***
Ксюша ждала ее с каким-то совсем детским нетерпением. Было видно, что у девушки не было друзей, и теперь она встречала Еву, как родную сестру. - Проходи, скорее! Смотри, папа починил тахту, но она стоит в коридоре. Ничего? Не переживай, утром с кухни туда много солнечного света попадает, темно не будет... - начала было девушка, но Ева ее остановила: - Да брось, все нормально. Мне вообще на полу спать приходилось, так что тахта - просто прекрасно. Не переживай вообще. - Да? Ну, хорошо. А вещи можешь у меня оставить. - Отлично, - Ева направилась в комнату Ксении, оставила свой рюкзак в углу и вернулась на кухню. Там ее уже ждал суп, булка и чай. - И ты уже решила, какое платье хочешь? - поинтересовалась хозяйка. Ева пожала плечами и пробормотала: - Не знаю, черное какое-то... - Черное? Хм-м... Тогда летучую ткань я тебе не сделаю. Надо что-то типа футляра, и... - На тонких бретелях, как... - Как комбинация! - подняла палец вверх Ксения. - Но тебе не кажется, что для свадьбы это будет слишком... Драматично, что ли? - Ты думаешь, одна я приду такая пафосная? - хмыкнула Ева. - Хотя бы Густав, с которым я живу... Он снова встал у нее перед глазами, такой высокий, с рубашкой нараспашку, подтяжками на плечах... И он касается ее, отрицая, что чувствует что-то... Ксения заметила, что поведение девушки поменялось. Она ласково накрыла ее руку своей и спросила: - Что у вас случилось? - Он... Взял меня за руку и... - бормотала Ева, запинаясь от непонятно откуда взявшегося волнения. - И..? - И все. - Хм, - Ксюша усмехнулась. - Может, вы когда-нибудь сдвинетесь? Если он не делает этот шаг, так, может, ты его сделаешь? - Я не знаю. - Значит, попробуй, - улыбнулась Ксюша и показала девушке пару зарисовок. Еве они понравились, и девчонки договорились сделать драматичный наряд в стиле 60-х. Они полдня бегали по магазинам в поисках нужных тканей и фурнитуры. Уже на подходе к остановке Ева спросила: - А что если лиф кружевом обшить, чтобы было меньше похоже на комбинацию? Ксюша остановилась и после пары минут размышлений выдала: - Хорошая идея, кстати. Только мы с тобой вряд ли найдем кружево. Можно поспрашивать в ателье, но не факт, конечно. - Пойдем, поспрашиваем! Они до самого вечера бегали по городу, но нужного легкого и черного кружева они нигде не смогли найти. И только пожилая дама в одном из старых ателье ласково усмехнулась и сказала: - Может, вам, девочки, это подойдет? С этими словами она ушла в подсобку, долго там рылась и вынесла многослойную кружевную черную манишку, обшитую большим количеством полупрозрачного кружева. - Я нигде не могу это использовать, но, думаю, вам оно пригодится. Тут и на лиф хватит как раз... - Сколько мы вам должны за эту красоту? - завороженно спросила Ева, потянувшись в карман за кошельком. Женщина замахала руками: - Нет-нет, ничего не надо! Это старье только место занимает... - Спасибо вам, - Ева достала двадцать рублей и положила на стол. - Пошли, Ксюш. - Девочки! Но девчонки уже бежали за трамваем, который вот-вот остановится на остановке. Вечером девушки долго делали выкройки, снимали мерки, отпарывали кружево . Занимались платьем несколько дней. Еве мало что нравилось, да и Ксению много чего не устраивало. Между тем, Ева заметила, как Ксюша преображается дома. Она ходила по квартире не в длинных юбках, а в шортах и пестрых колготках. Девушка ходила по столу, размышляла, что-то писала ручкой на руке. Сантиметр, который висел у нее на шее, смешно болтался, когда Ксюша спрыгивала вниз. Ева отдыхала не только телом, но и душой. Она отходила от той ситуации с Густавом, старалась не встречаться ни с кем из знакомых. Но Гурьянов однажды позвонил. Дело было вечером, все занимались своими делами. Зазвонил телефон. Ирина Васильевна подняла трубку: - Але? Добрый вечер. Вам Еву? А кто? Георгий?.. Ева, тебя просит Георгий! Девушка слезла с кровати и вышла из комнаты. Было страшно брать трубку и разговаривать с ним, слышать его голос и гореть, медленно и мучительно... Она приняла телефон и дрожащей рукой поднесла его к уху: - Да? - Добрый вечер, - на том конце провода послышался веселый голос Густава. - Привет, Густав. Как дела? - Все хорошо. У тебя как? Развлекаетесь? - Ну, можно и так сказать, - выдавила Ева, сглатывая ком в горле. Она хотела представить его, но знала, что будет всю ночь страдать. - Я соскучился, - тихо сказал Гурьянов. Наверное, тоже еле языком ворочал. Разговор не клеился, но обоим необходимо было услышать друг друга. - Я рада, что ты позвонил. Спасибо, - сказала девушка, прижимая трубку к уху, чтобы не уронить ее на пол. - Да, я тоже рад. Надеюсь, ты скоро вернешься. А то скучно без тебя. - Я приеду, - заверила его Ева. - Спокойной ночи, Густав. - Спокойной ночи. Мать Ксении стояла в дверях кухни и с легкой улыбкой наблюдала за Евой, которую вот-вот начнет трясти. Когда девушка положила трубку, она тихо спросила: - Это твой молодой человек? Ева густо покраснела: - Нет, он... Просто мой друг. - Да что ты? - женщина усмехнулась и сказала: - Ты давай там, не мямли! Девушка убежала в комнату к подруге, немного помолчала, глядя, как та старательно сшивает части платья, и пробормотала: - Надо возвращаться, как думаешь? - Если любовь настоящая и взаимная, то людям хватает пары дней, чтобы понять, что они влюблены, - заметила Ксения. -Ты уверена? - с сомнением спросила Ева, склонив голову. - Я книжки читала. Там все так и происходит. - Не хочу тебя расстраивать, но жинь намного суровее романтических книг. И не все идет так, как кто-то когда-то прочитал, - заметила Ева, глядя в окно. Хлопнула входная дверь. С работы вернулся отец Ксении с авоськой продуктов и целой охапкой корреспонденции под мышкой. Увидев Ксюшу, которая выскочила его встречать, он сказал: - Там на лестничной клетке к нам пришел интересный молодой человек. Весь в черном, да еще и казахской наружности. Ева, это ваш друг? - Очень похоже, - осторожно сказала та и вышла из квартиры, впрыгнув в расшнурованные кроссовки. Действительно, у двери со скучающим видом стоял Виктор Цой. Он улыбнулся, увидев Еву: - Привет. Ты как? - Привет, Вить, все хорошо, отдыхаю, а что, что-то случилось? - Да я пришел приглашение принести. Вот, Юрик передал, - с этими словами парень протянул девушке белую открытку. На ней красовались детские фотографии Юрика и Джоан, а чуть ниже - их совместное фото в карнавальных масках. Внутри красивым почерком был выведен милый и какой-то слишком торжественный текст приглашения. И адрес. - Петропавловская крепость, кафе "Аустория", - прочла вслух Ева и вопросительно уставилась на Цоя, который заглядывал в открытку через ее плечо. - А что, по-моему, отличное место для бракосочетания, тебе не кажется? - Наверное, - пожала плечами Ева. - Я ничего не смыслю в бракосочетаниях. Дверь квартиры резко отворилась. Ирина Васильевна посмотрела на ребят и сказала: - И чего вы тут на холоде стоите? Молодой человек, проходите, пожалуйста, у нас чай почти готов уже! - Да я пойду, наверное, - смущенно пробормотал Цой, но Ева решительно затащила его в квартиру: - Ну и правда, чего ты будешь потом добираться домой, даже чаю не попив, - улыбнулась ему девушка. Цой с застенчивой улыбкой снял ботинки и пальто, пошел мыть руки. Ева стояла на кухне и ждала его. Ксюша, которая закончила с юбкой, вышла и спросила: - Кто там пришел? - Витька. - А, "брат" твой? - ухмыльнулась та. Ева кивнула. - А вы, наверное, Георгий, да? - спросила у Вити мать Ксении. Витя и Ева переглянулись с едва заметными улыбками. Затем парень повернулся к Ирине Васильевне и сказал: - Нет, извините, вы ошиблись. Меня зовут Виктор, а Георгий - наш друг. - А, - та кивнула головой, с интересом рассматривая браслеты на руках Цоя. - А я подумала, что это вы вчера звонили. Голоса похожи. Ну что вы стоите, проходите на кухню, чай стынет! Ева провела друга на кухню и устроилась на табурете напротив него. Ксения вышла к ребятам и сказала: - Привет. Ты здорово пел на концерте летом. - Привет. Спасибо, - смущенно пробормотал Витя и обратил к Еве вопросительный взгляд. Немудрено, что он не помнит эту девушку. - Я ее пригласила на концерт, где я еще играла, - прояснила ситуацию Ева. Отец Ксении вышел с огромной кружкой в руках: - Здравствуйте, молодой человек! И понеслось. Он задавал Витьке вопросы с периодичностью в минуту. Казалось, Владлену Ивановичу было интересно все, что связано с рок-музыкой. - Вы меня, конечно, извините, но я действительно не знал, что такое у нас вообще есть. А так я был в свое время большим фанатом "Битлз", - заговорщески шепнул он. - Приду на ваш концерт, обязательно! Цой кивнул и улыбнулся. Посмотрел на часы, которые висят на стене и сказал: - Извините, но мне пора идти. - Это вы нас извините, мой супруг вас утомил, наверное, - извинилась Ирина Васильевна. - Я провожу, - сказала Ева и встала из-за стола. Они вышли на улицу, кутаясь в пальто. - Ты, бедняга, и чай пить не успевал, - усмехнулась девушка. - Тебя просто засыпали вопросами, товарищ казах. - Я не казах. - Знаю... Цой посмотрел на Еву, хотел что-то сказать, но передумал. Девушка поняла, что он не просто так такой кислый. Услышал про Гурьянова и немного расстроился, как пить дать… Ева посмотрел на него и спросила: - Это ты из-за Густава? Давай просто поговорим об этом. «Боже, неужели ты это сказала?» - Давай, пора бы уже, - мрачно буркнул Цой. Ева не знала, с чего начать. Молодой человек остановился у остановки и кивнул на скамейку. Ребята устроились на ней, не решаясь нарушить тишину. - Возможно, сейчас мои слова покажутся для тебя издевательскими, но я должна это сказать, - начала девушка, зажимая вспотевшие ладони между коленями. – Когда я впервые его увидела, мой мир перевернулся с ног на голову. Не знаю, что тебе еще сказать, я думаю, ты с самого начала все понял. Виктор сидел рядом и молчал, пожевывая язык. Его взгляд был устремлен куда-то под ноги. Видно было, что он тщательно обдумывал полученную информацию. - Я понял. Но я хочу остаться с тобой. Почему ты не можешь остаться со мной? Густав немного другой, вы вряд ли найдете общий язык, к тому же он постоянно тебя расстраивает. - Знаешь, Вить, ты сейчас похож на ребенка, который не понимает, почему ему что-то нельзя. Мы с тобой друзья, если не лучшие друзья. Я обожаю тебя и твое творчество, но… Не более. Я люблю твою музыку и очень радуюсь всякий раз, когда ты со мной советуешься. Но я не чувствую ничего большего. Ты мне как брат больше. И я люблю тебя как брата. - Ты уверена? Сдавленное «уверена» Евы заглушил скрип подъезжающего трамвая. Цой нагнулся к девушке, чмокнул ее в щеку и направился к дверям. - Прости, Витя! – крикнула девушка ему вслед, едва сдерживая слезы. Парень заскочил в трамвай и повернулся к ней и ободряюще улыбнулся. Ева встала, провожая взглядом удаляющийся транспорт. Стало ли ей легче? Наверное. Пока она не поняла ничего, будучи парализована эмоциями. Дома ее встречала Ксюша. Увидев, что глаза подруги на мокром месте, она затащила ее в комнату и спросила: - Что случилось? - Я… Я сказала… - выдавила Ева. – Я призналась ему, что не люблю его. - И что он? - Поцеловал в щечку, улыбнулся и уехал… Ксюша села рядом с подругой, вытерла ее слезы и улыбнулась: - Так, может, не все так плохо? Он же не развернулся и ушел, не сказав ни слова. Он тебя понимает, а ты слишком долго мямлишь! Правильно, что сказала! Успокаивайся и ложись отдыхать, ладно? - Хорошо. Утром 2 ноября Еву разбудила Ирина Васильевна. - Ева, девочка, вставай! Тебе еще волосы завить надо! - Куда? Никого не зовите, не надо… - пробурчала та и перевернулась на другой бок. - Просыпайся, дуреха! – из комнаты вышла Ксюша и стала тормошить подругу изо всех сил. - Да что… Всю душу вытрясешь… - Ева села, завернувшись в одеяло. - Вставай, надо еще покушать, собраться… - мама Ксюши помчалась на кухню и стала разогревать десяток кастрюлек. Ксюша вывесила у себя в комнате готовое черное платье на тонких бретелях, прямо как у Мэрилин Монро. И Ева снова вспомнила Иру. Та бы сказала, что отберет это платье у подруги при первом удобном случае. - Да, кстати, туфли, - Ксения полезла под шкаф и достала коробку. – Мама разрешила их взять, к тому же она их купила и все равно не носит. Вот. Она открыла крышку. В бумаге лежали черные кожаные туфли-лодочки на довольно высокой шпильке. - Ты с ума сошла, что ли, - сонно пробормотала Ева, вертя обувь в руках. – Я же буду почти одного роста с Густавом… - Не знаю, ты должна быть прекрасной, под стать своему молодому человеку. Я долго думала, что тебе на шею нацепить и вот, нашла кое-что, - Ксюша вытащила из кармана халата черную жемчужину на прозрачной леске. – Бусинка ненастоящая, так что, если потеряешь – не страшно. - Спасибо, Ксюш… Ты много для меня сделала, даже не знаю, как тебя отблагодарить… - Это тебе спасибо, - улыбнулась та. – Ты – моя подруга, и я очень хочу тебе помочь. Спасибо за то, что ты у меня есть такая. Девчонки обнялись и просидели так около минуты. После завтрака Еву усадили на стул посреди кухни и стали накручивать ее густые темные волосы на термобигуди. - Не капай кипятком ей на шею, - приговаривала Ирина Васильевна, наблюдая за действиями Ксении. Та кивала и сосредоточенно расчесывала патлы Евы. - Потом соберем, и все будет сказочно, - мечтательно бормотала она, вылавливая бигуди из кастрюльки с кипятком. Потом Еву увели в комнату Ксении и стали наряжать, как новогоднюю елку. На нее надели платье, бусинку на леске, серьги. Ксюша собрала на голове подруги воздушную прическу. Ее мать ходила вокруг и умилялась: - Вот ведь вы молодцы какие! Но что она наденет сверху? – вдруг спросила она. – Ноябрь месяц на улице, она в бретелях твоих окоченеет! - Я уже позаботилась об этом, - Ева достала из шкафа черный велюровый пиджак. Она купила его на днях у старой женщины, которая живет в соседнем подъезде. Старушка просто предложила ей забрать старый школьный пиджак ее сына. И он оказался Еве чуть великоват, но для стиля он вполне подходил. Платье было чуть ниже колена в виде футляра, с молнией-невидимкой на спине. Лиф был обшит кружевом, Ксюша вставила косточки. Все было просто, но вместе с пиджаком Ева была похожа на модель «Dior» в двадцать первом веке… Ирина Васильевна недоверчиво изогнула бровь и спросила: - И что это будет? Может, я тебе дам кофточку из ангоры? - Ма-ам! – Ксюша выхватила из рук подруги пиджак и набросила его ей на плечи. – Ты не понимаешь! Они же художники! А это так… Художески… - Ладно, делайте что хотите, - и мама Ксюши вышла из комнаты. - Не обижайся на нее, она ничего не понимает, - махнула рукой Ксения. Ева только улыбнулась: - Да ничего. Сейчас накрашусь, и можно будет идти за цветами. Она села за стол и поставила перед собой маленькое зеркальце. - Ева, - начала Ксюша. – А где твои родители? И откуда ты? - Ну, - Ева взяла в руки пудру. – История могла бы быть запутанной и драматичной, но все просто. Моя маман родом из Владивостока, приехала в Москву в поисках лучшей жизни. Прошмандовочка эдакая. Мутила с каждым вторым, а потом нашла итальянского паренька-студента, бросила все и уехала с ним. Потом залетела, хотела сделать аборт, но папаша не разрешил. И вот, рождаюсь я. Она какого-то черта укатила обратно в эту дыру, оставила меня во Владике, а сама вернулась на сапожок и прохлаждается там по сей день. Моя бабуля меня подняла за денежки, которые шлет мой любящий папенька. И вот я узнала, что в Ленинграде есть рок, поняла, что мне срочно нужно сюда. Я ж ведь ничего кроме того что играть и рисовать не умею, поэтому мне сюда. - А ты общаешься с мамой? - Иногда письма пишу. - Ты как-то спокойно говоришь обо всем этом, - заметила Ксения. Ева, докрасив губы коричневой помадой, повернулась и усмехнулась: - Ну а что, рыдать что ли? Живы и на том спасибо. Папеньке спасибочки за деньги, я бы вообще с голоду померла. - Это средство защиты, - сказала Ксения. – Ты хочешь к ним, обижена, может, не признаешь это. Вот и смеешься. - Возможно. В любом случае, я не хочу об этом думать сейчас, - подала плечами Ева, рисуя спичкой стрелки. Да, при составлении легенды путешественника Ева не стала ничего придумывать, просто спроецировала свою историю на это время. Ева надела пиджак, пальто сверху, влезла в туфли, которые немного жали в пальцах. «Ничего, терпимо», - подумала она и вышла.***
Она приехала на место встречи. Погода была пасмурная, было прохладно. Капроновые колготки не могли в полной мере ее согреть, но девушка была рада, что под пальто находится велюровый пиджак. Он вышагивала по брусчатке, размахивая двумя букетами роз. Вот она видит веселую толпу. Все фотографируются, громко смеются и разговаривают. Ева видела их. Ноги начинали трястись, а сердце сейчас выпрыгнет из груди. Кстати о груди. «Вот зачем она мне косточек понапихала везде, у меня будто два бидона спереди висит…» Она подошла сзади к Игорю Тихомирову, который стоял скраю в своем пестром пиджаке. Постучала по его плечу указательным пальцем: - Привет! Парень обернулся и пару секунд просто молча смотрел на Еву, которая от смущения готова была пробежаться и спрыгнуть в воду. - Вот это да… - только и сказал Тиша. – А Джоанна уже хватилась тебя. - Кого я вижу, - сзади послышался до боли знакомый голос. Ева медленно повернулась и увидела его. И в этот раз не пришлось задирать голову. Густав стоял в прекрасном костюме, с белой бутоньеркой. На носу сидели круглые очки, а волосы были аккуратно уложены. Они осматривали друг друга с ног до головы. Гурьянов подал Еве свой локоть и шепнул ей: - Вы сегодня прекрасны. - Вы, Георгий Константинович, выглядите просто… - девушка не смогла подобрать нужного слова. Парень нагнулся к ее уху и прошептал: - Я знаю, дорогая, - его губы легонько коснулись ее уха. Парень отстранился и кому-то махнул. На Еву налетела Джоанна в своем дизайнерском свадебном платье. Она взвизгнула и воскликнула: - О, Боже мой! Мне так нравится! Ты такая молодец, что пришла! Спасибо, дорогая! - Это тебе, - Ева вручила Джоан букет. Подошел Юрик с сигаретой в зубах и улыбкой до ушей. - Поздравляю, Юрик, это тебе, - девушка вручила ему букет. Тот смущенно заулыбался и сказал: - Спасибо. Будешь? – он протянул Еве раскрытую пачку сигарет. Та кивнула. - Привет, красавица, - Цой появился будто из ниоткуда. Он стоял возле нее в своих кожаных перчатках и сигаретой. - Привет, Витя. Ты как? - Нормально, - пожал плечами тот. – Ты не замерзла? - Пока нет. - Ну, привет, - прямо позади Виктора возникла Марьяна. – И тебе хватило совести появиться в этом на свадьбе? - Завидуй молча, ладно? – сказала Ева, чуть прищурив глаз. Густав взял ее под руку и повел по краю площади, прямо у воды. - Тише, малышка, ты чего начинаешь ядом плеваться? – мягко сказал он. – У тебя очень плохо получается, лучше не надо. - Добрый вечер, девушка! – к ним резко подскочил Африка. На нем был пиджак, который был больше похож на китель моряка или офицера девятнадцатого века, большие ботинки и полосатые брюки. Выглядел он более чем эффектно. - Вы сегодня просто обязаны со мной потанцевать! – заявил Африка. Густав чуть сжал руку Евы, но та ее стряхнула и засмеялась: - Конечно, Сереж! Обязательно потанцуем! Они били бокалы на счастье, веселились, много курили и пили. В ресторане Витя зачем-то загреб все бокалы для шампанского и убежал. Густав прохаживался по кафе и поглядывал на Еву, которая сидела с Джоанной и Юриком и слишком часто опрокидывала бокалы шампанского. Должно быть, он подумал, что девушка не умеет пить… Но Ева чувствовала на себе обжигающий взгляд семейства Цой. Марьяна смотрела на нее, как на змею, которая заползла в помещение и теперь только и думает, как огреть ее какой-нибудь лопатой. А Витя грустно наблюдал за тем, как девушка мило общается с другими мужчинами. Через какое-то время заметно подвыпившая Ева пробиралась к нему через зал, через каждый шаг подворачивая ноги на шпильках. Да, ей было легче переносить все это нежелательное внимание, будучи пьяной. Главное – не поломать ноги. - Витя! Чего сидишь, давай потанцуем! Я уже со всеми танцевала, только ты остался, - со смехом заявила она. Марьяна, которая сидела рядом, натянула на лицо милую улыбку, чтобы не смущать других гостей, и сказала: - Витенька, помоги девушке, она сейчас упадет. Виктор поднялся, поставил свой бокал и подошел к Еве: - Ну, что ты устроила. Пойдем, может, на улицу? - Н-нет! – девушка топнула ногой. – Хочу танцевать. С тобой. - Ладно, - Цой взял Еву за руки и отвел подальше с глаз Марьяны. Ева весело смеялась, кружилась, спотыкалась и чуть ли не падала. Девушка будто висела в воздухе и раскручивалась в вышине. Витя был рядом, держал за руки и плечи и старался никуда не спешить, чтобы подруга могла переставлять ноги. Густав возник из толпы и вопросительно уставился на Еву, которая чуть ли не лежала на плече Виктора. Тот кивнул ему, мол, что делать? Гурьянов жестом показал, что все уладит, аккуратно взял Еву под руку и повел в уборную. Когда он открывал дверь кабинки, Ева резко повернула голову и сощурилась и нахмурила брови, глядя на парня: - А ты кто? - Дура ты, - пробормотал Густав с улыбкой и попытался надавить ей на корень языка, чтобы вызвать рвоту. Девушка резко отпрянула: - Что ты творишь, мне и так нормально… Просто голова кружится! Я танцевала! И вообще… Хи-хи-хи… Я так рада за Джоанну и Юрика, они молодцы! А ты, дурачок… Густав с легкой ухмылкой воспользовался моментом и ловко надавил на корень языка Евы, склонив ее над унитазом. - Зачем так много пить, дурочка… - приговаривал он, придерживая ее волосы. Она блевала около получаса, тяжело, и очень долго. Густав стоял у зеркала и терпеливо ждал, сложив руки на груди. Звук слива, дверца открывается. К умывальнику ковыляет Ева своими стертыми в кровь ногами. Теперь она ощущала все. Боль, отекшие ноги, ад в желудке, голове, слипающиеся глаза. Она подошла к раковине, стала приводить себя в порядок. - Гурьянов, не смотри, - прогудела она, склонившись над струей воды. - Иди сюда, глупая, - Густав достал носовой платок и промокнул ее лицо. – Уже все расходятся, надо ехать домой. Давай ты сейчас выйдешь и притворишься, будто все хорошо, ладно? - Угу. Поехали домой на такси. Выходя из машины, Ева не могла переставлять ноги в этих туфлях. Поэтому Гурьянову пришлось нести ее на руках. Он усадил ее в коридоре и сел рядом, спиной к спине. Так они сидели: растрепанные локоны с торчащими шпильками, окровавленные ноги девушки и развязанный галстук и мятая бутоньерка парня. - Густав, ты… - сказала Ева заплетающимся языком. – Ты просто невероятный осел! Неужели ты не видишь, когда девушке просто так с тобой спать уже скучно… Да что там, ты даже не целовал меня ни разу нормально! Я не понимаю, что со мной не так… Я же не домашнее животное… И не горничная… И не играющий болванчик… Ну..? Густав молчал, прикрыв глаза. Когда девушка выговорилась, он тихо сказал: - Ты определилась уже? - О чем ты? - Я или он? Думаешь я совсем слепой придурок или что? - Не-ет… - нахмурилась Ева. – Ты не придурок. Я не определялась… Просто Витя тоже дурачок… Он не понял, что я как бы… Вот ты для меня – другое… Понимаешь? - Нет, не понимаю. - Вот он мне просто брат, а ты… Уже давно не просто… Вот. - Тогда зачем весь этот цирк с переодеваниями? Марьяну побесить, как пить дать. - Н-нет… Джоанна хотела видеть меня красивую… А Марьяна сама виновата, что взбесилась… А тебе понравилось? Тишина. - А бидоны мои тебе нравятся? - Чего? – Густав аж обернулся. - Ну, - Ева провела руками по своей красиво упакованной груди. – Представляешь, у меня тут даже что-то есть… - А, ты об этом. Ну, я видел уже, вообще-то. - КОГДА?! – Ева попыталась вскочить и треснуть Густава, но получилось только подпрыгнуть на заднице и упасть ему на колени. - Успокойся. Иди в душ, быстро, пока я не пошел. - Ик… Я… Ик… Не могу, - виновато улыбнулась Ева, пожав плечами. И это – последнее, что она помнила из того вечера.***
Она проснулась днем, завернувшись в одеяло. Только через пару мгновений она поняла, что на ней нет платья. Только старая футболка и шорты, в которых она обычно спит. - М-м… Густав, ты дома? – прохрипела она. - Где же мне еще быть, - парень вошел в комнату с сигаретой в зубах и банкой рассола. – На вот, попей, легче будет. - Спасибо, - девушка протянула свою дрожащую руку, но Гурьянов сказал: - Нет-нет, вставай, сам тебя, дуру такую, напою. Ева поднялась на локтях и вопросительно уставилась на парня. Тот поднес банку с ее губам, и она буквально за минуту выпила около трети. - Спасибо, - девушка села рядом с Густавом и спросила: - Я что-то вчера сказала? И что я вообще делала вчера? Разнесла ресторан? - Практически. Но разнесла ты не ресторан, - он потушил окурок и бросил его на пол. – А меня. Этот поцелуй был самым отрезвляющим, горячим, просто адски горячим. Багровая волна снова накрыла Еву, захлестнула ее и бросила прямо в объятия этого молодого человека. Она жадно ему отвечала. Ева будто выпила прохладной воды после долгого дня в пустыне. Вот она, свобода, теперь она может не прятать в себе все желания и мечты. Ева ощутила очередной горячий прилив и отдалась ему, вся без остатка. - Я люблю тебя, дурочка… - А я – тебя, дурачок…