Ты с ним.

В кафе, возле парка, играет приятная музыка, которая направлена на то, чтобы расслабить посетителей. Идея, безусловно, хорошая и действенная. Наблюдая за гостями, девушка все никак не могла отвлечься от, гнетущих разум, мыслей, она злилась, а может была до глубины души обижена, точно описать чувства не могла, все смешалось в один ком, нарастающий каждую минуту. Тендо и Ушиджима болтали о своём, точнее болтал только Сатори, а взгляд доигровщика был прикован к новой знакомой. Пожалуй, Вакатоши чувствовал её беспокойство, но не тревожил, пытаясь утешить, думал, что не время. В какой-то степени ей нужно самой побыть внутри своих чувств, чтобы хоть немного расставить все по полочкам. Тендо тоже не лез, его вообще дамочка интересовала в последний момент. Он любовался тем, как Вакатоши проявляет интерес, пускай и скрытый, но хоть к кому-то кроме близких друзей или родни. /Т.и/ пила чай, медленно и тягуче, будто он был не жидким, а скорее, желеобразным. Перед глазами снова мелькал взгляд черных глаз, сердитых и недовольных. Она надеется больше никогда не увидеть подобное. Телефон вибрировал в кармане кофты, напрягая своим жужжанием. Она знала кто звонил, но говорить не хотела, не сейчас. Пускай чувства к парню и искренние, сильные, но хоть капля гордости у неё есть, ну и здравого смысла, конечно, тоже. Надоедливый мобильник все не прекращал свою трель, теперь даже Ушиджима обратил на это внимание. —/Т.ф/, может стоит ответить? —Нет, не хочу говорить сейчас, мне нужно... А черт его знает, что нужно. Хочется уткнутся в плечо, разрыдаться от слабости и обиды, скорее обиды, а потом маленькими кульками побить что-то твердое, чтобы до боли в костяшках, хоть так выместить эти ощущения жжения в груди и голове. Теплая рука Вакатоши касается плеча, аккуратно, невесомо, словно стараясь понять, может ли он вступать в телесный контакт. Не получив отказа, он слегка придвинулся к девушке под тихий вздох Тендо, наблюдающим с восторгом, и обнял её, аккуратно прижимая к плечу. /Т.и/ схватилась за чужую футболку, сжимая её в кулаках до ощущения собственных ногтей, и расплакалась, горько, громко, пачкая одежду волейболиста солью. —Нам скоро нужно быть в отеле, мы проводим тебя до дома, но прежде запиши мой номер, на всякий случай. Ушивака гладил дрожащую от вздохов спину, не понимая зачем он вообще сейчас так близко, все ещё, к чужой девушке. Он правда хотел утешить, снизойти до уровня тех чувств, которые ему, кажется, знакомы не были. Он ощущал её слабость, не пытаясь осудить за это. —Сакуса не плохой человек, я уверен, поговори с ним, но если он попробует причинить тебе боль - звони, мы заберем тебя сразу и как-то поможем. Тендо вмешался в разговор, замечая, что Ушиджима теряется, на то он и друг, чтобы приходить в таких моментах на помощь. Всхлипы постепенно утихли, а девушка отстранилась, извиняясь за срыв и испачканную влагой из глаз, которую она отчаянно выплакала, футболку. Получив на это немного непонимающий взгляд и улыбку, снисходительную и редкую, они встали из-за стола, покидая уютный дворик кафе. *** Стук в металическую дверь в очередной раз напомнил о желании разбить руки, но не сейчас, позже. Игроки Шараторидзавы, убедившись, что девушка, более или менее, успокоилась, отправились в отель, говоря напоследок «если что, то не стесняйся и звони». /Т.и/ была благодарна им за заботу, внимание и, так внезапно обрушившуюся, поддержку. Она прониклась к двум таким разным парням, подмечая, что Тендо гораздо более заинтересован был не в ней, а друге. Забавные. Входная дверь с силой распахивается, вынуждая девушку отскочить чуть дальше, чтобы не получить по носу. Сакуса стоит на месте недолго, рывком преодолевая короткое расстояние до /Т.и/. Его взгляд обеспокоенный, бегающий по лицу, рассматривая каждый миллиметр. Он словно колеблется, пару секунд, стоя вплотную. Тонкие пальцы отпихивают волейболиста вглубь квартиры. —Дай мне помыть руки и переодеться, и мы сядем и поговорим. — Тон у /Т.ф/ непривычно холоден, но оно и ясно, для того, чтобы так звучать, она всю концентрацию вложила. Сакуса стоит, моргая, но не двигаясь, наблюдая за женским проскальзывающим из ванны в спальню. Все же отходит от ступора, уходя на кухню, покорно ждать разговора, не садится, а стоит в проёме, высматривая спутницу. У него есть что сказать, определенно много. Девушка появляется быстро, мягко ступая по ламинату. В её голове метались обрывки брошенных фраз и картинки, на которых Сакуса смотрел на неё с высока, совсем недобро. Сейчас же его вид вызывает жалость(?), голова опущена, но взгляд из под густых ресниц прикован к её телу, приманивая к себе. Когда Киёми резко выпрямился, /Т.и/отшатнулась от него, думая, что снова толкнет, схватит, потому что она была с его соперником, возможно, даже врагом. Она сжалась и прислонилась к дверному проёму, поднимая пугливый, а уже не уверенный, взгляд на парня. Он был..растерян? Глаза округлились, а брови совсем немного вскинуты вверх. Пока девушка высматривала исказившиеся черты лица, его руки медленно обхватили талию, а вместе с ней и повисшие вдоль тела руки, хватка стала не стальной, а какой-то необходимо легкой, но настолько сильно отражающей его беспокойство, что /Т.и/ вынырнула из омута мыслей. Лицо парня уткнулось в макушку, его поджатые губы никак не могли разомкнуться чтобы начать разговор. —Киёми, ты чего? — Девушка сама растерялась и еле выдавила пищащим голосом нелепый вопрос. —/Т.и/. — Сакуса набрался сил, ему было непросто говорить такое, но понимал, что необходимо, да и хочется. — Не думаю, что извинения помогут, но выслушай. Мне жаль. Мне очень, нет, мне невероятно жаль, что я так с тобой обошелся. Ты поддерживала меня, не упрекала за то, что так мало провожу с тобой времени, всегда была рядом, понимая меня. Мне не следовало, да я не смел просто так с тобой поступить, прости меня. Голос парня переходил на шепот, на хрип, руки прижимали девушку плотнее к себе, будто это было возможно. Ему тяжело и горько, но он уже не остановится. Сакуса падает на колени, отпуская внезапно, на мгновенье /Т.и/, теряется. Он снова обнимает её, утыкаясь носом в живот, а девичьи руки устроены на его макушке, перебирая пряди, пытаясь поддержать. —Мне было страшно, когда ты не брала трубки, я думал, что разрушил всё своим характером. Если бы ты ушла на совсем, если бы не вернулась сегодня, то я бы ушел тебя искать. Прости меня. Больше никогда в жизни не подниму руку и не повышу голос, клянусь, пожалуйста, не бойся меня. Прости, если сможешь. Он не хотел смотреть на её лицо, /Т.и/, наверняка итак, чувствовала, как на животе образовалось мокрое пятнышко от слез доигровщика Итачиямы. Он сказал много, для него это было много и сравнивалось с откровенным признанием. Сакуса был не тем, кто был хорош в пламенных речах, но он сказал от чистого сердца, всё, что мог и как есть. —Оми.. — Голос /Т.и/ был схож с тоном парня, тихий и дрожащий. Она опустилась на колени перед ним, прижимая, тихо дышащего парня, ближе к себе, крепче. Его волосы щекотали её влажные щеки, а губы касались хрупкого плеча. Они сидели так несколько минут, полностью отдавшись эмоциям, нахлынувшим внезапной волной. Они настолько близко друг к другу, настолько открыты, что никто кроме них самих не смеет знать о подобном. /Т.ф/ нехотя отстраняет красное лицо парня от своей шеи, обхватывая острые скулы трясущимися ладонями. Девушку переполняет чувство гордости за него, за то, что сумел подавить свою гордыню, язвительность и отстранённость, нашел смелость высказаться так честно и искренне, что /Т.и/ напрочь забыла свою реплику. —Всё хорошо. Мне хотелось услышать именно это, будь рядом со мной таким мужчиной, которым ты на самом деле являешься, не становись мальчиком, капризным и обиженным на всё. Пожалуйста. Мягкие губы касаются лба, целомудренно, легко, посылая через этот жест доверие и нежность, что копится в груди. —Я буду впредь контролировать себя, прости, что сорвался на тебе. Что я могу сделать? Всё ещё чувствую вину. —Кажется, ты задолжал мне несколько месяцев объятий. Киёми понял мгновенно, вставая с пола и подхватывая легкое тело возлюбленной. Сакуса, правда, не плохой человек, может для некоторых он и мизофоб со скверным характером, но для /Т.и/ он станет лучшей версией себя.