Ты с ним.

      Дома так тепло и уютно, вылезать из постели совсем не хочется. Цукишиме великих усилий стоит просто открыть глаза, потому что только это движение не потревожит девушку, мирно сопящую на его груди. Нет, ему совсем не тяжело от того, что /Т.и/ полностью забралась на него ночью. Её беспокойный сон всегда непредсказуем, иногда блондину кажется, что вот-вот и она столкнет его с кровати, но он продолжает ложиться рядом и прижимать к себе.       — Я приготовлю тебе завтрак. — всё же она проснулась. Видимо, рука парня, переместившаяся с талии на её голову, потревожила сон.       Цукишима лишь усмехается, целуя куда-то в макушку, он знает, что даже если скажет о нежелании завтракать, потому что у него правда нет такой привычки, /Т.и/ все равно проснётся, встанет и пойдет готовить клубничные тосты. Она никогда не слушает его в такие моменты, потому что отмечает его худобу, а внутренний инстинкт потенциальной бабушки так и просит накормить парня. К слову, тосты с клубникой и сливками он начал любить, особенно утром, когда они свежие и мягкие. Кажется /Т.и/ прививает ему любовь к завтракам, как минимум она делает это своим присутствием на кухне.       Они ещё не съехались официально из-за некоторых проблем, по большей части, в их головах. Каждый убежден, что бытовые отношения сломают романтику, тот лёгкий аромат клубничных тостов станет обыденностью, и его шарм пропадёт; совместный душ перестанет будоражить нервные окончания — страсть исчезнет, всё станет рутиной, даже «как прошел день?» будет надоедливым вопросом. Оба этого не хотели, поэтому пока не спешили, наслаждаясь всем постепенно, ловя каждый момент вместе.       Хотя с Цукишимой было комфортно, он никогда не был тем парнем, который выступает за то, что девушка должна готовить, убираться и всегда выглядеть как богиня, сошедшая со своего небесного трона. Он наоборот был не против помочь ей, приезжая в конце недели к ней в квартиру, чтобы остаться на выходные. Цукишима всегда проверял жилище на наличие проблем и решал их, если появлялись. Помогал готовить, если у девушки очередной завал в университете.       Таких парней ценят как самое дорогое. Он внимателен к деталям, наверно, поэтому в школе играл на позиции блокирующего, блондин улавливал настроение с полувзгляда, и это было почти самым трогательным в их отношениях. То, как он умел обнять в нужный момент или наоборот встряхнуть, держа за плечи, было очень важно, особенно для довольно эмоциональной девушки.       С утра, для хорошего начала дня, Цукишиме нужно было немного помолчать, иначе он будет как непрогрузившаяся до конца программа, девушка знала это, и поэтому вся рутина в ванной проходила молча. Пару раз ей довелось иметь дело с «не загрузившимся» Цукишимой, он запинался в предложениях, и взгляд был пустым, очень не выспавшимся. После одного такого случая, когда девушка буквально ничего не могла объяснить парню, она усвоила эту его особенность, поэтому утро проходило тихо.       Она первая упорхнула на кухню, точнее утопала, потому что всегда тяжело просыпалась так рано, и, да, десять утра вполне себе раннее утро, а блондин ушел в комнату собираться. Когда в вечер субботы /Т.и/ услышала о срочных делах утром, то, конечно, огорчилась, но от неё ничего не зависело, поэтому она лишь любила парня в три раза сильнее, чтобы в воскресенье он не чувствовал себя одиноко, да и для себя пара часов крепких объятий, поцелуев и чего-то покрепче лишними не были.       — Заноза. Я, конечно, знаю, что мои вещи сидят на тебе лучше, но у меня нет ни одной рубашки дома, это последняя. — Цукишима неожиданно разговорчив спустя полчаса от пробуждения.       На нём голубая рубашка, расстегнутая полностью, и виднеющийся сухой пресс манит прикоснуться, но готовящиеся оладья не дают отойти от плиты. /Т.и/ улыбается и молчит, она прекрасно знает, что добрая половина рубашек парня висели в её шкафу, но в последнее время всё никак не доходили руки сходить в прачечную, поэтому она сама ходит в последней чистой льняной рубашке в зеленую клетку.       Хитрый взгляд родных глаз подсказывает Цукишиме, что и эта рубашка, в которой он пришел, скоро переедет к девушке в гардероб. Он не может отрицать, что то, как висят на хрупкой девичьей фигуре его вещи очень привлекательно и, пожалуй, мило. Говоря откровенно, но только в своей голове, девушке он бы этого не сказал, считая, что слишком приторно, он бы отдал ей все свои футболки, рубашки, майки, завернул бы в свой любимый свитер и фотографировал это чудо сотни раз. Но пока Цукки может только думать об этом, смущаясь озвучить.       — Ну, я обязательно верну тебе одну, но только одну! — девушка направляет силиконовую лопаточку прямо на парня, параллельно выключая плиту и накрывая оладья крышкой. Юноша смеётся и подходит ближе, притягивая /Т.и/ с небольшим беспорядком на голове ближе к себе, улыбаясь так, как никому не улыбался. Обыденные вещи рядом с ней становятся ярче, и он не знает почему, а может и знает, но не хочет признавать, что влюбленность, перерастающая в любовь, даже еду делает в сто раз вкуснее, утро добрее, даже если оно начнется в семь часов, а мир уютнее. И это лишь только потому что в жизни блондина появилась /Т.и/, нелепо сопящая и дёргающаяся во сне, не любящая лакрицу и запах некоторых специй, которая высовывает язык и просит подуть на него, если еда особенно острая.       Цукишима даже не верит себе, что такие глупые черты кажутся ему самыми прекрасными.       — Может лучше твои вещи переедут ко мне? — парень наклоняется ниже, поддевая подбородок длинными узловатыми пальцами. — Вместе с тобой, конечно.       Этот вопрос звучит трогательно на маленькой кухне, где запах свежих оладьев заполнил всё пространство. /Т.и/ теряется в своих мыслях, всё же боясь отдавать их романтику бытовым отношениям. Но сейчас, когда Цукишима так нежно гладит лицо и смотрит пронзительно и выжидающе, кажется, что необходимая нежность никуда не исчезнет, если они будут относится друг к другу с таким же трепетом.       — Тогда поможешь мне собрать чемоданы? — в игривой манере девушка щурит глаза.       — Нет, я же серьёзно. Думаю, нам стоит попробовать пожить вместе. В конце концов, я скучаю по завтракам в будние дни.       — Потенциальный эксплуататор.       На эти слова парень усмехается в привычной манере, он сам прекрасно понимает, что как эксплуататор женщины себя не ведет.       — Так что насчёт чемоданов?       — Как будто я мог отказать.