А ты — нет

Анна спала и видела сны. Прекрасные красные сны, в которых терялись детали и ощущения собственного тела. Вся боль испарилась. Вокруг стало тепло. Тягучий и тяжёлый красный мерным ленивым потоком двигался в неизвестность. А Анна лежала в нём, как в океане яркой лавы. Её взгляд сонно устремлялся в скупые красные небеса. Вокруг взрывались пламенными шарами маленькие искры, грохоча порой и рыча, подобно огромному тигру. Анна слушала их, смотрела в небо и чувствовала себя свободной. Сквозь сон к ней пришли старые воспоминания о круглобоком вулкане, который казался всем мёртвым. Однако Анна видела в нём что-то особенное, что-то, что не могло умереть никогда, пока жива планета. Вулкан тихо притаился, покрывшись лесами и пустив в них редких животных. Он словно спал, как Микото. И Анна знала, что люди ошибаются, называя его мёртвым. Вулканы никогда не умирают. Так сказал ей Кусанаги. И в тот день она поняла, что именно он имел в виду. Когда Анна вглядывалась в очертания горы, когда ходила с Ята по его склонам, когда слушала мир вокруг, она чувствовала «сердце». Спокойное, спящее сердце, полное бурной, разрушительной, всепоглощающей лавы, готовой взреветь в любую секунду подобно разъярённому тигру. Анна видела красный. Но это был иной красный, рядом с которым она чувствовала, как постепенно замерзает. Как спит мир. Как проходит жизнь. Этот красный напоминал ей её красный. Затаившийся, уснувший, просто текущий во днях в никуда. Вот и сейчас она лежала в тягучем красном потоке, водя по нему руками, будто это было чистой морской водой. Но движения рук оставались скованными плотностью лавы. - Тебе тепло, Микото? – прошептала Анна, чувствуя, как холод испаряется из её тела. Красные шары снова взорвались, обращаясь клубами дыма к алым небесам, в которых летала огромная огненная птица. Та самая, которую Анна часто видела в своём красном. Громадное животное из семейства кошачьих лениво наблюдало за полётом огненной птицы. Оно зевнуло и сложило косматую голову на сильные лапы. Сегодня тигр впервые за долгое время не рычал от боли, сотрясая этот мир своими страданиями. Анна закрыла глаза, ощущая красный. Много красного. Она чувствовала себя на своём месте. Она просто была здесь. Существовала в этом мире, как его неотъемлемая часть, с которой теперь всё стало в порядке. Послышался шорох простыни, из-за которого иллюзии грёз стали распадаться. Анна сильнее зажмурилась, пытаясь остановить это. Но от долго лежания в одной позе у неё уже затекли руки и ноги, что не дало углубиться в сон снова. Анна невольно напряглась каждой мышцей своего тела, вовремя спохватившись. Она вздохнула с капелькой досады, зная, что может сжечь всё вокруг, если продолжит в том же духе. Ей хотелось выпустить свою силу, которая рвалась наружу после слишком спокойного сна. И снова пришлось подавить в себе это желание. Анна открыла глаза, вдохнув горячий воздух, плотным кубом стоявший в комнате. Она откинула рукой волосы с глаз и посмотрела на того, кто мирно лежал рядом с ней. Сонным взглядом Анна скользила по чертам лица мужчины, на котором лежала. Невольно она вспомнил о том, что раньше куда лучше помещалась на нём. Сейчас же её выросшее тело словно ей самой доставляло неудобства, хоть он всё ещё оставался крупнее её, что позволяло ей лежать дальше, не скатываясь. Но всё равно, это уже было совсем по-другому, чем, когда ей было одиннадцать. Или десять. Анна аккуратно потянулась рукой к волосам Микото, чтобы больше открыть его лицо. Он хмурился во сне, потому что она проснулась первой и оставила его в его снах одного. - Сны Микото прекрасны, - проговорила она с нежностью. - Не сердись на них, пожалуйста. Анна не удержалась и переместилась чуть выше, слегка нависая над Микото. Она невольно погладила его красные волосы ещё раз и прижалась щекой к его щеке: - Теперь я рядом. Ты жив. Ты жив, Микото. Она верила в собственные слова и не верила одновременно. Ей хотелось ощупать его всего, дотронуться до каждого сантиметра его кожи, чтобы понять, что он на самом деле жив, он здесь, он настоящий. И это не сон. Что не пройдёт ещё несколько минут, и всё исчезнет. Нет. Даже наоборот. Ещё немного, и он очнётся от сна королей, в котором пробыл так долго. - Ещё немного, Микото, - Анна прижалась к нему сильнее, будто пыталась раздавить. Она снова взглянула на мужчину под собой и сползла с него, аккуратно спуская ноги на пол. Ей удалось лишь через пару минут заставить себя пойти в душ. Анна понимала, что никто её не прогоняет, никто не настаивает на том, чтобы она куда-то уходила. Но её игрушечные дела ждали её. Весь этот ворох цветной, как мишура, суеты. Почему-то Анна хотела окунуться в это последний раз, и её решение не изменилось. Все эти годы уже завтра могли утечь сквозь её пальцы, как студёная вода, не оставив после себя даже холода. И Анна испытывала странные чувства. Не сожаления, но какой-то слабой грусти, с которой хотела попрощаться. Ведь она помнила не только боль своего бытия. Всё то, что она выдумала для самой себя, чтобы не замкнуться в круге скорби и собственной силе, оказалось не таким уж и плохим делом. Занятия, книги, тетради, галдящие люди вокруг, красная паста, разговоры о вещах, в которых не было ни Хомры, ни Королей. Другой мир, который имел свои прекрасные грани, который Анна собиралась отпустить, потому что не нуждалась в нём больше. Она несколько минут простояла под душем, смывая с себя пепел и гарь. Волосы удалось отмыть не сразу. Какая-то чернота засела в них, плохо вымываясь. Анне в какой-то момент показалось, что проще обрить голову, чем смыть всю эту грязь. После душа, она обтёрла Микото влажным полотенцем, впервые смущаясь того, что касается его. Анна не могла себе это объяснить, потому что знала тело Микото. Даже видела его обнажённым, когда бегала в пижаме лошади за ним по дому с камерой Татары. И Микото плохо прятался, то ли думая, что Анна ещё слишком мала, то ли не думая вообще ни о чём, как он это делал обычно. Он сотни раз носил её на руках, позволяя обвивать его шею, прислоняться к груди, класть голову на плечо. Казалось, что его тело больше не могло вызвать в ней смущения. Но щёки горели, пальцы стали какими-то ватными и неловкими, а взгляд всё время стыдливо смотрел то на уши Микото, то на его брови. Она нахмурилась, мысленно одёргивая себя. - Странно, - тихо вымолвил её голос. Анну никогда не волновали мужчины. Неважно: одетые или раздетые. Она не испытывала ничего, когда видела что-то подобное. Не считала это постыдным или красивым. У неё вообще не сформировалось никакого мнения по этому поводу. Ведь они не были красными. Её не привлекали монохромные фигуры. Конечно, Анна понимала, что Микото мужчина, но это его состояние всегда было какой-то описательной действительностью вроде кота, дерева или скейта Ята. Главным оставался лишь красный. Но сегодня что-то пошло не так. В голове снова и снова прокручивались моменты, когда Анна была маленькой. Она постоянно находилась рядом с Микото. И он один-единственный раз захлопнул перед её носом дверь в душевую, когда понял, что кое-кто решил всё заснять на камеру. - Надо… о чём-то другом подумать, - кивнула самой себе Анна, переключаясь мыслями на то, что было после захлопнутой перед её носом дверью. Завтрак. Раньше Анна любила завтраки, когда все собирались вместе, галдели, как ошалелые птицы после зимы, и пытались чуточку меньше спорить друг с другом. Но больше всего она любила дни, когда они с Микото оставались вдвоём. Как принцесса и её король. Когда он поджаривал яйца на завтрак прямо в воздухе, ленился резать хлеб, предлагая кусать его, и ломал морковь с видом, будто так и надо. У них даже было свидание и поездка на лошади до церкви. Микото ленился резать хлеб, но читал ей книги, говорил с ней и оставался рядом. Она была его маленькой принцессой. Ей нечего было стесняться. Ему тоже. А теперь Анна стала Красной Королевой. «Неужели, мы больше никогда не сможем вернуть это прошлое?» - она невольно взглянула на своё отражение в зеркале, осознавая до конца то, как сильно изменилась. Анна с грустью смотрела на себя. На свои округлые бёдра, выделившуюся талию, увеличившуюся грудь, широкие плечи, длинные ноги и лицо, которое Микото мог просто не узнать. Ей стало неспокойно. «Могу ли я такая оставаться рядом с ним? Я больше не выгляжу, как раньше. И внутри я тоже другая. Микото просто не знает меня… даже мой красный… он ведь ещё не принял его. Как странно… горько. Чего это я? Микото же вернулся», - Анна попыталась убрать хмурое выражение со своего лица. Но беспокойство от этого никуда не делось. Мысли о том, что Микото больше не сможет оставаться такими же искренним и открытым перед ней как раньше, потому что она стала слишком взрослой, кусали. Не закрывать дверь в душ, если в доме маленькая девочка, могло сойти за небрежность в связи с её возрастом. Но если она уже женщина? Анна никогда не витала в грёзах, что навсегда останется маленькой девочкой. Она прекрасно всё знала и замечала, как Ята старается как можно меньше смотреть на неё. Кусанаги шутил про возраст, про то, что, может, ещё способен влюбиться. Эрик и Коске тоже нечасто с ней разговаривали, стараясь придерживаться лишь общих тем. То, что она женщина, отделяло её от них. Анна не обращала на это внимания, ведя Хомру за собой. У лидера нет пола. Лидер – это лидер, а не женщина или мужчина чьей-то мечты. И Анна справлялась со своими обязанностями, порой совершенно забывая, что она женщина. Но сегодня мысли об этом слабо кольнули что-то внутри неё. Она спешно натянула нижнее бельё и достала из шкафа форму, желая поскорее спрятаться в ней от всего. Просто стать похожей на других, перестать выделяться. Анна остановила себя, когда захотела взглянуть на Микото ещё раз. Она поняла, что почему-то не готова встретиться с ним взглядом, хоть он ещё спал. «Я придумываю… не знаю. Мне надо успокоиться. Скоро Микото получит свой клан обратно. А я… а я просто останусь рядом с ним… если он того пожелает, - она коротко отрицательно покачала головой, чувствуя внутри себя странное противоречие. – Может, я зашла слишком далеко, когда пошла впереди, вместо него?» Анна ощутила себя чужой из-за вероятности, что Микото не примет её такой, какой она стала. Ведь это его клан, его королевство. А она лишь кукла, которую могли забыть, предать и выбросить. Анна натянула клетчатый плащ с поясом и достала свои осенние туфли. Но затем не удержалась и посмотрела на Микото. Ноги сами понесли её к нему. Она чувствовала себя воровкой. Человеком, который просто пользуется ситуацией. Её рука нежно погладила его чудесные красные волосы. Анна склонилась над Микото сильнее, замирая в нескольких сантиметрах от его лица. Она ощутила его тёплое дыхание и расправила пальцем складки между его бровями. - Я скоро вернусь, Микото. А потом мы досмотрим твой сон, - вместо поцелуя Анна прижалась к его щеке своей щекой. – В нём я всегда та, которую ты знаешь. Я обещаю. *** Анна спустилась вниз, слушая суету. Голоса людей в баре звучали весело и оживлённо. В воздухе царили лёгкость, смелость и радость. Ей стало приятно от этого. - Эй, Ята, я скейт в бар не приглашал, - строго, но добродушно заметил Кусанаги, когда Ята решил что-то очень быстро показать Читосэ. - Извинись перед баром! - Ай, Кусанаги-сан... - Ята! - Я очень извиняюсь, - парень склонился перед барной стойкой, не понимая, что каждый раз делает это рефлекторно, ни капли не ощущая сути своей провинности. - Так-то лучше, - Кусанаги достал очередную порцию бокалов, которые собирался натереть до блеска. - Анна, ты куда-то уходишь? Все резко обернулись, голоса смолкли. Анна даже слегка вздрогнула от такой смены звука и картинки. - Мне нужно кое-что доделать, - ответила она, спустившись до последней ступеньки и оставшись стоять там, словно после этой ступеньки заканчивалась приятная фантазия. Ещё шаг, и всё разрушится. - Ты не завтракала, - Кусанаги серьёзно смотрел на девушку. - Анна-чан, возьми хотя бы булочек с собой. Или рыбные рулетики, - спохватился Камамото. – Я свежие купил. Девушка слегка кивнула в знак согласия и подошла к барной стойке. Она наскоро выпила поставленный перед ней молочный напиток и позволила себе улыбнуться под одобрительный взгляд Кусанаги, которого порадовали намёки на что-то вроде аппетита у неё. - У меня к вам просьба, - заговорила Анна снова, оборачиваясь к собравшимся. Окружающие замерли, не понимая, чего ожидать? Анна редко одаривала всех этой милой лёгкой улыбкой, с которой смотрела на всех прямо сейчас. Это подкупало, однако, воспоминания о том, что вчера эта девушка спалила практически до основания башню Михашира, снижало эффект очарования. Только Анна не собиралась просить чего-то ужасного: - Присмотрите за Микото, пока меня не будет. Ему может стать холодно. - О чём ты, Анна? - Кусанаги затушил сигарету в пепельнице, внимательно посмотрев на её профиль, потому что она стояла вполоборота к нему. - Его красный ещё отчасти во мне, поэтому нестабилен. Микото, наверное, сам должен его принять, но он ещё не очнулся. Поэтому нам нужно немного подождать и помочь ему. Его сердце нуждается в тепле. А мне надо закончить одно дело, - она выставила напоказ свою сумку, переживая, что кто-то скажет, что её дело не может быть важнее Микото. Оно и не было таковым. Ничего не могло стать важнее Микото. Но Анна хотела завершить всё. Проститься со своей жизнью, которую придумала, чтобы дождаться возвращения Красного Короля. К тому же, она… боялась. Боялась, что он откроет глаза и не узнаёт её. Она думала, что готова к этому. Но на деле её сковывал страх. Он же гнал её куда-то далеко. - Я отвезу тебя, - Коске поднялся с места, наблюдая за взглядом Королевы, полный недоверия. - А потом вернусь. Мы справимся. - Да, Анна. Всё в порядке, - подхватил Ята, давая знак другим сделать что-нибудь со своими лицами. Не все понимали Анну. А Ята понимал, как и Кусанаги с Коске и Камамото. - Да. Именно так, - она снова улыбнулась и вышла из бара. Анна немного с сожалением посмотрела на окна второго этажа, чувствуя, что хочет остаться. И хочет сбежать. *** Ята первым завалился в комнату, в которой спал Микото. - О, чёрт, вот это жара здесь, - он почувствовал, как в тот же миг начал обливаться потом. – Я начинаю плавиться. Серьёзно, - ему пришлось снять шапочку и обмахнуть ею своё лицо. - И Анна была здесь всё это время? - недоумевал Читосэ, понимая, что у него сейчас оплавятся уши. – Могу понять, почему она решила отправиться на прогулку. Масаоми снял очки и начал протирать запотевшие стёкла. Суборота занялся тем же. Зачем ему понадобились солнечные очки в помещении, никто не знал, просто парень всегда носил их, словно они стали частью его лица. - И что она имела в виду про холод? Здесь самое натуральное адское пекло, хоть яичницу на полу жарь, - от волнения перед видом спящего Короля Ята слишком много и громко говорил. Вчера, когда «королевскую чету» доставили домой, все молчали. Будто боялись спугнуть или разрушить реальность, казавшуюся сном или мечтой. Первым в атмосфере смятения заговорил Кусанаги, раздавая поручения. Причин оставаться в одной комнате с Анной и Микотой не было, но никто не хотел уходить. А потом температура резко подскочила, ошпарив всех по полной программе и выгнав любопытных наблюдателей. Эту ночь самые важные члены Хомры провели в баре. Кто-то спал на полу, кто-то на составленных вместе столах. Комнат наверху имелось достаточно, но там стало слишком жарко, да и алкогольные напитки не позволили некоторым подняться по лестнице. - Читосэ, что ты так смотришь на меня? - не понял Ята. - Я..., - парень оборвал начало своей фразы и немного досадно цокнул. - Анна получается... грела... - Э? - Эрик боялся собственных мыслей прямо сейчас. - Я пошёл вниз, - Масаоми покраснел и развернулся, чтобы уйти, но тяжёлая рука Ята не дала ему это сделать. - О чём это вы? - не понял Ята, любивший прямоту и открытость. Не понимал он всяких там намёков. - Анна-чан спала в этой комнате, да, - Камамото пытался всё расставить на свои места. - И тут только одна кровать. - Ну? Там спит Микото-сан! - Ята продолжал не понимать и словно отказывался это делать. - Тогда, где спала Анна? - Читосэ словно издевался. - В кровати, где же ещё? - Ята всё ещё не понимал. - С? - помогал ему Читосэ. - С? - никакого понимания. Но затем у Ята словно украли возможность дышать, и он в один миг стал не менее малиновым, чем Масаоми. - Я этого не сделаю! - почти заорал парень. – Я никогда этого не сделаю! – он резко жестикулировал, изображая отказ. - Что ты так кричишь? Тише, Ята, - голос Кусанаги был похож на шипение змеи. - Разбудишь Микото. - А? Да! Ой, да, - зашептал парень, не осознавая, что если кому-то и суждено было проснуться от его криков, он бы это уже сделал. А Красный Король спал себе дальше, лёжа на спине. - Эх, обогреватели вы наши. Вам не надо делать что-то особенное, - Кусанаги наслаждался всеобщим смущением. - Просто возьмите его за руку, если ему понадобиться немного тепла. Или положите ладонь на плечо. Короткого контакта достаточно. Все посмотрели в сторону Микото. Его рука была выставлена немного вперёд. Та самая рука, пожав которую люди обретали желанную силу и становились членами красного клана. Никто не стремился после этого пожать руку Микото вновь. Пусть его пламя и не обожгло их, но страх и уважение перед ним не позволяли желать ещё одного прикосновения. - Значит, она держала его за руку, - облегчённо вздохнул Ята, успокаивая свой внутренний мир, который очень сильно колебался, если речь заходила о каких-то там взаимоотношениях между полами. - Всё просто. И ничего такого, о чём тут все подумали, - он слегка рассмеялся, испытывая облегчение от того, что плохие мысли покидают его голову, на которой снова оказалась его вязанная шапочка. - Ну, я думаю, что между ними всё было намного иначе, - Кусанаги поспешил скрыться за дверью, оставляя Ята стоять на месте и пыхтеть от смущения. – И нашей Королеве нужна передышка. - Этого не может быть! - завопил Ята, забывая о тишине. – Это… Нет!