним, - заявил Густав, сворачивая блокнот. - Определенно, - выдавила Ева. - Сотворить что-то гениальное – просто вопрос времени. Ева едва сдерживалась, чтобы не вцепиться ему в волосы. Возможно, он был прав. Навыков Густава вполне хватит и не на такое, но интонация девушке не понравилась. Его поведение просто сводило ее с ума. Но Ева подозревала, что он специально делает это, чтобы отвлечь их обоих от той искры, которая промелькнула между ними. Ну и спор в шутку перевести, конечно. Девушка резко встала и отбросила его блокнот в сторону: - Дурак! - Может быть, - усмехнулся парень, поднял блокнот и пошел по пляжу. Ева осталась сидеть на траве, опустив голову. Еще немного и она заплачет, глядя вслед уходящему Гурьянову. «Он прекрасен, но ведет себя как дерьмо, конечно…» Она лежала и извивалась, плотно скрещивая ноги и руки. Красные солнечные лучи ласково касались ее лица и блестели в слезах девушки. Это будто ломка. Как адская боль. Страх перед нависающей неизвестностью, неоднозначность. Это затмило прекрасный закат и окончательно испортило настроение… В дом возвращаться не хотелось. Не хотелось видеть этого идиота! Ева устроилась на песке, совсем рядом с водой, играя небольшой ракушкой. Она бы и уснула прямо здесь, но было страшно, что в ухо заползет какая-нибудь живность. Девушка поднялась, отряхнулась и направилась по дорожке домой. Ее наверняка уже хватилась Джоанна. Хотя, ей с парнями весело… Ева спала в одной из комнат, вместе с другими, устроившись на полу. Рядом улегся Густав и положил руку на плечо Евы. Девушка хотела стряхнуть ее, но не смогла. Его прикосновения действуют на нее странно. Хотелось ощущать его рядом, зная, что он играет с ней и не видит в этом ничего плохого… Ребята каждый день купались на реке, дурачились и веселились. И только Ева делала все это через силу. Приглашение Джоанны, поведение Густава, взгляды Виктора ее сводили с ума и разрывали на куски. Снова возвращалось то противное ощущение, с которым она в слезах примчалась к Ксении. Значит, пришло время навестить подругу и поговорить. Компания Ксюши будто рассеивала мрак, давала надежду. Еве было с ней спокойно и легко общаться, у них не было секретов. Джоанна сама признала, что русская душа – потемки, поэтому Ева приходила со своими душевными страданиями к Ксении, длинноволосой красавице с мудрыми глазами. - Ты чего загрустила? – над головой замаячил Витя. Ева резко подняла голову и поняла, что не сумеет изобразить улыбку на лице. Она сказала: - Не знаю. Не весело. - Так надо веселиться, чтобы было весело, чего сидеть, - он взял ее за руку и потянул в воду: - Пойдем, развеселю. - Я не буду купаться… - Будешь. Вчера же купалась, - заметил парень и сжал ее руку. Вода сначала показалась холодной, но потом, после нескольких минут, Еве стало намного теплее. Она плавала недалеко от берега, отмахиваясь от Вити, который нырял и хватал ее за ноги. Даже получилось долго повеселиться, пока не начали мерзнуть ноги. На солнце девушка не любила лежать, но вместе с Джоанной она закопала в песок Юрика, оставив только голову. Тот лежал и гоготал, отплевываясь от песка. Потом они ели огурцы с солью, заедая маленькими зеленоватыми помидорчиками. Еще были сосиски, жареные на костре. Гитары, звезды, романтика… Виктор все время был рядом и держал Еву за руку. Это было незаметно, но девушке казалось, что он чувствует ее состояние.***
Ехать в Ленинград не хотелось. Но работу никто не отменял, также были концерты, репетиции. Жизнь Евы возвращалась в привычное русло, и первое, что она сделала – поехала к Ксюше. В храме девушки не оказалось, но Еве сказали адрес Ксении. Та сразу же отправилась ее искать. Она нашла нужный дом ближе к вечеру и столкнулась с подругой во дворе. Та выносила мусор. Увидев Еву, та побежала ее обнимать: - Наконец-то! Привет, рокерша! - Привет, Ксюша. Как ты? - Все здорово, вот, недавно вернулась, по делам ездила. Тебе сказали, где меня искать, да? - Да. Мне очень хреново, Ксюш. Тут поможешь только ты. Девушка послушала и сказала: - Пойдем в квартиру, я познакомлю тебя с родителями. Девушки поднялись на третий этаж, и перед Евой предстала весьма интеллигентная квартирка, обставленная книжными шкафами, увешанная картинами и вырезками из газет. На столе в гостиной стоял настоящий самовар, а стол устлан вязанными ажурными салфетками. На кухне их встретила мать Ксении. Невысокая рыжеволосая женщина с широкими бедрами и пухлыми ручками. Она повернулась к гостье и Ева поняла, откуда во взгляде Ксюши эта мудрость. Ее мать смотрела на нее таким же добрым и светлым взглядом. Только глаза были голубые. - Мама, это моя подруга Ева, та самая, - не без гордости сказала Ксюша. - Очень приятно, Ева, меня зовут Ирина Васильевна, - женщина пожала девушке руку. – Ксюша много о вас рассказывала. - Я очень рада познакомиться с вами, - улыбнулась Ева. - О, у нас гости? – на кухню тихонько выбрался высокий худощавый мужчина с роговыми очками на кончике носа. Из-за линз его глаза становились невероятно огромными. На нем была клетчатая вязаная жилетка поверх голубой рубашки. - Папа, познакомься, это Ева! - Та самая, - подмигнула ему Ирина Васильевна. Тот быстренько поправил очки и протянул Еве свою костлявую руку: - Владлен Иванович! Очень приятно! И почему вы раньше не заходили? - Очень приятно, вы знаете, меня в городе не было, - пожала плечами Ева. – Да и неудобно как-то. Без приглашения. - Да ты что, - махнула рукой Ксюша. – Мои двери для тебя всегда открыты! Хочешь, комнату свою покажу? - Конечно! - Мам, пап, мы сейчас! Девушки заскочили в просторную комнату, уставленную деревянными болванчиками на металлических треногах. И только через несколько минут Ева поняла, что это манекены. На некоторых болванчиках были надеты юбки, платья, везде лежали куски ткани. И швейная машинка подмигивала ей из угла своими начищенными деталями… - Ты шьешь? – удивилась Ева. Ксюша слегка покраснела и сказала: - Да. Люблю красивые вещи создавать… - Покажи еще! Ксения подошла к комоду и выудила оттуда красное платье средней длинны, обшитое бисером и кружевом. Затем пара юбок, блузки, брюки, даже белье… - Ты просто невероятно талантлива, Ксюш… - прошептала Ева, прикасаясь к вещам, которые создала ее подруга. - Это так, увлечение… - смущенно пробормотала та. – Об этом успеем еще поболтать. А у тебя что случилось? И Ева рассказала ей все. Ничего не скрывая, ни фактов, ни своих чувств. Выслушав ее рассказ, Ксюша пробормотала с усмешкой: - Он ведет себя, как мальчишка. Сначала скажет глупость какую, а потом не знает, как выкручиваться. Оно ведь как: главное – сохранить репутацию такого развязного и независимого художника. Даже перед тобой. Но я думаю, что ему будет, что тебе сказать. Девушки сидели в полной тишине. Потом Ксюша тихо прошептала: - Помнишь, ты о свадьбе Джоанны говорила? Я хочу платье тебе сшить. Такое, чтобы ты была над ними всеми. И художником этим, и той злой женой твоего «брата»… - Ты чего?! – воскликнула Ева, прикрыв рот рукой. Но, посмотрев на то красное платье, она поняла, что нужного наряда в магазине она не отыщет. - Да, я сделаю, - решительно заявила Ксюша. – Мы с тобой сделаем! - Спасибо, Ксюша… Не знаю, как тебя отблагодарить, - пожала плечами Ева и обняла подругу. - У меня никогда не было друзей, - вдруг прошептала Ксения. – Спасибо, что ты есть, Ева… Я так полюбила тебя еще в больнице… Если у тебя будут проблемы, ты можешь приходить сюда. Мои родители всегда будут тебе рады. - Спасибо, родная… - Ева не нашла нужных слов, просто уткнулась в плечо подруги. - Девчонки, чай готов! – их звала мама. - Пойдем, ватрушек маминых попробуешь! – и Ксения потащила Еву на кухню. Этот семейный вечер был теплый и уютный. На кухне было множество декоративных тарелочек, салфеток, связанных, скорее всего, Ксюшей. Пахло свежей выпечкой и любовью. Эта квартира кардинально отличалась от жилищ ленинградских рокеров. Тут было уютно, тепло и мягко. Уходить не хотелось, но Ева помчалась на последний трамвай. - Ты приходи еще, не стесняйся! – улыбнулась ей Ксюша и крепко обняла на прощание. - Пока, дорогая! И ты к нам заходи как-нибудь! Ева шагала по улице уверенно и смело. Встреча с подругой ее ободрила и подарила ей ощущение того, что все не так плохо. Да и мысль о том, что на свадьбе у нее будет уникальное платье, грела душу. «Хоть где-то Марьяна проглотит свой язык…» - подумала Ева, садясь в трамвай.