Ты с ним.

      Было так тихо и умиротворенно. Стеллажи, установленные в читальном зале, впитали в себя историю этой старой городской библиотеки, куда студенты, школьники и просто люди, любящие литературу, приходили насладиться тишиной, нарушаемой лишь шуршанием страниц и редким шумом входной двери, когда приходили новые посетители.       Здесь каждый находил свою частичку, недостающую ему в реальности, кто-то искал в литературе любовь и дружбу, которую потом будет искать среди знакомых, кто-то ищет знания и восполняет недостающие фрагменты, а кто-то читает то, что отвлечёт его от мира, в котором он живет или существует. Библиотеки живут своей атмосферой, они, как бункер, где любой может почувствовать себя защищённым среди этих величественных стеллажей, прячась от внешней суеты.       /Т.и/ приходила почти каждый день, и милая старушка в очках, с длинными седыми прядями, заплетёнными в косу, выглядящая так добродушно, будто это родная бабушка, уже начала узнавать девушку, и она всегда знала, где сидит /Т.и/. Место у самых дальних стеллажей было забронировано ей, кажется, пожизненно, и каждый день шёл своим чередом, что-то менялось, кружились события, вскидывая вверх мягкие локоны. Неизменно лишь было то, что вечером она сидела одна в окружении книг, зарываясь в самую разную литературу.       Снова приходя в излюбленное место, /Т.и/ здоровается с библиотекарем и берёт отложенные книги. Она недавно закончила художественное произведение, поэтому сегодня отдает предпочтение изучению математических методов анализа, удивляя пожилую женщину разбросом интересов. Милая полуулыбка, по большей части уже не дежурная, она признательна старушке за её отношение, потому что только от неё /Т.и/ получает живые эмоции восхищения в свой адрес, это почему-то успокаивает.       Всё как всегда — полупустой зал, который изучает девушка своим стеклянным взглядом, шуршание страниц и звуки собственных шагов, приближающих к любимому и родному месту. Она устала, вокруг крутится жизнь, происходит множество вещей и событий, но они не трогают за живое, мимолётны, поверхностны. Чувства к людям утихают на фоне воображения и идеализации будущей жизни, отношений, карьеры. Отвлекаясь от всех любовных идей, выбор падает на сосредоточение на себе, на саморазвитие, рефлексию, внешний мир становится лишь фоном, неважным и несущественным.       За недлинным столом сидит парень, не замечая его, как и всё вокруг, девушка проходит в угол, располагаясь подальше от незнакомца. Обычно она сидит здесь одна, но сомневается, что даже юноша, живой и вполне функционирующий, отвлечет её внимание от любимого изучения математических методов.       Но почему-то устроиться не получалось, /Т.и/ всё чаще бросала взгляд на пепельноволосого юношу, который подпер руками голову и по-забавному сосредоточенно вчитывался во что-то, наверно, проводил сложную мыслительную работу. Девушка однозначно отвлекалась на его тихое присутствие, ревновала любимое место и не хотела делить его с кем-то, пускай и очень приятным на вид.       «Нельзя быть таким красивым и отвлекающим» — подумала /Т.и/, перечитывая страницу уже второй раз. Невыносимо сосредоточиться, пока длинными пальцами он так ловко зарывается в светлые пряди, зачёсывая их назад.       — Да чтоб тебя... — юноша выдыхает и кладет голову на книгу, удручённо что-то бормоча.       /Т.и/ не сдерживается и усмехается, теряя безразличие на секунду, но быстро берёт себя в руки, отводя глаза на текст перед собой, пока человек за столом вслух сокрушается, не думая, что здесь не один.       — Девушка, извините, что отвлекаю, но вы случайно не математические методы анализа читаете? — пепельноволосый подвигается и садится напротив.       Теперь его можно разглядеть вблизи: все неровности кожи, цвет глаз, заинтересованных и притягательных, голос у него такой, словно он только переболел, вот-вот и шмыгнет носом. Светлые прядки, явно крашенные, спадают на лоб, и это выглядит запредельно мило.       — Да, именно их. — полушёпотом отвечает /Т.и/, удостаивая парня пустым взглядом.       Каким бы красивым, приятным и вежливым он не был, он всё же обычный парень. Такой же как и сотни других, в которых со временем разочаровываешься, потому что кроме оболочки в них есть похоть и нормы приличия, необходимые только для нормального первого взаимодействия. Всё пустое, он точно такой же.       — Вы не могли бы мне помочь с коэффициентом корреляции? Я сижу битый час и ничего не могу понять. — от ровного голоса в груди что-то дрогнуло, он так спокоен, пускай и взгляд выдает волнение.       Девушка вздыхает, немного прикрывает глаза, обдумывая всё за пару секунд, и кивает, давая парню необходимую надежду на спасение. Сложная тема для него оказывается лёгкой закуской для /Т.и/, но она не скажет ему об этом, чтобы подольше повзаимодействовать с юношей. Совсем на неё не похоже.       Осаму Мия, так представился парень, сел напротив девушки и внимательно впитывал каждое её слово, шёпотом, чтобы не нарушать тишину библиотеки, задавал вопросы, делая пометки на страницах какого-то пособия, очевидно, личного. И выглядел он до предела сосредоточенно и погруженно, что женское сердце, ранее принадлежавшее только учебникам художественной и научной литературы, дрогнуло от такой вовлеченности в среду, где она обитает одна.       Пускай это всего лишь формулы, алгоритмы и данные, но видеть другого человека, который так внимательно слушает даже информацию, не относящуюся напрямую к методу, о котором он спросил, невероятно приятно, также как и разделить своё увлечение с другим, даже не слишком знакомым человеком.       — Понятнее стало? — /Т.и/ убрала волосы за ухо и вглядывалась в лицо парня, который быстро что-то подчеркнул.       — Да, всё понял, даже другие темы немного. Спасибо вам огромное.       Мия отклонился назад, в тишине зала хрустя позвонками, блаженно растекаясь от пропадающей усталости. Он отлично поработал и искренне благодарен /Т.и/ за помощь, иначе слетел бы со стипендии, хотя теперь он, вероятно, действительно заинтересовался методами, потому что девушка объясняла гораздо интереснее, чем скучный лектор. Она была увлечена, и это было заметно.       Тёмно-серые глаза юноши осматривали уставшее, слегка поникшее, выражение лица девушки. Он подметил, что её взгляд пустеет, как только она прекращает говорить, словно закрывает что-то в себе, подавляет. А она была милой, образованной, с аккуратными локонами на сутулых плечах, в однотонной кофте, кажется, с бледными вышитыми цветами. Осаму рассматривал её и не заметил, как на него смотрели в ответ.       — Со мной что-то не так? — вопрос с долей возмущения, как минимум разглядывать так открыто неприлично.       — Простите, просто... — запнулся, не зная, как она отреагирует. — Вы очень красивая. Я говорю совершенно искренне, не хочу вас смущать, но и умолчать мне кажется неправильным.       А с румянцем, нежным как розовый закат, она выглядит ещё обворожительнее. Мягкая красота, черты без острых углов и всё гармонично сочетается. Парень восхищается, но старается быть более сдержанным, чтобы не отпугнуть девушку, зная, как в обществе реагируют на подобное из-за некоторых индивидов.       — Мия-сан...       — Осаму. Не люблю, когда обращаются по фамилии. Видите ли, у меня есть брат. — спешно поправил её светловолосый.       — Осаму, мне приятно слышать это от вас.       И пропускает мелкие искорки в бездонных зрачках, которые едва улавливает цепкий взгляд Осаму. Он симпатичен и интересен ей, пускай внутри что-то говорит о невозможности любви с первого взгляда и о том, что доверять нельзя, /Т.и/ все равно уступает ему небольшой кусочек своей защитной стены. Да, не любовь, но определенно симпатия, которой не хочется сопротивляться.       — Могу я пригласить вас на чай? Уверен, что кофе вы не пьёте. — Мия складывает литературу в сумку и пристально смотрит на руки девушки, теребящие край страницы.       — Как проницательно. Пожалуй, не откажусь. — девушка улыбается.       За такую полуулыбку, едва заметную, Осаму уже готов одаривать её комплиментами, радовать и быть самым внимательным человеком на свете, лишь бы снова увидеть, как уголки губ слегка поднимаются.       «Он не герой романа» — думает /Т.и/, отдавая книги парню, который не принял отказа и пошел сдавать их самостоятельно. Да, не герой, но и жизнь не всегда идёт как в романе. Идеализировать и мечтать не плохо, даже полезно, но не замечать удивительное, романтичное и чувственное рядом — большое упущение.       Библиотекарь подмигивает девушке, молча принимая назад пособия и возвращая билет, и от этой женщины веет такой поддержкой и наставлением, теплый взгляд словно говорит «ты не ошиблась». От этого уверенность в том, что уйти отсюда не одной — хорошая идея подкрепляется, и всё становится легче.       — Прошу вас. — Саму придерживает дверь для девушки и улыбается       Его улыбка выглядит иначе. Она живее, ничем не омрачена, а глаза сверкают в дымке темного цвета. /Т.и/ проскальзывает в проём и выходит на улицу, где снова шумно и суетливо, в отличие от крепости со стеллажами. Но Мия подает локоть, и отчего-то девушка будто оказывается снова в тишине литературы.       — Предпочитаете липовый или классический чёрный? — Осаму придерживает руку девушки.       — Классический. Осаму, вы ведете себя как настоящий джентельмен, это так волнительно. — девушка прикрывает тыльной стороной ладони губы и усмехается, он такой простой.       — Не могу вести себя иначе в компании такой утончённой натуры.       И словно не было сокрушающегося юноши в библиотеке, а был этот молодой человек, галантно сопровождающий девушку, будто влюблённо, а лучше сказать восхищённо, хлопал ресницами, и /Т.и/ почти слышала как они шумят, потому что остальные звуки затухали на фоне Осаму.       — Я смущена.       — Не последний раз, когда вы это от меня услышите.       И, кажется, вот он — недостающий фрагмент.